СЧАСТЬЕ И СЛЁЗЫ

Кхуши отодвинулась как можно дальше от того места, где сидел грузный мужчина лет пятидесяти. Смотреть на него она не хотела да и не могла - её всю трясло от отвращения. Но он встал, зашёл с её стороны: - Что ты от меня бегаешь? Всё равно ведь это - ложе, да и из покоев тебе никуда не деться - не выпущу! - сказал он противным басом, который как будто обволакивал её чёрной пеленой. Она попыталась встать, чтобы соскочить на пол, но не тут то было - он просто перехватил её одной рукой за талию и прижал к себе. Пленница чуть не потеряла сознание от ужаса! Во рту пересохло так, что она с трудом смогла проговорить: - Умоляю, отпусти! - Ещё чего! Ты так красива, что будешь первой наложницей, а родишь, да ещё сына - женой сделаю, ты ведь принцесса как-никак. - Вот именно, что никак, - прошептала Кхуши. - Что? Подожди, почему тебя всю трясёт и руки холодные? Ты когда ела последний раз? Мне голодная любовница не нужна, - он подошёл к столику, где были разные блюда и подал ей халву в золотой пиале с золотой ложкой. Кхуши решила всё-таки поесть ,потому что силы её действительно оставили. Она не знала, сколько прошло дней или часов, с тоской думала о брате, Шарле и Арнаве. Получалось, что он пришёл к ней, сам не зная того, чтобы проститься навсегда. Если бы она знала... она бы сбежала с ним куда угодно!! Но, увы! Всё это так и осталось в таком далёком теперь для неё прошлом. Как будто в другой жизни... От халвы ей захотелось пить, стакан молока стоял около кровати и она решила взять его, но похититель не позволил ей, сказав, что это для него и налил ей из графина воды. Кхуши пришлось принять от него и воду... Она всё время соображала, как же ей быть и решила сказать первое, что пришло на ум: - Когда мои родители погибли, мне было пять лет... И тут она взглянула на него и с удивлением увидела, что он довольно симпатичен и смотрит на неё с участием: - А что дальше? Расскажи, что посчитаешь нужным. Сиди тут, а я буду здесь, за столом, чтобы ты могла спокойно рассказать. - Мы остались с братом одни и нас выгнал из дому дядя. Хорошо, что в тот же вечер мы встретили добрых людей и с тех пор жили, не ощущая одиночества. Потом за мной охотился зять, мне пришлось сбежать со своей свадьбы, потом спасти женщину из плена твоего и вот теперь я - здесь. Где оно, моё счастье - скажи мне? Пока я вижу только слёзы! Мой жених женился на другой, мой муж теперь не находит себе места, а он столько сделал для того, чтобы прогнать мою депрессию! А мой брат?... А сейчас у меня - только слёзы, я - никому теперь и не буду нужна... Прошу тебя, оставь меня одну! - Нет, так не пойдёт! Хорошо, сегодня я тебя не трону, но спать мы всё равно вместе будем... Сейчас уже поздний вечер, давай ляжем, я тебе кое - что расскажу, ты ведь не знаешь наших законов. Кхуши решила не злить хозяина, пока он был относительно добр к ней. Тем более, что она не знала конкретно, что можно предпринять для побега. - Так вот, дорогая. Сначала надо принять нашу веру, тогда здесь никто тебе не сможет и слова обидного сказать. Скажешь мне, я сам обращу тебя в ислам. Деться тебе отсюда некуда, если попробуешь сбежать - будет очень плохо, обещаю... Так что подумай, кем лучше быть - владелицей гарема или его рабыней. Теперь, про мой распорядок дня - все три дня - я с тобой здесь, вызовут меня только в самом крайнем случае. И не смей никому проговориться хотя бы о маленькой детали между нами - уничтожу! Я не люблю сплетни, имей это ввиду. Через три дня меня не будет весь день, а ты побудешь здесь взаперти. все удобства тут есть, надо будет что- вызывай слугу, он стоит за дверью. Да, и ещё - лицо закрывай, никто не должен тебя видеть. Ты - только моя. А теперь я гашу свет - спи! Кхуши послушно отвернулась и сделала вид, что уснула. На самом деле ей было не до сна! Её опять начало трясти от страха. Она постаралась успокоиться, но не тут-то было. - Что ты опять трясёшься? Я же слышу - успокойся, не трону я тебя - спи! Как ни странно, эти слова, а скорее мягкий голос, успокоили её. И Кхуши заснула. Утром она проснулась от звуков песни, которую напевал хозяин. Он сидел за столом и писал что-то в толстой тетради. При утреннем освещении он казался не таким уж страшным, а скорее бесконечно уставшим человеком. Увидев, что она проснулась, молча показал ей на дверь ванной комнаты. Все принадлежности уже лежали на кровати: - Дверь не закрывай, - сказал он ей вслед. Кхуши была в таком состоянии, что одних этих слов было достаточно, чтобы опять испугаться. Она досадовала на себя: - Что со мной? Но всё-таки привела себя в порядок, одела длинные одежды цвета морской волны и вышла. Он молча пригласил её к столу, когда она села, шёпотом сказал ей: - Везде есть уши, поэтому говорить и делать будем то, что нужно. Иди и сядь ко мне на колени. Он обнял её со спины, сел потом на стул рядом, ей пришлось выполнить его приказ. Они как будто бы баловались, но от винограда ей стало плохо и она бегом убежала в ванную. Она поняла, что это может быть только одно - она беременна. С бледным видом она вышла из ванной, но он рывком заставил её зайти обратно и закрыл дверь изнутри: - Ты беременна? Теперь вижу, что - да! Срок какой по твоему? - Неделя, скорее всего. - Тогда всё нормально - родишь и воспитаю как своего. Надежда Кхуши на то, что теперь её могут отпустить, исчезла! Тем временем, Нир, Шарль и Арнав уже поселились в одном отеле в Анкаре. С чего начать поиски - они не знали. Пока Арнава не осенила мысль, что надо подключить полицию. Они пошли в участок, но там им ничего не ответили, только сделали вид, то приняли заявление. Получался замкнутый круг, через который невозможно было пробиться. Они уже два дня не могли ничего придумать, как вдруг к ним пришёл человек неопределённого вида и отдал письмо. Сам тотчас же ушёл. Шарль молча распечатал конверт: "Дорогой мой Шарль! Пишу тебе и Ниру, потому что вы вместе, наверное пытаетесь найти меня. Прошу вас, не ищите, мне обратно дороги нет, тем более, что я теперь... Прощайте! Кхуши." Письмо было написано на хинди, Нир хорошо знал почерк сестры и он видел, что писала она! Но вопрос, правда ли это или очередная ловушка. На Арнава эта короткая записка подействовала убийственно, - он понял, что вряд ли сможет увидеть Кхуши. Шарль хоть и молчал, но вид у него был неважный. Только Нир вглядывался в письмо и вдруг начал что-то переписывать на чистый лист бумаги. Ещё в детстве отец научил его шифровке, а он потом обучил этому Кхуши. Затем он зачитал следующее: - Приходите к главной мечети через два дня. Я буду в жёлтом. В 16 часов. Машину подгоните ближе. Так они поняли, что Кхуши сбежит через два дня. Но надо было обдумать, куда ей лететь дальше...