Любовь наша стала невидимой...

Кларк Гриффин и Лекса Вудс встречаются пять лет, из них три года живут под одной крышей, два года – прославляют свою музыкальную группу. С одной стороны, кажется, что у них имеются совместные интересы, а также мир и согласие в доме. С другой – Вудс часто разъезжает одна по городам и странам, снимаясь в том или ином фильме, сериале; посещает разные встречи с фанатами. По нескольку недель и месяцев не бывает дома. И если посчитать, точнее, собрать воедино, сколько девушки провели дней вместе из двух лет совместного проживания – хватит пальцев рук и ног обеих. Кларк постоянно подозревает брюнетку в изменах, а та постоянно ругает голубоглазую за тот хаус, что творится в их доме, когда она в отъезде... Везде разбросаны бумажные листы с набросками рисунков, карандаши, которые могут впиться в ногу, комки бумаги с неудачными текстами песен; чашки от кофе могут стоять и на полу, и в их кровати; крошки в постели, что вообще подбешивало брюнетку, выводило из себя; заляпанные в чем-то сладком: ноут, мышь, планшет, пульт от телека, телефон, одним словом – все, чем они обе пользуются; брызги красок на стенах, мебели и многое чего еще, отчего Лекса сходила с ума. Она терпеть не могла такую неряшливость. Как-то раньше это сильно не бросалось в глаза... Или Кларк все же чаще убирала за собой, а сейчас расслабилась. Когда Вудс все это лицезрела, ей просто-напросто хотелось покинуть свой дом, переехать жить в отель, чем пребывать в этом «свинарнике». Что она периодически и делала, подолгу задерживаясь после съемок на работе. Нет, она не изменяла, даже не думала об этом – ее все устраивало в сексе с блондинкой, хоть он и стал значительно реже. Просто девушка общалась с друзьями и коллегами по фильму, зависая в кафе, ресторанах или на обычных прогулках. Но не все так «прекрасно» было... Из-за отсутствия частой половой связи правая рука брюнетки стала спутником в ее одиноких ночах... Это было невыносимо терпеть, особенно последние полгода, когда у них совсем не было секса. Ну, среди всего хлама, бардака, да еще и спать на крошках, как-то романтикой не пахло... А блондинка боялась, что ей изменяли, поэтому и не могла притронуться к телу своей девушки, переступить через себя. Молчала, терпела сексуальную неудовлетворенность и боялась услышать положительный ответ. Вот и сегодня Лекса вернулась домой на несколько часов раньше после командировки. Должна была прилететь вечером, а все неожиданно получилось утром. Она вошла в спальню и вновь ужаснулась от представшей перед ней картины: весь пол был усыпан бумагой; на столе, стуле – одежда из их шкафа; крошки на полу, прикроватных тумбочках, на их шелковом постельном белье... На кровати восседала блондинка: взлохмаченная, с пучком на голове, в который был вставлен карандаш; и в белой майке, на которой красовалось большое коричневое пятно... то ли от кофе, то ли от шоколада. Было очень неприятно на нее смотреть, ибо пятно напоминало еще кое-что, но не будем так углубляться... Кларк копалась в ноутбуке, даже не замечая присутствие своей девушки. Постель была скомкана, на серых простынях, которые должны быть белоснежными, – черная лужа. Опять кофе? Хотелось бы верить... Одеяло было слегка запачкано чем-то алым... Кровью? БИНГО! А актрисы не было всего неделю... Она прилетела раньше, ибо сегодня их группа выступала на благотворительном вечере, а так бы еще задержалась, так как возвращаться домой в прямом смысле не хотелось. Она бы еще месяц колесила бы по чужой стране. — Кларк, — произнесла девушка, тяжело вздыхая, ведь ей заходить даже в их общую спальню не хотелось. Да, она понимала, что блондинка – творческий человек, пишет музыку, слова для их группы, рисует картины, и хоть не часто, но они появляются в художественных галереях; понимала, что даже такие талантливые люди следят за тем, где живут. — Кларк, — повторила она, чтобы отвлечь Гриффин от ноута, а сама все же дотопала до кресла и села в него, при этом сразу ощущая, что прилипла к чему-то своей пятой точкой... Это была жевательная резинка, которая и стала последней каплей... — Лекса?! Почему ты не позвонила, что приедешь? Я бы убралась... Встретила тебя в аэропорту, — блондинка не заметила, что девушка прилетела раньше, у нее совершенно вылетело это из головы. Вудс, взрослой, уравновешенной женщине хотелось орать, кричать от такого отношения к ней, к их совместному жилищу, но она, сдерживаясь, спокойно продолжала: — Кларк... Сегодня благотворительный вечер, и ты знала, что я должна была приехать! Могла бы и позвонить! — сорвалась брюнетка, повысив свой голос. Это беспредел... Ее не было неделю, а по ней даже не соскучились! Даже ни разу не позвонили... Эсэмэс долбанного не прислали! Какие тут могут быть отношения? Блондинка слегка нахмурилась, услыхав высокий тон темноволосой, думая, что тот вызван барадком, и решила отвлечь ее. Спрыгнув с кровати, она подбежала с ноутом, показывая что-то... — Лекс, смотри.. Я написала текст песни и музыку к сегодняшнему вечеру. Ведь продюссер намекал давно нам на это: выпустить новый альбом. Вудс оттолкнула ноут от себя. — Скинь мне на почту, я допишу, — брюнетке хорошо удавалось накладывать рэп на любой текст песни, что ваяла ее девушка. — Я не хочу сейчас ничего смотреть! Лекса глубоко вздохнула, понимая, что она в этой ситуации бессильна. Причем, не особо было видно, чтобы Кларк любила ее, как и раньше. — Я ухожу... — с горечью в голосе выдала брюнетка, сама от себя не ожидая. Возможно, она бы еще терпела все это, но только не пустоту в свою сторону. Казалось, что голубоглазую устраивала такая совместная жизнь, в которой нет ни интимных моментов, ни романтики, ни любви. — Куда? — не понимая, что это конец, переспросила Гриффин, усаживаясь вновь на кровать, на испачканное одеяло, отчего зеленоглазая невольно сморщилась. — Ты не успеешь собраться к вечеру. Это все? Промелькнула мысль в темной голове, та даже элементарно не пыталась сообразить, что она только вернулась, а тут опять уходит. Куда? В магазин, блять! Лекса прошла в комнату-гардеробную, достала чемодан и начала складывать в него свои вещи. — Я ухожу... от тебя, Кларк... — казалось, что только ей было больно от своих же слов. Блондинка была безучастна во всем, кроме группы и своих талантов. —Я устала... Устала от вечного беспорядка в нашем доме, устала от того, что ты вечно чем-то занята, и мы не можем элементарно прогуляться вдвоем, если это не концерты или светские вечера, – ты совсем не выходишь из дома; устала от того, что ты помешана только на себе, на группе, на картинах. Тебе больше ничего не интересно, не интересно: «Что я? Где я? Как я?!» Ты забыла, когда в последний раз меня обнимала, целовала, и я уже не говорю о другом... Ты не скучаешь по мне! Кажется, что если меня не будет дома целый год, ты и этого не заметишь! — Другим способом я не умею зарабатывать! А это требует много времени и... — зеленоглазая перебивает девушку. — Я зарабатываю хорошо, Кларк. Нам бы хватило обеим. А свою работу могла бы перевести в хобби! Блондинка как будто не услышала Лексу, а продолжила твердить свое. Вот об этом и говорила Вудс. — ... И как мне тебя обнимать? Если ты подстилка! Ты зарабатываешь себе роли через постель! Да, и скорее всего спишь со своими коллегами! Ты же без секса жить никогда не могла! А сейчас уже полгода ко мне не притрагивалась... Гриффин прилетела звонкая пощечина, и она, не ожидая этого, схватилась ладонью за свою обожженую кожу лица. Рука у брюнетки оказалась тяжелой, и скорее всего появится синяк... Из глаз Кларк моментально брызнули слезы отчаяния. Наконец-то до нее дошло, что это не обычный их скандал, не обычная ссора из-за беспорядка в доме. Лекса продолжила сборы, она слышала всхлипы девушки, которые разрывали ей душу и сердце. Но понимала, что блондинка вела себя, как избалованный ребенок, которого чуть сильнее в этот раз поругали и наказали. Если зеленоглазая сейчас все спустит: подойдет, обнимет, пожалеет – ничего не изменится. А актрисе нужны были перемены в жизни, возможно, новая девушка... Либо ее жизнь и карьера пойдут крахом, как и эти отношения, ибо внутри она погибала в прямом смысле этого слова. Да и девушку особо не нужно было искать... Костия Грин – малоизвестная актриса, которая в каждой серии «Бойтесь ходячих мертвецов» играет зомби. Она милая, красивая и уделяет много внимания брюнетке, в чем та очень сильно нуждалась. Правда, всегда отказывалась от таких проявлений знаков внимания, относилась холодно, пыталась пресечь все на корню. Была Кларк, и Вудс не изменяла даже вербально, на словах. Девушка вышла из спальни, не оглядываясь, так как боялась подбежать и прижать к себе эту маленькую хныкающую девочку, расцеловать ее щеки, высушить слезы и успокоить боль от пощечины, которую сама же и оставила. Каблук?* Все может быть... Но пора было с этим заканчивать, все же Вудс себя не на помойке нашла. Перед самым выходом темноволосая произнесла, как могла, спокойным и холодным голосом: — Увидимся вечером, потом я покину город. Можешь жить в нашей квартире сколько угодно... Аренда оплачена на год вперед. Да, квартира была съемная. Лекса могла позволить купить себе дом, но вопросы на эту тему не поднимались. Да и смысл? Кларк и большой дом «уделает»... — А наша группа?!! — выкрикнула Гриффин, пытаясь остановить девушку, напомнить, что из города она переехать не может. Но в ответ услышала только угнетающую тишину.