(1)
Новый Иерихон, конец города у леса.
Конечно, Августа не думала, что может попасть в неприятности. Если и попадала, то только по работе, точнее из-за революционной деятельности. Можно, конечно, порассуждать о гуманности участия детей в таких делах, но это куда-нибудь «туда». И нет, никого бы этот ребёнок не послал так скрыто, он сделал это открыто, прямо, буквально. Не суть. В любом случае, юная революционерка была не так далеко от города, чтобы переживать. К тому же она понимала, что йонко никого к себе не подпустят. Это только Сабо-дурак или сестричка Коала… её личные кумиры, но опустим сей факт. Потому что и он, и она отказались предпринимать попытки подобного рода. Потому что не так просто их отпустят, если поймают. Может, Белоус и смилуется, а вот Кайдо и Бигмам… насчёт Красноволосого не гадали, ибо среди молодых революционеров бытовало мнение, что четвёртый Йонко, ака Красноволосый (Шанкс), — человек настроения. Риск был слишком высок. Ну, Августа поняла, да надулась. Глупостей вытворять не хотелось. Но невозможно было усидеть на месте. Если Белоус здесь, то и блонди прибыла вместе с ним! Не зная, куда себя деть, от желания просто перекинуться парой фраз с этой Наруто, Августа шастала по городу, и надолго здесь задерживаться не собиралась. Но её планы не совсем сходились с планами других людей, детей. Потому что именно на младших ребятишек Шарлотты Линлин ей не повезло наткнуться. — Эй ты, — Августа недовольно обернулась, готовая врезать «эйкающему», но как только цветастость ударила в глаза, она отступила на пару шагов. Мозг тут же начал кидать варианты побега. Просто Дьяволу Морскому данке, что язык удержал. — Мамочка запретила нам идти в город сейчас, не сделаешь одолжение, принеси воздушный шарик, — этот мелкий, да, мелкий, пусть и выглядит чуть старше, как можно предполагать, был как куколка. Но вот Августа, ребёнок с улицы, прекрасно видела кровожадный взгляд. А интонация, с которой он говорил, звучала как чистый приказ. Но даже кивнуть не дали, как его сестрички подхватили: — Ты только не убегай, иначе мы обидимся! — два голоса в голове зазвучали подобно колоколам. Как если бы какая-то левая собака просто подошла к ней и начала лаять, заставляя сердце замирать и падать в непонятную пустоту. Юной революционерке только и удалось, что сглотнуть, пока она послушно кивала. Шарики были слишком близко, а Сабо и Коала слишком далеко. Оставалось надеяться, что эти жестокие (слухи всякие ходят) дети потеряют к ней всякий интерес.(2)
А тем временем Монки Д. Гарп получал известия иного толка. Всё же он родитель, а потому не мог не интересоваться, чем занимается его ребёнок. Да, речь о Драгоне, лидере Революционной Армии. И вот, когда Герой Дозора сидел за разбором очередной бумажной волокиты, пытаясь не возвращаться к беспокойным мыслям об Эйсе, о Луффи и его будущем, о политической обстановке в мире. Хотя не думать о последнем… документация не позволяла! Мужчина поймал себя на мысли, что либо он ошалел, либо старость заставляет взглянуть на мир под другим углом. Нервы, которые жизнь и так потрепала, уже были на грани. Хотя время не казалось беспокойным. И вот, когда до завершения бумажной волокиты оставалось совсем чуть-чуть, пришёл Богарт, напомнив, что пора бы и пообедать. Гарп посмотрел на подчинённого надувшись, потому что не настолько он был стар, то есть не настолько он был овощем, чтобы забывать о еде. Но если бы старик решил произнести это вслух, то Богарт, что очевидно, напомнил, что всем трудоголикам свойственно недоедать. А Монки Д. в свою очередь оскорбился бы — не трудоголик он! Расчистив место, Богарт поставил перед начальником поднос. Выбор небольшой: первое блюдо, второе, и пончики с чаем. Атмосфера накалилась: рука старика потянулась к сладкому. Но офицер отставил эту тарелку подальше. И даже чай забрал. Гарп снова посмотрел на поднос: бульон, потому что Богарт не упустил недавнюю жалобу начальника, мол, в носу свербит; тушёный рис с овощами, который он ненавидел. Но желудок беречь надо, несмотря на здоровье, как у быка. «Да, сэр, — замечал Богарт, — как у быка, сэр. Уже и простывать начали…» Ну, ценный помощник потому и жив, потому и под боком, что ценный. Под чётким надзором (ну, Дьявол, не смешно!) Герой Дозора съел и первое, и второе. И только потом, отдав чай и пончики, офицер сообщил, что в небольшом государстве в Саут Блю разразилась гражданская война, в которой участвуют, собственно, три стороны. Правительство приложило все силы, чтобы подавить повстанцев, поддерживаемых революционерами, а так же гражданских, берущих оружие из «ниоткуда». Под последним стоит подразумевать короля преступного мира — Джокера. Последний Монки Д. не интересовал, поскольку им занимались другие. А Сэнгоку пока при разуме, чтобы не скидывать на него всё. А если и стукнет такая мысль местного Будду, то сего просветлённого Гарп пошлёт к адмиралам. Закрылась дверь, и мужчина остался один. Пончик, который он взял при помощнике, вернулся на тарелку, а кружка тихо опустилась на стол. Кресло осталось пустым. Монки Д. Гарп хотел скрестить руки, но передумал. Стал смотреть в морскую даль. Дыхание потяжелело. Он мысленно пожелал удачи Драгону. Так как вне зависимости от его отношения к Армии, Гарп давно смирился с выбором сына. Только рука потянулась к нагрудному карману, чтобы достать две фотографии. Одной не так уже много, чуть больше семи лет. И получена она от Макино. Естественно, на фото были запечатлены три спящих внука. Три? Ну, малец был неплохой. Жалко, что умер. Хотя на этот счёт в ходе последних событий, связанных с той же Революционной Армией, у старшего Монки Д. родились сомнения. «Сабо с Гоа… и Сабо из Революционной Армии… Знать бы, как он ещё выглядит». Брови сошлись на переносице. Гарп потянул пальцы к глазам, протёр их, а затем спрятал новое фото за старым. И нахмурился ещё сильнее. Вот этому снимку скоро будет пятьдесят лет. Одно из немногих счастливых воспоминаний былых времён хранила эта карточка. Вот он, эншин, или простой старшина: началась отправная точка взлёта по службе, но жизнь жены оказалась под угрозой. Сидит на стуле, за ней Гарп, опустил руки на женские плечи и осторожно сжал. Молодые родители смотрят на своего ребёнка, единственного сына, которому на тот момент исполнился год. И все как на подбор: с черными, как смоль, волосами, смуглые, с карими глазами. Хотя изначально у его Лерайе была совсем другая внешность. Но это ведь не важно. Главное — он жил её улыбкой, голосом и тёплым взглядом. Пусть и в первые встречи она казалась совершенно другой. Рука затряслась от напряжения, так осторожно он держал этот клочок бумаги, хранивший сокровенную часть его жизни. Будь он дома, в родных джунглях, под каким-нибудь ветвистым древом, позволил бы себе дать слабину и пролить слёзы. В голове уже не звучал родной голос — только слова, да и те его охрипшим к старости басом. Он всегда хранил её у себя, пока однажды Драгон не захотел узнать, как выглядела его мать. Гарп подумал, что сын захочет сохранить фото у себя. Но, как-то особенно задумчиво посмотрев на лицо матери, на отца, вернул. Лерайе умерла, не успел Драгон дорасти до двух лет. Сын смутно помнил мать в детстве, и Гарп не мог знать, осталось ли в его памяти хоть что-то. Что гадать, ему и самому казалось, что забывает не только образ со снимка, но и первоначальный облик. Чуть загорелая кожа, волосы с ярко-синим отливом в жизни, а не на снимке, и глаза, цвета васильков. И тот мутный. За спиной почувствовалось чужое присутствие. Однако Гарп не торопясь вернул фотографии на место, нацепил маску равнодушия с оттенком серьёзности и обернулся. Потому что только одна личность могла появиться, где пожелает, незаметно и неожиданно. С чего бы вдруг ей пожелать увидеть его, человека, которого ненавидит больше всего? — Гремори, — женщина остаётся спокойной, смотрит со старой неприязнью, ненавистью, но не предпринимает каких-либо действий. Загорелая кожа, седые волосы, хотя она убеждает — серебряные, и алые глаза. Не фруктовик, даже не человек. Но главное — сестра Лерайе.(3)
Мурашки пробежались по коже. Но вот она видит: Шанкс подкупает своей расслабленностью, Шарлотта Линлин пугает непредсказуемостью (человек настроения, ха?), и Кайдо… Встретиться с ним взглядом было ошибкой. Без собственного желания основная часть разума переместилась в подсознание, где всё стало темным-темно, как когда Курама была заперта в клетке. Чуть не потеряно сознание! Но она молодец! Только вот позади щениться Девятихвостая, а подсознание вместо напившегося гиганта видит дракона, пусть ему и не мешает протрезветь. Наруто опускает взгляд, но этот образ исчезает не так быстро. «Не отвечай ему, оставь всё…» — не успевает Кьюби договорить, как Царь зверей забывает о теме встречи и обращается, только непонятно к кому. Вроде бы к Наруто, но в то же время к Изо. Или просто решил доебаться до Белоуса. Да, именно так. Ну а как ещё назвать подобное? У Наруто внутри всё холодеет. — И как же такой человек, как Демон-лис, жил в Вано незамеченным, а после смог её покинуть без моего одобрения? — но куноичи-пират даже взгляда не подняла на Царя зверей, только в сторону Изо-ни покосилась. Он был напряжён с самого начала. А сейчас по рукам и вискам расползались вены. В голове только был его даймё, Кодзуки Оден. — Или она ребёнок одних из тех, кто сбежал, поджав хвост? — Наруто знала, о чём говорил этот Йонко. Изо рассказал нехотя всё, что было связано с событиями (чуть меньше) двадцатилетней давности. — Даже если и так, — спокойный голос Белоуса не затушил гнева сына, но не дал оному заговорить. Всё-таки и Изо был человеком, а значит, его можно было вывести из себя. — Тебя это не касается, — Кайдо посмотрел на Ньюгейта, ухмыляясь. Будто готов сразиться хоть сейчас. А почему будто? Готов! В миг протрезвевший дракон снова обратился с вопросом: — Неужели этому дитя не хочется домой? — сначала Узумаки показалось, что всё в ней сжалось и вот-вот исчезнет. Но после она еле сдерживала смех, опустив голову. Они действительно держались той байки. Мол, Наруто одна из детей, кто покинул Вано. Собственно, поэтому никто о «родине» и не расспрашивал. Зато с описанием той местности Ист Блю помогал не только Изо, но и Эйс. — Здорово, что ты хочешь поспособствовать чудесному возвращению домой, но мы здесь не за этим, Кайдо, — все, кроме самих йонко, почувствовали себя на наковальне, на которую молот опускается непозволительно медленно. Опираясь на свою дубину, Царь зверей встаёт. Остальные йонко за ним. Казалось, всё в природе затихло. Царь зверей криво оскалился и сел обратно. Потом Бигмам, затем Шанкс, а после уже Белоус. Узумаки думала, что ещё немного и волнение Шестнадцатого станет материальным. Как самурай и предполагал, Кайдо от неё так просто не отцепиться. И зачем только она сошла на землю? Отсиделась бы на «Моби Дике» и не привлекла бы лишнего внимания. Косой взгляд на Отца — Кайдо что-то сейчас скажет. Хрен ему! — Отец, позволь мне вернуться на корабль, — воздух в лёгких кончился, и с жадностью их заполнили новым глотком. Но это не могло остановить Царя зверей, после слов которого его подчинённые загоготали. — Послушная дочурка, беги, поджав хвост, — эти слова заглушают отцовское разрешение: можно позволить себе три-четыре прыжка, чтобы оказаться на «Моби Дике». Но Наруто замирает. Она всё ещё стоит спиной к трём йонко. Тут уж Шанкс не пытается влезать, самому интересно. Как и Бигмам. Только в этот раз послушная дочурка не поднимает взгляда на Отца, чтоб спросить разрешения. Она просто чуть-чуть оборачивается, чтобы тихо кивнуть с улыбкой на лице. Но в своём подсознании этому товарищу уже давно показан фак, даже четыре: две её руки и две лапы Курамы. С одной стороны, Лисица чувствует, как успокаивается задетая присутствием дракона гордость. С другой стороны, она чувствует себя нелепо, но отступать не собирается. Конечно, девушка исчезает так быстро, что никто не успевает отреагировать. Кайдо хмурится. Шанкс облегчённо вздохнул: теперь они поговорят по делу. Но при этом четвёртый Йонко украдкой подглядывает за реакцией Портгаса, которому вроде и легче стало, а вроде и больше волнений прибавилось. Изо был примерно в таком же состоянии. Остальных из оцепенения вывела Шарлотта Линлин, которая начала приводить доводы, почему Новый Иерихон должен стать частью Тотленда. Хотя этот мэр отвергал их все, приводя минусы предлагаемых «благ». И тут уже нахмурились двое. — Если так не хотите отступать, то нужно требовать от Правительства автономии для Нового Иерихона, — Красноволосый снова поймал момент, — чтобы не только дозорные, но и пираты могли здесь остановиться. Ведь нет других причин делить этот клочок земли. Или есть? — мужчина отпил рома из своей кружки, пока его ближайшие, доверенные люди, хитро улыбаясь поглядывая на остальных, кх, «приспешников». Только не на людей Белоуса. Красноволосый понимал, что тому Новый Иерихон не нужен, да и не нуждается остров в «спасении». Разве что революционеры на нём… Ясно как день, почему Кайдо и Бигмам чуть ли не спелись. Но одного взмаха гуаньдао и рыка Сильнейшего человека заставит их людей отступить. Нет, это не преувеличение ради пафоса. Просто такой вариант развития событий имеет место быть. А Эйс уже думал о том, кому в будущем будет противостоять Луффи. Надо будет, кстати, сказать ему при встрече, что он, Портгас Д. Эйс, отказался от идеи становления Королём пиратов. На этом месте он хочет видеть другого человека — Отца. И что же его дорогой плакса предпримет в таком случае?(4)
Серебряные горы, «остров» в Норт Блю, колония Страны Цветов.
Это действительно были горы, горы, на шестую часть погружённые в воду. Три вершины, которые связаны в основном висячими мостами. С виду не особо развитое место. Но есть уровень под водой, где фантазии повёрнутых архитекторов воплощены в реальность. Пузыри, подобные тому огромному, что окружает королевство Рюгу. Только все они находятся близко к поверхности воды, периодически поднимаются, чтобы набрать воздуха, и возвращаются обратно. Эдакий стимпанк в азиатском стиле, со своим тайнами и приколами. На одной из трёх вершин расположен бордель, самый прибыльный, но и самый дорогой… ой, что разводить? Один единственный. Но местный князь, один из младших сыновей короля от простой наложницы, был сослан сюда, потому что хотел этого, нарвался. Ради малюсенького шанса повстречать одного человека. Хотя иногда готов был и молиться, чтобы подобного не произошло. Так вот он изменил здесь всё: ведь почему бы не оторваться, используя все свои знания. Да, это Хейбай. Тот самый попаданец, поражённый некой Системой, о которой М.М пытался рассказать Наруто. Только Узумаки будто не хотела воспринимать подобную информацию, даже после сравнения Системы с биджу. Курама вообще оскорбилась и потребовала залепить этому белоусовцу леща. Но не об обиде Лисицы речь! У этого Хейбая есть нормальное, то есть обычное имя, раскрывать которое пока не представляется важным. Но стоит заметить, что в мире литературы у него имеется псевдоним — Плагиатчик. И себя этот молодой князь, лет девятнадцати, называет человеком отсылкой. Хотя никто этого не понимает, ведь всё, что он приносит в мир, новое, хотя и есть места, что-то напоминающие. Боги, как это всё пусто! Одна вода!! Может, уже стоит сказать, что этот князь-принц-кто-он-там забыл в борделе? Отдыхает! Хейбай известна как хозяйка борделя, которая никогда, по крайней мере, в настоящем времени не принимает клиентов. Она разодета в чёрно-белые шелка, её чёрные, длинные и кучерявые волосы заплетены в массивную причёску, что обычно носят проститутки. Раньше они делились на тех, кто обслуживает чиновников и прочих представителей властей, и обычных людей, кто просто мог заплатить. Сейчас же, как и Хейбай, все ходят в хорошей одежде и имеют хотя бы пару-тройку драгоценных украшений. Работают здесь только те, кто хотят. Странно? Но при новых устоях девушки, прошедшие суровый отбор, живут свободно и в достатке. А главное — они под защитой принца. В итоге земля слухами полнилась, что Хейбай то ли сестра, то бишь принцесса, то ли любовница князя. Слухи-слухами, а дела на месте не стоят. Даже когда Хейбай показывалась в борделе, она работала, собирая информацию от работниц, которой делились уставшие мужчины, а иногда и женщины. Да, тут также были работники, обслуживающие людей с разной ориентацией и различными пристрастиями, но в рамках здравого смысла. Но это уже совсем другая история! Находясь в своём кабинете, он разлёгся на диванчике. Как ни присматривайся, а раскусить в нём мужчину получится только самому настойчивому наблюдателю. В конце концов, очки здоровья он просрал конкретно, что повлияло на его физическое развитие. Но так даже лучше, комфортнее, прикольнее. Только, раскуривая трубку, Хейбай думал совсем о другом. Он недавно проснулся, конечно, он и во сне работает. Например, поговорил с женщиной-попаданкой из семьи Донкихот, которая относится как раз к верхушке «семьи». [Хозяин, посмею заметить, что курение не увеличивает очки вашего здоровья.] — В какой раз ты мне об этом говоришь? — с самим собой Хейбай не боялся разговаривать. Ну, он же не виноват, что никто не догадывается о существовании Системы, особого паразита в мироздании, кроме попаданцев. К тому же он всех слуг отправил подальше, чтобы лишний раз не травмировать их психику. [1679-й раз, хозяин.] Красавица-хозяйка тяжко вздохнула и встала со своего места, вышла из кабинета, прошла дальше по коридору, к передней части здания. Здесь два этажа, и второй, само собой, для более состоятельных и значимых в обществе (не важно, каком) клиентов. Однако в передней части здания, где вход, довольно большой зал не был разделён потолком. Ещё проще: зал со вторым ярусом. С этой высоты «она», наблюдая за клиентами и девушками, что встречают и провожают клиентов, думает, как сильно устала. Сейчас главная её забота: поговорить с Узумаки Наруто, желательно в присутствии М.М и Гремори. Хотя позиция последней не раз доводила этого попадаца до истерики. Но не всегда есть у нас возможность заниматься тем, что мы желаем. — Так вот же она! — растеряно, а потому чересчур громко, прокричал один парень. Он задолжал этой красавице большую сумму. И конечно, честный парень, пират, не мог долго скрывать сей факт от капитана и друзей. И вот он, в компании капитана, двух друзей и одной подруги, тоже пирата, явился сюда. Правда, не мог сказать зачем, потому что капитан ничего не говорил, просто велел привести к ней. Они уже два дня так ходили, но начальница, ака заместительница Хейбая, выпроваживала их. Но сегодня судьба смилостивилась над ними. Кричать в ответ хозяйка не собирался. Он знал риторику и умел говорить, а потому всегда помнил, что ему нельзя повышать голос, чтобы не выдать себя. Пусть у него и был тенор, но при хороших «высотах» принц палился сразу. Поэтому он просто потёр переносицу, стараясь не испортить макияж. А после посмотрел на свою заместительницу, она обернулась к нему. Они переглядывались около минуты; это был разговор. Она видела, насколько устал их князь, но он решил принять этих людей. Как только женщина кивнула, Хейбай развернулся и снова направился в свой кабинет.(5)
Дресс Роза, королевский дворец. Кабинет казначея и главного архивариуса семьи Донкихот.
Женщина спала за столом, уложив голову на скрещенные руки. Хотя не мешало бы ей отправиться в свою комнату и отоспаться. Можно позволить! Но она была трудягой. Пришедшая в этот мир Алина Бацьковна, именно такая у неё фамилии и была, уже как тринадцать лет отзывалась на ласковое Лина. Она вроде как и была частью семьи, её основы, но при этом людей в подчинении имела мало. Потому что больше не нужно, считать и вести архив она сама умеет. Филолог. Собственно именно эти знания привлекли внимание семьи, когда (в то время) маленькая Детка 5 любила поиграть с обычными хулиганами. Сама кого хочешь отхулиганит… а такое слово есть? Нет, конечно. Ну, так получилось, что в семью Донкихот Лина попала из-за, или всё же благодаря, Детки 5. А как это было, что за этим стояло — совершенно другая история. Возвращаемся к настоящему, каким бы оно ни было? Весь богато обставленный, но максимально просто, насколько это возможно, кабинет поначалу давил на свою хозяйку. Но уже видно: обжилась. Хотя уюта не чувствуется вовсе. Раздался стук. Но сон не нарушен. Ещё стук, но сильнее. И уже нехотя, зевнув раз-другой, госпожа Лина, как принято нижестоящим к ней обращаться, выпрямилась и потянулась. — Кто? — без лишних слов скрещивает ладони на столе, но сидит прямо, словно королева. — Беллами, госпожа Лина, — задиристый и твёрдый голос всё же глухо раздался за дверью. Вздохнув, женщина разрешила ему войти. Конечно, было заметно, что она только что проснулась, но он не посмел бы сделать подобных замечаний. Может, эта женщина и была слаба, но есть ряд обстоятельств, из-за которых даже этот неугомонный, невоспитанный, чересчур амбициозный пират (само собой, это не его характеристика о себе) уважает госпожу Лину. Более того, Беллами вынужден смотреть на неё снизу вверх. Она была немногим ниже Дофламинго, чуть-чуть не дотягивала до десяти футов: двести девяносто сантиметров. При этом её высокий рост не мешал ей оставаться красавицей, хотя и имелось пару морщин у уголков глаз и на лбу. Если бы он был более наблюдательным, мог бы порассуждать. Хотя… не посмел бы. Женщина завязала золотисто-русые волосы в низкий хвост. — Вас не было на собрании… — конечно, и без неё справятся. А потому Беллами не позволили задать лишних вопросов. — Какие изменения? — и достала бланк, который после подписания ею станет официальным документом, где будет указана сумма, которую Беллами получит из казны на руки. — Велено задержаться на архипелаге Сабаоди, передать в Аукционный дом 10 000 000 белли, — после такого заявления Лин не могла не уточнить. — Сразу? — Дофламинго, конечно, молодец, на такие пробелы в казне не обратит внимания. Но они ведь здесь играют в приличную страну, и по документам всё должно быть чисто. Беллами поддакнул. Сдерживая рык недовольства, женщина вписала нужную сумму, поставил подпись и придвинула чек к краю стола. Да, за последний десяток лет она стала меньше прикасаться к чужим. Хотя и сам Беллами бы не посмел. Забрав «обычную» бумажку, он не поспешил оставить кабинет. — Что-то ещё? — а красивый голос звучал ровно, равнодушно. И так величественно, что даже Гиена не мог не стушеваться. А потому несмело молодой человек произнёс поздравления: — Это такая радость для всех, — Лина нахмурилась, и Беллами тут же замолчал. Да, ради собственного спокойствия не стоило и самому Донкихоту говорить. — Спасибо, — получилось чересчур холодно, а потому Лина поспешила добавить: — Только не распространяйся, пожалуйста. Не хочу лишних волнений, — и дальше мягкий шёпот, — другого выкидыша я не переживу, — послушно вытянувшись по струнке и поклонившись, Беллами тут же покинул кабинет. Лина опустила руку на живот. В прошлый раз жизнь застала её врасплох. Признаться честно, она не хотела терять ребёнка. Но сейчас… события заходили слишком далеко. [Алина, у тебя одно сообщение от сородича: «Система-Хей-бай». Желаешь прослушать сейчас или позже?] «Мы только что разговаривали, что могло измениться?» — женщина нахмурилась ещё сильнее. Встав из-за стола, она подошла к окну. Руки сложены за спиной. Вид на дворцовый сад в последнее время перестал успокаивать. «Уровень важности этого сообщения?» — она снова приняла обычное выражение лица, едва приподняв уголки губ. [Сородич не определился с уровнем важности.] Очередной тяжкий вздох. «Позже», — а пока ей надо остановить распространение слухов о её беременности. То есть это правда, но пусть не распространяются лишний раз. Вообще, и Дофламинго не должен был узнать. Однако Лина недооценила своего партнёра, он помнил, как проявлялась её первая беременность на начальной стадии… ха, аж смешно.(6)
Новый Иерихон.
Узумаки, как и обещала Отцу, отправилась прямо на корабль. Но почувствовала знакомую чакру. Да, чакру, так она называла ауры людей, ибо привычнее. Отказываться абсолютно от всего, что связано с прошлым, не было смысла. Так вот, почувствовала она ту маленькую девочку, которую защитила собой. Если так подумать, то сама Наруто до сих пор удивляется, каким чудом её не придавило тогда. И как они выбрались? Всё было спихнуто на Кураму, потому что события шли за событиями. Хотелось отдохнуть. Даже сейчас приятный ветерок и благозвучный шелест листьев призывали полениться. Но ситуация требовала иного. Приложив все силы, в один прыжок она оказалась рядом с Августой, чьё имя только предстояло узнать. Но саму куноичи чуть не схватил удар. Она только-только успела выставить руку в качестве щита — и не потеряла ту благодаря случайности. Нож, обычный нож, рассёк предплечье, задел лучевую кость. Да, рана до мяса. И тут же потекла кровь. Лезвие как пристало к руке, с той же скоростью оказалось извлечённым. Шипение, естественно, джинчуурики. Опустив руку, девушка посмотрела на детей, столпившихся вокруг её юной знакомой. Цветастые наряды, яркая, можно даже сказать, пёстрая, непозволительно сладкая внешность. И взгляд, как у матери. Августа выругалась про себя: блонди ведь не тронет Декуплетов? Здесь были все пять сыновей Нью и младшая из дочерей — Фуюмег. А также маленькая Вэйферс, которая из-за вмешательства блондинистой пиратки лопнула все шарики. Но особо сюръёзная малютка не расстроилась: они ей не понравились. За это и должна была получить Августа. Но удача оказалась на её стороне. Хотя как посмотреть… Юная революционерка выдохнула: видимо, детям Бигмам было запрещено ступать на остров со своим личным оружием. Или в город. Но! Кровь с руки Наруто пролилась прямо на одежду девочки. Как стыдно! Нелепо! И тихо… — А? — подала голос старшая девочка. Только Узумаки в её сторону не повернула головы, она сосредоточилась на исследовании территории вокруг. Всё же она какой-никакой, а сенсор. Уже преимущество. К тому же заметить это может лишь кто-то на уровне комдивов Белоуса. Вряд ли эти мальчишки способны на такое. Стоит пользоваться моментом. — Ты пришла поиграть с нами? — казалось, ничего страшного не было в том, что ей нанесли глубокую рану. Фуюмег прям искрилась от веселья. Августа чертыхнулась. Сейчас ей снова остаётся положиться на блонди и(ли) ждать, когда к ней придут на помощь. Кажется, Демону-лису в этом везёт.(7)
Гоа, джунгли, незадолго до встречи Монки Д. Гарпа с Гремори
Юный Д., который в детстве съел Дьявольский Фрукт и стал резиновым человеком, в данный момент после обеда стал не спать, а разгонять съеденное. Проще говоря, охотился, ибо надо было кормить горных бандитов. А теперь внимательно вчитайтесь в предыдущее предложение. Затем представьте джунгли, чистый тропический воздух, пенье местных птиц и звуки такого леса в общем. Добавьте в этот пейзаж паренька, что обычно ведёт себя беззаботно, но в данный момент сосредоточенно гоняется за быком. А теперь повторите: «ибо надо было кормить горных бандитов». В воздухе ощущается эта аура гордости за себя, а также и у самих бандитов. Мелкий рос: грустно, но и радоваться хочется. Особенно Дадан. Хотя у этой женщины в сердце не могла быть одна радость. У неё по жизни было три… четыре воспитанников? Сабо ведь тоже считается. Вздох. Один умер, другой уж больше года как в море, а третий и подавно на глаза не показывался. С неохотой глава бандитов почитывала статьи о деятельности революционеров, потому что газеты — одно, а правда — другое. Хоть бы весточку прислал старухе этой. Или так опасно? Дадан только головой качала, пока гоняла своих людей по делам. Или думали, что они, бандиты, просто жопы просиживают? И Кёрли даже не подозревала, кто вернулся на остров, пусть и ненадолго. Оставалось совсем чуть-чуть, только руки потяни к нужной верёвке, ведь зверь почти в засаде. Вот-вот, и это рогатое будет подвешено в воздухе. Однако из охотника Монки Д. Луффи превратился в добычу. Было больно, но ведь он резиновый, а потому всё лицо вместе с телом распласталось блинчиком по неровной земле. Будущий пират почувствовал на своей спине сапог. Попытка привстать провалилась. — У тебя за спиной ничего интересного. Всё зависит от ответа на вопрос: кто ты такой? — тётка, причём весьма злая тётка. Но кто она сама и какого хрена портит ему всё веселье? Правда, все эти мысли идут вслед за заявлением: — Я Монки Д. Луффи, человек, который станет Королём пиратов! — и пусть попытка предыдущая провалилась, он сдаваться не собирался. До сих пор ещё мальчишка не знал ничего о Воле. И это не понравилось «злой тётке». Наконец-то этот ребёнок принялся бить наугад. Но она легко уклонялась. Недолго. Мальчишка оказался смекалистым, потянулся к её ноге, и Гремори пришлось уйти в небо. Полёт для демона самое простое, особенно если ты падший ангел. Крылья, может, и отняли, но способность… для этого нужно забрать магию, но легче убить. Наконец-то Луффи поднялся на ноги, огляделся по сторонам и только потом поднял голову. Женщина, молодая, ну, не совсем, но красивая, только ему всё равно. Загорелая, волосы седые и жуткие алые глаза. Оскалилась. — Кто твой отец? — заговорила она, но Луффи надулся. — Тебе нужен был только один ответ, — и скрестил руки. Он, конечно, мог с ней подраться, но еда была нужнее. Пусть весь настрой и пропал. На это женщина рассмеялась. — Хорошо, твой дед сейчас здесь? — хотя ощущения и подсказывали Гремори, что Гарпа нет на острове, она решила спросить ради реакции мальчишки. Монки Д. Луффи. Раз Гарп хранил верность её дорогой сестре, то этот мальчик сын Драгона. Ах, она же проспала больше двадцати лет, нечему удивляться. Юный Д. сглотнул, припомнив старика, который в последний свой отпуск устроил ему такую взбучку… Это Эйс в море вышел, вот его пусть отыщет и нагоняй даст!!! А он, Монки Д. Луффи от лишних люлей решения не изменит. «Нет!» — резко отозвался мальчишка, и женщина перестала смеяться. Она прикрыла глаза и поглубже вдохнула свежий воздух. Она и так всё это знает. Всё знает. Только вот чувствовать — это не знать. Ощущения совершенно другие. — Ясно, спасибо, Луффи, — мальчишка принял боевую стойку, уж больно ласково произнесено. И в алых глазах неизвестной он видел снисходительную насмешку, но за ней пряталась ненависть. Не к нему напрямую… но нечто в нём будоражило её душу. Луффи тоже знал, он умел чувствовать людей, хоть и не осознавал этого до конца. Нет, не так, он не осознавал, что перед ним не человек. — Моё имя Гремори, ещё увидимся, — «злая тётка» исчезла. И оставила Луффи озадаченным. Она тоже съела Дьявольский Фрукт?(8)
Новый Иерихон
Августа не поняла, когда Наруто успела развернуться, взять её на руки и прыгнуть в небо. Но когда они приземлились на крышу одного из крайних домов, девочка заметила, что от длинных золотых волос её спасительницы почти ничего не осталась. И чуть ниже тонкий порез, из которого не сразу потекла кровь. Боковым зрением она заметила движение: Декуплеты достали свои косы. Откуда? Нет, важнее — они не могут войти в город с оружием. Значит ли, что она и Наруто уже в безопасности. Революционерка сощурила глаза: почему она не убежала? Идиотка. Надо было плевать на угрозы и бежать к Сабо, к Коале. А что теперь? Сердце колотилось как бешеное. Эти дети Бигмам… как будто злые собаки подбежали к самым ногам, но кусаться не стали. И надо бы взять себя в руки и пойти дальше — голова взрывается. Руки ребёнка крепче обвились вокруг шеи куноичи. Но Наруто не жаловалась. У них был путь прямо до «Моби Дика» по крышам. У детей Шарлотты два варианта: спрятать оружие и проследовать прямо за ними или в обход. Но тогда их не догонят. «Кажется, появился повод изучить технику Летящего Бога Грома», — Курама не ехидничала. До полного восстановления способностей, физических тоже, было бы замечательно овладеть этой техникой. «Хотя бы версию Сенджу», — о, небеса, вы ещё не упали? Но Лисица всё ещё насторожена. Наруто в подсознании посмотрела искоса. И биджу решила, что неплохо было выпустить немного ауры, как делала Кушина. Но уровень не позволял её материализовать. Если эти детишки спутают чакру с Волей… «…мне не будет весело!» — взвыла Наруто, когда Декуплеты отскочили, и она понеслась к родному дому и семье. Пусть только сунутся. Закрывшая до этого глаза, Августа начала их приоткрывать. Но лучше бы оставалась во тьме! Может, они и не летели, но пейзажи проносились для неё так быстро, как никогда до этого. Детский крик раздался над городом, но люди внизу её не услышали. Звук быстро перешёл в писк, который досаждал лишь Наруто. А потому она пару раз рявкнула на Августу. Средство оказалось недолго действующим. Но когда Наруто ступила на родную палубу, девочка тут же спрыгнула и отошла на пару шагов. Она всегда чувствовала, когда её начнут отчитывать. — Ты знала, что это может быть опасно? Знала?! — девушка даже с семьёй здороваться не стала. Августа поёжилась, но крикнула в ответ: — Знала, и что? Я с тобой хотела встретиться, тупая блонди, — скрестила руки на груди, отвернулась. Эй, Узумаки, ничего не напоминает? — С чего ты взяла, что из всех людей йонко именно я попадусь тебе? — несмотря на более спокойный тон голоса, юная революционерка не стала оборачиваться. А вот братья уже стали подходить, с любопытством поглядывая на ребёнка. Тут девочку заметил Тич, узнал, поздоровался. И Августа, не желающая признавать свои глупые, но опасные для жизни ошибки, просто подбежала к мужчине. Мол, разговор закончен. «Никакого авторитета», — печально выдохнула Курама, с ехидством наблюдая, как Наруто в подсознании недовольно рычит, а на людях только губы поджимает. Тич махнул рукой: пусть оставит девочку ему. Узумаки пожала плечами. Не важно. — Наруто! Что с твоими волосами? — Августа обернулась: какая-то низенькая женщина подбежала к Наруто и начала ту обходить. — А, у тебя кровь! Что ты столбом встала! — Августа отвернулась. А Маргари велела принести аптечку, для начала просто обработать порез, хотя его надо зашивать. Но таскать сестру туда сюда не следует. — Присядь-ка, — и её подчинились, она приподняла криво обрезанные волосы. Размах явно был сильным, и чудом между лопаток оказался простой порез, а не что похуже. В зависимости от того, кто её преследовал, можно было и инвалидом остаться. Но позвонки не были задеты. Пока принесли всё нужное, медсестра задавала лишь конкретные вопросы. А потом причитала, почему Наруто вообще одна вернулась. Разве Отец не велел её оставаться рядом с Изо? Наруто и слова не дали вставить. Конечно, это всё вина её самодеятельности. Виновата, готова смиренно принять наказание. За едва заметную улыбку, больше истерическую, получила леща. Хотя… так, укус комарика. Тссс! Братья и сёстры продолжали заниматься своей работой. Если Наруто уже подверглась нападению, не будет для неё никакой экскурсии. И это опечалило пирата-куноичи. Тем более, встал вопрос, кто вернёт Августу революционерам. Даже Маршалл не позволит малышке вернуться в одиночку. Ей оставалось только дуться. Зато вкусно накормили. Четвёртый дивизион, и этим всё сказано.(9)
— Ты думаешь, Правительство позволит этому острову сохранить автономность? — Мамочка откинулась на спину, взяла с подноса пирожное и закусила им, затем вторым. Кайдо продолжал пить, поглядывая в сторону Изо, но больше хотел спровоцировать Белоуса. Чего греха таить? Шарлотта Линлин была не против такого развития событий. Но Шанкс постоянно их отвлекал, заставляя думать. И если Бигмам это устраивало, то Кайдо закатывал глаза каждый раз, когда этот Красноволосый начинал мутить воду. — Почему бы и нет? Они должны понимать, что Новый Иерихон не может платить Небесную Дань, — мэр кивал головой, поддакивая. Мужчина почти перебрался под бок молодого Йонко. С человеком обычного роста было спокойнее, а вот от Белоуса хотелось держаться подальше. Его ребёнку угрожали, и это вызвало негативную реакцию. Обычный человек точно не подойдёт к Сильнейшему в мире. — Тогда остров войдёт в состав земель Белоуса или твоего Тотленда, ведь все мы понимаем, что Кайдо Новый Иерихон подавно не сдался, — Царь зверей рассмеялся. Истинно так, но язык лучше бы попридержал. — Но если мы собираемся предложить Правительству такой вариант, всем придётся здесь задержаться на неопределённое время, ёи, — Марко это не нравилось, Отцу ещё больше. Шанкс только улыбнулся. — Я уже отправил это предложение Сэнгоку, завтра об этом узнают Гаросеи, а может, дело решится только между нами и Дозором, — реально бесстрашный человек. Эйс даже заметить не успел. Дрожь накрыла волной. И он увидел: как Кайдо замахнулся своей дубиной, только её отразили гуаньдао Отца и сабля Бигмам. Портгас снова посмотрел на Красноволосого, но тот и бровью не повёл, сам бы справился. А это значит, что Шарлотта и Ньюгейт не против подождать. Оба заняли свои места, только Кайдо остался стоять. Этот Красноволосый всегда раздражал. — Ма-ма-ма! — а Линлин стало весело, она спокойно вернула Наполеон в обычную форму шляпы. — Интересно было бы посмотреть, как они будут принимать решение, — взяла ещё одно пирожное. Но прежде чем съесть его, обратилась к мэру: — Какие ощущения, а? Такой маленький остров, а так важен! — на пальцах остался крем, но ничего, оближет. Командиры дивизионов Белоуса не сводили глаз с других команд йонко, как и те с них. — Предпочёл бы родиться в одном из четырёх морей, но сейчас бесполезно об этом говорить, — ответ прозвучал как скороговорка, но довольно чётко. Шарлотта причмокнула: а не совсем трус. Хотя смелости могло придать самовольство Шанкса. Но все были согласны посмотреть на лицо Сэнгоку, когда тот получит выгодное предложение. По крайней мере, Марко считает его выгодным.