Руководство для новых учеников магической академии Лиран

Особняк, где в этом году проводили Полуденный бал, стал вторым волшебным местом, узнанным Эрни. Размерами он не мог сравниться с академией, зато превосходил роскошью – он выглядел как настоящий дворец, даже если не сравнивать с унитарными казарменными помещениями общежития. Большие залы заполняли маги. Представители старых семей легко опознавались по старомодным фракам и шпагам с вычурными рукоятями. Выходцы из неродовитых обходились чем-то простым – даже если они и не умели толком владеть клинками, отказываться от оружия они не собирались, а магострелы на балу не допускались. Эрни директор вручила шпагу с серебряной рукоятью в изящных ножнах с золотыми листьями. Настоящее произведение искусства, но Эрни предпочел бы не пускать ее в ход – еще неизвестно, кому бы он причинил больше вреда, противнику или себе. Любая служба безопасности сошла бы с ума от количества холодного оружия в здании, но маги лишь поставили барьер, ограничивающий силу заклинаний, и, похоже, чувствовали себя в безопасности. Глядя на нарядных людей с веселыми лицами, Эрни старался не думать о том, что кровопролитие может входить в привычную программу бала. Он заметил Кассия, который, не став задерживаться с ними и своими бывшими приятелями, сразу же направившись к лестнице. – Везет некоторым, – Тони отхлебнула из бокала, прихваченного с проплывающего по залу подноса. – Наверху, небось, разливают что-то приличное, а не пузырящуюся кислятину. Эрни подозревал, что Тони предвзята, но не дегустировал сам потому, что и так был взвинчен до предела. Директор могла вот-вот вернуться за ним и конвоировать его к «подходящему обществу», а он еще даже не видел Джея, которого не пустят наверх. – Когда будет Джей? – спросил он у Тони. – Ты что-нибудь знаешь? Тони сунула руку в декольте, вытащила телефон и вручила его Эрни. – Если старуха будет искать, скажу, что ты в туалете. На экране показалось сообщение – картинка со схемой особняка и стрелкой. Ведомый ею, он прошел мимо людей и лестницы, через неприметную дверь вышел на заднюю террасу с видом на сад, не закрытую от гостей, но без ни украшений, света и парящих подносов с напитками – всего, что могло привлечь сюда людей. За исключением одного, прислонившегося к колонне и смотрящего на маленький фонтан в виде горной гряды с водопадом. Джей все же нашел возможность встретиться не под прицелом сотен любопытных глаз. Он оделся строже и проще, чем большинство магов, потому выглядел современней. Черный пиджак и шелковая белая рубашка подчеркивали изящность фигуры и изгиб шеи, а на поясе висел кавалерийский клинок с потертой обмоткой на рукояти. Как будто Джей – мысль неприятно холодила – принес с собой не красивый аксессуар, сочетающийся с костюмом, а рабочий инструмент. – Джей! – воскликнул Эрни, целую вечность не употреблявший это имя в качестве обращения, не смотревший в темные глаза, не видевший чуть неуверенной улыбки. – Джей! Он хотел бы поизносить это имя весь вечер напролет. – Эрни, – произнес тот тихо, словно не мог поверить в то, что видит его. Слышать свое имя, слетающее с этих губ, Эрни хотел бы всю оставшуюся жизнь. Как и сцеловывать звуки, выходящие из соблазнительно изогнутого рта – к чему он немедленно и приступил. – Ты все еще рад меня видеть, – сказал Джей, облизываясь, как всегда после поцелуев. – Я всегда буду рад видеть тебя, – заверил Эрни. Глаза Джея погрустнели при этих словах, поэтому он снова обнял его, и держал в объятиях, пока Джей не расслабился. В его нагрудном или внутреннем кармане лежало что-то твердое и прохладное, но Эрни не стал спрашивать, что это. Руки Джея скользнули по его телу, и Эрни отстранился, заливаясь краской, потому что в чужом магическом особняке во время самого крупного ежегодного приема не стоит заниматься сексом, даже если вы не виделись целую вечность. – Давай пойдем в зал, – предложил он, борясь с желанием прижать Джея к ближайшей колонне. – Скоро начнутся танцы. – Прости, – сказал тот, покачав головой. – Но я не исполнил своего обещания. Я не могу подняться в верхний зал. – Я останусь в нижнем. Директор Лиран устроит ему скандал, но ведь не при всех же? – Это унизит тебя. Эрни наплевал бы на то, что скажут другие, если он будет с Джеем, но Джея их мнения волновали. – У тебя есть еще два года, – сказал он. – И я в тебя верю. Джей легко улыбнулся, и Эрни усилил нажим. – И я все еще должен тебе танец. – А я обещал научить тебя танцевать, – сказал Джей. – Обещания надо выполнять. Думаю, я могу остаться еще на один танец. Эрни ощутил укол грусти, несмотря на маленькую победу. – Ты не останешься до конца вечера? Джей нахмурился. – Нет. Не хочу на кое-кого случайно наткнуться. – Кас не спустится вниз. – Я не о нем. Эрни не стал расспрашивать дальше. Джей несколько секунд поискал в телефоне и включил классическую мелодию, подобную тем, что играли на Полуночном балу. Звучание не могло сравниться с исполнением живого оркестра из двадцати человек, но Эрни не променял бы этот танец ни на какой другой. – Подай мне руку, – сказал Джей. – Вот так, повторяй за мной. Ты будешь ведущим, но я направлю тебя сейчас. «Как и в будущем», – подумал Эрни. – «Ты будешь направлять меня, чтобы помочь мне распорядиться моей силой и властью». Он сделал первые шаги, руководимый Джеем, и по его подсказке подставил руку, чтобы тот оперся на нее в обороте. Два десятка несложных повторяющихся движений. К концу мелодии он уже не топтался по ботинкам Джея и смотрел не свои ноги, а на лицо Джея с ярко блестящими глазами. «Мы непременно станцуем в зале, при ярком свете и на глазах у всех магов мира», – пообещал себе Эрни, но из суеверия не стал проговаривать вслух, словно так оно могло не сбыться. Его желание могло не сбыться по сотне причин, двумя самыми вероятными из которых были: Джей не сможет вернуть себе фамилию и Джей угробится, пытаясь это сделать. Эрни предстояло прожить еще год – до следующего Полуденного бала, потому что директор не станет разбрасываться ключами от трансмеха – ничего не зная о его судьбе. Как ему вообще существовать, если даже сейчас он не может выбросить мысли о будущем Джея из головы? *** Когда мелодия затихла, Джей остановился и Эрни остановился тоже, но пробужденные музыкой и совместным танцем чувства требовали выхода – от них становилось больно, словно его сердце пыталось расправить крылья и вырваться из душной клетки. Он поднес руку Джея к губам и поцеловал страстно и мокро, облизывая горьковато пахнущие костяшки – даже в очень либеральном кругу им посоветовали бы уединиться. Зрачки Джея расширились, делая глаза совершенно черными, как безлунное небо, и от того становилось еще обиднее, что они не могут позволить себе ничего большего. – Сделаешь так с кем-то еще – и я его убью, – произнес вдруг Джей хрипло и совершенно серьезно. Если до этого момента Эрни еще в глубине души сомневался в любви Джея, то эти слова уничтожили последние хилые ростки сомнения куда вернее, чем многословные признания. Но еще откровеннее эти слова раскрывали суть Джеремайи, лишенного фамилии Райот. Эрни любил его настолько, что услышанное его не ужаснуло и не оскорбило, но все же порадовался тому, что никогда не приведет Джея в маленький старый фермерский домик на семейный ужин с индейкой и семейным пирогом ба. – Если я так сделаю, мне дадут пощечину, – попытался отшутиться он, не представляя, как реагировать на «непризнание». – Ты – наследник Лиран, – ответил Джей. – Все зависит от того, выгоден ли союз с тобой человеку, которого ты поцелуешь. Эрни подумал, что если Джей прав – а он кровь от крови того общества, что собралось наверху – то сегодня он не сможет заставить себя даже пригласить кого-то на танец. – Эрни? – встревожено позвал его Джей, что-то прочитав по его лицу. – Все в порядке, – вздохнул он. – Просто я уже по тебе скучаю. – Я буду передавать письма. Через кого-нибудь. – Уж постарайся, или я с ума сойду, – улыбнулся Эрни наигранно. – Нам уже точно пора, – ответил Джей. – И… ты носишь мой Щит Разума на шее? – его голос слегка сел. Эрни продал бы душу – найдись она у него и найдись на нее покупатель – лишь бы оказаться с ним за закрытыми дверями хоть на полчаса. – Пусть все видят, что я занят мыслечтецом, – усмехнулся он, вспомнив, с каким неодобрением в голосе Лиран велела ему убрать амулет с глаз подальше. – Мне пришлось активировать его после нашей последней встречи. Джей окаменел, словно статуя. – Она… она пыталась? – И не смогла. Джей с шумом выдохнул. – Мой Щит Разума устоял перед Лиран?! Но… ей еще хуже, чем я думал, – произнес он шепотом, в котором Эрни отчетливо различил страх. – У нас меньше времени, чем казалось. – Она продержится до моего выпускного, – заявил Эрни уверенно, хотя понятия не имел, не скончается ли Лиран завтра. – Пообещай, что не станешь рисковать… еще сильнее из-за этого. Джей отвел глаза и криво усмехнулся. – Я мог бы поклясться именем того, кто не оставляет следов на снегу. Но по правде… нельзя рисковать еще сильнее, чем я. – Если посмеешь умереть, я найду тебя на той стороне Вечного Потока и не дам жизни. Джей улыбнулся. – Договорились, – потом шагнул к нему и коротко поцеловал. – Тебе пора возвращаться, – добавил он, не делая попытки отстраниться. – А мне пора уходить. Никто из них этого не хотел, но оба понимали, что их время истекло. «Это лишь первая из вещей, которые мне придется сделать вопреки желанию», – подумал Эрни с досадой и просыпающейся в душе ненавистью. Директор Лиран много для него сделала – и теперь выкатила счет. Со второго этажа доносилась музыка – начинались танцы, к которым он обещал подойти, и Лиран, наверняка, ищет его по залу, кипя от злости. Хорошо, если она еще не успела пообещать кому-то танец от его имени. – Мне не хочется возвращаться туда, – со вздохом признался он. В огромный зал, где тесно от пышных платьев и раздутых самомнений, где заключаются сделки на тысячи золотых монет и человеческие судьбы, где плетутся интриги, где союзы и противостояния длятся сотнями лет. Но Джей думал по-другому. – Я отдал бы правую руку за то, чтобы войти в верхний зал, – сказал он, выглядя честным и уязвимым. Джей запрокинул голову, и свет окон верхнего зала отразился в его глазах, словно пламя полыхало внутри него. «Они не заслуживают тебя», – хотел сказать Эрни. – «Запутанные договоры, вечные козни, унаследованные дрязги – они затянут тебя, как в трясину, и погребут под собой». Он хотел предложить Джею бросить все – магическое общество, академию, банды – и свалить куда-нибудь. Но промолчал, боясь не того, что Джей откажется, а того, что он согласится – и Эрни годами будет наблюдать, как пламя неудовлетворенных амбиций сжигает его возлюбленного изнутри. Джей положил руку на его грудь. – Погоди минуту. Я хочу быть с тобой, я никогда ничего не хотел больше, чем быть с тобой. Но… – он глубоко вздохнул, словно хотел всеми силами отсрочить следующую секунду. – Но сейчас это значит, что академии не станет – даже в том виде, что она есть. А я больше не хочу быть ублюдком, думающим только о себе. – Я люблю тебя, – слова получались тихими, словно грудь его что-то сдавливало. – Таким, какой ты есть. – Я люблю тебя, – улыбнулся печально Джей, – делающим меня лучше, чем я был. – Может, ты и станешь лучше, если сейчас уйдешь… Джей сделал шаг назад, но через секунду всхлипнул, бросился вперед и прижался к груди Эрни. – Ты будешь ждать моего возвращения? – Конечно, – Эрни погладил подрагивающие плечи. – Я бы ждал тебя сколько угодно. Но директор… – Я знаю, – пробормотал Джей куда-то в ткань пиджака. – Лиран считает дни до пенсии. Но ты можешь подождать год? До следующего Полуденного Бала? На случай… чуда? – С тех пор, как я узнал о магии, я верю в чудеса куда меньше. Но я верю в тебя. – Прекрасно, – Джей поднял голову и поднялся на цыпочки, чтобы оставить на губах Эрни поцелуй, который, как он надеялся, похож на «поцелуй на удачу», а не на прощальный. – Будем надеяться вместе, что Тони склеит потомка богатого рода? – Из нее получится прекрасный директор. Они стояли, словно склеенные, пока из окон снова не донеслись звуки оркестра. – Тебе действительно пора идти, – сказал Джей, отстраняясь. – Повеселись там. – Ты не останешься на танцы? – Я только поболтаю с Тони. И постараюсь не нарываться на неприятности. Он выглядел таким же решительным и великолепным, как в начале встречи, но в груди Эрни что-то зашлось от тревоги. Он списал это на скорбь от расставания, наблюдая за тем, как Джей идет к двери, как он оборачивается и кидает последний взгляд на него – перед тем, как исчезнуть в темноте, может быть, на год, может быть, навсегда. Эрни мог лишь вернуться к Лиран и весь вечер улыбаться людям, которых она захочет с ним познакомить. *** Джей видел много знакомых лиц, но не пытался присоединиться ни к одной беспечно болтающей, потягивая шампанское, компании. В лучшем случае они сделали бы вид, что не узнают его. Созданные условиями академии союзы были разрушены выпуском, а новых он не создал. – Посмотрите-ка, кто пришел! – услышал Джей за спиной, и с достоинством обернулся, чтобы посмотреть на Пола. Кассий, Тодд, Винсент и еще пара человек из свиты Кассия торчали за его спиной с предвкушающими улыбками. Очевидно, вечер без драки начал казаться им скучным. – Маленький ничтожный ублюдок! – продолжал Пол. – Откуда ты взял смелости, чтобы прийти сюда? Надеешься, что подружка тебя защитит? Все в Малом зале смотрели на них, кто-то уже спешил из Большого, привлеченный запахом скандала. Пол улыбался, словно в детстве, когда он отбирал игрушки у Джея, и даже мысль о том, что ему окажут сопротивление, не забредала в его голову. – Я бы надрала тебе задницу, – заметила Тони громко, – но ты не стоишь испорченного вечера. – Насчет того, кто из нас ублюдок, – заговорил Джей размеренно, – я бы поспорил. На моей матери мой отец был женат. А вот твоя так и осталась… поломойкой. Пол кинулся на него без памяти, словно в далеком детстве, но они больше не были детьми в песочнице. И шпага в его руках больше не была игрушечной, но она не коснулась Джея, потому что его клинок вошел ровно между ребер Пола, остановив его. Потом Джей выпустил рукоять и осел на пол, хватаясь ладонями за грудь в том месте, куда целился Пол. Теплая красная жидкость стекала между его пальцев. – Ты в порядке?! – закричала Тони, падая на колени рядом с ним и касаясь рукояти шпаги, торчащей из его тела. Джей быстро кивнул. Он произвел всю предварительную подготовку, и пока все, включая Каса, исполняли свои роли безукоризненно, но сейчас они дошли до точки невозвращения – до момента, когда одна душа уже покинула тело, чтобы быть унесенной Вечным Потоком, а отмщение стало неминуемо. Поэтому Джей выделил две секунды на дрожь в руках и мысленный крик, пока тяжелые шаги еще звучали у дверей. У него имелись причины испытывать страх – Эдвин Райот, несмотря на почтенный возраст, оставался одним из сильнейших магов. Хотя Джей сам выбрал время, место и способ поединка, невозможно побороть одними доводами разума ужас перед человеком, который когда-то одним движением руки бросил тебя ничком на пол, оставив с привкусом крови и унижения во рту. *** Эрни хотелось спросить, обязательно ли директору Лиран представлять его всем старикам, которые выглядят так, словно не доживут до грядущего Полуночного бала. Он представлял себе «поиск подходящей пары» не так. И хотя Эрни вовсе не собирался подбирать замену Джею, он все-таки спросил: – Я представлял себе «интересные знакомства» не так. Может, на самом деле Лиран вполне устраивал Джей? – Когда ты выберешь кого-то из танцующих, – ответила она, – то вести переговоры придется с кем-то из тех, кто сидит в этих креслах. На секунду Эрни решил, что Лиран шутит, и едва не рассмеялся, но понял, что она серьезна. Если директор готова учитывать его мнение, то тем, кто предполагался ему в партнеры, такой привилегии не предоставлялось. «Вот почему так важна академия», – подумал он. – «Чтобы те, для кого ситуация невыносима, имели место, куда могли бы уйти». Но даже это не делало уход Джей более переносимым. Где-то в нижних залах раздался шум, и Эрни насторожился – там находилась Тони и, возможно, Джей, к которому неприятности липли как песок к мокрым ногам. – Что случилось? – начали спрашивать маги друг друга. – Пол Райот с кем-то подрался, – услышал Эрни через секунду после того, как лакей прошептал что-то степенному пожилому джентльмену, и тот кинулся к лестнице, расталкивая людей с дороги. – К Древним Сущностям платья, – выругалась Генриетта, подтягивая подол. Ограничивающий магию барьер не давал ей магически переместиться. – Выясни, не Джей ли сцепился с братом, – велела она Эрни, и сердце того упало. *** Сэр Райот двигался так быстро, словно у него выросли крылья. Эрни отставал от него секунд на пять, но не смог перехватить его до второго зала. Он отставал всего на мгновение, но сбился с шага, когда увидел сидящего на полу Джея, рядом с чьим-то неподвижным телом. Вокруг него растекалась лужа крови, и что-то торчало из его правого плеча. Райот взвыл и кинулся к отвергнутому сыну, доставая оружие. Эрни попытался перехватить его, но тот вдруг остановился сам, словно налетел на что-то с размаху. Эрни поймал его, удержав от падения на Джея, сделал шаг назад и понял, что держит на руках мертвеца. Он посмотрел на Джея, который держал в левой руке окровавленный кинжал и, кажется, готов был потерять сознание. – Найди Лиран! – крикнула ему Тони, бросаясь на колени – прямо в лужу крови. – Нужен врач! Эрни оглянулся и увидел красное платье пробирающейся через толпу директора – никогда еще он не был так рад ее видеть. Только она могла вытащить их из разворачивающегося кошмара. *** – Почти закончили, – прошептала Тони, загородив его от Эрни. – Вытяни руку. Все успел? Джей кивнул. Он слышал, как толпа вокруг, затихшая на пару секунд под мертвым взглядом Эдвина Райота, заговорила, высказывая мнения, задавая вопросы, выдвигая версии. Среди них он не слышал правильной. – Я зафиксировала лезвие, – громко произнесла Тони, доставая из маленького карманного измерений со входом в виде сумочки шпагу Пола. – Его вытащат в больнице! Одновременно с последним словом она вогнала шпагу наполовину в совершенно целое плечо Джея, одним движением убрав фальшивую рукоять. Вместе с ней в карманное отделение отправился пакет с остатками красной жидкости. Джей не удержался от громкого стона сквозь зубы, когда на пол закапала его настоящая кровь. Когда его на носилках выносили из зала, Эрни взял его за целую руку. – Я… я убил их? – выдавил Джей. Легкие жгло огнем, каждый вздох давался с борьбой. «Хотел бы я, чтобы сложилось по-другому», – подумал он. Сознание слабело, боль от груди распространялась выше, подступали мысли о том, что они с Тони могли не так уж хорошо все рассчитать, и его ждет смерти от кровопотери. – «Наша история… почему у нее не могло быть красивого конца, как в историях, прекрасной случайности… изящного поворота… мне пришлось добиваться счастья чужой кровью и собственной подлостью… я не заслуживаю Эрни после этого… но с моей фамилией он сможет стать директором академии и не беспокоиться о браке». – Все в порядке, – Эрни сжал его ладонь, словно уловив что-то из его мыслей. – Главное, что ты жив. Потом его оттеснили врачи, и Джей позволил себе закрыть глаза. Перед тем, как потерять сознание, он увидел, как директор Лиран смотрит на него, коротко улыбается и одним легким движением убирает кроваво-красную лужу с пола, бросив кому-то: – Я тут приберу. *** Эрни просидел в коридоре всю операцию по зашиванию раны и остался дожидаться выхода Джея из наркоза. Тони и директор остались с ним. Их вечерние наряды выделялись неуместностью на фоне пластиковых сидениях. Сейчас Тони дремала, а Лиран превращала холодный чай из автомата в коньяк. Эрни бросил еще один взгляд на обескровленное лицо Джея и повернулся к директору. – Я чуть не потерял его сегодня, – сказал он. – Я не могу его отпустить. Если ты считаешь… – Ты убил бы человека ради того, чтобы быть с ним? – внезапно спросила Лиран. Эрни знал, что нет – не хладнокровно и спланировано, по крайней мере. Значит ли это, что он любит Джея недостаточно сильно? Что его любовь слабее любви Джея, который убил бы без раздумий – и не только ради того, чтобы быть с ним. Эрни никогда не сможет это изменить. Но директор рассуждал так же, как рассуждает Джей, и если сейчас он ответит «нет», она не сочтет его чувства заслуживающими внимания. – Да, – сказал он, добавив мысленно «в случае если тот человек нападет первым, и Джею будет угрожать реальная опасность». Лиран кивнула и щелкнула пальцами, открывая доступ к маленькому разрыву в подпространство, которое служило ей сумочкой. Немного покопавшись в ней, директор протянула ему потертую бархатную коробочку. Эрни открыл ее без единой догадки о содержимом и растерянно уставился на тонкое кольцо с тремя слегка светящимися в полумраке больничного коридора синими камнями и тонкой резьбой, складывающейся в незнакомые буквы. – Мое обручальное кольцо, – сказала она. Ее лицо не выражало ничего, кроме усталости. – Спроси, хочет ли еще Джеремайя Райот выйти за тебя. Сложно поверить, но только в этот момент Эрни осознал, что сегодня Джей остался единственным живым мужчиной в своей семье – и таким образом вернул себе фамилию. У Генриетты Лиран больше не имелось к нему претензий. *** Когда врач вышел к ним и сказал, что жизни больного ничего не угрожает, Эрни впервые с того момента, как Джей закрыл глаза, смог нормально вздохнуть. – К нему нельзя, – ответил доктор на вопрос Эрни, можно ли зайти к Джею, и тут же застыл статуей с открытым ртом. – Он боится, что ты будешь его волновать, – сказала Лиран. – Но Джей в сознании. Иди к нему. Врач закрыл рот, моргнул и побрел куда-то по коридору. Эрни подумал о том, что Генриетта достаточно быстро смирилась с тем, что он выбрал Джея, хотя ему всегда казалось, что она того недолюбливает – с другой стороны кто ей вообще нравился? *** – Если я не потороплюсь умереть, то мне придется присутствовать на их свадьбе, – подумала Генриетта и лишь по вздернувшейся голове девчонки Джея, которая свернулась на стульях, сбросив туфли и поджав босые ноги под подол, испачканный настоящей и фальшивой кровью, поняла, что подумала вслух. В ее возрасте уже нужно спать в это время, выпив за ужином овощного сока. – Ваш наследник выйдет за мага со старой фамилией, – произнесла девчонка, словно решив поиздеваться. – Разве не об этом вы мечтали? Точно издевалась. – Я не мечтала, чтобы этим магом стал Джеремайя, – отрезала она. Сколько вариантов у нее было – она даже представить их Эрнесту не успела. Тот мог получить красавицу-жену, замок в Адриатике или большое поместье в Карпатских горах. Или небольшой храм на Цусиме, если бы его потянуло на экзотику. Ее отец сказал бы что-то подобное, узнав, что она выбрала Мориса – если бы она дала тому возможность высказаться. Но как она могла так недооценить Джея? Кажется, возраст начал сказываться. – Если бы полгода назад я сказала: «Джеремайя, я верну тебе фамилию, если выйдешь за моего потомка; Эрнест, вот твой будущий муж», то к этому дню они ненавидели бы друг друга настолько, что согласились бы на любой другой вариант, лишь бы больше не общаться, – сказала она с горечью, наплевав на девчонку. Двоих в соседней палате ее мнение не волновало все равно. – Если бы я только не пыталась говорить с ними как со взрослыми! – Пойти от противного, – вставила свой ненужный комментарий Антония. Но она хотя бы слушала. – Могло и сработать. Но теперь они влюблены взаимно. – Любовь не может преодолеть все. Так сказал Морис незадолго до смерти, а он разбирался в любви лучше нее. – Вы не понимаете… – начала поучать ее девчонка, которая даже не связала себя с Древней Сущностью. Генриетта отмахнулась. Что Эрнест нашел в поганце из рода Райотов, останется для нее загадкой даже на той стороне Вечного Потока, но Джеремайю она понимала до костей. Деньги она предлагала от отчаянья – знала, что он не согласился даже на все состояние семьи Бабдж, богатейшей среди магических семей. – Я не могу поверить, на что Джеремайя оказался способен, – сказала она. – Хоть и видела своими глазами. – А в новость о вас поверили сразу? – девчонка проявляла неуместное и непристойное любопытство, но пустой коридор, пропитанный запахом смерти, горя и надежды, побуждал к откровенности. – Почти все считали ее грязной сплетней, – усмехнулась она. – Как же, скромная любительница книг убила всю семью для того, чтобы выйти замуж за безродного садовника. Пока я не пришла на заседание Магического Совета, чтобы разбить фамильный герб. Один из лучших моментов в ее жизни. – Он, правда, был садовником? – Я почти не лгала, когда писала «Историю основания магической академии Лиран». Да, и мы встретились под лирановым деревом. Она помнила – годы, сколько бы их не прошло, не стерли из памяти – как листья падали на страницы книги, и как цвели любимые розы матери – они цвели весь год – и как она поймала на себе пристальный взгляд нового работника. «Смотрите лучше за розами», – сказала она, смутившись, потому что никто не смотрел на нее так. «Вы прекрасней любой розы в этом саду», – ответил он. «Лжешь», – рассердилась она. – «Я ведь могу проверить это». Она знала о мыслечтении, но никогда не собиралась прибегать к нему – самой мерзкой из допустимых практик, как говорил отец – пока юноша по имени Морис не сел рядом и сказал: «Вы можете убедиться». Она убедилась. Никто никогда не считал ее красивой… хотя бы привлекательной: ни отец, ни мать, ни старшие сестры, ни потенциальные женихи, ни их родня. «Дурнушка, достаточно умная, чтобы не быть разборчивой», – читала она в их глазах всю жизнь. Но Морис считал ее красивей любой из тысячи прекраснейших роз в саду ее матери – а также ее сестер и служанок в их поместье. Ее отец непременно нашел бы ей достойную партию – и был бы уверен, что поступает им обоим во благо. Но любовь Мориса сияла ярче солнца и превосходила объемом звездное небо – Генриетта не могла отказаться от нее. Даже если это означало – убить всех родных, пока они не убили Мориса. – Директор? – услышала она голос Антонии и резко вынырнула из воспоминаний. Но не слишком пожалела об этом, ведь скоро она увидит Мориса на Дальнем Берегу. Судя по встревоженному, почти испуганному взгляду Антонии, картины прошлого заставили ее улыбнуться. *** – Я даже не могу сказать, что сожалею, – произнес Джей, глядя в потолок. Его рука лежала в волосах Эрни, а голова Эрни – на его груди, слева, чтобы случайно не потревожить рану. – Они хотели убить тебя. – Пола достаточно было покалечить, – заметил Джей. Эрни смотрел на белые бинты, вспоминал полный жажды крови вопль его отца и не мог найти в себе ни капли осуждения или отвращения. – Ты шагу не можешь ступить без неприятностей, – сказал он. – Я должен следить за тобой. – Полгода в академии за тобой следил я. – Будем следить друг за другом и дальше? – Эрни улыбнулся, чтобы не казаться серьезным. – Поженимся, чтобы следить было удобней? Взгляд Джея из рассеянного стал напряженном и растерянным. – Нашел время шутить, – пробормотал он. – Я не шучу, – Эрни вытащил кольцо директора из кармана. Он выбрал бы другой дизайн, но едва ли в здании нашелся бы ювелирный магазин. – Конечно… конечно… ты, – голос Джея срывался на каждом звуке. – Ты можешь мне его надеть? Пальцы Эрни подрагивали, когда он надевал кольцо, чуть засветившееся и расширившееся прямо на пальце. Когда он поднял глаза, то увидел две прозрачные дорожки слез на щеках Джея. – Я вручу тебе кольцо Райтов, когда меня выпишут, – произнес тот через минуту. – Если меня не приговорят к смертной казни. – Ты защищался. – Магический суд может быть теми еще задницами. – Когда тебя оправдают, мы составим брачный договор и выберем дату праздника. – Составь договор, пока я здесь валяюсь. Я подпишу все, что захочешь. – Нет, – Эрни все еще держал ладонь Джея. – Мы составим его вместе. Мы включим твои условия. Ведь ты приносишь в семью деньги и недвижимость. – Я хотел оставить поместье Софи. Ведь я буду жить в академии… и я ненавижу его. – Хорошо, – кивнул Эрни. – Но мне понадобится твоя помощь, чтобы разобраться в формулировках. – С удовольствием. Глаза Джея сияли так, что могли бы осветить палату. *** Как рассказала Тони, в Магическом Суде не существует такой меры наказания, как тюремное заключение. Либо смертная казнь, либо штраф. – Не нашлось никого, кто хотел бы заниматься охраной заключенных, – объяснила она. – А как проводится казнь? Тони не знала, поэтому ответила директор: – Либо палач обезглавливает, либо выкидывают во внереальность. – Второй вариант – это шанс на спасение? – Нет, он предполагает более мучительную смерть. Сидения делились на два сектора, но почти все зрители толклись на балконах. – Внизу места для поддерживающих сторон, – пояснила Генриетта. – Тех, кто готов сражаться за свою версию событий. В другие времена, подумал Эрни, так нередко и решался исход дела. На стороне обвинения сидел Кассий и похожая на Джея девушка в трауре от туфель до шляпки с вуалью. Джей облокотился на ограду перед местом обвиняемого – слегка бледный, с рукой на перевязи и деловитым видом. Когда директор села на переднюю скамью, один из людей за высоким столом посмотрел на девушку в черном. Та посмотрела на Джея, потом на Лиран – и покачала головой. Никто не произносил слова «убийство», словно дело велось о драке в театре, а не об убийстве из самозащиты. Джей много раз повторял: «Да, ваша магическая честь». Четыре утомительных часа спустя его приговорили к штрафу за «неуважение к гостеприимству». Джей встретил приговор с достоинством, поблагодарил судей, потом жестом подозвал Эрни и обнял его поверх ограждения. *** Из уважения Джей постучал, хотя левой рукой действовал до сих пор неуверенно. – Это я, леди Генриетта, – сказал он, открывая дверь. – Добрый день! – Надеюсь, у тебя важные новости, – произнесла Лиран, делая вид, что увлечена чтением какого-то столетнего хлама. Когда он станет распоряжаться в кабинете на правах заместителя, первым делом сожжет его весь. – Мы с Эрни назначили дату заключения союза. Хотя уже ничего не зависело от мнения Лиран, своим визитом Джей пытался формально соблюсти обычай переговоров семей перед подписанием союзного договора. – Ну, – вздохнула Генриетта, – ты хочешь услышать, что я об этом думаю? Вряд ли. Она точно представляла свадьбу своего потомка не такой: после долгой переписки, скрывающей под витиеватыми словесами жестокий и циничный торг, взволнованный наследник должен привести под строгие очи главы семьи избранницу, чтобы они оба подверглись испытанию «приветственным разговором», похожим на допрос с пристрастием. Эрни поставил свою прапрабабушку перед фактом, словно ее мнение имело меньше значения, чем прейскурант цветочника. – Тетушка Берта всегда говорила: «судьба – самый жестокий судья», – произнесла Генриетта. – Пришлось долго ждать приговора. Но у судьбы есть чувство юмора, как я тебе скажу. – Я надеялся, что вы станете дружелюбней, – заметил Джей, устраиваясь на краю стола за неимением кресла. – У нас ведь немало общего. – Я предпочла бы поменьше. Ты как нечеткая калька на мою судьбу. – Я тоже предпочел бы меньше сходства. Но говорят, что история всегда повторяется… – И второй раз – в виде фарса. По крайней мере, больше не придется на Полуденном балу слушать, как по углам шепчутся о пролитой семейной крови. – О да, теперь слушать буду я, – Джей поморщился, воображая череду мероприятий, которые через десяток лет сольются в памяти в одно бесконечное чистилище. – Надеюсь, они забудут об этом быстро. – Сотни лет с моей свадьбы им не хватило, – разрушила его надежды Генриетта и повернула кресло, чтобы взглянуть на портрет Мориса Лирана. Наверное, она захочет забрать его, уходя в отставку. Надо подумать, что повесить на его место. – Эрни будет слушать их вместе с тобой, – сказала она. – Меня это не утешает. – И не должно. Как бы Эрни тебе не доверял, у него появятся вопросы. И что ты ответишь, когда он спросит, не разыграл ли ты спектакль на том Полуденном балу… красивый, опасный, застящий всем глаза, но всего лишь спектакль? – Правду, – ответил Джей просто. – И на этом все закончится для вас. – Того, что было и еще будет, мне хватит. – Мы слишком похожи, чтобы я тебе поверила. – У меня нет вариантов. Я люблю его. Даже ты на моем месте не смогла бы выкрутиться. – Не смогла, – кивнула Генриетт. Ей больше нечего было добавить. Но она не была бы Лиран, если бы не нашла слов. – Ты сильно рисковал, – заметила она. – При всей… изобретательности твоего плана. Ты едва не истек кровью по пути в больницу. – Вы рисковали не меньше меня когда-то, – заметил Джей. Генриетта поморщилась, словно он оскорбил ее сравнением. – Наши ситуации не схожи. – Только потому, что я слабее… – Конечно, слабее, – кивнула Генриетта с характерным для старых магов отсутствием такта. – Но дело не в силе. А в том, что у вас был тот выход, которого не было у меня. Возможность сбежать и прожить всю жизнь где-нибудь еще. Мир достаточно велик, ваша судьба волновала бы лишь меня, а я умру очень скоро. Не беспокоишься же ты, в самом деле, о судьбе моей академии? Вешай лапшу на уши своей девчонке, а не мне! – Беспокоюсь, – произнес Джей, прекрасно понимая, что она не поверит. – Я хочу, чтобы место, которое спасло меня, спасало и других. Я хочу продолжить ваше дело. И я не хочу, чтобы из-за меня Эрни пришлось прожить всю жизнь в изоляции, постоянно оглядываясь. Директор, конечно, задумалась о том, что он может прятать под своими словами, как всякий маг, ища второй, третий и четвертый смыслы. – И стоило оно того? – спросила она. – Того риска, той боли… И слов, что каждый Полуденный бал и Магический Совет ты будешь слышать за спиной, достаточно громко сказанных для того, чтобы ты их расслышал? – Стоило, – кивнул он уверенно. – Потому что я буду на Полуденных балах и Магических Советах, чтобы услышать их. Может, по этой причиной отец когда-то и сделал наследником Пола. Тот не родился в законном браке, но унаследовал фамильную независимость Райотов. В отличие от него, который навязывал отцу жалкие попытки самовыражения: от первых заклинаний до нескладных попыток сложить стихотворение. – Что ж, – произнесла Генриетта. Наверное, в этот момент он окончательно упал в ее глазах, но не видел причин лгать. – Мне стоило предложить тебе денег раньше, – сокрушенно вздохнула она. – Или возвращение фамилии. Джей со стыдом вынужден был признать, что мог бы и согласиться на подобное предложение. За пару дней он убедил бы себя, что им с Эрни так будет лучше. Если бы только она выдвинула предложение до того, как безумный план заполучить все разом родился в его голове. Джей был трусом, но и азартным игроком – он предпочел поставить все на один бросок кости. Но теперь все это не имело значения – у него был Эрни, который любил его таким, каким Джей являлся.