pretend

— Ты когда-нибудь задумывался о браке, Хосок? Хосок засмеялся, пораженный вопросом матери. Но она, как ни странно, сохраняла серьезное выражение лица, так что парню пришлось заткнуться. Он сел за стол, взял в руку бокал, наполовину полный вином, и принялся болтать им, размешивая красную жидкость. — О браке, мама? Откуда вообще взялся этот вопрос? Думаю, ты выпила чуть больше, чем стоило, не правда? — сказал он сделал глоток. Его мама вздохнула, убрав со лба прядь ее кудрявых волос цвета шоколада. — Ты знаешь, каковы традиции нашей семьи, Хосок. Рано или поздно нам придется выбрать кого-нибудь для тебя, и я правда стараюсь ждать, пока ты созреешь для брака… Но твой день рождения уже через неделю, так что твой отец немного в спешке. — Мама, любовь не является какой-то неотъемлемой частью моей жизни. Ведь, в конце-концов, у нас останемся только мы сами, и только мы, так зачем же тратить нашу любовь на кого-то еще, когда я могу любить лишь свою душу? — объясняет Хосок, опустив руки на стол, переплетя собственные пальцы друг с другом. Горничная, стоящая рядом, заметила возле него уже опустевший бокал, и тут же поторопилась снова его наполнить. — Это тупо… — Следи за языком, Чон Хосок. Хосок вздохнул, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. — Это неуместно, — исправился он, и мама поджала губы. — Я понимаю, что вы с папой счастливы в браке, влюблены друг в друга, но это только ваш личный выбор. Я предпочитаю себя и только себя: мне не нужен никто другой, чтобы говорить мне, что я красивый, или чтобы целовать мне руки — я и так мою их каждый день. — Значит, тебе пора поменять свое мнение, — качает головой миссис Чон. — Ты обязан будешь жениться на ком-нибудь… Таковы правила, Хосок! — Да кто ты такая, чтобы диктовать мне, кого я буду и не буду любить? — вскочил он со своего места. — Это моя жизнь, не твоя. — Я твоя мать, Хосок, и я решаю за тебя все, каждый путь, на который ты ступаешь. А теперь сядь на место, Суран готовит твой любимый десерт. — Я больше не голоден, — бросил Хосок. В тот же момент в столовую вошла горничная с бокалом, снова полным вина, так что Хосок просто забрал его у нее из рук и продолжил: — А теперь, мама, позволь мне удалиться с этим чудесным напитком. Он сделал еще глоток, мимолетно улыбнулся горничной и полностью проигнорировал дальнейшие мамины возмущения, выйдя из комнаты. Хосок, только он вошел в свою спальню, сразу поставил бокал на стол и сам сел на кровать. Он расслабил свой галстук, и, глядя в зеркало, рассмеялся над тем, какая же глупая вещь эта женитьба. Хосок должен был быть юристом, но он слишком сильно ненавидел это дело, так что он до последнего откладывал устройство на работу. Вот-вот должна была начаться гроза, но ему уже было слишком скучно. Так что он принялся звать водителя своего лимузина. — Инхо! Тот едва ли сиюсекундно появился на пороге хосоковой спальни: — Да, мистер Чон? — Я желаю съездить в книжный магазин, не будешь ли ты так добр свозить меня туда? — Конечно, мистер Чон. Но вы же знаете, что сейчас начнется гроза? — Да. А ты знаешь, что ты не должен говорить моей матери ни слова о том, где я был, так ли? Водитель сглотнул и кивнул, и они направились на улицу. Хосок надел свой пиджак от Александра МакКуина поверх рубашки, залез в черный матовый лимузин и тут же попросил включить радио. Заиграла мелодичная песня в жанре поп, но ее тут же переключили на оперу. — Мне ведь так понравилась эта песня, Инхо! — заныл Хосок. Инхо взглянул на него через зеркало заднего вида. — Мистер Чон, вы ведь знаете, что вам не дозволено слушать подобную музыку. Хосок подпер голову кулаком и вздохнул. Вскоре лимузин припарковался у книжного магазина, и парень ступил наружу, подошел к окну водителя и наклонился: — Не жди меня, Инхо. Я желаю побыть один, и позвоню тебе, когда захочу, чтобы меня забрали. Инхо засомневался, неуверенно постукивая по рулю, но затем Хосок пристально посмотрел на него, и мужчине пришлось уехать. Чон улыбнулся сам себе, толкнув двери, и только стоило ему войти, как он тут же приковал все взгляды. Его семья была известна за счет своего состояния, а отец был владельцем крупной компании. Хосокова фамилия тут же коснулась уст каждого находившегося в помещении, шепотом пролетев мимо его ушей. Он вальсировал по книжному залу, все бросая взгляды на секцию с комиксами, но затем тяжело вздохнул и все же пошел в отдел более взрослой литературы. Мать убила бы его, притащи он в дом что-то для развлечения, нежели обучающее. За окном зашумела гроза, и Хосок подпрыгнул от испуга, тут же пробегаясь взглядом по комнате. А потом один незнакомец привлек его внимание. У него были темные карие глаза, чей взгляд был прикован к страницам лежащей на столе манги, свитер с длинными рукавами, из-под которых видны были только тонкие бледные пальцы рук. Парень сидел, закинув ногу на ногу, в рваных джинсах и запачканных ботинках. У Хосока едва не сработал рвотный рефлекс от всей этой простоты, но интерес победил. Он уже собирался было завести дружескую беседу с этим незнакомцем, как вдруг во всем здании выбило пробки и моментально отключился свет. Хосок подскочил, потеряв парня из виду. — Не волнуйтесь, у нас тут есть аварийный свет! — воскликнула девушка за прилавком. Хосок закатил глаза, достал из кармана телефон и буквально завис на несколько секунд, когда увидел, что он не ловит сеть. Он грустно сунул руки в карманы, и направился в сторону кассы, чтобы взять фонарик. Только получив его, Хосок тут же щелкнул выключателем и направился назад в зал, чтобы найти место, где можно переждать грозу. Проходя мимо стенда с книгами, он врезался в кого-то, кто недовольно буркнул от столкновения. Он сразу же посветил фонариком, и увидел того же незнакомца, что приковал его взгляд несколькими минутами ранее. — Я приношу свои извинения, сэр. — Сэр? — засмеялся незнакомец. — Я только выпустился из университета, не думал, что выгляжу настолько старым. Но если тебе такое нравится, то я не буду тебя осуждать. Хосок прищурился: — Пардон? — Я Юнги. — Меня зовут Хосок. — Приятно познакомиться, Сок, — улыбнулся он, протягивая руку для пожатия. Хосок пожал его руку, нахмурившись. — Хосок, не Сок. — Погоди, мать твою, ты Чон Хосок? Хосок сморщился от нецензурного выражения, но выдавил из себя улыбку. — Во плоти. Юнги широко улыбнулся, обнажая десна: — Мой сосед твой огромный фанат. Только между нами, скажу по секрету: у него постер с тобой в шкафу. Ты даже не представляешь, что он с ним делает. Хосок удивленно моргнул: — Ну, смотрит, наверное? — предположил он, пытаясь найти хоть какой-то смысл в словах Юнги. Тот скривился. — Тебе вообще сколько лет? — Двадцать три. — Отлично, мне двадцать пять. — И ты до сих пор читаешь мангу? — спросил младший. — А ты до сих пор не знаешь, что такое секс? — от вопроса Хосок моментально покраснел. Он, конечно, знал, что значит это слово, но никогда об этом не говорил. Ему даже не было позволено смотреть что-то такое, с избытком нежности. — Ну, судя по твоей реакции, точно не знаешь. Ты как огромный малыш, но можешь ходить и разговаривать, это очаровательно. — Очаровательно? Как человек может быть очаровательным? * — Никто не знает, но ты только что на собственном примере показал, что это возможно. И в какой-то момент Хосок понял, что он хотел бы застрять тут навечно.