***
Последние минуты мелодрамы были довольно грустными. Да и все кино было напичкано такими сценами, от которых обычная девушка давно устроила бы слезный водопад у себя в квартире. Но Сал и Ларри — необычные девушки. — А неплохо, согласись, — патлатый соединяет пальцы в замок и поднимает вверх, зевая. — Конечно скучно что пиздец, но пара сцен были шикарны. — Угум, — Салли зевает тоже, а потом обратно кладет лицо на руку, уперевшуюся в подлокотник. — Надо что-то ободряюще включить, а то всего девять вечера, а мы уже спать хотим, словно пахали целый день, — Ларри смотрит на часы в телефоне, потом встает и плетется в свою комнату, чтобы включить какой-нибудь трек Смысловой Фальсификации. Сал встает, потягивается и садится около телевизора, выключая видеомагнитофон, достает кассету и кладет к остальным. Все тело немного затекло, поэтому Фишер делает небольшую зарядку и порой стискивает зубы от боли в спине. "Мне всего шестнадцать, а я уже разваливаюсь, как старый диван" — думает он, улыбаясь, но сразу морщится от неприятного звука хруста в костях. Слышится знакомая мелодия, отчего Салли поддается ностальгии. В первый день их знакомства они слушали этот трек, оба качали головой в такт и понимали, что это начало хорошей крепкой дружбы. Так и сложилось — они теперь действительно друзья навек, которые каждый день тусуются вместе и встречают всякую нечисть. Фишер-младший заходит в комнату и смотрит, как друг, чуть качая головой в такт музыке, ищет, видимо, чем бы им заняться. Из полок и шкафа летят на пол разные карандаши, краски, тетрадки, даже коробки с чем-то странным. — Тебе будет не лень прибираться потом? — прикрикивает Сал, пытаясь быть громче музыки. — А? — Ларри оборачивается на друга, а потом смотрит на пол. — А зачем? Фишер хмыкает. Действительно. — Чем еще займемся? — патлатый убавляет музыку, так что говорить становится легче. Они оглядывают комнату в поисках интересного занятия. Везде валяются какие-то скомканные бумажки, канцелярия, оставшаяся тройка карт, а под кроватью можно увидеть журналы с откровенным содержанием. "Комната обычного подростка" — улыбается сам себе Фишер. Ему даже немного завидно, ведь его комната чистая и аккуратная, в ней всегда убрано и царит порядок. С другой стороны, в комнате Сала вмиг можно найти нужную вещь, в отличии от комнаты темноволосого. Хотя, может, это творческий беспорядок, и Ларри так удобнее ориентироваться? В любом случае... Взгляд носителя протеза падает на скляночку с черным лаком, оставленную на тумбе. Его глаза хитро сужаются, и это замечает Джонсон. — Эй, подру-у-уужка, — тянет голубоволосый, беря флакон в руки и рассматривая его. — Как насчет маникюра? Ларри смотрит на него, как на смерть с косой, но подходит и смотрит на склянку, уже сто раз пожалев что купил ее. — А ты умеешь? — патлатый удивленно смотрит на Фишера, тот кивает. — Да, было дело, от скуки пробовал, — он улыбается от приятных воспоминаний и сдавленно смеется, ведь тогда отец его чуть не убил на месте за такое проявление интереса к женским штукам. — Ого, я не знал, что ты был бабой до того, как это стало мейнстримом у нас, — Ларри ухмыляется, видя, как закатывает глаза друг. — Садись давай, все равно нечего делать больше. Сал аккуратно водит кисточкой по ногтям Джонсона, нанося черный лак. Действует он неуверенно, руки чуть трясутся, отчего голубоволосый иногда промахивается и тихо ругается. Но он быстро затирает ватным диском промахи и продолжает дальше. Ларри сидит и внимательно наблюдает за действиями друга, пытаясь скрыть улыбку от его легкой неуклюжести. — Никогда не думал быть маникюрщиком или типа того? — Ларри наклоняет чуть в бок голову, пытаясь заглянуть в глаза Салли, чтобы прочитать его эмоции. Тот лишь хмурится и, внимательно осматривая руку, берется за вторую. — Хех, мне еще далеко от идеала, — Фишер кладет кисточку обратно во флакон, берется за пилочку и тщательно подпиливает ногти. — У тебя просто ужасные ногти. — Ну извини, но когда ты каждую неделю и не по разу идешь на стрелки, тебе как-то не до идеальных ногтей, — Джонсон рассматривает готовые уже черные ногти и глупо улыбается. — Да ты асс в этом деле. Салли смущается, что заметно по его чуть покрасневшим ушам, и кивает в знак благодарности. Дальше они сидели в тишине. Патлатый внимательно следил за движениями голубоволосого и на его сосредоточенность. Он мог поспорить, что если бы не протез, он бы вытащил язык наружу и чуть прикусил его, настолько он был сосредоточен. Ларри посмотрел на волосы Сала, что сейчас немного щекотали его нос, несмотря на то, что тот нагнулся довольно сильно, ведь хотел внимательнее следить за каждым движением кисти. Он ощущал аромат шампуня. "Я чувствую запах ягод?" — пронеслось в голове металлиста, и он подвинул голову ближе, глубоко вдыхая прекрасный запах моющего голову средства. — Ларри? — Фишер-младший немного вздрогнул, отчего промахнулся и скривил. — Ты чего? — Прости, просто твои волосы приятно пахнут, — не стал врать кареглазый, откидываясь назад и опираясь спиной о стену. — Э.. спасибо? — Салли стирал лишний лак, исподлобья глянув на друга. — Кстати, я уже закончил. Ларри посмотрел на готовый маникюр, улыбаясь такой красоте. — Чел, спасибо большое! — Сиди и не трогай ничего руками хотя-бы минут десять, чтобы лак высох до конца, — Сал закрыл склянку и положил ее обратно на тумбу. Патлатый недовольно выдохнул, но послушался и остался сидеть на месте, аккуратно положив ладони на колени. Салли сел рядом на кресло-мешок и уставился в потолок, кладя руку на протез. Его немного слепили лампы, отчего в глазах плавали светлые круги, но как-то на это он не обращал внимания. — Хорошая погода сегодня, — молчание на этот раз оборвал Сал, складывая руки за голову. — На следующей неделе обещали холода. — Ага, — Ларри глянул в сторону друга. В такие моменты тишины в основном он пытался начать разговор, ведь Сал больше ценил тишину и вечно копался в своей голове, из-за чего часто просто пропускал пол урока, пребывая в трансе. — Уже придумал, как будешь скрывать женские штуки? Фишер сузил глаза, видимо, задумываясь. Действительно, как они смогут это все укрывать? Несмотря на свободное ношение вещей, им как-то надо было переодеваться на ту же физкультуру, а ведь Ларри придется страдать еще больше — его компания чисто мужская (не считая Эшли, но она редко когда может тусить с друзьями), что-то да смогут пронюхать. Хотя очевидным первым фактором будет являться лицо и женственные руки. У Салли есть протез, да и на него мало кто обращал внимания, так что в случае чего он сможет отмазаться "это и раньше было, просто внимательнее надо быть". Грубо, но зато одноклассники могут вмиг отстать. — Твоя идея с простудой кажется теперь не такой уж и ужасной, — усмехается Фишер, после чего кашляет. — Кажется, я уже вступаю в роль. Джонсон хитро улыбается, после чего поддельно чихает. — О нет, кажется, я тоже заболел, — затем пошмыгивает в качестве доказательства. Парни смеются, вновь откладывая план действий на дальнюю полку.***
— Спокойной ночи, чел, — Ларри обнимает друга, скорее уже по привычке, и, помахав рукой, выходит из своей комнаты и направляется в соседнюю — Лизину. — Спокойной.. — отвечает Сал, стоя еще пару секунд один и таращась на дверь, после чего резво подходит и закрывает ее. — Хорошо, Сал, теперь ты один. Пальцы тянутся к ремням фиксации, немного дрожат от страха быть увиденным, но расстегивают их. "Второе лицо" голубоволосого отсоединяется и Фишер глубоко вздыхает, чувствуя, как ужасное лицо наконец может отдохнуть и побыть на "свежем воздухе". Он кладет протез на тумбу и садится на кровать. Все еще немного страшно, но он всецело доверяет Ларри. Не будет же он под покровом ночи взламывать дверь в свою же комнату только чтобы увидеть настоящее лицо Салли? Он подавляет смешок. "Слишком много ужасных событий складываешь в голове" — корит сам себя же Фишер-младший подавляя смешок. "Научись уже думать позитивнее". Сал ложится на кровать в одежде и даже не думает раздеться. Ему, собственно, и не жарко — в подвале довольно прохладно, да и в случае чего всегда можно открыть форточку. Он долго не может уснуть, рассматривая чудаковатые силуэты, оставленные проезжающими машинами. Они скачут по комнате, на миг осветляя то или иное пространство в комнате. Как Ларри может спать, когда прямо в глаза в любой момент может посветить какой-нибудь мудак? Хотя сон патлатого довольно крепкий, настолько, что если под окном начнется война, то он все проспит. Сал даже завидовал: другу, по его словам, не снится ничего. Просто темное пространство, когда он закрывает глаза, а просыпается уже от яркого света, ну или не очень, все зависит от погоды. Иногда он может проснуться просто так, посреди ночи, но затем он все так же быстро обратно засыпает. Вскоре удается уснуть и самому Салли. Он спит чутко, готовый очнуться от малейшего шороха. Ему долго не снится ничего, а затем его настигают кошмары. Ужасные, мерзкие, он вновь видит кровь и видит перебинтованное лицо в осколке зеркала, вновь отец его обвиняет в смерти матери и беззаботную улыбку мамы, еще за пару минут до ужасного инцидента. Салли просыпается в поту, резко вскакивая. Волосы прилипли к лбу, некоторые свисают впереди, тем самым прикрывая шрамы. — Черт, это всего-лишь очередные кошмары. Когда они уже закончатся, — он прижимает колени к груди и утыкается в них лицом. Голубоволосый готов разрыдаться и кричать, что есть мочи. Пока не охрипнет, пока связки не порвутся. Но он не может. Салли лишь продолжает сидеть так, приводя себя немного в чувства, чтобы на чуть ватных ногах снова прийти к Ларри и под его успокаивающий полушепот уснуть. Сал укутался в одеяло, натянул протез, чуть слабже чем обычно затянув ремешки, и отправился в комнату по соседству. Ноги леденели от холода, проходящего по полу, отчего парень даже немного взбодрился. К пяткам неприятно лип всякий мусор, отчего пришлось перед нужной дверью отряхнуть их о икру. Сердце пропускало удары, ладони вспотели. Он же не впервые приходит к Ларри, почему он волнуется словно в первый раз вот так к нему подходит? Может из-за некого чувства вины, окружающего Фишера каждый раз в такие ночные приходы? Салли легонько, но достаточно громко стучит по двери кулаком. — Ларри? — негромко зовет он патлатого, поджимая губы. — Ты не спишь? С минуту была полнейшая тишина, и носитель протеза уже хотел было разворачиваться и уходить, как послышались шорохи и ходьба. — Сал? — Джонсон зевает, но видно, что он еще не ложился спать. Черт, совсем себя так изморит же. — Опять кошмары? — Угу, — он кивает и лишь сильнее закутывается в одеяло. Даже в одежде было, на удивление, холодно, и настойчивый сквозняк норовил пролезть под одежду, вызывая табун мурашек. Ларри отступает назад и открывает дверь шире, позволяя войти голубоволосому. Немного необычно, что они находятся теперь в комнате Лизы, но от этого их душевная терапия не изменится. — Что снилось? — металлист прикрывает дверь, садится на кровать и жестом подзывает Фишера-младшего себе. Он послушно присаживается рядом, глубоко вздыхая. — Да как обычно, — слегка усмехается Сал, опуская одеяло ниже плеч. — Кажется, они будут со мной до конца. — Да не, обязательно потом весь этот жесткач рассеется, я уверен, — он приобнимает за плечо друга. — А если нет, буду кормить тебя сахарной ватой и включать на ночь самые добрые сказки. Салли смеется, но его смех постепенно обретает грустный оттенок. Он прижимается к Ларри, утыкаясь носом в ключицу и дрожит, пытаясь сдержать слезы. А может даже и наоборот, выплакать все. Патлатый нежно гладит спину друга, успокаивая его, другой рукой приобнимая уже за поясницу. — Ну-ну, все хорошо, я с тобой, — Джонсон слышит шмыганье снизу и лишь крепче обнимает его. Ларри никому не даст в обиду свою принцессу, даже жутким кошмарам. Бедный Сал, сколько ему пришлось пережить. Они вновь засыпают в обнимку, но даже Лиза успела привыкнуть к подобной картине, когда она порой заходила в комнату сына чтобы разбудить его в школу, и лишь мягко улыбалась, когда мальчики смущались и пытались объяснить ей ситуацию. "Не волнуйтесь, я все понимаю" — недвусмысленно смеялась женщина, выходя из комнаты и оставляя их вновь наедине. Салли, впервые за долгое время, приснилось нечто.. теплое, светлое. Он не помнил почти ничего, кроме знакомого высокого темного силуэта с длинными волосами, подающим руку ему.