Конец года

      Время неслось необычайно быстро. На табло излишне часто сменялись минуты, перетекая в часы, а часы формировались в целые сутки. Календарь терял свои листки. И Гриша внезапно обнаружил, что скоро уже настанет 14 февраля.       Он решил пригласить сестрёнку в кафе, подарить небольшой кулон, который символизировал мудрость, смелость, проведённые бессоные ночи — все эти определения он нашёл в фигурке совы. Та довольно забавно выглядела: огромные серебристые радужки вокруг чёрных зрачков, голубое туловище, золотистые крылья. Такая разноцветная милая птичка. Продавец положил цепочку в прозрачный фиолетовый мешочек, который затянул сверху лентой.       Приготовил записку, где указал место встречи и время. Оставил на кухонном столе, чтобы точно увидела. Не стал будить, уехал в отдел рано утром.       Чуть позже проснулась Ника, увидела сложенную пополам бумажку, развернула, прочла слова и числа, написанные синей ручкой, родным почерком. А в уголке стоял маленький значок — сердечко. Она светло улыбнулась. В голове возник образ любимого человека.       Позавтракала, отправилась в автомастерскую, где являлась механиком. Весь день томилась в обволакивающем сознание предвкушении. Настал вечер. Наконец-то.       Вызвала такси, которое понеслось по полосам широких дорог, лаврируя меж других машин, до необходимого места. Расплатилась с водителем, покинула салон.       Ника отворила дверь, пытаясь войти в кафе, случайно врезалась в какого-то посетителя, спешащего выйти. Сначала не разобрала, кто это был. Потом присмотрелась, черты ей напомнили о Глебе Самойлове, участнике её любимой группы. Она засомневалась: вдруг показалось или вдруг просто похожий мужчина, или вдруг она забыла то, как выглядит настоящий Глеб... Но самое главное "вдруг" состояло в том, что это мог оказаться именно Глеб. И тут накрыло смущение, ведь ей бы хотелось с ним познакомиться, но она не могла представить как. Как сделать деликатно, чтобы не напугать, чтобы не помешать своими словами... Вдруг он сейчас слишком занят! Или эмоционально загружен. Или надоело пристальное внимание от поклонников. Эти мысли проносились молниеносно, но так же быстро разбивались о незримые стенки в голове. В итоге собрала волю в кулак, ведь другого случая может и не быть, поэтому надо действовать.       — Здравствуйте, а Вы ведь Глеб Рудольфович? — спросила девушка. — Возможно, я ошиблась.       — Нет, — односложно ответил мужчина, затем застопорился, потому что осознал, что надо уточнить. Это "нет" можно расценить двояко: первый вариант — как ответ на вопрос и подтверждение её ошибки, второй вариант — что догадка правильная, опровержение ошибки.       — Извините, пожалуйста, — поспешила ретироваться, почувствовав неуместность своего вопроса.       — Вы не ошиблись, — попытался разъяснить Глеб, придерживая массивную дверь, с жёсткой пружиной, которая наровила захлопнуться. Поэтому вполне учтиво предпринял необходимые меры, чтобы та не принесла увечий собеседнице.       Он не всегда был готов к завязке разговора с незнакомыми людьми, его стеснительность и желание уединения часто брало верх, но в сей момент что-то внутри души расположилось к ней. Он протянул руку вперёд, ознаменуя рукопожатие. Незнакомка сначала робко ответила на этот жест, затем увереннее сжала. Оба оказались без перчаток или варежек, посему ощутили отчётливо друг друга. Мужчина обладал огрубевшими пальцами, сформированными от игры на гитаре. Тем не менее ему удалось распознать, что женская кожа была нежнее, хотя чувствовал некий внутренний стержень натуры, пробивающийся сквозь смущение.       — Извините, что сразу не ответил на Ваше приветствие, немного впал в прострацию, — объяснил музыкант свою замедленную реакцию.       — Понимаю, бывает. Тем более к Вам разнообразные личности подходят постоянно, не все из них настроены дружелюбно, наверное, — размышляла Измайлова. — В этом есть смысл, чтобы ограничить общение с некоторыми. Да и дела у Вас свои есть, Вы не обязаны тратить время. Право на свободу выбора и на личное пространство никто не отменял.       — Как Вы размышляете здраво! — поэт искренне порадовался, что встретил её. — К сожалению, не все так способны.       — Ой, если Вы бы знали меня подольше, то бы признали, что я бываю не столь благоразумна, как сейчас, — она задумалась о чём-то. — Меня аж демоницей называли.       — Да ладно, все мы изредка кого-то выводим из себя. Нельзя для всех быть хорошими, давно это усвоил. Хоть и стараешься, но всегда кто-то найдется недовольный какими-то поступками, словами, мировоззрением, — продолжил разговор. — Как Ваше имя?       — Вероника.       — Красивое. Приятно познакомиться теперь. Вы изначально знали моё имя, а я — нет. Теперь наравне.       — Да, так правильно, когда оба знают имена.       — Вы одна здесь?       — Нет, брат встречу назначил. Я не знаю, пришел ли он или ещё нет, — не могла сказать точно собеседница.       — Я тоже жду своего брата, — поведал Самойлов.       — Мне надо внутрь пройти, проверить.       — Пойдёмте, — рокер пропустил её вперёд.       Вероника оглядела зал, заметила за одним из столиков искомого, сидящего спиной к вошедшим.       — Уже здесь. Не хотите присоединиться к нам? — девушка внимательно посмотрела в глаза музыканта, надеясь на положительный ответ. Такой и получила. Мужчина последовал за ней.       — Глеб Рудольфович, здравствуйте! — Григорий недюженно удивился, но был явно рад. Только не мог понять, когда и где сестра успела познакомиться, ещё и уговорила прийти.       Двое сняли верхнюю одежду, шарфы, закрепили на извилистой вешалке. Присели.       — Здравствуйте! Можно просто Глеб, — разрешил сидящий напротив. — И можно на "ты" обращаться. Это относится к обоим, конечно.       — Спасибо, я Гриша, — представился заодно.       Мужчина лишь кивнул в ответ. А девушка разглядывала то, что скрывалось и сминалось в руке у брата. Её это заинтриговало.       — Что это? — не удержала в себе вопрос, указывая на неизвестный предмет.       — Это тебе, — молодой человек протянул фиолетовый мешочек.       Ника взяла и попыталась различить сквозь тонкую ткань, что там находится. В итоге развязала затянутые атласные ленты, которые излучали блеск от яркого освещения в помещении. На ладонь выпала цепочка с кулоном. Разглядев его, она поблагодарила за подарок, быстро чмокнув в щеку. Парень засмущался, аж покраснел. Девушка обвила вокруг шеи украшение, замкнула замочек.       — Подарок для тебя я не могу прямо здесь показать, но дома обязательно, — младшая поведала.       — Вы очень близки, — подметил поэт, хоть и недолго был знаком, но уже сделал верный вывод. — Так заботливо относитесь друг к другу.       Подошёл официант, прочитали меню и сделали заказ, но Самойлов предупредил, что ожидает ещё одного человека. Затем повисла тишина между ними, а вокруг стоял шум, исходящий от разговоров, ведущихся за соседними столиками.       — Ника, я чего-то не знаю о тебе, ты стала известной рокершей, что ли? Теперь мы будем ужинать со многими представителями сферы музыки? — пошутил полицейский, чтобы разрядить атмосферу.       — Нет, братец, я не стала, просто случайно столкнулась, причём столкновение произошло и в прямом, и в переносном смысле, — она улыбнулась нелепому, но счастливому стечению обстоятельств. — А Глеб так любезен, что согласился побыть с нами.       — А вот и Вадик, — младший уловил взглядом старшего, махнул рукой, призывая сюда.       Вадим сначала не мог привыкнуть к компании, потому что рассчитывал побыть лишь с братом. Потом как-то удалось раскрепоститься. Ему непредвиденные собеседники оказались по душе. Они что-то оживлённо рассказывали про музыку, про фильмы, про технику, шутили. Хороший вечер.       Когда они стали расходиться, после посиделок в уютном заведении осталось приподнятое настроение. Все четверо накинули верхнюю одежду, вышли на улицу. Вадим нежно поцеловал брата прямо в губы на прощание, придерживая за край воротника плотного тёмного пальто, словно не хотел никуда отпускать. Однако пришлось, отправились в разные стороны. Темноволосый сел за руль своего авто, а Глеб пешком решил пройтись, благо, что его съёмная квартира находилась в нескольких кварталах от нынешнего местоположения. Не успеет замерзнуть сильно или устать.       Измайловы молча наблюдали за этой сердечной и трогательной сценой между мужчинами. Были изумлены такой откровенностью, но ещё более изумлены, что это натолкнуло на размышления о собственных гранях дозволенного.       — Они не смущаются, проявляют свои чувства перед другими, хотя их знают гораздо больше людей, чем нас, — сделала вывод Вероничка. — А ты боишься рассказать кому-нибудь из сотрудников или иных друзей о наших истинных отношениях.       — Ника, это для твоей же безопасности... — пытался снова объяснить Григорий.       — Знаю, знаю, что не все так широко мыслят, некоторые ханжи или религиозные фанатики могут быть против, осуждать, — перебила его девушка. — Я это уже слышала. И ещё ты беспокоишься о том, что некоторые безжалостные бандиты, которых ты когда-то засадил в тюрьму или просто доставил неудобств их нелегальному бизнесу, аферам, могут использовать излишнюю привязанность против тебя, вплести меня как своеобразный пункт в план мести. Если откуда-то узнают о твоих сильных чувствах.       — Это логично, — резюмировал он.       — Безусловно, но совсем не практично, так себя сдерживать... — такое положение её расстроило вновь.       — Ладно, я попытаюсь изменить ситуацию, обещаю, — сказал парень, выставив руку, согнув в локте, почти под прямым углом, предлагая повести её как кавалер. Она приняла галантное предложение. Дошли до его машины, укатили прочь. ___