Тёплый приём

Мир никогда ещё так не менялся. Пусть падали метеориты, пусть извергались вулканы, пусть вода затапливала всё вокруг (хотя последнее под вопросом), но это всё не было увидено глазами людей. По законам квантовой физики от наблюдателя зависит многое, а если верить всемирной интерпретации, то сейчас так и происходит. Когда учёные говорят, что человечество вымрет: в землю врежется комета, начнётся глобальное потепление и тому подобное, ты не воспринимаешь это на свой счёт. Думаешь, мол, хрен бы с ним, я, всё равно, не доживу до этого момента; встречу конец света с червями в глазницах. Даже интересно, сколько «пра» будет стоять перед твоими «внуками». А потом э́то случается с тобой. И ты сидишь не понимая. Это страшный сон, да? И сам мозг отказывается принимать реальность, как верующий отвергает все разумные доводы против своей религии. Тогда возникает сомнительная мысль: «А почему я не умер? Неужели я — тот, о ком мой прапрадедушка думал, как о свидетеле Конца? Стоит ли жить дальше, надеясь на мнимое спасение, или сразу покончить с этим? Конец-то всё равно один и тот же. И что бы мне сказал тот самый прапрадед? Он же сейчас и встречает Конец в своей могиле!». И холод пробирает тебя. Не холод, от которого стынет вода, — холод, от которого леденеет рассудок. Раньше ты рассуждал, что будет после смерти? Добрый седой Бог с записной книжкой стоит перед вратами Рая? Или рогатый падший ангел, Сатана, потирает руки и разжигает угли под твоим котлом? Нет, тебя точно ждёт вечная тьма, которая была и до рождения. И что лучше? Жить или прокрастинировать в забытье? Дай мне Бог, пусть его и нет, спокойную жизнь, а не эти мрачные мысли, достойные философского постапокалипсиса…

***

Роман Гранц в одиночестве гонял шары по бильярдному столу. Те стукались друг о друга, о бортики, и стук от их столкновений разносился по пустому игральному залу. В обычное время тут много народу. Почему же сейчас нет? Да потому что норма́льные люди спят в четыре утра! А он катает шары кием и даже выпить не может. Автоматы по продаже алкоголя работают только с шести. Хорошо хоть комендантский час не ввели, и он может спокойно разгуливать по этажу. Гранц бросил кий и сел в кресло. Надоело. Надоело просто так гонять шары, однако это было куда интереснее, чем смотреть в обшарпанную бежевую стену и наслаждаться бессонницей. Он вытащил из кармана полупустую пачку «Белого флага» и достал белую трубочку сигареты. Кто бы мог подумать, что после электронных вейпов и вечного привкуса вишнёвой жижи во рту, он будет каждый день совать в рот старомодную табачную дрянь, которую курил его отец по вечерам на балконе. Но теперь коробки с лозунгом «КУРЕНИЕ УБИВАЕТ» тоннами лежали на складском этаже. Ведь правительству не хватает бюджета на электронные средства для курения, зато на контрольные браслеты — пожалуйста! Роман поднёс кончик сигары к индукционному перекрестию зажигалки и тут же убрал. Затянувшись, он сразу почувствовал этот мерзкий сухой и при этом необходимый вкус, к которому до сих пор не привык. Никотиновая палочка с огоньком на конце чуть уменьшилась, и он выдохнул непривычно редкий дым. Его окружило облако табачного дыма, тут же понёсшееся вверх к вытяжке. Сколько он тут уже сидит? «Время?» Браслет на руке гласил: «4:35». А казалось, что прошло уже два часа его времяпрепровождения в этом зале. Гранца одолевала скука от того, что занять себя было совершенно нечем. Болтать с роботом, имя которого так и не запомнил, было для него лишь тренировкой языка, ибо робот вновь и вновь повторял успевшее изрядно надоесть «Секунду…», пытаясь обработать некорректную команду. Он знал, что речь у него не актёрская, но все живые его почему-то понимали с первого раза, а это ведро с гвоздями!.. Рабочая смена тоже начнётся не скоро. В восемь часов. Ну, а в семь заиграет всеми красками на стенах весёлая реклама со смайликами и цветочками. Цветы… Когда Гранц тепе́рь их увидит? Наверное, никогда, если ботаники из научного отдела не решат поэкспериментировать на восьмое марта. Хотя это, наверняка, будут, всё равно, что в ботаническом саду — такие же нереалистичные, как будто нарисованные, бутоны, листья, столь холодные от влаги. Роман зажал сигару в зубах и направился в общежитие. Он понимал, что экран теперь, как в нулевые, только и делает, что промывает мозг и ведёт его к окончательной деградации, однако также экран несёт усладу глазам и отдых разуму. Пусть теперь непонятно было, что́ там показывают, и на что́ это похоже. По определению — интернет, по контенту — телевидение. Впрочем, выбора у Гранца всё равно не было. У красно-синего автомата с газировкой Роман остановился и осмотрел ассортимент за широким стеклом с неоновой подсветкой. Интересно, когда их запасы этих деликатесов закончатся? Он выбрал A03, приложил большой палец левой руки к сканеру. Система быстро опустошила его электронный кошелёк на шестьдесят рублей, и он забрал банку вишнёвой газировки. Он дёрнул кольцо и проломил алюминиевый корпус. В шипящем звуке выходящих газов он слышал свое недалекое прошлое — то время, когда он ещё совсем мелким спиногрызом сидел и смотрел очередную рекламу напитка с вскрытием банки и дыханием актёра в замедленной съёмке. Пройдя сквозь развлекательный зал, наполненный игровыми автоматами, как в 80-х, столами для тенниса и настольных игр, зону питания — кафе, закрытые бары, автоматы с едой и напитками, и оказался в жилой секции. Его место в самом конце, так что он тихо прошёл среди бесконечного числа дверей, ведущих в идентичные однушки, где даже отдохнуть уединённо было нельзя. В гостиной (хотя откуда гости) Роман в гордом одиночестве упал на диван и утопил наушник в ухо. Над браслетом появился плоский экран, показывающий на художественном канале очередной старый комедийный сериал. Он уткнулся в голограмму и без единого смешка досидел до мелодичного гудка по всему этажу, сообщающего о том, что через пятнадцать минут начнётся смена. Зашумели двери, люди принялись толкаться в коридоре. Кто-то шёл в местную кухню — залить кипятком свою сухую лапшу «SLaS», а кто-то, у кого было денег побольше, спешили в магазины первым занять очередь. А Гранц не двигался с места. Ему некуда торопиться. Работать? Куда́ ему работать!.. Он не работает. Он вновь достал пачку и металлическими пальцами донёс сигарету до рта. Индукционная зажигалка вновь возбудила табак. Роман вдохнул, выдохнул и вновь перевёл бионический глаз на экран. Работать нет смысла. Особенно, когда вместе с тобой в могиле зарыта сама надежда.