Тринадцать этажей вниз к небу

— Что вообще принадлежит твоей семье? — Чимин взял у официанта меню из рук, кивнул, поблагодарив, и посмотрел на Намджуна. Ценники в нём ошеломили Чимина с самого начала, он листал, глотая слюну, потому что есть хотелось, но заказать что-то он боялся. — Много чего. Мать магазины держит, отец компанию свою, помимо работы в министерстве. Этот ресторан принадлежал моему брату. Теперь он мой. Чимин напрягся. — Почему принадлежал в прошедшем времени? — Чимин, давай не сейчас об этом, — сухо попросил Намджун, пододвигая к себе стакан с водой и отпивая из него, прочищая горло. — Я не хочу портить ужин. Пак поджал губы, но не стал возражать. Он просто надеялся, что это никак его не касается. Эту историю с братом он слышал лишь мельком от Юнги, разговаривающего с Намджуном в тот вечер, когда Чимин искупался в бассейне. «Моё должно оставаться моим». Что Намджун тогда имел ввиду? — Что ты закажешь? — спросил Нам, сменив тему. — Выбирай что хочешь. — Я не знаю, здесь всё жутко дорогое. — Ты ещё не привык к роскоши? — усмехнулся Ким. — Тогда предоставь выбор мне, — он подозвал официанта и назвал какие-то два блюда и попросил бутылку шампанского. Чимин нахмурился, но Намджун поспешил успокоить: — Мы не собираемся напиваться. Это только аперитив, если хочешь, могу заказать тебе что-то безалкогольное. Чимин помотал головой. Он был не против одного бокала, ему нужно было снять напряжение, возникшее сразу, как только он вошёл в ресторан. Намджун же был в своей тарелке, в своей среде, и вёл себя непринуждённо. Он разглядывал младшего без зазрения совести, подмечая, что одна сторона свитера немного съехала по плечу, рукава слишком длинные, но это стиль такой. Чимин надеялся, что незаметно, как он немного подкрасил глаза, которые без подводки в школе казались ему совсем незаметными. И волосы он тоже совсем не стал никак укладывать, в отличие от Намджуна, теперь его тёмные пряди торчали в разные стороны, но эта общая небольшая небрежность шла Чимину гораздо больше, чем если бы он пришёл с ног до головы прилизанным. — А твоя компания на чём специализируется? — Ты не знаешь? — недоверчиво спросил Намджун. Принесли шампанское, сразу открытое, но Намджун все равно потребовал бутылку сразу себе, не позволяя официанту разлить шипучую жидкость по бокалам. Намджун и впрямь был собственником, ему всё хотелось делать самому. Навряд ли он поступал так специально, чтобы Чимина впечатлить. — Пару лет назад твой отец тоже влился в состав соучредителей. Теперь у него пятнадцать процентов акций, у моего семнадцать, недалеко ушёл. А специализируется на машинах и мелкой технике. Ты и впрямь ничего не знаешь? — Меня в дела отца никто не посвящает, что я могу знать? — Он требует от тебя многого, чтобы ты встал во главу его бизнеса, но сам… — Намджун осёкся, заметив потемневшие глаза парня. — Мы же не хотели ужин портить. — Извини. Принесли еду. Официант поставил рядом с Чимином блюдо, ароматно пахнущее мясом, и снял крышку. Чимин посмотрел на лежащий перед ним стейк в соусе. Намджуну поставили такое же блюдо. На небольшой тарелке расположили немного икры, хлеб, масло, и всё это не было похоже на обычные продукты, которые можно купить в магазине. Чимин догадался, что это, вероятно, самая дорогая икра в мире, как масло и хлеб, явно с чем-то натёртый, вероятно, с сыром от какого-нибудь знаменитого шеф-повара. А стейк был, как он уже тоже понял, из мраморной говядины, тоже самой дорогой из всех. — Ты пытаешься меня впечатлить? — Но у меня ведь получилось? — Сколько обойдётся тебе чек за ужин здесь? — Это моя забота. Так как заведую рестораном я, хоть и с попечительства отца, это просто отнимет у меня процент выручки, которую я получаю. Ешь, мы пришли сюда наслаждаться едой, а не размениваться на дешёвую лапшу из забегаловки. Чимин выразительно посмотрел на него, но Намджун уже был занят тем, что стал разрезать стейк. Пак воткнул в мясо вилку, но аппетит не шёл. Скрутило в животе, он хотел есть, но глядя на это убранство, мог лишь созерцать. Он бы с радостью променял это всё на дешёвую, как выразился Намджун, лапшу из круглосуточной забегаловки. Скорее всего они бы ели в скромной тишине, сидя за пластмассовым столом на обшарпанных стульчиках, и мимо проходили бы такие же полуночники за кимпабом или молоком с разными вкусами. Здесь же, среди таких же богачей, как Кимы, он не знал, куда себя деть, как себя вести. Он даже не был уверен, что возьмёт вилку в правильную руку, что будет резать тем ножом, что нужно. Столовые приборы казались ему такими разнообразными. — Держи, — Намджун пододвинул ему свою тарелку с разделанной говядиной. Чимин обомлел. Всё это, все эти ухаживания и внимание не были похожи на Намджуна. — Ты постоянно пытаешься меня накормить. — Потому что ты выглядишь хилым и маленьким, — наверное, он хотел пошутить, но у него ничего не вышло. Чимин, смотря, как Намджун начинает уплетать кусочек один за другим с явным аппетитом, по-прежнему не решался попробовать лакомство. — Почему не ешь? — Просто задумался. Намджун отложил вилку и отодвинул тарелку. Выпил шампанское залпом, наливая себе ещё. Чимин ковырялся в тарелке и не знал, о чём завести разговор. — Что в соусе? — внезапно спросил Чимин. Перед тем, как что-то есть, он научился проверять состав. — Ты серьёзно? — брови Намджуна взлетели вверх. Он такого вопроса не ожидал. — Съешь и пойми. В чём проблема? Чимин колебался. Намджуну было невдомёк, почему он так осторожен с едой. — Ты думаешь, что я тебе подсыпал что-то? — Намджун разозлился. Чимин и не думал в эту сторону, по поняв позицию Намджуна, осознал, что тот может так подумать. Ведь они ещё не доверяли друг другу. — Нет, я так не думаю… — Чимин отправил в рот кусочек, медленно пережёвывая. — Намджун, я тебе доверяю. Не знаю, почему, но это не то, что ты подумал. Я не подозреваю тебя ни в чём. Хотя мог бы. — Тогда что? — поуспокоился старший и снова вернулся к еде. Чимин смотрел на него как-то странно, в глаза, не отрываясь и немного грустно. Намджун задавался вопросом «Неужели ему здесь настолько не нравится?» — Так что в этом соусе? Мне просто нужен состав. Намджун попросил официанта принести им меню. Пока тот возился, Чимин проглотил ещё кусочек, поперхнулся и попросил стакан воды. Намджун, с тревогой вычитывая состав соуса, поглядывал на Пака. — Шафран, перец, масло грецкого ореха… — Вызывай скорую, — перебил его Чимин слегка сиплым голосом. Он нервно вцепился в скатерть стола и осушил стакан, но всё равно уже краска на лице и мелкие подрагивания пальцев выдавали, что что-то не так. — Что происходит? — Намджун встал из-за стола, и на переполох обратили внимание другие гости. Намджуну было всё равно, он обогнул стол и присел перед Чимином на корточки, быстро доставая телефон. — Что не так? — У меня аллергия, — Чимин слегка закашлялся. Глаза Намджуна расширились, его ладонь непроизвольно легла Чимину на колено, как бы пытаясь успокоить. — Я скоро задыхаться начну. Быстрее. У Чимина слезились глаза. Намджун лихорадочно набрал телефон скорой, одновременно крича официанту, чтобы подал воды. Когда он протараторил название ресторана скорой, Чимин уже схватился за горло, пытаясь совладать с удушьем. Намджун отключил звонок и обнял Чимина за колени, пододвигая к себе. Тот упёрся руками ему в плечи. — Почему ты не сказал?! — Ты бы подумал, — Чимин закашлялся, — что я тебя подозреваю. А я не… — Это не важнее твоей жизни! — Намджун поглаживал его по спине, не зная, Чимина ли он успокаивает или себя. Чимин был весь красный, его щёки пылали, бледные сухие губы дрожали, а Намджун не знал, что делать. Чимина внезапно покинули силы, и он упал прямо в объятия Намджуна, хрипя и запрокидывая голову. — Блять, не смей откинуться здесь… Сквозь толщу каких-то беспокойных звуков, метаний официантов, слов других людей, которые тоже сбежались на переполох, Намджун, припав ухом к груди младшего, почувствовал, что тот не дышит. Первая паника, парализовавшая его, прошла, и он, выпрямившись, скрестил ладони на груди Чимина, готовясь делать массаж сердца и искусственное дыхание. Он ни черта не помнил с тех уроков анатомии, что им преподавали, просто действовал по наитию, ведь кроме этого ничего не оставалось. Он нагнулся ко рту, вдыхая в него воздух, борясь с желанием закричать что есть мочи на тех, кто мешает, и начал его откачивать. На его трепыхания Чимин не реагировал, только багровел. Намджун, понимая, к чему приведёт кислородное голодание, если врачи не успеют, был на грани сумасшествия. Но через несколько мгновений зевак растолкали две фигуры в медицинском, отталкивая Намджуна от бездыханного тела. Намджун не помнил ничего после, концентрация вернулась к нему только тогда, когда он оказался рядом с палатой, напротив которой стоял прибежавший вместе с Юнги Чонгук. Чон заорал на Кима, не обращая внимания, где они находятся, и Намджун очнулся от шока. — Как ты это допустил?! Он не сказал о своей аллергии? Бред, он всегда смотрит состав того, что ест! Намджун, сидящий, сгорбившись, поднял на него остекленевшие глаза. В момент, когда Чимин перестал дышать, Намджун почувствовал, что это начало конца, если он не очнётся. Тревожный звонок бил в голове, Намджун не знал, куда себя девать от нахлынувшего волнения за парня, которого ещё совсем недавно гнобил по всем фронтам. Он чувствовал, что должен пойти обнять его, дать себе кулаком в рожу за всё, что сделал ему, целовать его, валяться в ногах, пока не простит, сделать что угодно, лишь бы с ним всё было хорошо. Что это было? Намджун подозревал, но не мог говорить наверняка, пока не увидит Чимина. Метка, появившаяся несколько месяцев назад внизу груди, малюсенький полумесяц, как будто бы одинокий и недорисованный, ныл в районе рёбер. Намджун медленно сходил с ума.

***

Намджун поднялся, завидев вышедшего из палаты Чимина доктора. Всё ещё руки тряслись, но он уже перестал так психовать. Чонгук, прислонившийся к стене и слившийся с ней, не реагировал даже на тупые шутки Юнги, который пытался разрядить обстановку. — Он пришёл в себя, — со словами врача все выдохнули. — Анафилактический шок почти прошёл, но он ещё очень слаб. Завтра утром, если всё будет нормально и никаких отклонений не выявится, отпустим домой. При МРТ ничего существенного не выявилось, ему быстро и правильно оказали первую помощь. Намджун умолчал, как пытался он не дать Чимину совсем задохнуться, всё время проверяя пульс и вдыхая воздух, хотя у самого голова кружилась от всего происходящего. — Я могу к нему пройти? — тихо спросил Ким. — Конечно. Чонгук, остановленный Юнги, недовольно уставился в спину Намджуна, прошедшего в палату и закрывшего за собой дверь. — И хули ты меня остановил? — Да дай ты им вдвоем поговорить, видал состояние Джуна? — Юнги перестал паясничать и шутить. — Я его таким никогда не видел. Даже при похоронах брата. — Надо маме Чимина позвонить. Волнуется, наверное, поздно уже, — спохватился Чон. Намджун увидел Чимина на кушетке, уже полусидящего в больничной одежде, которая ему, судя по его недовольному лицу, сильно не нравилась. Чимин поднял на вошедшего глаза и перестал возиться, тем более, что ему было не очень удобно с иголкой капельницы в правой руке. Намджун подошёл к кровати. Ком встал в горле. Чимин не выглядел обиженным на него, а должен был. Это он виноват, он надавил, не проверил, не спросил, всё ли в порядке. А Чимин, как маленький ребёнок с детской наивностью всё воспринял и решил доказать, что он железный. А он же совсем не… — Ты почему не сказал? — севшим голосом спросил Намджун. Маленькие пальчики мальчишки несильно сжали одеяло, Чимин тяжело выдохнул. — Зачем съел, если неладное чувствовал? На что аллергия? — На орехи, — ответил Чимин. — Почти на все, так что… Неважно, я же не умер. Всё в порядке, я тут. — Ты точно не на голову отбитый? — нашёлся Намджун, не знающий, что сказать Паку на это. Чимин поёжился, и Намджун не выдержал, взяв его холодные пальцы в свои ладони. Чимин что-то хотел возразить, открыв рот, но понял, что лучше не сопротивляться. Он порядком замёрз и хотел стребовать свой свитер обратно, о чём и сказал Намджуну. — Я попрошу принести твои вещи, — пообещал старший. — Никогда так больше не делай. Я весь извёлся. — Ты бы от этого не умер, — съязвил Чимин, вернув Намджуну его же реплику. Но сказано это было как-то не так обидно, или Намджуну уже было всё равно, что скажет Пак, лишь бы говорил. Там в ресторане, задыхающийся, побагровевший, хрипящий, он ничего не мог сказать. Как страшно ему было или нет? Мог он умереть или знал, что его спасут? — Да, но поседею я теперь точно на десяток лет раньше. Чимин замолчал, и Намджун решил всё же пойти найти вещи Чимина. Его остановил вопрос Чимина, поставивший Нама в тупик. — Ты правда так испугался, что я умру? — Да, — ответил, не раздумывая, Намджун. Чего скрывать? Намджуну казалось, что у него теперь на лице всё написано. — Мне кажется, даже мать с отцом не стали бы так убиваться от этого. Холодок прошёл по спине Намджуна, а Чимин продолжил, глядя куда-то в окно, чтобы было не так смущающе от взгляда старшего, повернувшегося на тихий голос парня. — Я в детстве уже чуть не умер от аллергии. Когда мы ещё не знали, мама купила мне мороженое с фисташками. А фисташки ещё больший аллерген, как выяснилось, от них я вообще сразу покрываться пятнами начал, задыхаться. Я маленький был, мне лет семь вроде исполнилось, и я же всё мороженое сразу съел, а не понемногу, кусочками. Меня еле откачали, сказали родителям, что не факт, что с головой всё в порядке будет. Мало ли, сколько дурачков становится таких, стоит только кислороду совсем немного не поступать в лёгкие… У Намджуна сердце заболело от его тона. Он не понимал, как Чимина успокоить и надо ли ему это. — Говорят, я бы умер, если бы ты меня не вытащил. Это ты всё это время до скорой искусственное дыхание делал. Чтобы я хотя бы не сам, но дышал. Намджун опустил взгляд. — Я принесу одежду, подожди немного. Сбегать от этого разговора было актом трусости, но Намджуну физически было больно слушать, как родители на него забили, как в детстве он чуть не умер от их халатности. К отцу Чимина была теперь не просто неприязнь, это была лютая, жгучая, безумная ненависть. Чимин такого не заслуживал. Его, намджуновских, издевательств он вообще не заслуживал. Как сильно сейчас он ненавидел самого себя… Намджун занёс ему в палату вещи, пока Чонгук навещал друга. Юнги не сунулся, чтобы не провоцировать. Не тот момент был, чтобы извиняться за прошлые выходки. Ким заметил, что они с Чонгуком поладили, не это ли было толчком к тому, что теперь Юнги не испытывал негатива в отношении Чимина? Наверное, так. — Я пойду, но завтра зайду за тобой, ладно? Я маме твоей позвонил, но сказал, что всё в порядке и я сам о тебе позабочусь, — Чонгук по-дружески потрепал Чимина по голове. Пак улыбнулся и закивал. — Я ей сам потом позвоню. — До завтра, не раскисай тут, ладно? Или я заночую! — Нет-нет, иди домой, нечего со мной нянчиться. Чонгук вышел, и Чимин заметил вошедшего обратно Намджуна. — Ты сам домой не собираешься? — приподнял он брови, избавляясь от капельницы в руке. Намджун покачал головой. — Пока нет. — Тогда, может, дашь мне мои вещи и отвернёшься, чтобы я переоделся? — Ты меня стесняешься? — Вообще-то да, — Намджун подчинился, протягивая ему свитер и джинсы, и отвернулся к стене, созерцая однотонность всего убранства. Он не очень-то любил больничный запах, благо, здесь, в палате, он чувствовался гораздо меньше, чем в коридорах. Намджун никуда сегодня не собирался уходить, но Чимину он об этом говорить пока не хотел. Тот бы обязательно стал его выгонять. Чимин издал звук, похожий на рычание, завозившись в постели, и Намджун непроизвольно повернулся. Ему явно требовалась помощь, он запутался в больничной рубашке, пытаясь стянуть её через голову. — Тебе помочь? Чимин пробурчал что-то невнятное в ответ, застыв с поднятыми руками и рубашкой, стянутой к шее, которую не получалось через голову снять. Намджун подошёл ближе, разглядывая худую спину на наличие кучи родинок то там, то здесь, что показалось Намджуну забавным, а потом он приметил то, от чего спёрло всё дыхание. Неочёрченный полумесяц и явно проступающий кружок солнца с лучами, похожими на треугольники, как подвеска Чимина, которая сегодня была у него на шее. Намджун не мог в это поверить. Чимин, в непонятках сам расправившийся с рубашкой, заглянул через плечо. — Что не так? Намджун не знал, что ответить. Всё было так. Всё было насколько так, все объяснения тяге к нему нашлись, все чувства, которые он испытывал при виде Чимина, стали понятны и так очевидны и естественны, что Намджун прижал Чимина к себе, спиной к груди, и тот, не ожидавший подобного, охнул, выпустив одежду из рук. Чимин был его соулмейтом. И вот почему Намджуна постоянно влекло.