***
Выспавшуюся Соню Костя усадил в тележку и с довольным видом покатил по супермаркету. Они выбирали вместе продукты, решали, брать бананы и апельсины или не брать… К Егоровой снова вернулось ощущение семьи — она отвыкла от таких вылазок в магазины и от того, что Гецати, кладя что-то в тележку, то и дело чмокает её в нос. Константин также не забыл взять корм для Аркаши и для своего маленького лысого друга.***
Узкая кабина лифта помнила их первые поцелуи и откровенные объятия. Но сейчас трудно было обниматься — руки были заняты, а ещё в лифте ехала вредная бабуля — соседка Егоровых этажом выше. Соня открыла дверь своим ключом. Навстречу ей тут же выбежал Аркаша, заливающийся звонким лаем. Следом за ним в коридоре показалась и Алла Анатольевна. — Ма-а-амочка, — протянула Егорова, обнимая женщину. — Я так соску-у-училась! — Я тоже соскучилась, Сонечка, — целуя дочь в щёку, улыбнулась та. — Здравствуй, Костя, — обняла и мужчину. Тут же где-то в гостиной что-то загремело. — Ты очень вовремя. Кажется, полка всё-таки решила отвалиться. — Сейчас починим, — спокойно ответил Гецати, разуваясь и подхватывая затем на руки скачущего вокруг Аркашу и направляясь к источнику шума.***
— Как у вас с тараканами-то дела? — спросила Сонина мама, как только полка была повешена, и Костя и Соня приземлились за обеденный стол, чтобы поужинать. Гецати от неожиданности вопроса и от того, что Егорова-младшая пнула его под столом, аж борщом подавился. — Всех потравили? — Да травим ещё. Дней десять осталось. Их почему-то жуть как много. — А ночуешь ты где, Костя? — продолжила допрос женщина. — У сестры. Ну или на работе. В клинике дел очень много — скоро открываемся же. — А сегодня Костя у нас останется. И завтра тоже, — Константин снова подавился борщом — теперь уже от неожиданности Сониного решения. — Пусть остаётся. И будет, кому с Аркашей утром погулять. Не зря мы с папой тебя Соней назвали, полуночница, — усмехнулась Алла Анатольевна. — Я же уезжаю завтра — мы с детьми в Новороссийск на неделю едем, на театральный конкурс. — А я и забыла совсем с этой своей поездкой, что ты тоже уезжаешь. Костя, отвезёшь маму на вокзал завтра? — Конечно, отвезу, Сонь. Тем более, у меня завтра выходной. А Вы, Алла Анатольевна, не беспокойтесь. Прослежу, чтобы Ваша дочь ложилась спать хотя бы в полночь, а не в 5 утра, — Гецати легонько ущипнул Егорову-младшую за бок и та взвизгнула. На самом деле, маму девушки всё ещё беспокоило то, что Соня и Костя уже давно не живут вместе. В версию с тараканами она, конечно же, не верила. И даже тот факт, что парочка держалась за руки, не до конца развеивал её сомнения. Поняв, что узнать ей всё равно ничего не удастся, Алла Анатольевна, оставив Соню убираться на кухне, отправилась собирать вещи. Быстро загрузив посудомоечную машину, стряхнув крошки со стола и насыпав Аркаше покушать, Егорова потянула Гецати в свою комнату. — Так, вот тебе полотенце, — кидая в мужчину чем-то пушистым и розовым, сказала девушка, — где ванная ты знаешь. Вперёд. Сериал досматривать будем? — Будем, — кивнул Константин, роясь в дорожной сумке в поисках зубной щётки. — Ты помнишь, на какой мы серии остановились? — Помню. Я ж без тебя его дальше не смотрела. Ну и там серии раз в неделю выходят. Иди давай уже, мойся, Гецати. Дождавшись, пока мужчина уйдёт, Соня сменила постельное бельё, затем вытащила Аркашу, скулящего где-то в пододеяльнике и, включив ноутбук, быстро нашла ту самую серию того самого сериала. — Господи, Егорова, ну вот и что за херню ты смотришь? — Да тихо ты, блин! Интересно же! Бля-а-а-а, Штефан, ну почему ж ты такая тупа-а-а-ая? — Да чего сразу тупая-то? — Гецати присел на кровать рядом с лежащей девушкой. — Ей просто страшно. Вот она и не хочет ему ничего рассказывать. Не доверяет. — Заткнись, — Соня пихнула Костю в бок. — Я из-за тебя прослушала, что она там сказала! С того самого дня эту так называемую «херню» парочка смотрела вместе.***
Соня уже минут, наверное, 10 игралась с Аркашей мячиком, который тот вытащил откуда-то из-под кровати. — Я ему новый купил, — неожиданно раздалось откуда-то от двери. — Он синий тот, который мы ему летом покупали, на прогулке недавно посеял. Егорова подняла глаза и сдавленно хихикнула: Гецати стоял в дверном проёме, облачённый в её пушистый розовый халат. — А тебе идёт розовый, — фыркнула, заметив недовольный взгляд мужчины. — Снимай, растянешь же. — Ну не ходить же мне при твоей маме в трусах, Егорова, — буркнул Костя, кладя халат на кресло. — Иди давай, купайся, китёнок. — Чего это китёнок сразу? — надулась девушка. — Ты полчаса в ванной тусовался, а китёнок — я. — Ну полчаса не твои вечные полтора, — фыркнул мужчина, прижимая поднявшуюся с кровати Соню к себе и целуя её в макушку. Девушка уткнулась лбом в мужское плечо и, принюхавшись, снова сдавленно хихикнула. — Гецати, а чего это ты ванилькой пахнешь? Мой гель для душа взял, что ли? — подняла голову. — Что было, Егорова, то и взял. А собачий шампунь лучше не хранить на полке рядом с человеческими. — Перепутал, что ли? — закатилась смехом Соня. — Геца-а-а-ати, — девушка затряслась от смеха, снова уткнувшись лбом в плечо осетина, — почему дома ты никогда не путаешься?! Алла Анатольевна, зашедшая в комнату к дочери, чтобы забрать Аркашу, увидев сильную Костину спину и услышав Сонин смех, поспешила уйти, оставив носящегося по кровати пёсика с хозяевами. Да и малыш сам бы с ней никуда не пошёл — очень уж он по Соне и Косте соскучился. — Ладно, китёнок, иди плавай уже, — оторвав Соню от себя, Костя придал ей ускорения легким ударом по мягкому месту. — Аркаша, — скомандовал наконец угомонившемуся терьеру, — чесать пузяку, — пёсик послушно улёгся на кровати, подставив животик. Эта команда была собственным изобретением Кости и великолепно помогала усыпить реактивного малявку. Соня, улыбнувшись, вышла из спальни, прикрыв за собой дверь. Впервые за долгое время вечер выдался по-настоящему домашним. Ей этого действительно не хватало. Однако признать это для неё сейчас означало проиграть битву с самой собой. Хотя эта битва уже давно была ей проиграна.