Тринадцать этажей вниз к небу

— Это похищение, — пробурчал Чимин, утыкаясь взглядом в окно. Взгляды Намджуна, севшего за руль, он напрочь игнорировал. Намджун на реплику только легонько рассмеялся. — Брось, ты же сам сел в машину к большому дяде, — он крепко сжал руль, борясь с желанием снова обнять колкого парня. Чимин изменился, и очень сильно, и это было заметно невооружённым глазом, но Ким, надеясь, что снова его встретит, был к этому готов. Он изменился тоже, ему многое пришлось пересмотреть в своей жизни, быстро повзрослеть, взять на себя ответственность за многие дела, доверенные отцом. Хотя сам Намджун считал, что Чимин по уровню развития его опережал… ещё в школе, потому что будь Намджун внимательнее, он бы не допустил непростительных ошибок. — Дядя? — усмехнулся Чимин. — Ты же сам угрожал меня связать. — И я бы так сделал. Вот видишь, как всё полюбовно проще решать. — Отвези меня домой, — попросил Чимин с меньшим гонором. Намджун предпочёл проигнорировать эту просьбу. — Значит, ты там пил с друзьями? — Я не обязан перед тобой отчитываться, что я там делал, — холодно отозвался Пак. — И вообще, что ТЫ там делал? — Корпоратив был, — с лёгкостью ответил старший, не отрываясь от дороги. — Кто-то из подчинённых предложил это место. Наверное, теперь я должен поднять ему зарплату, — расплылся он. — У тебя было столько времени, ты говоришь мне, что постоянно искал, всё это время я был у тебя под носом, а ты и не заметил? — Чимин покривил губы, на секунду задерживая взгляд карих глаз на вновь выбеленных волосах, и отворачиваясь, продолжая смотреть, как мелькают дома по пути. — Кому ты врёшь, Намджун? Я должен поверить в тот бред, что несли Чонгук и Юнги? Я молчал, потому что они верили, что, если меня не трогать и о тебе не упоминать, всё само собой уляжется. Но ты ведь знал, где я, правда? Я сказал Чону, он бы не скрыл это от Мина, а ты выпытал у него, я прав? — Да, блять, — не выдержал Ким, — да, я пришёл туда специально. Хотя я не знал, что ты будешь именно там, — смутился он чуть позже. — Я… иногда брожу по переулкам, заглядываю на тот, где ты живёшь. Но не суюсь в твою жизнь. Не совался… — Не выдержал, значит, — хмыкнул младший. — Так я и знал. — Будь ты на моём месте, ты бы меня понял. Невыносимо видеть, как ты шкеришься, в каких условиях живёшь. Ты сбежал из семьи, но ко мне ты мог прийти? — Ещё чего. — Почему нет? Ты знаешь, что я могу тебя защитить, тем более теперь. Чимин поджал губы, натягивая рукава кофты так, чтобы полностью скрыть под ними руки. К вечеру становилось прохладнее, иногда, особенно перед дождём, но это было к лучшему — жару Чимин не выносил. Машина остановилась недалеко от высокого жилого дома. Спрашивать не приходилось, Чимин и так понял, куда его Намджун привёз. — Ты жил с родителями в загородном доме. — Мы его продали, отец нынче часто в разъездах, купили квартиры неподалёку, мне и им отдельно. Я живу здесь. — Я же сказал меня домой отвезти, — напомнил Пак. — А я не слушаюсь твоих приказов. Вот попросил бы ты вежливо, другой был бы разговор. — Ты издеваешься? — нахмурился Чимин, сложив руки на груди, позой показывая, что он никуда не пойдёт. — Я нет, — Намджун только улыбнулся — противостояние Чимина ему казалось умилительным, слишком уж он пытался его задеть колкостями, но ничего не выходило, — ещё не начинал даже. А вот если ты не прекратишь вести себя как ребёнок, я и впрямь начну. Пойдём, или мне тебя на ручках понести? — Да пошёл ты, — Чимин вылез сам, забрал рюкзак и громко показательно хлопнул дверью. Только увильнуть не получилось — Намджун крепко сцапал за плечо и повёл в сторону дома. — Я не пил, няньчиться со мной не надо, так что отпусти. — Я, может, поужинать хотел предложить? — Намджун открыл перед ним домофонную дверь и пропустил вперёд. — Предлагают не так! Не силком. — Ну, я в романтике не силён. Просвятишь меня, — ухмыльнулся Намджун, сдерживаясь, чтобы пинком его в лифт не запихать. Упорный, Чимин продолжал спорить и действовать на нервы. Намджун старался напоминать себе, что ссоры всё равно не избежать, но минимизировать её можно, если не отвечать на выпады. Он нажал на шестой этаж, и прозрачный лифт взмыл вверх. Они молча прошли к одной из дверей. Чимин смотрел на Намджуна воровато, то и дело будто собираясь дать дёру, но, когда чёрная металлическая дверь перед ним распахнулась, впуская внутрь богато обставленного лофта, а затем за его спиной закрылась, было уже поздно передумывать. Намджун снял обувь и прошёл внутрь, свет загорался по его щелчку. — Можешь принять душ, если хочешь. У меня есть большая ванна. Не джакузи, конечно, зато вид из неё красивый, на город, там стёкла прозрачные. — Ты извращенец, что ли? — Чимин сузил глаза, проходя за ним, с трудом скрывая своё восхищение апартаментами. Боже, даже его дом, в котором он жил до своего восемнадцатилетия, был меньше, кажется, по размерам. Хотя двухэтажный. — Нравится, когда на тебя голого смотрят? — Оттуда ничего не видно, — расхохотался Намджун. — Я пойду поставлю разогреваться ужин, осматривайся. — Твоя доброта опять выйдет мне боком? — хмыкнул ему в спину Чимин. Намджун остановился. — Хотя уже вышла — ты мне карту сломал. Из-за тебя у меня лишняя головная боль. Скажи честно, зачем ты меня сюда привёл? Только не говори, что о любви заливать. Я в это больше не верю. — Врёшь, — подал голос Намджун, — но, если не хочешь, я не буду об этом говорить. — А что тогда? Может трахнуть меня хочешь? — Намджун резко развернулся, и глаза его полыхнули недобрым светом. — Давай ты трахнешь, и мы разбежимся, потому что… Договорить он не успел. Намджун моментально оказался рядом, толкая его в стену, лопатками больно вжимая в стекло рядом с тумбочкой, и языком врываясь в открытый рот, мажа губами по губам. Чимин опомниться не успел, задохнувшись от возмущения, упёршись руками в грудь старшего, но это не возымело никакого эффекта. Намджун целовал яростно, жадно, с упоением, оттягивая зубами припухлые губы брюнета, тут же посасывая губу. Одной рукой он вжал его в стенку, не давая вырваться, другой оттянул длинную тёмную чёлку, открывая лоб и заставляя приподнять подбородок, чтобы не мог отвернуться. Огонь внутри Кима полыхал, и он понятия не имел, как его остановить. Намджун отстранился. Чимин закусил раскрасневшуюся нижнюю губу, облизнув, и теперь выглядел ещё более невинным, что шло вразрез с тем, что он только что говорил. — Думай, что ты говоришь, — поуспокоившись, выговорил Ким. — Ты ведь не спал ни с кем? Ты просто меня провоцируешь. — Не твоё дело. — Моё, — жёстче притянул Намджун его за шею, заглянув в глаза. Чимин может и отлично научился врать, чесать языком, но глаза всё равно всегда выдавали его с потрохами. — Я в твою жизнь не вмешивался, как ты того и хотел, но ты переходишь все границы. У тебя нет оснований опять сбегать. Отец перестал тебя искать. — Он, может, вовсе отказаться от меня хочет, — горько усмехнулся Чимин. — Ну и заебись. Надоело быть грушей для битья. — Ты никогда таким не был, кого ты из себя строишь? — Намджун немного отступил, но продолжал за него держаться. — Ты мне нотации читать будешь? Я теперь самостоятельный мальчик, живу один, шляюсь где хочу и с кем хочу. — Я тебя отпускать не собираюсь, — Намджун не угрожал, констатировал как факт. — Но будешь блядствовать — буду принимать меры. — Да кто ты такой? Ты всего на год меня старше, с чего ты вздумал, что воспитывать меня будешь? — Кто сказал, что я воспитывать тебя собираюсь? — всё так же спокойно парировал Намджун. — Чим, я не изверг. Я каждый день корю себя за то, что ты из-за меня испытал. Да, я вспыльчивый. Я тебе про брата всю историю рассказывал? Держу пари, нет. Если хочешь, я расскажу. Я не буду ею оправдывать свои поступки, но ты поймёшь, если не всё, то многое. Хватит ото всех бегать, скрываться. Я с ума сходил, пока видел тебя домой одного возвращающегося. Я знаю, какие там условия. Можешь сказать «куча людей так живёт», и будешь прав, но мне нет дела до других. У меня здесь болит, — он прижал его ладошку к груди, и Чимин покраснел, чувствуя, как сильно бьётся сердце старшего, — только из-за тебя болит. Я хочу, чтобы ты не лапшой этой заварной питался, а нормальной едой, чтобы не учился, а потом работал и спал по три часа, а нормально, не перегружался. — И желательно просыпался с тобой, да? — усмехнулся Чимин, хоть уже и не так злобно. — Да, я бы так хотел. Я могу ещё подождать, я терпеливый. Я очень терпеливый, когда мне это надо. Если ты не заметил. Я все эти три года тебя не трогал. Но я скучаю. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Хочу попытаться сделать тебя счастливым, по крайней мере, я и так подпортил тебе жизнь. И ты ведь врёшь, что не ждал. Ты верил в родственные души, ты не перестал в них верить. Я знаю, иначе ты бы давно пошёл по другим. Но никого не было. — Времени просто не было. — Прекрати уже. Я дал тебе уйти тогда, я не дам снова. — Где душ? — пробурчал младший. Намджун сглотнул и несмело улыбнулся. — Прямо по коридору. Там несколько новых полотенец, я никаким не пользовался, выбирай любое. — Даже если бы пользовался, после жизни с братом я перестал брезговать, — тихо поделился Чимин, разворачиваясь, чтобы пойти в ванную. — Ты соскучился по нему? — Безумно, — выдохнул Пак. — Но пока я не могу туда вернуться. И вообще не знаю, смогу ли. Но тебе ли не знать о тоске по брату? — Верно, — заглушенно ответил Намджун, не желая продолжать этот разговор, и сам пошёл на кухню. Как там римляне говорили? Через тернии к звёздам?

***

Чимин восседал на стуле за столом напротив Намджуна с мокрыми волосами. Он и забыл, какой это кайф — пользоваться всеми благами цивилизации. Конечно, в ванне сидеть он не стал, но в душе провёл добрых двадцать минут. В его крохотной квартирке не было и этого, вообще мало что было. У Намджуна был огромный телевизор, как у них дома, пока Чимин жил с семьёй, большие окна, просторные две комнаты, что было удобно, ведь ему больше и не надо, кухня со всеми прибамбасами, да только вряд ли Намджун часто себе готовил. Всё это ему обеспечила работа в компании, а что имел Чимин со своими принципами? Квартирку как комнатушку да работу в кофейне, зарплата в которой покрывала только коммунальные платы, проезд и еду. Редко даже на вещи денег хватало. Чимин не жаловался, об этой разнице он знал давно, из неё в детстве попал в роскошную жизнь и в неё же вернулся. И о независимости он не жалел. Только по маме скучал и брату, но с отцом по-прежнему не было желания даже разговаривать. Намджун пил только кофе, сам предложил Чимину паэлью, которую заказывал ещё вчера, но сам не съел, оставив большую порцию. Чимин опять бурчал, что всё это сам не съест, на что Намджун парировал, что, если не начнёт есть, он будет запихивать еду насильно. Как Чимин и предполагал в их встречу у него дома в день рождения отца Намджуна. В такие моменты казалось, что ничего не изменилось, но это было не так. Чимин принялся за еду, проголодавшись. — Так с кем ты был? — Говорил же, с друзьями. — И почему не пил? — А должен был? — В таких заведениях постоянно кутят, — пожал плечами Намджун. Чимин проглотил еду и заговорил. — Если я напьюсь, что будет хорошего? Я не видел себя пьяным, но я видел, что происходит с моими друзьями под действием алкоголя. — Я бы на это посмотрел, — подавил в себе смешок Намджун, но его глаза всё равно заискрились весёлым огоньком. Он, наконец, расслабился и почувствовал усталость, скопившуюся за весь день. Освежённый душем Чимин выглядел менее помятым. — Боюсь, что буду либо дебоширить, либо дам кому-нибудь ко мне клеиться. О чём, естественно, я бы с утра жалел. Нужно оставлять разум холодным, не поддаваться эмоциям, а алкоголь рацио притупляет. Остаются эмоции. С ними трудно совладать. — Согласен. Тогда пей только в моём присутствии. — Будто ты не будешь ко мне лезть, — фыркнул Пак. — Буду, наверное. Но, во-первых, имею на это право, — Чимин посмотрел на него возмущённо, — а во-вторых, я не дам тебя в обиду другим. И дебоширить тоже не дам. Все останутся целыми. — Ты думаешь, я хочу отношений? Я не собираюсь с тобой встречаться. — Не заставляй меня заставить тебя передумать по-плохому. — Это как? Квартиру у меня отберёшь? — Да хоть спалю её к чертям. Но жить со мной всё равно заставлю, — Намджун пошёл за второй кружкой кофе. — Самодур. Может ещё и работу у меня отберёшь? — Нет, почему? Если она тебе нравится, работай сколько влезет. В каникулы. А в учебное время изволь учиться. — Не включай родителя, — скислячил Чимин. — Это называется «забота», — состроил в ответ такую же гримасу Намджун. — Знаю, своеобразная, знаю, мы не сразу найдём в чём-то общий язык… — О, с этим у тебя проблем полчаса назад не было, — Чимин облизнул губы. — Ты явно нарываешься. Думаешь, ты меня этим заденешь или заставишь передумать? Чимин, я три года выжидал, и, если бы не стечение обстоятельств, ещё бы столько же ждал, пока ты сам не выдержал бы и не пришёл. А я знаю, что ты бы пришёл, знаю, потому что чувствую то же самое, — он едва не промазал с кипятком, а затем разбавил тёмную жидкость молоком и снова оказался напротив Чимина. — Можешь что угодно говорить, отпираться, паясничать, но ты меня не переубедишь. Я терял близких людей, да и ты тоже, мы оба знаем, каково это. Только терять соулмейта — совсем другое. Я думаю, это в тысячи раз хуже. Младший ничего не ответил, уткнувшись в тарелку с едой. Он ненавидел Намджуна за то, что теперь тот говорил правильные вещи. Вообще весь из себя был идеальный, но Чимин снова боялся обжечься. Он доверится Намджуну, и что будет дальше? Как закрыть глаза на прошлое? Как избавиться от навязчивой идеи, что что-то снова пойдёт не так? — Я хочу спать. — Со мной? — слабо улыбнулся Ким. — Ещё чего. — Ладно, попытка не пытка. Занимай мою комнату. — Я же сказал… — Я и не буду с тобой спать, — миролюбиво поднял руки блондин. — Ты будешь спать один. Я устроюсь на диване в гостиной. — И тебе будет удобно спать в гостиной? — недоверчиво покосился Чимин. — Вполне. Чимин хотел возразить. Он хотел сказать о том, что, если бы диван был такой удобный, Чимин бы сам мог там устроиться, ведь разницы никакой бы не было. Но очевидно, что разница была. Иначе Намджун бы не уступил. Однако спорить с ним было бесполезно, а предлагать спать рядом Чимин был пока не готов. Он не знал, что будет завтра с ними, когда он проснётся и обнаружит себя в его кровати (которая наверняка пахнет им же), но усталость брала своё, и он, забравшись под теплое пышное одеяло, на белые подушки, почти сразу уснул, проваливаясь в беспокойный сон.