Я собираю звёзды горстями И рассыпаю по пашне неба. Я наблюдаю ночами, днями И не нуждаюсь совсем во сне, но… Жалко, что спать не умеют Фэар, Невоплощённые духи-Майар. Больше всего я желаю… Мне бы Видеть во снах тебя, Майа Майрон. Там, где велел мне остаться Эру, Я наблюдаю, всегда украдкой, Я наблюдаю с небес за Эа… /Ты никогда не вернёшься обратно! / Пусть тебя скрыл от меня и Ангбанд, Пусть тебя скрыл от меня и Аман, Я, да простят меня Эру с Вардой, Будь ты хоть спрятан в Чертогах Намо, Я отыщу тебя (и ты вспомнишь!), Даже забыв, что я тоже Майэ. Я отыщу тебя ровно в срок и… Да, я люблю тебя, Майа Майрон.
Идея приобрести человеческие документы пришла к Майрону ночью, когда Маша говорила во сне что-то про то, как ему не дадут билет на самолёт без паспорта. Видимо, он ей снился. Кажется, Ирмо не подсылал ей кошмаров и это был просто тревожный сон, однако, Майа, несмотря на то, что не знал ничего о самолётах, немедленно захотел предотвратить такую ситуацию. Но как ему не хотелось уходить! Пётр, упорно не признававший в себе балрога, покинул квартиру в семь утра, не предупреждая, и Майрон тоже буквально выставил себя за порог, оставив девушку спать на диване. Напоследок он не удержался и украдкой поцеловал Майэ в висок. Та сонно пробормотала его имя, так что уходить расхотелось ещё больше, но, если бы Майэ проснулась, его способы добычи документов точно бы не одобрила. Кто же знал, что помимо паспорта обычному человеку требуется огромная куча дополнительных бумаг? Майа прошёл всю процедуру, от печати и до простановки подписей, зачаровывая смертных направо и на лево. Ему даже попалась одна пенсионерка в очереди, на которую магия не действовала! Её Майрон припугнул, не желая и знать, что за дух в этой старой ведьме. Опомнился Тёмный к вечеру, когда количество бумаг возросло настолько, что пришлось обзавестись папкой. Он поспешил вернуться, гадая, переживала о нём Майэ или ушла куда-то? Последнего Майрон опасался больше всего, не представляя, как её потом искать. Развешивать объявления на каждом столбе? «Разыскивается Майэ: рост для Айнур невысокий, волосы светлые, кучерявые, глаза серо-голубые. Нашедшему просьба вернуть беглянку Гортауру Жестокому и, возможно, вы не умрёте страшной смертью». В квартире было темно и тихо, и Майрон медленно прошёл в гостиную, хотя не терпелось побежать. К счастью, Майэ не исчезла, стояла посреди комнаты, сминая в руках какую-то тряпку. Но вот тряпка спланировала на пол, а из глаз девушки хлынули слёзы. Это неправда, что невоплощённые не плачут. Она плакала, когда его отправляли в Арду главным помощником Аулэ, а сама она была вынуждена остаться за кругами мира и присматривать за звёздами. Самая преданная Майэ Варды. Ильмарэ. Его единственная любовь, которую он забыл, явившись на Землю. Майрон выпустил из рук документы, они свалились под ноги, но разве это было важно? Есть ли что-то важнее, чем наконец-то держать её в объятиях? Он умрёт на месте, если ещё раз её потеряет. И плевать, что это якобы невозможно. Ильмарэ. Причина, почему ничто не могло его успокоить, и он метался от света к тьме, от тьмы к безумию, мечтая о порядке. На самом деле для порядка в его Фэа было достаточно одной Майэ.***
Воспоминания были такими чёткими и реалистичными, что девушка успокоилась далеко не сразу. Она ещё помнила, как пыталась разглядеть Майрона за ослепляющим светом Амана, за чарами, которыми были опутаны цитадели Тёмного Вала. Лишь изредка, когда Майа выбирался куда-то по поручениям, Ильмарэ следила за ним. Остальные Майар не слишком интересовались Ардой: они помогали Эру в новых начинаниях. Одни только звёзды оставались её безмолвными слушателями, когда Ильмарэ сходила с ума от беспокойства, видя раны, полученные Майроном от Хуана, видя, как его вместе с Нуменором поглощает морская волна. И звёзды падали, и взрывались сверхновыми боли. Но её терпение кончилось, когда Валар заточили Майрона в облике статуи, Ильмарэ решила обратиться к Эру. Он не внял её просьбам, ни одной, до тех пор, пока мир не начал меняться и многие Айнур не покинули его пределы. Эти события всколыхнули всеобщее любопытство к людям. Некоторые заскучавшие в бесплотном виде духи просились обратно, поглядеть на технологический прогресс. И Илуватар разрешил им вернуться с некоторыми условиями. Ильмарэ не поверила, когда Эру предложил сойти на Землю и ей. Она опрометчиво согласилась, в мечтах уже освобождая Майрона из ловушки, но условия немедленно были озвучены. Каждый Айну был должен прожить жизнь обычного смертного, не помня ничего о своей сущности, без возможности пользоваться своими силами и осанвэ. Только истинное имя, произнесённое кем-то близким, могло вернуть память и способности. Ничтожный шанс. Майэ согласилась и на это, готовая пытаться вновь и вновь, даже если не вспомнит в первый раз. И вот как всё сложилось! Наверное, её вела рука Вайрэ, плетущей судьбы? Или Эру сжалился над бестолковыми детьми, разлучёнными с самого сотворения мира? Это было уже неважно. Они успели привести себя в порядок до возвращения Петра, но по заплаканным глазам Маши и общему растрёпанному виду парочки мужчина заподозрил неладное. Удивившись темноте в квартире, Пётр разулся и зашёл в гостиную. Нет, пробки не вырубило, оба гостя были на месте и обнявшись сидели на диване. Только в полумраке слегка светились глаза обоих: пугающие рубиново-красные — Саурона — и казавшиеся серебристо-голубоватыми — Машины. — А вы чего свет не включаете? — Пётр щёлкнул выключателем и поразился хаосу на полу: бумаги, мятая туника… — Что здесь произошло? Ответа не последовало. Зато Пётр разглядел следы от слёз на щеках девушки. — Он тебя обидел, да? — ему было страшновато приближаться к Майа, но Петя переборол страх и выдернул Машу из лап Саурона, отпихивая её к двери. Раздалось угрожающее рычание, и электрик подумал, что, если выживет, то поседеет полностью. — Майрон, не надо! — девчонка с лёгкостью прошмыгнула под рукой и повисла на жутко скалившемся Майа, совершенно игнорируя когти и клыки. Саурон сразу расслабился и выдохнул какое-то странное имя: — Ильмарэ! — Э-э-э, я что-то не так понял, да, и у вас тут ролевые игры? — Пётр попятился к кухне. — Да, Готмог, — ухмыльнулся Майа. — Готмог? — встрепенулась Маша. — То есть, он балрог? Петя сделал неутешительный вывод, что сумасшествие передаётся воздушно-капельным путём. А, возможно, и не только. — Готмог! — зачем-то позвала его девушка. — Ребят, нет, вы тут сами как-нибудь, я в этом не участвую! — Петя поспешил скрыться, но тут же услышал, как в гостиной грянул смех. — Эх, была нормальная толкинистка, а теперь тоже крыша поехала… Мужчина покачал головой и стал заедать стресс утренними бутербродами.***
Когда подошло время уезжать, Маше стало казаться, что она настолько привыкла к городу и непосредственному Петру, что оставила здесь частичку Фэа. Убедить нового приятеля ни в чём сверхъестественном не удалось, но они не теряли надежды. Маша же вспомнила? Ей нравилась созвучность своих имён, так что она не возражала ни против варианта Майрона, упорно называвшего её Майэ Ильмарэ, ни против обычного «Маша». Только «Машуся» по-прежнему вызывала ярость! Рейс был назначен на послеобеденное время, так что к вечеру их высадили бы в пункте назначения. Одна лишь проблема никак не решалась: все билеты на тот же день распродали. Майрон успокаивал её туманными отговорками, храня какую-то идею, но девушка всё равно переживала. Пётр потушил сигарету о стену и бросил в мусорку, собираясь попрощаться, не заходя в здание аэропорта. — Звоните на досуге, приезжайте ещё. С вами было весело, хоть вы и сумасшедшие, — мужчина грустно улыбнулся и собрался улизнуть, но его задержали. — Ты тоже к нам приезжай, вот мой адрес, — Маша засунула предварительно заготовленную бумажку в карман кожаной куртки. — А если будут проблемы… — Обращайся, — Майрон переглянулся с Майэ и пожал Готмогу руку. Пётр покивал, чуть морщась от крепкой хватки Саурона. Он сильно сомневался, что ещё увидит этих двоих. Зачем, в конце концов, этой парочке общаться со скучным электриком из скучного городка? Маша глянула на часы и заторопилась на посадку. Пётр постоял ещё минуту, пока яркая шевелюра Саурона и светлые кудряшки Марии не затерялись в толпе, и отправился домой, недоумевая, когда успел привязаться к ним. Майа неплохо готовил завтраки, а Маша то и дело прибирала квартиру, пользуясь тем, что Саурон часто отвлекался на его, Петра, гитару, а если он замечал её с тряпкой в руках, то «господа Майар» устраивали гонки с препятствиями из-за которых убираться приходилось уже всем вместе. В кои-то веки было интересно возвращаться домой пораньше, чтобы подшутить над влюблёнными или посмотреть с ними фильм. Но хорошее, как известно, всегда заканчивается. Майрон и Маша успешно сдали багаж, и перед самой посадкой Мария заметила, что Майа все вокруг просто игнорируют. — Небольшой отвод глаз, — пожал он плечами, забираясь в самолёт вместе с честно пропущенной девушкой. — Да это, это… — светлую Ильмарэ до сих пор удивляло, как легко её тёмная любовь манипулировал людьми. Наверное, стоило радоваться, что он никого не убил, чтобы занять чужое место? — Отличный выход из положения, правда? — Майрон нашёл место по билету и сел, утянув Майэ на колени. Маша привычно покраснела, свято надеясь, что отвод глаз всё ещё действует. Но, раз лишних сидений не осталось… Может, он не так уж и не прав? «Нет, на нас не обращают внимания», — потянулся к ней Майрон по осанвэ. Ильмарэ вздрогнула, она очень плохо владела своими силами, никогда ранее не воплощавшись. Человеческие привычки затягивали, и только доверие к Майрону позволило ей научиться допускать его в своё сознание. Ей даже в голову не приходило, что Некромант мог сотворить с такими глупцами, но сам Майа искренне старался действовать аккуратно. Он прикрыл глаза, и девушка почувствовала, что он ждёт её поцелуя. Усмехнувшись, Маша чмокнула его в щёку, с трудом мысленно ответив: «Много людей». «Ты права, слишком много людей», — сердито зыркнул Майа на их соседа, читающего журнал о природе. Маша погрозила Майрону пальцем, на что он только широко улыбнулся. «Как насчёт покинуть это место и добраться своим ходом?» — Майрон кивнул на иллюминатор. Ильмарэ тут же припомнила «замечательный» перелёт над мостом и отрицательно замотала головой. «А ты всё так же боишься упасть, маленькая? Не доверяешь?» — Майа внимательно вглядывался в неё. — Я верю тебе больше, чем себе, Майрон. Но давай не будем пугать людей? Сосед заозирался, услышав голос из ниоткуда, а Майрон уступил, просто погладив Майэ по спине. В остальном перелёт прошёл гладко. Однако, среди встречающих Маша сразу заметила своих родителей и брата. Дело в том, что она очень упрашивала их не приезжать в аэропорт, опасаясь реакции на своё сопровождение. Но мама знала дату и время приезда и не послушала её. Майэ Ильмарэ в какой-то степени и не нужны были человеческие родственники, но в ней полностью сохранилась та личность, которую воспитывали эти люди, и она по ним скучала. К сожалению, сейчас ей лучше не показываться с такой компанией. — Майрон, отвод глаз всё ещё действует? — тихонько спросила Маша, прячась за потоком людей на всякий случай. — Пока не снимал, а что? — тёмный Майа безошибочно выцепил взглядом из толпы очень похожих на девушку смертных. — Просто лучше нам выйти отсюда побыстрее, — Маша спешила убраться из этого зала. — Не хочешь показывать меня той троице смертных? Всё-таки не доверяешь? — Майрон указал прямо на Смирновых. Маша остановилась, вздохнула, грустно посмотрев на нервничающую Клавдию Семёновну, и озвучила свои опасения: — Не хочу. Дело не в доверии, Майрон. Они самые обычные смертные, ты прав. А мы с тобой ни разу не обычные духи, просто в физическом обличье. Во-первых, они не поймут, кто ты такой и откуда взялся. Во-вторых, если ты что-то учудишь рядом с ними, я боюсь представить последствия. Они смертные, Майрон, смертные! — И ты собираешься теперь прятаться от них вместе со мной всю их недолгую смертную жизнь? — твёрдо спросил он. — Нет, я не осуждаю. Можем и скрываться, в конце концов, жестокость мне не чужда… Мария поймала его за руку и устало уткнулась лбом ему в плечо. — Это, действительно, жестоко. Мы поговорим с ними, хорошо? Только не сегодня. Майрон потрепал её по волосам. — Если захочешь! Просто даже я понимаю: оставить их в неведении всё равно, что бросить на поле боя раненого волколака, с которым возился ещё когда тот был щенком. — Скажешь тоже, волколака! — фыркнула Маша, разулыбавшись типично тёмному сравнению. — Пойдём, будешь вести меня, раз уж я не знаю этот город. На улице Маше ожидаемо позвонила мать. Девушка долго не брала трубку, но, вспомнив про «волколаков», решилась. — Да, мам, прости, не заметила вас. Уже еду домой, хочу выспаться. Ни в коем случае! Навещу вас сама. Послезавтра на работу, помню. До скорого! Ей стало немного легче, но всё равно казалось, что она всех обманывает. Но не говорить же: «Мам, прости, я тут немного вспомнила, что являюсь Майэ, а ещё нашла в отпуске Саурона. Какого Саурона? Да самого обычного Тёмного Властелина, мам. Нет, кольцо в Мордор пока не отношу и санитаров вызывать не надо. Ах, не волнуйся, Саурон хороший и может только случайно что-то поджечь». После такой речи мама бы окончательно уверилась, что дочь свихнулась, перечитав Толкина. Посмеиваясь, Маша отправила телефон обратно в карман и предложила поймать маршрутку. Естественно, пришлось ловить уже Майрона, воспринявшего всё буквально и полезшего на проезжую часть! Но, с горем пополам, нужный транспорт они дождались. Майрон прочно прилип к стеклу, наблюдая за городскими пейзажами. Ничего необычного для современных людей, конечно, но в его времена о таком приходилось только мечтать. Смертные изобрели столько полезного — хотя бы электричество! Никаких свечей, факелов или волшебных эльфийских фонариков — только наука! Нужная остановка очень заинтересовала Майа. Он начал всматриваться в многоэтажки, вычисляя в какой могла раньше жить Ильмарэ. Однако, все строения выглядели однотипно, различаясь номерами домов и иногда цветом подъездов. Угрюмый дворник нерусской национальности сметал опавшие листья в кучки, которые тут же разносил по двору прохладный ветер. Они прошли вдоль одной из высоток, свернули пару раз, срезав путь мимо нескольких других, и нашли дом Маши. Девушка отыскала ключи и, ещё немного потоптавшись у подвянувших клумб, открыла железную дверь с домофоном. К счастью, тут был вполне рабочий лифт, так что подниматься пешком не пришлось. Маша проследила, чтобы Майрон не застрял в дверях, и нажала кнопку своего этажа. Ей было немного не по себе. Вроде бы недавно она уезжала одна, совершенно обычным человеком, а вернулась вместе с настоящим Майа, да ещё сама и не человек уже, и не Стихия в полном смысле этого слова. — И это твоё жилище? — Майрон с порога был ошеломлён. — У меня орки в более просторных казармах жили! Маша сердито хлопнула дверью, запирая квартиру изнутри: — Ну извиняй! Это тебе не Тол-Сирион, не Барад-дур и даже не Ангбанд! Не нравится — не держу. Вопреки своему заявлению Маша прислонилась спиной к двери, надеясь, что сваливать Майрон не собирается. Тот всё-таки поставил сумки на пол и снял куртку. — Нет-нет, я молчу, чулан так чулан! А… — А, чисто теоретически, кровать должна раскладываться, — Маша раздумывала как бы разместить Майрона, чтобы он не следил за ней ночью из самого тёмного угла, отсвечивая в темноте красными глазами, как заправский вампир из фильма ужасов. — А, чисто практически, сон Майар не нужен, — он ослепительно улыбнулся, так что сначала девушка и не поняла, к чему это он. — А ещё, чисто практически, и квартиру надо прибрать, — Маша видела, что сюда наверняка заходила мама, у неё был свой комплект ключей, пыль ещё даже не успела осесть. Но чем-то занять руки было надо. — Конечно, приказывай! Светлая Майэ взглянула на хитрое лицо Майрона и признала, что Тёмные Майар — сложный контингент.***
День начался с настойчивого стука в дверь. Маша переполошилась вдвойне, поняв, что её обнимает заснувший не знамо за сколько веков Майа. И хоть будить того не хотелось, но, если за дверью Клавдия Семёновна… — Майрон, проснись! — Маша ловко увернулась от поцелуя и стукнула по рыжей голове подушкой. — Немедленно прячься в шкаф и сиди там. Потом всё объясню! То ли подушка возымела волшебный эффект, то ли Майрон просто решил послушаться, но, захватив с собой одеяло, он всё же залез в шкаф. Оттуда послышалась возня, но вскоре шкаф затих. Маша набросила халат и побежала открывать. За дверью обнаружилась не только Клавдия Семёновна, но и отец с небольшим тортиком в руках. — Привет, дочь! Вот, я же говорил, что она в порядке, а ты надумала себе всё! Поставлю пока чайник, — отец разулся и скрылся на кухне. Мама крепко обняла девушку и запричитала: — Ох, как похудела-то, осунулась! Рассказывай, что там с тобой приключилось, кто обидел мою Машусю? — Мам, ты чего? Никто меня не обижал! — Маша с беспокойством оглянулась на молчаливый шкаф. Это от Смирновой-старшей не укрылось. — А здесь что за бардак? И где одеяло? — Клавдия Семёновна воззрилась на раздвинутую кровать. — Э-э-э, в химчистку отнесла, — Маша увидела торчащий из-за дверцы шкафа уголок улики и незаметно загородила его. Дверца чуть скрипнула, оттуда попыталась высунуться любопытная физиономия, но Маша закрыла шкаф снова. — Вы где там, девчули? Пойдёмте завтракать, — их пришёл позвать глава семьи. — Пойдём, — согласилась мать. Маша облегчённо вздохнула и уже отошла от шкафа, когда Клавдия Семёновна обернулась к ней и заметила-таки улику. — Ага, вот и одеяло! — мама рванула дверцу. Маша не успела возразить, и в следующий момент родители могли наблюдать завернувшегося на манер римского патриция в злополучный предмет спального комплекта, кое-как помещавшегося в шкафу Майа. Немая пауза затягивалась. — Это не то, что вы подумали! — сгоряча воскликнула Маша. — Позвольте представиться, смертные. Я Майа Майрон, приближённый Вала Мелькора, повелителя всего мира от крайнего востока до внешних склонов валинорских гор, тот, кого Эльдар прозвали Саурон и Гортаур Жестокий. Узрите… — Маша отобрала дверцу у матери и закрыла шкаф обратно, не представляя, как это объяснять. — Любимая, ты что, обиделась? Хочешь я и тебя представлю? Маша вынужденно отпустила шкаф, от стыда закрыв лицо ладонями. Что ему стоило хотя бы просто промолчать? — Та-ак, отойдите, девочки, — отец снова открыл створки, но длинноволосый парень в одном одеяле в воздухе не растворился. — Иди-ка сюда, ряженый! Василий Смирнов вытащил «бессмертного Майрона» из шкафа за остроконечное ухо, думая, что оно обязательно отклеится. Но не отклеилось. Парень злобно зашипел, хватаясь за пострадавшее место, одеяло начало сползать, так что Маша еле успела предотвратить ещё больший позор. — Папа, отпусти его! Но Василий и сам уже отпрянул подальше. Ухо было, без сомнения, настоящим, как и клыки и, возможно, бешеные красные глазищи. — Вот знала, знала, что этим кончится! — всплеснула руками Клавдия Семёновна. — Всё твои книжки! Теперь и ты в разнос пошла. Какой Вова был хороший мальчик… — Клава, он не человек, — выдавил отец, пятясь к жене. От таких заявлений Клавдия Семёновна даже забыла про нотации. Тем временем Майрон услышал только то, что его больше волновало. — Какой ещё Вова? — бедная Маша ощутила, как её требовательно встряхнули. — Признавайся, Ильмарэ, и он будет умирать с меньшими муками! Девушка смогла проронить только нечёткое: «Я всё объясню». — Там, того, чайник вскипел, — разрядил обстановку Василий. — Может, поговорим мирно? — Переговоры, значит? — Маша прочла во взгляде Майрона такую ревность, что вероятность того, что Майрон забудет про «хорошего мальчика Вову», стремилась к минусовой степени. По пути на кухню Маша сбивчиво попыталась объяснить про бывшего парня, с которым точно-преточно не собиралась больше встречаться. Не убивать Вову при встрече, увы, Майрон не обещал. Подействовали только доводы, что увидеться с Вовой в Красноярске Мария не могла от слова совсем. На кухне вначале все просто пили чай и успокаивались, а потом Маше всё-таки пришлось рассказывать правду. В процессе рассказа Василий два раза прикладывался к корвалолу, а Клавдия Семёновна нашла на дальней полке непочатую бутылку вина и приложилась к ней. — Вот уж не думал, что в зятьях у меня будет, прости Господи, Саурон, — пригорюнился Смирнов. — Знала бы, все твои книжки повыкидывала бы, — пригорюнилась Смирнова-старшая. — Тут такое дело… — Маша решила поведать и о себе заодно. — Что? Ещё один? Начальничек этого, поди? И где ты его прячешь? На балконе? — мать схватилась за сердце и тоже приложилась к корвалолу. — Воспитывали-воспитывали, а она… — Извините, но Мелькор любит Владычицу Варду и ереси в его сторону я не потерплю, — влез с поправками Майрон. От таких откровений плохо стало даже Ильмарэ, которая о безответной любви Тёмного Вала не знала. — Я просто хотела сказать, что я тоже Майэ, — на одном дыхании выпалила Маша. Родители попеременно приложились к лекарству и алкоголю, надолго замолкнув. — Ты тоже кто? — ласково переспросила Клавдия Семёновна. — Майэ, только светлая, — Маша видела, что ей не поверили. — Клав, это болезнь какая-то? — Василий покосился на Саурона, опасаясь, что он заразен. — Ага, болезнь, Вась. Перечитала наша доча книжек, — всхлипнула женщина. «Докажи им!» — пришла ободряющая мысль от Майрона. Как доказывать, к сожалению, Маша не знала. Она пока не может развоплотиться и возникнуть в другом углу комнаты — для этого нужен отличный контроль над Фаной, не может показать «фокус» с огнём — она умела создавать только звёзды, да и то в бесплотном состоянии. Она может только криво-косо пользоваться осанвэ. Этим она и воспользовалась. Мама подпрыгнула, вытаращившись на неё, а потом спросила: — Я слышу тебя… мысленно? Девушка кивнула. После повторения того же трюка с отцом, ей, наконец, поверили. Перед уходом мама ещё раз обняла Машу и объявила, что кем бы Ильмарэ ни была, она всё равно останется её дочерью. Трогательный момент испортил Василий, предупредивший Майрона, что если тот попробует обидеть Машусю, то никакое бессмертие его не спасёт. Машу перекривило от нелюбимого сокращения, а Майрона от попыток представить, как Майа могут навредить смертные. В итоге, Смирновы рассмеялись, заявив, что пара подобралась, что надо. Маша поправила упорно стремившееся сползти с Майрона одеяло и с лёгким сердцем закрыла за родителями дверь. — Ну вот, а ты переживала! Я неотразим и точно им понравился! — тёмный приосанился и в эту же минуту одеяло окончательно свалилось на пол. Майэ расхохоталась, держась за стену. С Майроном вся жизнь превращалась в сплошной балаган и не сказать, что ей это не нравилось.***
Несмотря ни на что, Маша работу не бросила даже к концу октября. Майрон честно надеялся на такой исход событий, ведь он и сам нашёл (не совсем легальные) возможности добычи человеческих бумажек под названием «деньги», о которых Маше не распространялся. Он хотел видеть девушку почаще и будь его воля, запер бы в золотой клетке. Но с ней нельзя было так обращаться, вот Майрон и терпел, вечерами встречая её прямо за порогом офиса или на улице. Когда коллеги стали обсуждать «симпатичного неформала» не только на обеденном перерыве, но и в процессе работы, Маша строго-настрого запретила Майа приближаться к офису на целый квартал. Так Майрон привык встречать её за углом в строго определённое время. И однажды Маша к этому времени не явилась. В городе зажигались фонари, а по улицам брели уставшие пешеходы. Маша вдохнула холодный загазованный воздух и чуть замешкалась при выходе, уставившись в небо. Она старалась разглядеть хоть одну звёздочку, но с орбиты ярко мигали только спутники. Увы, в городе звёзд чаще всего не видно. Майэ позволила себе помечтать о новом отпуске, который они с Майроном обязательно проведут на природе. Палатка, лес, они двое и звёзды! И никаких людей! Маша вспомнила о времени и заторопилась к Майрону, но тут же столкнулась с кем-то. — Простите, я вас не заметила! — девушка попыталась обогнуть препятствие, но её задержали. — С каких пор мы на вы, Машусь? Маша подняла голову и, точно, перед ней был белобрысый призрак прошлого, «хороший мальчик Вова». — Ты что тут делаешь? — Маша здорово перепугалась, заозиравшись по сторонам. Если Майрон решит пойти навстречу, он же неизвестно, что вытворит! По осанвэ пришло взволнованное: «Где ты?». Маша ответила, что задержалась у начальника и скоро будет. — Я решил дать нам второй шанс, — заулыбался Владимир, демонстрируя явно отбеленные у дантиста зубы. — Приглашаю тебя на свидание! Сейчас подъедет такси, реши пока, куда тебе хотелось бы. — Вова, нет никаких нас! — тихо затараторила Маша, пытаясь высвободить руку. — У тебя и у меня нет общего. И вообще, я люблю… — Глупости! — перебил парень. — Ты просто выделываешься! Ничего, сейчас ты передумаешь. Он схватил её за воротник пальто и склонился с вполне ясными намерениями. Маша бросила жалеть глупца и воспользовалась осанвэ. — Тебе же сказали, смертный, отвали! — спасительная рука схватила Владимира за шкирку, оттащив от Маши. — Ильмарэ, кто это вообще такой? — Я её жених! А Вы шли бы по добру по здорову, пока можете, — «пострадавший» сделал попытку ударить Майрона по руке, но Майа перехватил кулак и слегка вывернул, отчего Владимир взвыл и шарахнулся в сторону. Майрон удержал его от бегства, внимательно наблюдая за реакцией Маши. — Что Вы себе позволяете? — на сей раз герой-любовник постарался пнуть странного типа в колено, однако, промахнулся. — У меня связи! Я Владимир Новиков, Вы должны были слышать о моей семье! — Вова, значит? — Майрон нехорошо улыбнулся, а Маша притворилась, что вообще не знакома с бывшим. От дальнейших действий Майрона можно было удержать, но очень уж она обиделась на непонятливого парня. Рядом то и дело останавливались люди, заинтересовавшись разборками. Маша даже расслышала, как двое мужчин поспорили на выпивку, кто кому набьёт морду и с кем останется девушка. Оба согласились, что победит крашеный неформал, но один считал, что девушка пожалеет избитого, а второй ставил на победителя. Люди даже не поняли, когда драка началась и закончилась. В один прекрасный момент Майрон нанёс Вове пару ударов куда-то под рёбра и по лицу, отчего под глазом у молодого человека начал наливаться огромный фингал, и, пока Владимир закашлялся, тихо предупредил: — Я мог бы тебя убить, но не буду. Если ещё раз увижу рядом с ней, пожалеешь! Затем, развернув пытающегося прийти в себя смертного на сто восемьдесят градусов, Майа дал ему пинка для ускорения. — А это тебе на память! — вслед за Владимиром улетела огненная искра и догнала упавшего на асфальт парня, впившись прямо чуть ниже спины. Вова взвился и резво побежал к офису, на ходу стараясь сбить пламя. Благо, у охранника был огнетушитель, так что пострадали одни джинсы. Маша никак не могла просмеяться, жалея, что эпический побег «хорошего мальчика Вовы» не запечатлён на видео. Но она скоро спохватилась, глянув на толпу. Майрон неплохо так рассекретил свои способности! — Они ничего не запомнят, — правильно расшифровал её взгляд тёмный Майа. И действительно, люди замерли на пару секунд, а потом, недоумённо оглядываясь друг на друга, разошлись. Майрон приобнял замешкавшуюся Майэ и повёл по направлению к дому. — Спасибо, ты меня спас! — кокетливо поблагодарила Маша и опять рассмеялась от воспоминаний о драке за её честь. — Пустяки! Но теперь я буду встречать тебя у офиса, — заявил Майа не терпящим возражений тоном. Оставалось согласиться и примириться со сплетнями о «симпатичном неформале». А Владимир затаил на парочку жуткую обиду. Он ничего не забыл и был намерен рано или поздно отомстить. Первым делом он обратился к своему дяде — Машиному начальнику — но тот лишь развёл руками. Уволить секретаршу без оснований он не имел права. Тогда Вова предложил подождать удобного случая и подставить девушку. Лишившись работы, да ещё и с плохим отзывом, Маша сразу прибежит мириться, забыв про рыжего бандита!***
Становилось всё холоднее и холоднее. Заканчивался ноябрь и на Машиной работе наступила очень оживлённая пора. Не столько из-за конца года даже, а из-за приближающегося юбилея Новикова Никиты Сергеевича — их бессменного шефа. Обычно коллектив сбрасывался на подарок, а вечером, после завершения всех дел, проводился небольшой корпоративчик с выпивкой, песнями и популярной музыкой. Традицию решено было не нарушать. Маша бы и рада не оставаться, только традиция — вещь от желания не зависящая. Наконец, грянул долгожданный праздник. Майрон был предупреждён и собирался караулить девушку у дверей хоть всю ночь напролёт, благо условия располагали. Маша не видела, как вечером к зданию подъехала машина с тонированными стёклами. Неразговорчивый водитель Роман боялся своего пассажира до чёрных мушек перед глазами, ведь некто по прозвищу Тёмный Властелин держал в страхе все бандитские группировки города, не то что такую мелкую сошку. Майрон попросил включить каких-то «колдунов-менестрелей», и Роман включил первую попавшуюся волну на радио. Мужчина едва не распрощался с жизнью, пока не подобрал более-менее приемлемую радиостанцию, по которой передавали рок. На этом пассажир успокоился и уставился за окно. Роман знать не знал, зачем они тут торчат, но ходили слухи, что Властелина видели с какой-то блондинкой, и живут они в её съёмной халупе, потому что девчонка упрямая. Перепуганный водитель честно не понимал, как в присутствии босса у девчонки ещё ему перечить получается, но был до смерти рад, что не находится на её месте! Наверное, она с ним из-за красоты, раз богатство ей не интересно. Только гиблая та красота. Руслан, водитель одного из главных воров, рассказывал, как Властелин в два счёта вычислил всех подворовывавших из общака. Что с ними стало Роману так и не растрепали. Маша бы гордилась, что ей поручили передать шефу очень важный отчёт, но почему-то девушке было тревожно. Никита Сергеевич отлучился пару часов назад, и с тех пор Маша тряслась над бумагами, как Кощей над златом. Девочки из соседнего отдела суетились, расставляя столы и снедь. Никто уже и думать не хотел о работе, но только не Мария! — Машка, ты чего такая грустная? — приятельница Света присела на край Машиного стола, так что Смирнова тут же схватила бумаги в охапку, опасаясь, что Света их как-то испортит. — Сходи позови к нам своего симпатягу, караулит уже небось, а я сама Никите Сергеевичу отчёт передам! Не переживай, в честь юбилея-то и постороннего пустят! — Не-а, он сегодня позже за мной зайдёт, — для убедительности Маша помотала головой. — Фи, скукота! — Света сразу же вернулась к остальным и Маша чуть расслабилась. Отмечать начали без опаздывающего юбиляра. Девушка изо всех сил сопротивлялась просьбам выпить ту или иную гадость или просто выйти из-за стола. Но коллеги очень настаивали и вскоре Маша сдалась. Левой рукой прижимая к груди отчёт, она лавировала между веселящимися людьми, иногда делая глоток шампанского. С каждым глотком и ей становилось веселее и веселее, а чувство тревоги притуплялось. Если бы кто-то сменил музыку на старый-добрый рок, было бы совсем хорошо. Пару раз коллеги пытались вытащить её потанцевать, но Маша вежливо отказывалась. Лишь когда на пороге показался Никита Сергеевич, уже порядком опьяневшая от небольшой дозы алкоголя и дезориентированная Майэ поспешила скорее отдать бумаги, ломанувшись сквозь импровизированный танцпол. До исполнения поручения оставалось немного — руку протяни. — Никита Сергеевич, тут вам отчёт… — Маша запнулась и врезалась в шефа, разливая шампанское и на бумаги, и на дорогой парадный костюм Новикова. Собравшиеся разразиться поздравительными речами девочки вмиг притихли. Только музыка всё играла и играла на заднем плане, словно в насмешку над её неуклюжестью. Шеф оттолкнул пошатнувшуюся Марию и внимательно изучил безнадёжно испорченные документы. — Это был единственный экземпляр! Ты хоть представляешь, сколько предстоит труда, чтобы его восстановить? Уволена! Выведите её, немедленно. Дальнейшее перед Машей было как в тумане. Вроде бы, она спрашивала кого-то о Майроне, но соображалось всё труднее, а под конец сознание отключилось напрочь. Майрон выскочил из машины, завидев Ильмарэ. Она проковыляла по тротуару мимо него, странно покачиваясь и будто вовсе не замечая окружающих. — Маленькая, я здесь! — тёмный Майа перехватил девушку, чуть не зашедшую на проезжую часть. Он недоумевал, почему она туда полезла, раз сама же его всегда предостерегала. Майрон всмотрелся в её лицо, насторожившись от плавающего взгляда и расширенных зрачков. — М-молодой человек, вы не видели неподалёку Майа? У него красные глаза… На речь Майэ больше не реагировала, бессвязно бормоча что-то про увольнение, отчёт и необходимость найти Майрона. Помянув всех Валар недобрым словцом, Майрон потащил девушку в автомобиль. Сгрузив ношу на заднее сиденье, он достал из бардачка бутылку воды и чуть опрыскал Машу. Не помогло. — Ильмарэ, милая, приди в себя, пожалуйста! — такого отчаяния Майа не ощущал никогда. Роман посмотрел на босса в специальное зеркало: тот стоял на коленях перед бессмысленно уставившейся в пустоту девушкой, не зная, как помочь. Пожалуй, теперь водитель бояться Властелина не мог. Оказывается, и Властелины умеют любить! — Ей, скорее всего, что-то подсыпали. Наркота, на сильно пьяную не тянет, — осмелился высказаться человек. — Нужно в больницу. Босс тихо напел что-то и, на удивление, девушка забылась беспокойным сном. — Следи за ней, я скоро вернусь и поедем к лекарю. Если… — по тяжёлому взгляду Роман понял, что Властелин имел в виду. Умирать блондинке было нельзя, хотя бы потому, что жить водителю тоже хотелось. Он кивнул, скрепя сердце, и босс направился к офису, где работала эта его Ильмарэ. Никита Сергеевич, уже без пиджака, благосклонно слушал поздравления, когда ворвался посторонний. Девочки разулыбались, узнав красавчика-парня Маши. Бросил безработную? Одна Света, следившая по приказу Новикова за тем, чтобы Маше обязательно досталось приправленное белым порошком питьё, постаралась встать как можно дальше. Красавчик тянул минимум на разъярённого демона мести. И Света догадывалась, что афера с наркотиками для него не тайна. — Это что ещё за номер? — нахмурился Новиков, а потом признал в постороннем нового воротилу всех тайных дел в городе. Майрон зло ухмыльнулся и неуловимым движением переместился к юбиляру. — Ты главный? — Допустим… — дальше Новиков мог только хрипеть, потому что рука Майрона вцепилась ему в горло. — Ты виноват в том, что произошло с Марией Смирновой? Вижу, ты… Я ещё приду за тобой. Порядок восстановился так же быстро, как и был нарушен, и Никита Сергеевич мог бы запросто признать угрозы в свою сторону плодом разыгравшегося воображения. Но шея болела слишком реалистично. Закрывшись в уборной, Новиков критически рассмотрел ярко проступившие следы от чужих пальцев и решительно набрал номер племянника. — Вова, ты идиот! — без предисловий перешёл к главному мужчина. — Ты с кем связался? Из-за тебя у нас проблемы с Тёмным Властелином! — С кем-кем? Дядя, я даже не слышал ни про каких… — В том-то и дело, что ты не слышал! Что ты мне наплёл? Её парень выскочка и ничтожество? Да он глава местной мафии, если его вообще можно так назвать… — Никита Сергеевич в отчаянии ударил кулаком в стену, тотчас скривившись от боли. По крайней мере, он точно не спит. А лучше бы это был кошмар! — Но она… Маша не могла! — образ девушки категорически не увязывался у Владимира с любовницей преступника. — Ко мне только что приходил её парень, Вова. Он меня чуть не придушил, обещал добить позже. Это точно Тёмный Властелин, Вова. По его указке вся местная шобла нас в лесочке прикопает, — изложил факты Новиков-старший. — Без паники! Звони всем родственникам. Всем, Вова! Мы переезжаем и срочно. Забудь про девку и больше никогда не лезь к ней, если жизнь дорога! Никита Сергеевич выключил телефон и поздравил себя с очень оригинальным юбилеем. Спасаться от бандитов, когда тебе стукнуло полтинник? Такого он ещё не пробовал. Роман лихо обгонял неторопливых коллег-водителей, время от времени поглядывая на заднее сиденье. Босс сидел у окна, положив голову девушки себе на колени, и мягко гладил её по волосам. Блондинка в сознание не приходила, но пока умирать не собиралась. Теперь, когда Майэ вспомнила всё о себе и с неё спало заклятье Эру, не позволявшее применить к ней магию, Майрон мог попробовать воздействовать на кровь Ильмарэ. И тем не менее он боялся навредить. Его стихия — огонь, разрушение, смерть, а как повлияют на светлую Майэ тёмные манипуляции оставалось лишь гадать. Если он переборщит с силой, не сделает ли ещё хуже? Поэтому Майрон надеялся на местных лекарей больше, чем на себя. А время стремительно уходило, заставляя Майа переживать всё больше. В больнице поднялась шумиха, медсёстры по нескольку раз опросили шофёра и главаря местной преступности о событиях вечера, пока Машу куда-то увезли на каталке. Майрон дёрнулся было за ней, но его не пустили. Конечно, ночью Саурон всё равно проник в палату и просидел над пострадавшей до рассвета. Утром же Маша проснулась под мерный писк приборов, с удивлением обнаружив, что лежит в белой комнате на железной кровати, а от вены на руке тянется прозрачная трубка к капельнице. С другой стороны, на стуле у изголовья, примостился Майрон, безнадёжно гипнотизирующий обшарпанный потолок. Писк приборов участился и Майрон встрепенулся, впрочем, остановив себя от того, чтобы дотронуться до Ильмарэ. — Как ты? — Майрон нехотя вернулся на стул, следя за дверью в коридор. Утренний обход вот-вот должен был начаться. — Где мы? Ничего не помню… — Маша попыталась сесть, но Майрон легко придержал её. — У лекарей. Это я виноват… Не подозревал, что на работе с тобой тоже может что-то произойти! Смертные продолжают изумлять своим коварством. Умудриться навредить Майэ! Они подсыпали тебе наркотики, Ильмарэ. Прости меня, если сможешь! — Майрон отвернулся от неё, продолжив безнадёжно гипнотизировать уже окно. — С ума сошёл? — Маша всё-таки села и схватила его за руку. — Ты не виноват ни в чём! Теперь, кажется, припоминаю, как меня уволили. Значит, в шампанском были наркотики? Майрон, а ну брось разводить депрессию, я в полном порядке! Вот дождёмся врача и пойдём отсюда. Майа только грустно покачал головой, пытаясь уложить девушку на место: — А если бы я вчера не пришёл пораньше? Я виноват, я даже побоялся лечить тебя сам! В эту минуту Маша почувствовала прилив сил и поняла, что лежать и убиваться по «если бы» не собирается. Она принялась срывать с себя датчики. — Что ты делаешь? Майрон подумал, что монотонный писк должен был наверняка привлечь внимание лекарей. — Просто заткнись и иди сюда! — она поймала Майа за прядку волос и притянула к себе, прервав все его «если» поцелуем. Само собой разумеется, вскоре Майар были изгнаны из больницы с позором и справкой, что Мария Смирнова признана совершенно здоровой!