***
В купе Соня залетела за 3 минуты до отправления поезда под раздающиеся ей вслед матерные выкрики кого-то из редакции. Швырнув рюкзак на полку рядом с Гецати, прислонилась к двери, тяжело дыша. — Спокойно, Сонь, отдышись, — Константин избавил девушку от куртки, закинув вещь на свободную верхнюю полку, и усадил рядом с собой. — Давай, вдох-выдох. Вдох-выдох. Привет. — Привет, — выдохнула Егорова, затем легонько прикасаясь губами к мужским губам. — Привет, Гриш, — улыбнулась второму попутчику. — «Привет»? Серьёзно, Егорова? «Привет»?! Собирали всех полтора часа назад! О чём ты думала вообще? — А ты чего орёшь-то на меня? — повысила голос и Соня. — Я обычный человек — могу и проспать! Какие претензии вообще? Кузнецов молча покинул купе. — Странный он какой-то, — дёрнула Егорова плечом. — Ага, странный. Как бы он твой мужик, а в губы при встрече ты целуешь меня. — Ой, всё, — фыркнула девушка. — И он не мой, ещё раз повторяю. — Вот вещи твои, — достав из сумки лосины, майку и шлёпанцы девушки, Гецати кинул их на полку. — Переодевайся, — чмокнув Соню в нос, тоже скрылся за дверью. Вздохнув, Егорова принялась стягивать с себя джинсы. Видимо, та ночь, ничего не значащая для неё, что-то значила для Гриши. И он явно ревновал её к Косте. Глупо. Надо будет с ним поговорить и расставить все точки над «ё». Переодевшись, Соня приземлилась на свою полку и полезла в инстаграм. К этому моменту как раз вернулся Костя, принесший чай. — Небось опять кушать не взяла, а, Егорова? — ставя стаканы на стол, спросил у девушки Гецати. — Ну ты же прекрасно знаешь, что мне кусок в горло не лезет. Да и некогда сегодня было даже в магазин забежать — я проснулась, душ приняла и на вокзал. — Именно поэтому мне Ленка еды для нас обоих положила. А ещё я бутеров твоих любимых нарезал, — протянул Соне свёрток из фольги. — Кушай давай. — Тебя уже сестра на съёмки провожать стала? — фыркнула Егорова, разворачивая шуршащее и с удовольствием надкусывая бутерброд. — Ну так моя любимая женщина же со мной вместе на них едет. Да и живёт отдельно. А ещё, ты не поверишь, я кота завёл. Соня от неожиданности заявления аж чаем подавилась: — Серьёзно, что ли? Гецати! Ты и коты? Да ну нет! Мурзик же тебе не нравился, мне его отдать пришлось. — Потому что твой Мурзик гадил по углам и с Аркашей не дружил. А тут смотри, какая лапуля, — Костя протянул девушке телефон. С экрана на неё голубыми глазищами смотрел маленький, розовенький и абсолютно лысый сфинкс, удобно устроившийся на ладони у хозяина. — Ему всего месяц. Я его Соником назвал — в честь того ежа из игры на приставку. Помнишь? — У меня не было приставки, — пожала Соня плечами. — Как думаешь, они подружатся с Аркашей? — «Твою мать! Гецати, мой огромный брутальный бородатый мужик — котья мамуленька! Видимо, скоро мы заговорим о детях. Да ну нахрен!». — Конечно, подружатся. Соник маленький и абсолютно безобидный. — Зато Аркаша большой и вредный. И вообще, Гецати, а не много ли мужиков в нашем доме? — Ну вот родишь мне дочку, и станет поровну. — Между прочим, я хочу сына, — «Вот и разговоры о детях подъехали». — И вообще, Константин Константинович, а чего ты так события-то торопишь? Дочку я ему рожу. Ага, щас, неси седло. — Ну я же не прошу прямо сейчас, Егорова. Потом. Это так, мысли вслух. Мы же когда-нибудь станем семьёй. И у нас обязательно появятся дети. А ты будешь самой лучшей мамой, — целуя девушку в висок, тихо сказал ей мужчина. Григорий, всё это время стоящий за дверью купе и почему-то не решающийся войти, услышав обрывки разговора, понял, что ничего ему с Соней не светит, как бы ему не хотелось. Резко дёрнув дверь, рунический жрец оказался-таки в узком пространстве и, с лёгкостью забравшись на свою верхнюю полку, улёгся, отвернувшись к стене.***
— Гриша, — пользуясь тем, что на более-менее долгой остановке Гецати вышел подышать воздухом, тихонько позвала Соня. — Гриш! — повысила голос. Мужчина всё так же не отзывался. — Кузнецов! Не притворяйся спящим! Я прекрасно знаю, что ты не спишь! — Чего тебе, Егорова? — разворачиваясь и свешиваясь с полки, недовольно проворчал рунический жрец. — Я всё прекрасно понял, можешь ничего не объяснять. Одного понять не могу: зачем ты так со мной? Ведь ты мне нравишься. Девушка не знала, что ответить. Слава Богу, вернулся Костя и Григорий, буркнув что-то типа «потом поговорим», снова отвернулся к стене, возвращаясь к чтению чего-то в телефоне.