Салли просыпается от очередного кошмара. Он резко подскакивает, тяжело и глубоко дышит. Ему опять снилась собака. Опять чертов укус и.. мама.
Фишер устало смотрит на часы. 5:23 утра. Он договорился с Ларри встречаться в девять утра, чтобы подольше потусить, но не слишком рано, чтобы весь день ходить сонным. Хотя Салли знает, что друг опять не будет спать до утра, чтобы закончить очередную картину. "Это стоит недосыпа" — говорит однажды металлист, любуясь новым произведением искусства. Сал осуждено вздыхает, но поддерживает друга и положительно отзывается о картине. Всегда удивлял порыв художников — хоть в пять утра, хоть в пять вечера начать рисовать, как придет вдохновение. Глупо, но достойно уважения.
Голубоглазый садится на кровать, свисает ноги и гладит рядом лежащего Гизмо. Последний в свою очередь приветливо мяукает, но косо смотрит на Фишера. Подросток то ли намеренно игнорирует, то ли просто не понимает этот взгляд, — мало ли, причудилось — берет свою маску и лениво шагает в ванную. Уход за лицом, а если быть точнее — уход за шрамами и порезами отнимает много времени, но Салли никуда и не торопится.
Ясность ума приходит не сразу. Парень удивленно моргает, внимательнее рассматривая свое отражение. Все то же изуродованное лицо, один
настоящий глаз, все те же синие распущенные волосы, но, кажется, в нем что-то поменялось.
Сал опирается ладонями об раковину, поднимается на цыпочках выше..
— Блять, — на выдохе произносит Фишер. — Это все плохой сон. Ужасный. Отвратительный.
В зеркале он смог разглядеть вполне приличного размера грудь. Он даже для убедительности приподнимает свитер выше ребер, чтобы ее рассмотреть. Как настоящая. Или она серьезно настоящая? Салли щипает себя, но все точно такое же, а он не просыпается у себя в кровати.
Не сон. Это блять не сон.
Носитель протеза не знает, сколько он уже сидит в своей комнате в темноте, уставившись в одну точку.
— Как я скажу об
этом Ларри? "Привет бро, зацени, я теперь точно баба", — подросток даже прыснул от смеха. Иронично.
Фишер-младший взглянул на своего кота, словно ища в нем ответ. Гизмо зевнул и отвернулся на другой бок, мол "чел, разбирайся в этом сам, я тут вообще левый".
— Бросаешь друга в беде, да? — беззлобно возмутился Салли. Животное лишь повело ухом.
Время на часах близилось к девяти. К черту эту хуйню с превращением. Она не испортит самую крутую неделю с его другом. Точно не испортит, Сал уверен в этом. Но ноги предательски подкашивались, а все тело тряслось. Вдруг Ларри не захочет с ним больше общаться? А может и вовсе сдаст на анализы безумным ученым. "Нет, он не такой. Он мой
лучший друг. Мы вместе найдем выход и я снова стану самим собой" — твердо убеждал себя голубоволосый, заходя в лифт и вставляя ключ-карту.
— Ларри? — зовет друга Салли, осторожно входя в квартиру. Он не встретил его около лифта, может он проспал? Это в духе Джонсона. — Боже, ты что, оставил нам все это разгребать?
Голубоглазый смотрит на неубранные перья. Черт, а ведь обещал убраться! С другой стороны Фишер прекрасно понимает друга, ведь убираться одному максимально уебищно. И скучно. И одиноко. И вообще настоящие друзья помогают в беде.
— Заходи! — слышится из комнаты Ларри знакомый голос, и гость послушно проходит дальше. Аккуратно перешагивает разбросанные банки от спиртного, по пути доставая еще две, подходит к уже такой знакомой двери и замирает. Вот она, точка невозврата. "Ты все еще можешь уйти, — чуть ли не кричит внутренний голос. — Никогда не поздно одуматься. Скажешь, что приболел, и не будешь видеться с Ларри, пока эффект не пройдет". Фишер-младший встряхивает головой.
Нет. Назад пути нет. Он стучит в дверь тихо, больше для себя, приоткрывает ее, заглядывая внутрь. Темноволосый стоит около мольберта, возможно разглядывая свою же картину.
— Чел, у меня проблема.. — произносят оба одновременно, когда Фишер заходит в комнату.
— Пиздец, — произносит металлист, видя своего друга... точнее тогда уж подругу? И ровно так же охуевает Сал, видя бабскую версию своего друга.
Оба сидят на диване в комнате Джонсона, в напряжении и одновременно спокойствии, что они оба попали в такую хрень. Внешне Салли поменялся не особо — чуть девичья фигура стала более женственней, ребра из-за худощавого телосложения стали выделяться сильнее и грудь, которая какого-то хрена, была больше у Салли, чем у металлиста.
Сам же Джонсон изменился сильно, ведь выглядел более мужественно, чем его друг, хотя длинный нос не исчез, но это даже подчеркивало ту оставшуюся мужественность темноволосого.
— Чел, я тебя старше, по закону у меня должны быть сиськи больше! — возмущается Ларри под тихие смешки носителя протеза. Видимо жизнь сжалилась над бедным Салом Фишером, поэтому преподнесла такой подарок. Мелочь, а приятно.
— Мне не жалко, можешь забрать их и присобачить себе, — отвечает светловолосый, выпячивая грудь вперед. Джонсон не упускает возможность и демонстративно хватается за сиськи друга, пытаясь забрать их себе. "Чувствительные.." — отмечает он, прикусывая нижнюю губу. Не хватало еще тут стонов на всю квартиру и непонятного взгляда друга.
— Ладно, подурачились и хватит, — говорит Ларри, начиная расшагивать по комнате и, видимо, пытаясь придумать, что им делать. Сегодня суббота, а в понедельник в школу, и за два дня им нужно что-то делать. — Скажем, что заболели. Оба и одновременно. И будем искать выход.
— Последняя неделя учебы, ты серьезно хочешь ее вот так прогулять? — Салли вспоминает, какая жопа у них с оценками. И их бы лучше исправить за эту неделю.
Металлист цыкает языком. Точно, конец декабря, скоро новогодние каникулы. Черт, почему именно когда они учатся случилось такое.
— Знаешь что? Ладно, — резко меняет свое мнение темноволосый. — Если жизнь дает тебе лимоны, то делай из них лимонад и наслаждайся!
Парень (точнее уже девушка) выходит из комнаты, и Фишер-младший остается один. Друг, наверное , говорит правду, что не стоит так париться, тем более, это мечта всех подростков — полапать бабьи сиськи! Интересно, женщины лапают себя? Или они мечтают о других выразительных знаках, например, у мужчин..
— Прекрасно приободряешь себя, Салли, — иронизирует сам себе подросток, выдыхая. Что действительно нашло на Ларри? Он не против остаться бабой? А как же школа, его там просто не смогут понять. Скажут, что свихнулся, что это не он вовсе, что сделал операцию. А вдруг к нему будут приставать? В подворотне темным вечером, например. Нет, Салли, ты слишком себя накручиваешь. Все будет хорошо. Вы найдете решение.
Из раздумий вывел голос Джонсона, который попросил закрыть глаза. Немного странная просьба, но хорошо, он доверяет ему.
"Встань". Синеволосый послушно встает, немного опираясь руками на приятеля. "Что ты задумал?" — крутится в голове один вопрос и легкая паника. Он убьет единственного свидетеля? Изнасилует?
Паника нарастает, когда голубоглазый чувствует, как Ларри снимает его свитер. Фишер вцепляется мертвой хваткой в запястья друга, но не открывает глаза. Чуть доверия остается в душе голубоглазого.
— Успокойся, чел, я тебя не изнасилую. Нечем, — приободряет металлист оппонента. Это, на удивление, работает, и Салли позволяет двигаться дальше. Последний пытается услышать, что делает друг, но тот действует тише мыши, однако отчетливо слышит тихий звук, похожий на щелчок, так же чувствует, как что-то обхватило его грудь.
— Вау, красивый, — выдает носитель протеза, любуясь на себя в зеркале. Черный лифчик с голубыми кружевами и сердцами посередине идеально обхватывал грудь, подчеркивая ее размеры.
— Знал, что тебе зайдет, — порой Ларри, кажется, знал предпочтения Фишера лучше, чем он сам.
Кареглазый демонстративно вытащил лямку и шлепнул ее о плечи, показывая, что он тоже надел лифчик. Правда голубоволосый еще не понимал, зачем это, но Ларри виднее, ведь у него есть Лиза, на которую он равнялся в данный момент, да и если она узнает об этом странном превращении, наверняка поможет со всеми женскими штучками.
— Надеюсь, твои вкусы не поменялись, — металлист берет банку пива, любезно оставленную другом, открывает и отпивает немного. Сал отрицательно машет, и у хозяина квартиры (на данную неделю) даже отчасти отходит от сердца. Хоть внутри они остались такими же сорванцами.
Фишер-младший вновь выбирал фильм, пока Ларри в своей комнате с открытым окном докуривал последнюю сигарету в пачке. Салли терпеть не мог запах сигаретного дыма, поэтому приходилось отходить на приличное расстояние, чтобы угодить ему. Темноволосый уважал друга, поэтому не злился, когда он отворачивался или отходил на пару метров от собирающегося курить Ларри.
Металлист посмотрел на опустевшую пачку. И почему он не купил еще хотя-бы две упаковки когда они ходили вчера? Видимо, придется пойти сегодня в ближайший киоск.
Патлатый выглянул из комнаты, оперевшись боком о косяк двери и посмотрел на Сала. Он сидел около телевизора, держал в руках кассеты и внимательно перебирал фильмы, иногда возвращаясь к отложенным и вновь пересматривал свою коллекцию. Такая сосредоточенность к такой мелочи даже забавляла Ларри и одновременно трогало до глубины души.
— Так внимательно отсеиваешь ужасные фильмы, как мило с твоей стороны, чел, — произнес Джонсон, ухмыляясь. Голубоглазый улыбнулся в ответ.
— Ха-ха, да, не хочу, чтобы мы смотрели редкостное дерьмо с самого утра, — он отложил еще одну кассету в сторону. — Агх, я никак не могу выбрать!
— Го на улицу, мне в магаз надо, заодно проветришься, авось и обдумаешь свое решение. Встретимся через пять минут на первом, время пошло.
Ларри зашел в свою комнату и закрыл за собой дверь. Салли остался сидеть на месте, обдумывая, что же делать, если кто-то из одноклассников заметит их такими? Их в выходные пруд пруди, что порой раздражало Фишера. Ему хватало их присутствия на уроках и редких, но все таки едких шуточек в свой адрес. Джонсон же спокойно и даже с радушием встречал друзей и знакомых со школы, ведь в своем классе (а так же параллелях и парочки классах младше) он был одним из авторитетов и задир. Протезнику повезло, что он дружит с таким, как Ларри, ведь многие хулиганы перестали его задевать. Но он ценил не только за это их дружбу, ведь патлатый был интересным и веселым собеседником, отличным и верным другом и просто прекрасным человеком. Порой даже Сал думал, что он не заслуживает такого приятеля, но быстро откидывал такие мысли. Если Ларри Джонсон с ним дружил и общался, значит синеволосый чего-то да стоил.
От мыслей отвлек шум из комнаты хозяина квартиры, и Салли поторопился домой чтобы переодеться, ведь оставалось около двух минут.
***
Ларри стоял около входной двери на первом этаже и от скуки вертел в пальцах зажигалку. Фишер опаздывал уже на пару минут, и темноволосый понемногу начал волноваться. Его заметил в таком состоянии отец? Может, его зажали в лифте подростки которые поселились тут не так давно? А может он постеснялся и вовсе не пришел? Столько вариаций, и никогда не может отгадать заранее какой из догадок правильный или близок к правде.
Двери лифта распахнулись и Джонсон заметил те знакомые бордовые джинсы с дырками на коленях, которые теперь на женских ногах смотрелись ужасно сексуально, подчеркивая каждый сантиметр. Он встряхнул головой.
"Блять, Ларри, это же твой друг, о чем ты думаешь?"
— Ты опоздал на пару минут, — говорит патлатый перед тем, как его обняли.
Точно, они же даже толком не приветствовались сегодня. Он обнял в ответ Сала, их объятия продлились дольше обычного.
— Извини, долго думал, что надеть. Сегодня обещали похолодание, — отстраняется синеволосый и туже затягивает хвосты. — Плюсом хотел скрыть..
это.
— Но ты в том, в чем обычно ходишь на улицу, — Ларри открывает дверь и пропускает его первым, на что получает благодарный кивок.
— Ничего больше не было в коробках, — как-то по-глупому оправдывается и ежится от резкого холодного ветра. Около апартаментов всегда было холоднее, чем в других уголках улицы, поэтому прием "выйти на балкон/открыть окно чтобы понять холодно или нет" казался глупым и неуместным. Ларри хмыкает и они уже в непривычной тишине идут до киоска, где продают сигареты и выпивку, казалось, даже пятилетнему, стоит лишь держать слово "джентельмена": не трепаться лишний раз и курить или пить подальше от этого места. Джонсон прекрасно держал это слово и дымил преимущественно во дворах за магазинами, или даже около дороги если встречал таких-же друзей-куряк. "Как-то спокойнее, когда не ты один такой нарушитель законов. И не тебя одного посадят, если мусора заметят".
— Шоколадные, пожалуйста, — патлатый чуть нервничает, что видно по его рукам, в которых он все также вертит бедную зажигалку. Кажется, еще чуть-чуть, и она вылетит из рук и шлепнется о землю, авось даже треснет.
Джонсон резко затягивается, отчего сдавленно кашляет, выпуская дым не только из рта, но и из носа и, как показалось Салу, даже из ушей.
— Дай одну, — просит Фишер, отчего темноволосый вновь кашляет и даже сгибается, пытаясь вздохнуть.
— Чел, б—КХА—блять, ты меня так... так до гроба доведешь, — он стучит себе по груди, в этот раз не сильно, вспоминая, что из-за "обабьивания" его тело стало более чувствительнее к ударам.
— А что в этом такого? Хочу попробовать, вдруг не такая дрянь, — синеволосый поджимает губы и спустя пару секунд берет одну из пачки, которую молча протянул ему друг. Сал отворачивается от него чтобы расстегнуть ремешок на протезе и приподнять, потом затягивается. Ларри смотрит вперед себя, иногда старается незаметно косить в сторону Фишера. Ему очень любопытно, что скрывается под каменным лицом мас—.. протеза! Ну вот, теперь даже у в мыслях металлист поправляет себя.
Ларри слышит кашель и подавляет улыбку. Совсем неумеха в этом деле.
— Смотри сюда, — патлатый достает из пачки еще сигарету и слабо зажимает ее зубами, слегка заледенелыми пальцами чиркает колесико кремня и подносит кончик сиги к огню, поджигает.
Они, кажется, скурили полпачки и стояли около двадцати минут, зато теперь Салли курил даже лучше, чем Ларри.
— Ты придурок, — Фишер придерживает волосы рядом блюющего друга. Зато теперь они оба знают, что перебарщивать с этой хуйней не стоит.
— Зато теперь ты куришь пиздато, — Джонсон тяжело выдыхает, опираясь руками об угол какого-то обшарпанного здания.
— Многим наоборот не нравятся курящие бабы.
— Мне нравится.
— Ну, признаю, некоторые выглядят эстетично.
— Ты не понял. Мне нравится как куришь
ты.
— Тебе с едой мозги выблевало?
Джонсон успел ухмыльнуться перед тем, как снова проблеваться.
***
— Смотри! — Салли указал на косметический магазин и, взяв за рукав друга, без его спроса потащил в мир женских прибамбасов.
Внутри было красочно и красиво, а глаза разбегались по разным товарам: начиная от масок для лица за доллар и заканчивая целым сетом для душа чуть ли не за сорок.
Пока голубоволосый осматривал отдел по уходу за лицом, Ларри приманил стенд с лаками, гелями и прочим подобным. Как художник и просто ярый фетишист он рассматривал это все так, словно при неправильном выборе земля улетит к солнцу. Но его приманил черный лак так хорошо стоящий посреди блестящих и ярких.
Последняя склянка и всего чуть меньше чем два бакса.
— Мной овладела женская сторона, — шепотом произнес кареглазый на вопросительный взгляд друга устремленный на черный лак. — И вообще мои деньги, куда хочу туда дрочу. Последняя фраза прозвучала громче чем надо бы, поэтому под заглушенные перешептывания кассирш Ларри поспешил выйти из этого "райского ада", как охарактеризовал его Сал.
Пиздец как в точку, чел.
***
— Блять! — синеволосая девушка с протезом на лице потерла затылок, а когда в нее прилетел еще один снежок, то и вовсе была готова убивать. — Тебе нельзя идти позади меня.
В паре метров от нее стояла высокая брюнетка, что сейчас громко смеялась и попутно пыталась увернуться от летящих снежных шаров. Получалось, откровенно говоря, пиздец как не очень.
— Мудак, — Салли упал рядом с Ларри на снег спустя минут 30 баталий снежками. Оба вымотались и промокли до нитки, оба сейчас переводили дыхание и глубоко дышали, смотря на сероватое небо.
— Ебанат натрия, — ответил ему друг, отчего оба в миг расхохотались. Салли слабо стукнул его по плечу, хрипло и полушепотом посылая его куда подальше, не в состоянии даже успокоиться.
— Слушай, Сал?
Они лежали вот так уже хер пойми сколько, но им было откровенно плевать.
— Да? — голубоволосый оторвался от увлекательного просмотра неба и приподнялся на локтях чтобы глянуть на оппонента.
— Если мы останемся..
такими.. ну типа навсегда, — Ларри взглотнул, видимо, подбирая нужные слова. — Мы ведь останемся друзьями?
Сал был готов подавиться воздухом от вопроса.
— Ты еще сомневаешься? Конечно да! — он улыбнулся Джонсону. — Мы пройдем через любое дерьмо
вместе. Что бы жизнь нам не уготовила, в какую поеботень мы не встревали, мы со всем справимся.
Послышалось шмыганье.
— Черт, мужи-ик, — жалобно протянул металлист, смахивая наступающие слезы.
И когда он стал таким сентиментальным?— я тебя спросил-то с надеждой подъебать, а ты такое сказал. Пиздец.
Светловолосый усмехнулся, а в следующую секунду он был притянут к патлатому и крепко зажатым в объятиях.
— За такую речь грех не наградить, — довольно произнес Джонсон, видимо, и не думая отпускать друга.
— А я надеялся на выпивку.. — наигранно-расстроенно выдал Сал, подавляя лыбу.
— С каждым днем ты мне все больше и больше нравишься, Салли-кромсали.
— Да и ты не промах, Ларри-схерали.
