Этим утром я проснулась в пять утра от назойливого будильника. Выключила его на телефоне, немного полежала, а потом поняла, что мне не холодно. В отличии от вчерашнего. Мне было даже жарко. Я чувствовала такие родные руки на своей талии. Впервые за эти есть лет мне было хорошо, мне было тепло… Мне была так комфортно с ним. Будто бы и не было этих лет, этого расставания. Было хорошо. Просто хорошо. Я не хотела вылезать из этих объятий. Но нужно. Иначе я лишусь работы. В первый рабочий день. Антон то может и не лишиться, всё-таки от него там почти всё зависит и он может понежится в постели. Но я не могу.
Потом мой взгляд упал на руки. Чуть ниже плеч у него были аккуратные синяки на обеих руках. Я косо взглянула… Откуда? Решив, что история об этом явно умолчит…
Я надела халат и пошла на кухню. Но перед этим я посмотрела на Антона. Он был безумно милым… Спал, морщил нос и сладко посапывал. Он был таким моим… Я будто во сне. Или же попала в прошлое. Он был таким близким.
Я ушла на кухню. Захотелось сделать приятное ему, но готовить я не умею. Хотя… Я сейчас говорю как какая-то влюблённая дурочка. Хотя, такой я себя и чувствовала — влюблённой идиоткой. А ведь это всего один раз. Больше такого не будет. Это всего лишь наша мимолётная слабость. Под натиском алкоголя. Я готова простить ему любое предательство и сделать всё что угодно, лишь бы это не заканчивалось… Лишь бы длилось вечно. Лишь бы он всегда возвращался ко мне, мы сидели с ним, как раньше, и болтали по вечерам.
Я решила пожарить яичницу, но она подгорела. А всё дело в моих кулинарных способностях — я ужасная хозяйка, хуже некуда. Я уже выкидывала неудавшийся завтрак в мусорку, как услышала смешок за спиной.
— Ты всё такая же горе-хозяйка! Садись! — с усмешкой произнёс Антон. Он был с голым торсом, лишь в своих джинсах. Я улыбнулась. Он был безумно родным сейчас. Готовил завтрак. Решил разойтись и приготовить омлет. Я улыбнулась уже в который раз за утро. Улыбка не слезала с моего лица. Я была безумно счастлива.
Антон колдовал над нашим завтраком, а потом разошёлся и сварил какао. Мы завтракали. Я не отводила взгляда от тарелки, а Шастун, наоборот, в упор смотрел на меня. Я покраснела как школьница.
— А ты всё так же вкусно готовишь… — улыбнулась я и взглянула на Антона. Он усмехнулся.
— Талантливый человек — талантлив во всём, — пожал он плечами, а я усмехнулась и отпила какао.
— Ммм… наверное, ради этого какао я тебя и терпела, — усмехнулась я, а Антон закатил глаза.
— Забияка ты, — сказал он, и мы замолчали. Я подумала, что так не хочу расставаться с Антоном. Я хочу, чтобы каждое утро было именно таким. Именно с этим человеком.
— Антон… — начала я, и парень напрягся.
— Не переживай, Кир. Мы сделаем вид, что ничего не было. Я всё понимаю. — пожал он плечами, и я опешила. Но ничего говорить не стала. Он прав. Он действительно прав. Как всегда. Всегда прав оказывается он.
— Спасибо… — сказала я.
— Кирь, можно вопрос? — спросил Шастун, и я кивнула. — Зачем ты накричала на Оксанку? Она ведь ни в чём не виновата… — пожал плечами парень. Я усмехнулась. Заступается.
— Она не виновата? Шастун, я уехала только из-за неё! И из-за тебя. Это ты меня предал! — начала я ругаться. Настроение как рукой сняло. Он с непониманием посмотрел на меня. — Ты переспал с ней, Шастун! — кричала я. Антон распахнул глаза.
— Я не спал с Оксанкой, — возмущённо произнёс Шастун, а я скривилась.
— А ты говорил, что никогда не врёшь людям! — опустила я голову, и Антон удивился.
— Я не вру, — сказал Антон и, встав, ушёл в другую комнату. Спустя несколько минут он уже вышел из моей квартиры. А ведь всё так хорошо начиналось… Было такое счастливое утро… Я могла не истерить. Антон, как всегда, подарил мне крылья, а я собственноручно оторвала их. Конечно, рождённый ползать — летать не может. Крылья для меня лишние.
Я не стала доедать. Есть завтрак, приготовленный Антоном, было для меня испытанием. Я пошла одеваться. Шастун всегда сбегал от проблем. Как и сейчас. Он был трусом, но это не портило его. Это делало его не камнем, это делало его живым. Он чувствовал…
В душе я думала, что мне нужно его забыть. Поэтому решила я решила вспомнить его недостатки. Только фанаты их не замечают. Мы все не идеальны, и у каждого есть недостатки. Они были и у Шастуна. Их существование отрицать бессмысленно. Антон был ленивый, безответственный, неряха, вредина, трус. Но, вспомнив его недостатки, я сразу же вспомнила его достоинства: он был ловкий, общительный, добродушный, жизнерадостный, смекалистый, умеющий любить, понимающий, а главное — искренний. Благодаря этому я впала в ещё большую депрессию. Я вздохнула. Как же глупо было делать в моих глазах Антона плохим. Все его недостатки сами собой становились достоинствами. Ленивый, неряха, но только дома. Да, дом наш был похож на помойку, но без Антона любой порядок становиться ужасным. Антона нельзя представить в идеальной чистоте. Он будто носит в карманах хаос, раскидывая его повсюду. Вредина, но он так смешно вредничал. Это вызывало лишь улыбку. Трус… Трусом он был лишь в некоторых моментах. Антон боялся фильмов ужасов, зато он храбро шёл против общества. Хотя, трусость его всё же была недостатком. Он никогда не решал проблем, сбегая от них. Но я делаю точно так же. О чём я говорю, ведь если бы я не сбежала от проблем много лет назад, то сейчас бы вот этого вот всего не было. Это я трусиха. Антон сейчас не уезжал в соседнюю страну. Он просто отложил разговор на потом. А я и вовсе навсегда отложила разговор. Я всегда была уверенна, что Антон не обманет. Я ошиблась… Он не признал вину… Но почему я сейчас не крою его последними матами? Я хочу его видеть. Даже злым. Глупо… Ведь он не умел злиться. Он был в растерянности, но не злился. Даже сейчас. Он не злился, он был в панике.
Я приехала как раз к восьми. В офисе я встретила Оксану, которая испуганно смотрела на меня; Стаса который был, как и вчера, приветлив; Димку Позова который, видимо, уже слышал о моём возвращении в Москву. Ведь я знаю, что с Антоном они были лучшими друзьями, и Дима всегда считал себя заботливым Шастуновским отцом. Хотя ему вполне могла бы всё рассказать и Оксанка, которая успела уже растрепаться Антону. Да даже Стас мог ляпнуть о новой сотруднице. То, что Дима не удивлён, я увидела в его глазах. Ещё в офисе сидел довольно симпатичный брюнет, которого звали вроде бы Арсом, видимо был действительно удивлён и рад мне. Это я поняла по его счастливым и как два озёра голубым глазам. Они были небесного неба, которые запали мне в глаза.
Антона не было. Было уже девять и шёл десятый час, но Шастуна не было. Сидя рядом с Арсением, который безумно мне понравился. Он был довольно милым и общительным. Мы разговаривали с ним. Он расспрашивал обо мне, а потом перешёл о расспросах об Америке. С ним было легко в разговоре, он был открытым для общения. Открыто говорил, что мечтает побывать в Америке, но всё никак не складывается. Много работы. Мне даже стало стыдно, что я, ленивая и нигде не работающая жопа, была в Нью-Йорке, повидал мир… А тут этот молодой парень Арсений, красив внешне… и работает как проклятый, а никогда не был в Америке.
— Помню, я был в Барселоне. А ещё мы летали в другие страны на гастроли. Хотя, если честно, города России мне нравятся гораздо больше. Я всегда любил находить прекрасное в обычном. — пожал он плечами. — Я люблю свою страну. Поверь, мы были во многих городах.
— А сам ты откуда? — спросила я. Разговаривая с Арсением, я даже забыла, что пришла на работу. Я забыла, что сегодня пыталась забыть Антона всеми способами. А сейчас я о нём и не думаю. Оказывается, чтобы забыть человека, нужно просто найти нового. И, кажется, я его нашла…
— Я родился в Омске. Там отучился, недолго поработал в театре, а потом жил в Питере. Там хоть и холодно, зато действительно красиво… — Арсений прикрыл глаза и я уверенна, что он вспоминал какой-то из этих городов.
— Значит… ты патриот? — спросила я с усмешкой.
— О, Арс — наш главный патриот. — усмехнулся Стас, вышедший из своего кабинета, где я вчера сидела, подписывая бумаги. Я непонимающе взглянула на Арсения, а потом на Стаса.
— На прошлых гастролях Арсений нас таскал везде! Точнее, их! Я отделался лёгким испугом, — усмехнулся Стас. Арсений закупил глаза. Я улыбнулась и посмотрела на Арса. Он был сейчас милым. Закатывал глаза, вздыхал, морщил лоб, смотря на Стаса.
— Ой, тебе лишь бы меня опозорить, — усмехнулся Арс. Я взглянула на Оксану. Она чувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Она пыталась найти себе место, ища занятие. Я видела в её глазах обиду. Ей было обидно, что она одна. За неё никто не стоит. Когда мы встретились взглядами, то я лишь предвзято взглянула на неё, мол «вкусила как это, когда отнимают дорогое?». Я понимала, что это неправильно, но… Сейчас мной правила месть. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Моё блюдо остывало шесть лет. Долго… Слишком долго.
Тут в дверь буквально ввалились двое парней. В одном я заприметила Шастуна, а в другом я узнала парня с афиши, с весёлым хвостиком. Я увидела улыбку на лице Оксаны и поняла, что всё-таки моя победа длилась не долго… Оксана готова была подпрыгнуть от радости разве что не взлететь. Я сразу же взглянула на Антона. Хотелось извиниться за свою истерику, но Шастун выглядел бодренько. Он был в квадратных тёмных очках и белой с чёрными звёздами куртке. Антон выглядел счастливым. Хотя, я знала его. Он был плохим актёром. Его, как всегда, выдавали глаза. Печальные, грустные. Видимо, все заметили притворное и наигранное счастье. Да, мне пора признать, что не я одна знаю этого человека, что он не только мой. Что он любимец публики, его любят миллионы… И, возможно, сотни знают его не лучше, чем я.
Парень, вошедший с Антоном, был значительно ниже его. Он был армянской внешности, но забавная причёска портила всю картину этого народа. Он был в голубой футболке с какой-то белой надписью и накинутой поверх тёплой кожанкой. Мужчина вызывал положительные эмоции.
Хотя, я не могу сказать ни о ком, сидящем тут, что он вызывает какие-то плохие чувства. Все были добрыми, общительными, болтливыми и искренними. Видимо, всю жизнь я встречала не тех. До этого я считала, что единственный искренний человек — это Антон. Но тут я поняла, что ошибалась. Я просто встречала не тех людей. Я плохо разбираюсь в людях — это мне говорили всегда.
Я вздохнула и взглянула на Антона. Он улыбнулся мне и жестом показал, что всё хорошо и тема закрыта. Я кивнула и была благодарна за это. Шастун, как всегда, спасал ситуацию. А потом я поняла, что для облегчения моей работы, о нас знают только Дима и Оксана.
— Так, Шастун, Матвиенко! Опаздуны! Мы только вас ждём! — начала Оксана, а Матвиенко усмехнулся.
— Ой, всё равно все по приходу два часа пьют кофе. А в меня столько кофе не влезает! — усмехнулся Матвиенко. — А в Шастуна тем более, — пожал плечами мужчина. Оксана улыбалась, смотря на парней. Да… это были её мужчины. Я в этом уверенна.
— Кхе-кхе, — покашлял в кулак рядом сидящий Арсений. — Вообще-то, у нас новая работница, — пропел он.
Матвиенко и Шастун взглянули на меня.
— Кира, — тихо произнесла я, смущаясь.
— Серёжа, — наконец-то узнала я имя этого забавного паренька.
— Антон, — сказал Шастун, и я косо взглянула на него. Парень подмигнул, а я улыбнулась. Спасибо. Я обязательно скажу ему это лично. Когда-нибудь.
— Вообще-то, Кира наш новый костюмер-визажист, — сказал Арс, а на лице Антона вдруг появился некий страх.
— Неужели Кузнецова ушла? — спросил Антон. Арс отрицательно покачал головой, и Антон выдохнул. Теперь я была в шоке. У него девушка? А ведь я даже об этом ни разу не подумала. На меня будто вылили ведро холодной ледяной воды. А ведь у него даже может быть ребёнок и жена. А может, и не один ребёнок… А я только и делала, что размышляла о том, каково мне. А ведь его девушка или жена, дети… да кто бы ни был сегодня так его и не увидели. Она, наверное, обзвонила все больницы, морги и полицейские участки, пока мы тешились друг в друге. Нет, Антон не виноват. Это я… я не должна была возвращаться, отрывая старые болячки и сыпя на них соль. Причём не только свои болячки, я ещё и Антона задела.
— Нет, Ирка осталась, — с ехидной усмешкой следил за реакцией Антона Арсений. — Анька ушла. Они с Киром уехали с Крым.
— Ого-го, — с усмешкой произнёс Антон.
— Шастун, ты сколько пил на корпарате? — усмехнулся Арс. — Мы так-то в тот день ещё и Аньку провожали.
— Ой, ты разве не помнишь, как мы тащили эту этажерку до меня? — возмущённо влез Серёжа, а Шаст закатил глаза.
— Е-ей! Прям благодеи. Пойду, поставлю свечку за ваше здравие! — с усмешкой сказал Антон и упал на второй диванчик в офисе, зарываясь в красных и белых подушках.
— Тебя, не крещённого, в церковь не пустят! — усмехнулся Серёжа, садясь на кресле с подъезжая на нём к Шастуну.
— Вообще-то, он крещённый, — сказала я в один голос с Антоном, только вместо «он» было «я». Все взглянули на меня, и даже Антон. Я распахнула глаза и улыбнулась. — Ну, у тебя же крестик есть. Я в инстаграме видела, — пожала я плечами, и только Антон усмехнулся. Он то знал, что все свои социальные сети я удалила ровно тогда, когда уехала в Москву шесть лет назад. Ребята пожали плечами.
— То есть ты видела наши инстаграмы? — спросил Арс, видимо вспоминая, что же выкладывал последним. — А мой видела?
— Нет, я только его видела. Случайно, в рекомендациях было, — пожала я плечами. По лицу Арсения было видно, что он что-то заподозрил, а потом улыбнулся и забыл всё, о чём думал. Настолько красивой была эта улыбка.
— Так, вот сейчас начнёте пахать и посмотрим, как вам будет переизбыток кофе. А Матвиенко в особенности! — Стас сурово посмотрел на Антона и Серёжу, причём заострив взгляд на втором. Я хихикнула. Ребята были такими тёплыми и родными. Такое ощущение, будто я попала в другую вселенную. В ту, где я действительно нужна кому-то. Хотя сейчас было ощущение, будто я не пришла на новую работу, а в семью. Такую добрую, счастливую и любящую семью. — Кстати, съёмки сегодня будут после обеда.
— И нафиг мы припёрлись в девять то
утра? — не успокаивался Серёжа. Я услышала, как завыл Шастун, который был похож на бревно.
— Можно я посплю? Пожалуйста, Стас! Я назову своего сына Стасом! — просил Антон, а я с усмешкой незаметно ударила парня, покосившись. А ведь он клялся назвать своих сыновей Максимом и Никитой, а дочку Дашей. Шастун опять закатил глаза. Мне очень нравился этот жест. Он делал Шастуна милым. Хотя Шастун был милым с рождения.
— Нет, нет, нет… То, что ты опять занимался всю ночь какой-то хернёй! — я опустила глаза. Шаст страдает сейчас из-за меня. Ведь я ещё немного поспала после душа. А где был Антон? Неужели припёрся домой?
— Ста-а-с…
— Нет. Сейчас идёте на площадку, на тренировку, потом на грим и тогда на съёмку! — приказал Стас. Все кивнули и стали собираться. Только Антон лежал бревном на диване. Серёжа сперва бегал вокруг, а потом схватил Антона за ногу и потянул с дивана. Тот с грохотом оказался на полу. Я с упрёком посмотрела на них. Да, я понимала Диму в желании быть заботливым папочкой Антону. Иногда мне тоже хотелось стать этому балбесу заботливой мамочкой. Он всегда был и останется ребёнком.
Шастун всё-таки поднял свой зад и вышел. Оказывается, что идут все. Даже Стас и Оксана.
Оказывается, что «Главкино» — это не просто сборник офисов телеканала ТНТ. Здесь находятся всевозможные студии. В основном они находятся на первых этажах. Там есть площадки почти всех шоу. Ну, кроме Дома2 и различных сериалов. По крайней мере, так мне объяснил Арсений, пока мы шли к их съёмочной площадке. Кстати, я уже поклялась себе, что обязательно посмотрю и биографию и инстаграмы всех парней сегодня вечером, а ещё некоторые выпуски, интервью, какое-то закулисье… Чтоб быть в курсе дела. Всё-таки это мне нужно для работы
Мы спустились на первый этаж, причём потратили на это около получаса. Нет, мы не шли пешком с десятого этажа. Мы ехали на лифте со второго. Не зря Стас сказал: «Вы ещё два часа ерундятиной заниматься будете!». И как же он был прав. Мы всё это время просто катались на лифте. Стас нажимал вниз, но Серёжа сразу же начинал вверх. Так я просмотрела из дверей лифта десять этажей. Арс всё это время рассказывал мне о работе, самом здании и, можно сказать, проводил экскурсию. Я видела, как меня взглядом прожигал Шастун, а также Дима. Только Матвиенко я была по барабану. Они со Стасом соревновались за кнопки лифта. Всё-таки Серёжа победил, потому что спустя минут двадцать Стас ушёл спускаться по лестнице. Тогда Серёжа быстро подлетел к кнопкам, расталкивая всех с криками:
— Быстрей, быстрей! Мы его обгоним! — я улыбнулась. Кажется, я дествительно нашла семью. Хотела обрести работу, а обрела ещё и семью.
В общем, оказывается, что на каждом этаже находится по пять офисов. Ну, кроме первого. «Импровизация» расположилась в самом удобном месте — на втором этаже. Там также располагались студии: «Comedy Club», «Студия Союз», «Однажды в России», «Где логика?» и «Comedy Woman». Арс непроизвольно похвастался, что был на съёмках некоторых из них, причём не раз. Дима вставил свои пять копеек, мол они все вместе ходили. Я улыбнулась. Они довольно мило спорили. Антон всё это время сидел в телефоне, не особо вникая в процесс общения. Дима же пытался с ним поговорить, но это были провальные попытки.
Мы стояли внизу, когда запыхавшийся Стас Шеминов всё-таки спустился. Кстати, почему-то в такой атмосфере мне перехотелось называть его Станиславом.
— Ну, нифига ты медлительный! — с упрёком сказал Серёжа. Стас готов был убить этого паренька, но всё-таки наплевал. — О, а давайте прямой эфир? Ну, у нас как-никак, а первый день съёмок нового сезона, — сказал Серёжа. Все пожали плечами и особо не возмущались. — Шастун, ты в инсте? — спросил Матвиенко. Антон кивнул.
— Давай эфир, — Антон вздохнул, но всё-таки отдал телефон Серёже. Тот включил прямую трансляцию.
— Привет, ребят, — поздоровался Серёжа. — Ого, Шаст, тебя уже сразу триста человек смотрят. Так… В общем, у нас не просто абы-какой эфир. Мы сегодня начинаем съёмки. Вообще, много чего вам покажу, — сказал Матвиенко в телефон. Я и не заметила, как мы подошли к большой железой двери. Когда мы зашли туда, я подумала, что попала в другую вселенную. Здесь, в отличии от тишины офисов, был шум и гам. Здесь творилась суета, огромная куча народа, все куда-то торопятся, бегут… Я с открытым ртом осматривала всё. Здесь кипела жизнь. Я осматривала всё, врезалась в толпы людей и была будто слепым щенком. Я шла, а в это время меня сшибали с ног. Осознала, что иду с довольно популярной четвёркой, потому что к ним рвались девушки.
Мы нашли дверь с надписью «Импровизация» и зашли. Но нашему взору предстал не, как я ожидала, зрительный зал, а длинный и узкий коридор. Впереди всех шёл Серёжа, а позади него Шастун, лишённый гаджета. Везде были тёмные цвета, куча дверей.
— Тут наша гримёрка, тут костюмерная, тут сортир, тут хранится реквизит, тут душевые, тут зона отдыха, тут монтировочная, тут закулисье, а тут святая святых — сам съёмочный зал. — рассказывал Арсений, когда мимо пролетали двери. В зоне съёмок было много массовки. Импровизаторы решили пойти в зону отдыха, а меня Оксана отвела в костюмерную, где познакомила с моими коллегами. Там были Катька Позова, которая мне тоже не обрадовалась, потом Дарина Шеминова, как я поняла, это жена Стаса. Ещё Маша Бендыч, Настя Исакова, Юля Коготкова, Лена Берестова и, на сладенькое — Ирина Кузнецова, за которую так волновался Антон. Она оказалась неплохой, но от одного представления, что она девушка Антона, хотелось выцарапать ей глаза. Меня ознакомили с одеждой. Её оказалось много. У каждого из ребят были свои уже устоявшиеся образы, но тут подбирались и новые. Помещение было небольшое и больше похожее на склад. Но я чувствовала тут что-то вроде отдушины. Тонны одежды, аксессуаров, обуви… Здесь было так по-творчески, хотя я перфекционист и мне важен идеальный порядок. Вот и сейчас я надеюсь на то, что девочки разрешат мне навести порядок тут. Вообще, все девушки оказались милыми и довольно симпатичными. Я вполне вписалась в их, на первый взгляд, хороший коллектив. Уж не знаю, какие они на самом деле. Но на вид были вполне неплохими. Ещё было две примерочные и небольшой столик для чаепитий. Самой говорливой, как ни странно, оказалась Ира.
— Тут мы чай пьём, но только когда ребята снимаются. А так мы к ним в зону отдыха ходим, с ними веселее. Вообще, мы создаём образы и делаем ребят более пригодными для съёмок. В основном нужно работать с Шастуном, у которого мешки под глазами, в которые только картошку складывать. Ну, Серёга ещё любит повыделываться. Димка тоже любит повозмущаться, но это Катюхин клиент. А вот с Арсом работать одна красота. Он вообще может сам себе мейк сделать. Хотя лучше не нужно ему такой возможности давать. Вообще, мейк мы делаем два через два. Нас как раз восемь. Есть одна смена, есть вторая. А в остальное время нужно будет помогать придумывать декорации для шокеров. Ещё во время мышеловок мы парням кровь убираем. Ну, ещё гардероб им придумываем. — рассказывала Ира, а я слушала её с открытым ртом. Было два вопроса: что такое шокеры и что такое мышеловки?
— А что такое шокеры и мышеловки? — спросила я, чувствуя, что это что-то не очень приятное.
— Ты не знаешь? О, тебе повезло. Сегодня будут самые рисковые съёмки. Сегодня мы снимаем и шокеры, и мышеловки. Мы всегда снимаем самые болючие в начале. Всё равно все звёзды смогут только после новогодних каникул. Вот у нас сегодня вроде как восемь часов съёмок, — говорила без остановки Кузнецова. Она уже наливала мне чай. — Так, а у нас Альберт заболел,
— сказала девушка куда-то вглубь.
— Стас его убьёт! — усмехнулась Катя.
— А кто такой Альберт? — удивлённо спросила я.
— Альберт заряжает мышеловки. — сказала Кузнецова, и я распахнула глаза.
— Так это же легче лёгкого! — с ехидной усмешкой сказала я.
-Ну, не скажи… Сто пятьдесят мышеловок двадцать раз попробуй, заряди… Там у самого пальцы отсохнут! Не понимаю, как парни придумали это… — ухмыльнулась Маша.
— Сколько? — удивилась я.
— Сто пятьдесят, — ответила Катя. Я удивленно расширила глаза. — Ладно, давай мы тебя посмотрим. Подбери-ка образ для Серёги. Он у нас самый привередливый… — с усмешкой сказала Катя. Я кивнула.
***
Парни, как всегда, страдали ерундой. Серёжа так и не выключил прямой эфир, и сейчас все лицезрели то, как парни подкидывали бутылку. Шастун всё-таки отобрал свой телефон, и трансляцию вели уже с Серёжиного. Шастун в веселухе не участвовал, у него сегодня не было настроения. Поэтому он просто лазил в социальных сетях и наблюдал за всем происходящим.
Сейчас Арс пытался поставить бутылку на горлышко, но двадцать третья попытка не увенчалась успехом, как и прошлые двадцать две. Димка уже истратил свои попытки и сидел, возмущённый и огорчённый, рядом с Антоном. Арс злился и проклинал пластиковую бутылку минералки. Серёжа отвечал на вопросы. Стас ушёл на съёмочную площадку, разговаривать с массовкой, а Оксанка ушла с Кирой.
Шаст про себя молился всем богам, чтоб они не повыдирали друг другу волосы. А зная характер обоих… Вообще, если бы перед Антоном встал выбор: Кира или Оксана, то он наверное бы сошёл с ума. Он всё-таки выбрал бы Оксану, потому что был уверен в ней. Она помогала ему не залезть в петлю, выкарабкаться из ситуации. Она даже бросила своего парня и переехала к Антону, лишь бы тот начал жить заново. Она знала, как это, когда любимые перестают быть любимыми. Когда-то она была втрескана в Шастуна по уши, но потом появилась Кира, и Суркова отступила… Она была рада тому, что может наблюдать за его счастьем. Так и не признавшись в своих чувствах, девушка убила их. Специально затоптала в своей душе, лишь бы те не выбрались и не стали зарождаться вновь. Оксана всегда уступала. С Кирой они были подругами, также как и с Евой когда-то… Но всё зашло далеко. Ева была в глазах Оксаны последней шлюхой, которая цеплялась за Антона, как за канат спасения из своей грязи. А Кира просто испарилась из её жизни. Это как убрать какой-то орган. Пусто. Но сейчас Суркова ненавидит и её.
Антон не знал всей этой психологии Оксаны, поэтому он ждал, когда они могли бы поговорить по душам.
У Серёжи начал садится телефон, и Матвиенко, быстро со всеми попрощавшись, отключил эфир.
— А как вам новенькая? — спросил Серёжа, кинув бесполезный мобильный на столик.
— Да… так себе, — пожал плечами Антон. Никто и не заметил, как парень тревожно сглотнул. — Обычная девчонка, — Антон прикрыл глаза, чтобы они его не выдали. Он знал, что это окно в его душу. А там сейчас колеблется демон. Сейчас он не хотел, чтоб глаза опять его выдали. Он не любил обманывать, но ложь во благо — правда.
— Мне вообще фиолетово. — пожал плечами Позов и взглянул на Антона, но увидел его закрытые окна в душу.
— А мне понравилась. Прикольная девчонка. Симпотишная, — усмехнулся Арсений. Он почувствовал спиной, как его обжёг чей-то взгляд. Но решив, что показалось, он подкинул бутылку. Та, как в замедленной съёмке, бухнулась ровно на горлышко. Арс начал танцевать вокруг бутылки.
— Ой, сейчас вам тут батя в здании покажет! — с усмешкой произнёс Шаст, вставая. Он хотел отвести эту скользкую тему подальше.
— Так, на арену цирка выходит…
— Стас Шеминов! — грозно сказал Стас, который только зашёл. — Хватит страдать ерундой! Марш переодеваться и на разогрев, пока будут мышеловки заряжать. Пашка уже подъехал, — раздавал указания Шеминов. Парни, под суровый взгляд Стаса, стали выходить из помещения. — Кстати, вам там новые костюмы подобрали, — как бы невзначай произнёс Стас.
***
Мы пили чай, разговаривали обо мне, знакомились… Вдруг с шумом влетели пятеро парней. Увидев пятого, я упала на стул. Это оказался Паша Воля. Его я помню. Мы с Антоном часто лежали на диване, я говорила, что Антон ещё будет вместе с Пашей Волей вместе на экране. Он тогда смеялся… А я, оказывается, Ванга. Они сейчас довольно хорошо общались.
— Паша… — кристально улыбнулся комик и подал руку. Я покраснела и подала руку в ответ. Павел поцеловал мою руку. Я улыбнулась. Парни во главе с Пашей прошли в нашу коморку, и тут стало слишком тесно.
Ира выскочила из-за стола и повисла у Шастуна на шее. Меня стала съедать ревность. И да, я это признаю. Это была ревность. Это чувство я узнаю из тысячи. Антон сперва опешил, а потом прижал к себе Иру и покрутил. Та завизжала. И я поняла, что хотела бы побывать на её месте. Снова.
— Отпусти меня! — била его по спине Ира. Антон лишь с усмешкой опустил девушку на землю. — Шастун, дурной! — ударила в живот его Ирка.
— Ой, какие мы нервные. Тебе бы таблеточки пить, — усмехнулся парень. — Ладно, что вы приготовили для нас? Спросил Шастун и сел на стул напротив меня. Причём он даже не взглянул на меня. Вот козлина. Антон по-тихому стал тырить печенюшки. Я с усмешкой наблюдала за ним. Вот, как малое дитё. Я покачала головой и пошла к девочкам, которые с грандиозным видом и пафосной музыкой с Машкиного телефона выкатывали пять вешалок. Каждая была подписана. Я быстро перехватила вешалку у Юльки и покатила четвёртую. Она оказалась Шастуновской. И я перекрестилась. Лишь бы он не стал возражать. Но Антон даже и не думал об этом. Он действительно разглядывал одежду, и, видимо, это было единственным, что его интересовало. Он осматривал одежду. Его заинтересовала тёмно-лиловая футболка с ярким принтом, брюки-дудочки и чёрный жакет. Я усмехнулась, ведь это я подобрала. Антон взглянул на образ, а потом на меня.
— Ты подобрала? — с усмешкой произнёс он. — Не Иркин стиль, — пожал он плечами.
— Зато твой… — тихо прошептала я, но Антон услышал и даже ухмыльнулся…
— Ладно, все на примерку, — скомандовала Ира и все с радостью отправились по примерным. Они, как маленькие дети, радовались новой игрушке. А главное, было приятно смотреть на это…
Я с ужасом смотрела на всё это из зала. После разогрева были шокеры. Стас предложил мне посмотреть из зала. На первых шокерах вышел Антон и Серёжа. Каждый раз, когда Антона било током, у меня сердце уезжало вниз. Я видела, как они корчились от боли. Мне было настолько жалко их, что я хотела подбежать и остановить съёмку. Мне стало страшно. Каждый удар будто проходил через меня. Будто это на мне были шокеры. Я не смыкала глаз. Было действительно страшно за Шастуна. Под конец я не вытерпела и закрыла глаза. Всё закончилось хорошо, но я готова была разреветься от напряжения. Меня будто до сих пор били разрядами тока. Антон снимал шокеры, смеясь над какой-то шуткой Димы, а я сидела и не могла встать.
Антон падал, трясся, ударялся… Я будто чувствовала всю его боль… Видимо, привычка. Но я всё же успокоилась и на ватных ногах пошла закулисы. На меня накинулась Ирка.
— Ну, как тебе? Сегодня слабенько. Видела бы ты новогодние шокеры… Хотя, можешь посмотреть… Они ещё не вышли. Там сборная солянка. И шокеры, и мышеловки… Напряжение, конечно, было жойское, — сказала Кузнецова. Она что, мне в подружки набивается? Вот такого счастья мне не нужно… Жойское… Шастун. Зараза, всех своими фразочками заражает. Не дай бог мне подхватить его «жойско» и «шутяо»!
Антон, весёленький и счастливый, побежал за минералкой в комнату отдыха. (От автора: Да, да, той самой минералочкой, которую они кидали). Когда он пришёл, то на сцене уже раскладывали мышеловки. Сто пятьдесят небольших мышеловок лежали на сцене. Я и понятия не имела, что будет. Но подозревала, что что-то плохое. Краем уха я услышала разговор Антона и Паши, от которого у меня по телу холодок прошёл.
— Как ноги? Выйти сможешь? — спрашивал ведущий.
— Честно? Не знаю. У меня ногтя на мизинце нет. Но выйти могу, — пожал плечами импровизатор. Я округлила глаза. Нет ногтя? Да что тут с ними делают? Нет, случайно, импровизации «Повесь товарища» или «Кто первый застрелиться»?
— Дурень, что ли? — с усмешкой сказал Паша. — Ладно, посмотрим… — махнул рукой он. Я не могла сделать и шагу. Хотелось схватит Шастуна и увести куда-нибудь в гримёрку, лишь бы он больше не чувствовал никакую боль…
Когда Паша ушёл, то я прошла мимо и почувствовала на себе сжигающий взгляд зелёных глаз. Вся невозмутимость испарилась куда-то, и я смущённо села в зал. Эту импровизацию мне тоже разрешили посмотреть, как зрителю. И зря… Я не могла сидеть на месте, чувствуя будто мне в пальцы впивается огромное количество мышеловок… А всё дела в том, что в двух метрах от меня по этим мышеловкам, как по бульвару шёл Антон Шастун…
Чуть позже одиннадцати вечера съёмки закончились, и всех распустили домой. Я даже не знала, куда мне идти. Осталось пару человек. Шастун ускакал куда-то вместе с парнями, и у меня было ощущение, что мы действительно незнакомцы. Что эта игра превратилась в реальность… Ведь он был ужасным актёром, а так яро делает вид, что мы не знакомы… Причём в это верили все. Даже я. Я сидела в гардеробной, где осталась только Ира, хотя и она уже застёгивала своё бежевое пальтишко и обвязывала шею нежным голубым палантином. Я же искала какие-то автобусы и маршрутки, метро к моему дому. Единственным выходом было метро, но это был даже не вариант. С метро я не умею разбираться. Одна я никогда там не ездила — либо с Евой, либо с Антоном. У меня был панический страх метро. Эти ветки, маршруты… Я в них не разбиралась. И со своим недалёким умом, я, наверное, буду кататься до утра по Москве. Ну, или до закрытия метро. Это уж как повезёт. Я даже не начинала собираться. Всё равно «Главкино» работает всю ночь, потому что иногда съёмки не успевают отснять или офисная работа затягивается. По крайней мере, так мне объяснила мой второй гид — Ира. Вообще, Ира, как ни странно, мне понравилась. Она была чем-то схожа с Арсением. Разговорчивая, добродушная. Она не была стервой, какой я её представляла. А точнее не её, а девушку Антона. Но Ира была хорошей. Только вот заделываться с ней подружками я не планировала.
Я ковырялась в телефоне, ища нужное название ветки метро.
— Кир, а ты почему не собираешься? Или тебе так понравилась работа, что и уезжать не хочется? — с усмешкой и неким дружеским заигрыванием сказала Ира, поиграв бровями. Я улыбнулась. Ссориться с ней я тоже не планировала.
— Да… Разбираюсь с метро. Я же в Москве не была фигову кучу лет. Вот, ищу, как добраться домой… — сказала я. Ира, поправляющая палантин на шее, остановилась.
— Кир, ну ты даёшь. Давай я тебя подвезу. Тебе куда? — спросила Ира и продолжила поправлять шарф.
— Ну, мне на Коммунистическую, — пожала я плечами, ведь это находилась на другом конце города.
— Не поверишь, но я живу на этой же улице. В пятнадцатом доме, — сказала Ирка, а я расцвела.
— Я в шестнадцатом, — а ведь они напротив. Вот это, конечно, совпадение.
— Вот и славно. Одевайся, я тебя подожду, — сказала Ира. Я не была красавицей, которая закутывалась в шарф. Я быстро накинула оранжевую куртку и белую шапку с пушком. Конечно, ехать с Ирой было не самым лучшим вариантом, но это лучше, чем ехать на метро.
У Ирки был джип, и это стало для меня неожиданностью. Чёрный джип стоял на почти пустой парковке. Конечно, ведь все разъехались к этому-то времени. Ира сняла машину с сигнализации и запрыгнула на водительское сиденье. Я села рядом.
— Ну, пробок нет. Время всё-таки не для них. Половина двенадцатого, как-никак. Поэтому за час домчим, — сказала Ира, когда мы начали выезжать с парковки.
— А вы так всегда работаете? Высыпаетесь? — спросила я. Кузнецова пожала плечами.
— Вообще, высыпаться — не высыпаемся, но уже привыкли. Хотя, Шастун и Матвиенко всегда опаздывают. Они у нас ещё те засони, — подмигнула мне Ира, а я смутилась. — Вообще, бывало, что мы ночевали прям тут. Помню, когда Антоха поранил руку, то у нас был отпуск на пару недель. Зато потом мы жили на работе. Домой нас отпускали только часа в четыре, и смыла ехать никто не видел. По этому ночевали прям там. — рассказывала Ира.
— Антон ранил руку? — спросила удивлённо я.
— Да, во время шокеров. Ранение, конечно, не огнестрельное, но несколько недель Шастуну ходил с замотанной рукой. Упал на осколки… — я не могла поверить. Так, вот откуда у него эти многочисленные шрамы на теле. Синяки — от шокеров, шрамы на руке — тоже от них, раны и синяки на ногах — от мышеловок. Мне даже стало его жалко. Как бы я не хотела ему подгадить жизнь, но точно не так…
— А… — я прикрыла рот. Молчи, Кира, молчи! — вы с Антоном… ну… это… ну пара? — ну ты, Кира и дура…
— Мы? К сожалению, а может быть, и к счастью — нет, мы не пара, — вздохнула Ира, как-то печально и с тоской. Я улыбнулась. Так хотелось сказать: «Мы с ним тоже: к сожалению, а может быть или счастью — не пара». Иру было жалко. Она было хорошей, но видно, что мучилась от любви к Антону. Хотя однажды, сам Антон мне сказал фразу, которая забилась мне в голову: «Любовь должна быть взаимной. Если любит один, то это просто симпатия!». Ира быстро пришла в себя и улыбнулась.
— Но он тебе нравится? — спросила я, надеясь, что Ира не будет с Антоном. Знаете, а я могу сказать — да, я до сих пор чувствую к нему любовь. Может, это странно. А вы встречали свою первую любовь спустя шесть лет? И только попробуйте мне сказать, что не хотели всё вернуть. Вот и я хотела бы всё вернуть. Но это лишь глупое желание. Мечта, которая не сбудется. Я никогда не верила, что мечтам свойственно сбываться. Мечтам свойственно разбиваться о суровую реальность.
— Ты лучше найди ту сумасшедшую, которой он не нравится! — усмехнулась Ирка. Да, именно теперь я хотела называть её так по-дружески. — Судя по расспросом, он и тебе понравился, — как-то грустно выдала Ира. Я осмотрела её и поняла, что мы схожи внешне. Она также блондинка, также кареглазая, мы одного роста и телосложения. И как Шастун ещё не с ней?
— Мне? Да… нет, — сказала я, отмахнувшись. Ира усмехнулась, пожала плечами.
— Ничего, ещё понравится, — с усмешкой произнесла Кузнецова. Я вздохнула и взглянула в окно. Да, смотреть на ночную Москву намного лучше из окна автомобиля Иры.
— Ир, а ты замужем? — спросила я, наверное, чтоб окончательно устранить соперницу, но не тут-то было…
— Я? Не… Я живу одна. Хотя год назад должна была выйти замуж… — сказала Ира с какой-то кривой усмешкой. — Но не вышло.
— Сбежал? — спросила я, взглянув на новую подругу.
— Ага. На тот свет, — сказала Ира. И было видно, что она могла бы сейчас разревется, но держалась стойко. Я опустила голову и взглянула в окно.
— Прости.
— Забудь. А ты? У тебя кто-нибудь есть? — повеселела Ира. Мне нравилось, как быстро она может поменять настроение. Кажется, что к концу поездки мы станем закадычным подружками.
— Нет. Знаешь, вот был человек — первая любовь. Вот мы с ним долгое время были вместе. А потом… — я опустила голову, замолчав. Я хотела хоть кому-то рассказать это. Даже сестре я это не доверяла. Но знаете, лучше рассказать что-то сокровенное незнакомцу, чем самому близкому человеку… Хоть Ира и не была совсем незнакомым человеком, но и не очень близкой.
— Он тебе изменил, и ты тогда уехала в Америку, — закончила за меня моя новая подруга. А я думала, что она мне не будет близкой.
— Ну, мне сказали, что он изменил… — немного поправила я нехотя.
— И ты поверила? — я кивнула. — Ну и дура. Как можно поверить в то, что любимый человек тебе изменяет. Пока ты не застала его, ну или не услышала признание — он не изменял. Не пойман — не вор, — сказала Ира. Я вздохнула. С одной стороны она права, но ведь мне же сказал не абы-кто, а мой близкий человек. Моя сестра. Ей я верю, как себе. Разве можно обмануть саму себя? — Если ты поверила, значит не столько дорожила этим человеком.
— Знаешь, после него у меня были парни. Иного парней. Но всегда с ними я представляла А… его, — запнулась я, но Ира вроде бы и не заметила. — Знаешь, Ир… Это сложно. А недавно я встретила его. И вижусь с ним довольно часто. С одной стороны — ощущения, что всё по старому. Он такой же как раньше. Но, с другой стороны, он такой чужой и незнакомый, — пожала я плечами.
— Это нормально. То же самое, что встретится с дальним родственником. Если он до сих пор вызывает те же чувства, его нужно возвращать. А то будешь мучиться всю жизнь, — сказала Ира и усмехнулась под моим взглядом.
— Что? Знаем, плавали. Я хоть и твоя одногодка, но жизнью потрёпанная. Я была в такой же ситуации и не поверишь, а мне ещё и отвоёвывать его пришлось. Да только вот сама знаешь, что случилось, — вздохнула Ира, а я будто слушала какого-то мудреца. Я вникала в каждую фразу Иры. Ей хотелось верить. И я верила.
— Да… — сказала я и окончательно отвернулась к окну. Через минут десять мы подъехали к нужному дому. Попрощавшись и пообещав, что разговора в машине никто не узнает, мы разошлись. Зашла в квартиру, умылась, перекусила бутербродами и злая легла спать. Мало того, что лифт до сих пор не работает, горячей воды как не было так и нет, а теперь ещё и свет отключили. Что-то там с щётчиком. Честно? Жду первую заплату, лишь бы побыстрее съехать отсюда. Кстати, мы договорились, что теперь я буду ездить с работы и на работу с Ирой. Ей одной скучно, а я и не против. Всё равно каким-нибудь способом нужно будет добираться до работы.
