Последняя сказка Общества Душ

Метель усилилась. Острые бесформенные снежинки летели её прямо в лицо и, врезаясь, врастали в губы тонкими белыми иголочками бездны. Это была только его щетина. Куукаку зажмурилась и неосознанно вцепилась в рукав выцветшей робы Ишшина. В происходящее она не верила, не могла верить. - О-ох, - шинигами несильно оттолкнул её, голую, едва только вобрал в себя достаточно поцелуя. Его губы издали звук старческого причмокивания. – Я уже целую вечность никого не целовал, ух, знала бы ты… - он опустился на кровать всем своим весом, и та ощутимо просела под ним. Под распахнувшимися одеждами Куукаку увидела, что даже на груди мужчины волосы были белыми. – Ну… - он аккуратно приподнял одну из её увесистых грудей кончиком пальца, - готова одарить дядюшку чем-то большим, нежели просто слюной? Едва заметный холодок прошёлся вдоль всей её широкой спины и исчез где-то внизу ягодиц на взбитой простыни. Куросаки облизнулся и окончательно бросил с плеч свою чёрную одежду шинигами. Сбросил и… тут же накинул её на темноволосую племянницу: - А-ха-ха! Ты бы себя видела! – он расхохотался так неожиданно, что женщина во второй раз одеревенела. – Такое типичное лицо из манги, где добряк возвратился из путешествия злодеем! Какой срам! Тьфу, просто прикрой свои дойки, пока я с концами в тебе не разочаровался! - Д… дядя… - Бритва, Куукаку, - здоровяк весело поднялся с кровати, светя голым торсом, - сперва бритва, а потом сантименты! *** Вода текла по чистой купальне, попадая им на головы. Женщина медленно орудовала складным лезвием у горла Ишшина. Необычайно ловко у неё получалось для барышни, в распоряжении которой была только одна рука. Каждый взмах лёгкой серебрёной бритвы срезал ломтик седины и возвращал лицу старую, до боли знакомую форму. Куукаку помнила. Помнила это лицо. Гораздо лучше лица покойной матери и уж тем более отца. Ишшин. Старый добряк Ишшин, капитан Готея и пример для подражания её младших братьев - Каена и Ганджу. Огромный, как медведь, но постоянно с какой-нибудь глупой шуткой, заставляющей краснеть… Шутки, подобной этой… - Ты… Ты просто выбил меня из колеи, дядя, - тихо призналась Куукаку, наводя последний лоск на его лице. Она уже много лет не чувствовала себя такой… ведомой. И от этого в груди у неё творилось что-то дикое. – Твоё тело… - В глаза при свете бросались многочисленные линии шрамов на неестественно белой с пятнами фиолетового коже. – Ты будто бездной поцелованный… - Бездной? Бери выше – Дангаем, - он фыркнул. – Но эти шрамы ничего не значат. Важно, что мой ум остался относительно целым. Веришь ли, когда я только выбрался из Разделителя, я долго не мог справиться с собственными воспоминаниями, думал, окончательно сойду с ума… - Куда ты пропал? – бритва остановилась. Ишшин приоткрыл один глаз: - Прости, малышка, эту историю я вообще не знаю с чего начать. - Начни с того, что Ичиго – твой кровный сын… - бесстрастно предложила Шиба. Лицо мужчины помрачнело. Изменился настрой и самой Куукаку. Конечно, она всё знала. Конечно, знание это достигло её, когда было уже совсем поздно. - Да… Глупо было думать, что эта правда не вскроется спустя столько лет. Это… Это связано с Ичиго… Я отправился в Хуэко Мундо вместе Тессаем и твоей подругой Йоруичи двадцать два года назад, - нехотя рассказал он. - Это было ещё до того, как Айзен открыто напал из Хуэко Мундо. Одну из подруг Ичиго – Иноуэ – похитили арранкары, и он бездумно напал на Лас Ночес. Я… Я думал, что успею вытащить его и сразиться с Айзеном, но… но что-то пошло не так… В этот момент он как-то особенно недружелюбно окинул взглядом, своё выбритое, но всё ещё истерзанное старыми следами тело. - Я помню только колоссальных размеров ударную волну, отходившую от дворца… - сказал он, переводя взгляд в пол. «Всплеск сил Иноуэ Орихиме, - отметила Шиба, - в момент, когда она, не сумев уничтожить Айзена, переродилась в отчаянье в Королеву Пустых». – Первородная злая реяцу… - слова слетали с губ медленно и холодно. - Нас накрыло в центре пустыни, где не было места спрятаться. Я… Я оставил там всех, и едва не остался сам… А после этого выброса Хуэко Мундо закрылось, подобно клетке… Я понял, что Айзен покинул этот мир и отправился к другому… Я много месяцев пытался открыть врата, пока однажды не оказался запертым внутри Дангая после очередной неудачной попытки…. А, может быть, и удачной, кто его знает? Я просидел там пока… меня не вытащила собственная внучка… «Яске? Она-то здесь каким боком? Она ведь даже не покидала Мир Живых с того дня как… Хм… Удивительно много завертелось вокруг этой девочки…» - А самое забавное, что я даже не смог осознать этого в тот момент, - они вновь переместились в спальню, где спал укрытый одеялом Юширо. Бакудо было настолько мощным, что он даже сейчас оставался частично парализованным, - у меня был кисель в голове, настолько непроглядный, что я даже не смог запомнить её лицо… - У тебя ещё будет возможность поблагодарить её… - Верно, - согласился Ишшин. - Но прежде есть ещё одно, что мне нужно сделать. Я многое слышал там, в изнанке Разделителя. Куукаку, ты ведь сохранила тот меч? Меч Короля Душ? Её передёрнуло. Явно и отчётливо. Будто она вспомнила что-то такое, о чём много-много лет старалась не думать. - Ты… Ты, правда, хочешь в такой момент?.. – медленно спросила она. - Не хочу, - грустно улыбнулся шинигами. – Поверь мне, ещё как не хочу… *** Сумерки смыкались над Обществом душ. Уютные тёплые сумерки, усыпанные пригоршней звёзд и стрекотанием поздних цикад в траве, отражающей лунные лучи. Молоденькая шинигами Мидори поднесла к глазам обычный земной бинокль и с восторгом уставилась на сине-фиолетовое небо: - Звезда полетела! – восторженно воскликнула она. – Хиронари, Юичи, звезда! Два её спутника насторожено переглянулись и зашикали. Никому из них не льстила возможность быть обнаруженными старшими офицерами. Уши у обоих ещё с прошлого раза были красными после капитана Мадараме. Особенно сильно это бросалось в глаза у лысого, как колено Хориучи Хиронари. - Ой, - девушка испугано зажала рот руками и уронила бинокль. – П… простите, забылась! – хихикнула она спустя миг и обняла за плечи старых друзей. – В последние дни у нас столько рутины, что я уже и забыла, как правильно радоваться. Среди своих сверстниц в Восьмом Отряде Мидори по праву считалась самой красивой. У неё было ухоженное ангельское тело с тонкими длинными ручками, хорошо подходящими и для игры на арфе, и для занятий кендо, густые недлинные тёмные волосы и скромная улыбка, которую она практически всегда прятала, но увидевшие её хоть раз влюблялись в девушку незамедлительно и бесповоротно. - Лейтенант Исе говорит, что звёзды на самом деле не падают, - припомнила вдруг Мидори, возвращаясь к своему биноклю. – То, что нам кажется звёздами, на самом деле – куски космического мусора, что называют странным словом «метеоры». А настоящая падающая звезда вполне могла бы уничтожить всех нас… - Она прочитала об этом в одной из этих глупых земных книжек, - заверил Юичи. – Люди думают, что знают обо всём на свете, но я что-то не видел ни одной записи об Обществе Душ, пустых, квинси и шинигами. Так как мы можем верить тем, кто знает даже меньше, чем знаем мы? – он хмыкнул, довольный собственным заключением. Шибата Юичи давно уже расстался с Миром Живых и его законами. Последними его воспоминаниями о прошлом была жизнь в теле попугая с подачи злого чудовища Визгуна, но даже память о нём с каждым днём становилась всё расплывчатей. - Так ты думаешь, что это и правда была звезда? – лукаво спросила Мидори. - А то! - Шибата слегка зарделся. Выражение лица подруги стоило его бунтарского высказывания в адрес Нанао. Воображаемый капитан Мадараме похлопал мальца по плечу. – Хочу верить, что звезда полетела, значит, это и правда звезда! А ты что скажешь, Хиронари? – он обратился ко второму парню, самому высокому из их всех. - Не знаю, - тот блаженно пожал плечами. Звёздное небо немного кружило ему голову, и поэтому он улёгся прямо на траву рядом с друзьями. – Помню, бабушка говорила, что небеса – отражение будущего… и каждая звезда на них показывает кого-то важного и его судьбу… Какие-то звёзды гаснут, какие-то разгораются, какие-то сходятся, какие-то теряются. - А если звезда падает? – Мидори присела рядом. - Да, что тогда? Что это значит? – вторил ей и Юичи. - Быть может, - Хориучи Хиронари поднёс к губам указательный палец, - это знак, что… Его следующие слова друзья запомнили на долгие годы. *** - Кто-нибудь ещё приходил сюда после моего исчезновения? - Лишь раз. Каен, накануне гибели. - Вот как… Они вошли в прохладную полупустую комнату с тайником. Путь до неё был не близким, однако Ишшин заговорил только сейчас. Всю дорогу его поглощали мысли. И не только его. Куукаку в дрожь бросало от одного вида этой церемониальной комнаты под пятью невидимыми завесами. Комнаты, единственным атрибутом мебели которой был массивный каменный постамент, на котором покоились ножны с каким-то мечом. Она посещала это место ещё девчонкой, когда круг лиц, уведомлённый о тайнике, был куда шире. Тёмная-тёмная история прошлого… Ишшин подошёл к постаменту и что-то взял с него, поднимая клуб пыли. Записка на древнем пергаменте. Чьё-то письмо. - Каен, - одними губами произнёс мужчина, бегло ознакомившись с текстом. – Его последние слова. - Что там? – она подалась вперёд. Но Ишшин уже спрятал лист в складках одежды: - Каен погиб, как герой, - сказал он, остановив племянницу жестом руки. – Этого будет достаточно. Остальное – лишь ковыряние старых ран. - Не трогай этот меч, - она не смогла сдержать этих слов во рту. – Он и тебя погубит… Ишшин улыбнулся: - Слишком многое произошло лишь потому, что шинигами прикасались к этому занпакто ранее, Куукаку, - его пальцы легли на тёмные шершавые ножны, похожие на окаменевшую змею. - И каждый из тех, кто делал это хотя бы раз, признаёт то, что одна жизнь ничего не значит. Столб чёрного света вырвался на свободу и ненадолго осветил приземистую комнатушку. Куукаку почувствовала рывок пониже пупа, будто её подцепило большим крюком и попыталось оторвать от земли. А потом реяцу резко исчезла, и пылинки, на мгновенье замершие в воздухе, осели на пол, словно намоченные. - Я рад, что ты была со мной в этот важный момент, Куукаку, - сказал шинигами, медленно пряча второй занпакто туда же, куда он дел до этого письмо. – Но теперь нам пора прощаться. Женщина продолжала стоять там же, где стояла. Губы её были болезненно сжаты, а в глазах застыл опустошённый страх… «Быть может, - Юичи и Мидори ещё долго помнили слова друга, сказанные этой ночью за много километров от тайника Шибы, - быть может, падающая звезда - это знак того, что кому-то великому предстоит уступить свой кусочек неба?..» Меч, заряженный странной искрящейся реяцу цвета речной волны, взметнулся под потолок под эти слова в ещё одном месте – в Измерении Короля Душ, где несколько десятков шинигами тревожно роптали что-то у подножья трона, но он, чёрно-белый хозяин меча, был слишком поглощён моментом, глядя в закрытые глаза старого знакомого: - Как же долго я ждал этого момента, - процедил сквозь свои жёлтые зубы Куроцучи Маюри. Айзен Соске сидел прямо перед ним на своём многолетнем троне и нагло спал в своей проклятой иллюзии. – Это будет… РАЗРЫВАЮЩЕ БОЛЬНО… - заключил капитан, занося свой меч.