«sua quisque temptationem»

Горький запах крови, от которого уже перестает тошнить: привыкаешь. Повсюду раздаются душераздирающие крики и безнадежный зов помощи. Из-за тяжёлого воздуха дышать почти невозможно. На лёгких с каждым вдохом оседало все больше пыли и сажи. Это конец, однако Люцифер гордо называет его началом. Вы искали ад? Так вот он. Небеса давно смирились и опустили руки, хотя они и до не особо старались и горели желанием помочь людям. Ангелы забыли свою главную цель, а впрочем, все потеряли истинный смысл ещё до этого безумства. Маленькая девочка, всхлипывая вздёрнутым носиком, стояла у изуродованного трупа. Было почти невозможно определить, кто перед ней: мужчина или женщина, но малышка склонялась к первому. Ей не хотелось думать о том, что, возможно, это тело ее мамы, а она ее даже не узнает. Подул ветер, несущий за собой свежий запах плоти, от которого свернуло живот. Малышка запачканной в грязи и крови рукой, убрала волосы с лица. Когда-то они были светло-русыми, но сейчас навряд ли кто-нибудь смог бы об этом догадаться. Ветер подул ещё раз, вырывая синюю ленту из волос девочки. Та даже не шевельнулась. Она смотрела в одну точку. Она смотрела в лицо своей смерти. Две огромные адские гончие приближались к ней. Им ничего не стоило одним укусом сгрызть шею крепкому мужчине, а пятилетняя девочка не подходила и для разминки. Бедняжка зажмурилась, все отчётливее слыша лай и рычание, а гончие медленно подходили. Неожиданно они заскулили, поджимая уши и хвост.  — Убирайтесь отсюда! — прикрикнул на на них девушка. Гончие уносили ноги. Неподчинение хозяину — верная смерть, неподчинение Офелии равносильно неподчинению хозяину. Ведьма в белоснежном платье, таком, как первый снег, показалась девочке ангелом, спустившийся, чтобы спасти ее от мук и просто забрать наверх, без страданий.  — Как тебя зовут? — поинтересовалась Офелия, наклоняясь к малышке. Последняя не отвечала. — Тебе не стоит меня бояться. Слышишь? Девочка приоткрыла рот, потом неуверенно снова закрыла. И все же она решилась говорить со своей спасительницей, точнее она бы хотела, но не могла.  — Диана, — улыбаясь, повторила ведьма, читая по губам девочки. — Ты совсем одна, Диана? Малышка скромно и напугано кивнула.  — Пойдешь со мной? Я помогу найти твою маму. Что скажешь? Диана весело запрыгала и захлопала в маленькие ладоши. Она верила, что небеса услышали ее молитвы, что ангелы, о которых так много говорила ее мама, не подведут. Им всем нужно лишь время, а потом все наладится. Так наивно думал ребенок.  — Что за бред? — возмутился появившийся Падший. Он вытащил руки из карманов и, скрестив их на груди, вопросительно уставился на Офелию. — Она должна умереть, как и все.  — Мы забираем грешников. Последнее время твои собачонки слишком разошлись. Я видела, как ангелы спускались за душами.  — Все они в той или иной мере грешники.  — А кто тогда я? — удивленно выгнула бровь Офелия.  — Ты это совсем другое. Люцифер подошёл вплотную к ведьме и, поднимая ее голову за подбородок, поцеловал в губы, прикусывая.  — Никогда не смей сравнивать себя и их. На слове «их» он брезгливо мотнул головой в сторону непонимающей девочки.  — Я не твой спаситель, — холодно ответил он, прочитав мысли мнувшейся на месте без одного башмачка Дианы. — Я тот, кто…  — Люцифер, погоди, — остановила его Офелия. — Признай, что ее душа не запятнана. Я хочу ее себе. Это мое желание.  — Я не потерплю это человеческое отродье рядом с собой и точка.  — У нее есть имя — Диана. И она не будет тебе мешать. Ты даже не заметишь ее присутствия. Обещаю. Люцифер томно закатил глаза. Он ещё раз посмотрел на малышку. Действительно, ее душа была девственно чиста, девочка не успела даже солгать. Сейчас она была воплощением того, как отец задумывал людей до их окунания в порок. Падший на секунду почувствовал сожалению, но только на секунду, его презрительный взгляд никуда не исчез, но тем не менее он согласился. Если его Офелия чего-то хотела, он не мог отказать.  — Если она начнет занимать наше время, я от нее лично избавлюсь. И ты мне останешься должна. Ведьма победоносно улыбнулась, а затем взяла на руки все ещё напуганную Диану и поцеловала в лобик девочку. Для нее не имело значения, что теперь одежда стала грязной. Это пустяки. Она собралась воспитывать дочь. «Он и к тебе привыкнет», — подумала ведьма, смотря в голубые глаза малютки.