Кроваво-красное вино

Он близится... Кровожадный, не делающий поблажек и ненавидящий самых неверных. День жатвы. День, когда сотня вампиров из низшего класса должны умереть, пытаясь защититься от более сильных, высокопоставленных особ. Скоро начнётся отбор. Миша знает... Знает о том, что он попадёт в число тех, кому не повезло. Словно церемония на голодных играх, имена вампиров вытаскивают из огромной колбы, наполненной белоснежно-белыми бумажками, никакого блефа — лишь удача или её отсутствие. Имя Миши указано в списке двадцать семь раз. В его небольшом городе, всего сотня жителей, больше всего шансов на неудачу имеет Совергон. Имя указывается первый раз при достижении 116 лет, затем вносится повторно за каждый проступок, совершённый особью. На небольшую сцену шустро выскочила худая девушка, жизнерадостно цокая каблуками о деревянный пол. Её имени нет в этой колбе, ведь она — одна из "высших", не такая, как все, кто собрались сегодня на площади. В её тёмно-зелёных глазах виднелось отвращение, мол: «Будьте благодарны, что я сейчас здесь» — читалось в её взгляде. — Здравствуйте, меня зовут Валерия Абрамс, — с неким пренебрежением в голосе произнесла темноволосая девушка. — Сегодня я буду тем, кто вытянет два имени из этой колбы. Честно сказать, я очень взволнована. — Врёт, — сказал вдруг Миша, слегка повернувшись к кому-то из толпы. Девушка еле заметно дёрнула носом и недовольно хмыкнула. Она прошла к другому концу сцены, где стояла колба и в миг сунула руку внутрь, перебирая бумажки. Валерия ловко зажала одну из них между идеально-накрашенными ноготками и вытащила клочок из колбы, попутно разворачивая его. — Дмитрий Малинов, — громко и чётко произнесла Абрамс, пытаясь найти кого-то, чья эмоция подходила бы под неописуемую скорбь. — Сука, — пробурчал себе под нос Миша и дёрнулся, выходя из толпы сородичей, поднимая обе руки вверх. — Я вызываюсь добровольцем. Вместо него, — достаточно громко и чётко произнёс парень. — Блять, нет. Останься, — светловолосый вампир сбоку схватил Совергона за руку, возвращая на место. — Что ж, раз оба рвётесь в бой, в виде исключения, я выбираю вас обоих! — выкрикнула девушка, на фоне её голоса заиграла торжественная музыка, обоих парней вытащили на сцену, крепко хватая за запястья. — Вы можете напоследок сказать пару слов. — Будьте сильными, — единственное, что произнёс в микрофон сородич Совергона. Миша же недовольно фыркнул закатив глаза. «Чёртов придурок! Лучше бы ты молчал!» — про себя восклицал парень. Их обоих увели в сторону какого-то автобуса, имеющего весьма непривлекательный внешний вид. Парней втолкнули внутрь и дверь закрылась. Совергон упал на сиденье возле бронированного окна и нервно дёрнулся, поправляя капюшон толстовки. Дима сел напротив, всматриваясь в карие глаза Совергона. Парень чувствовал, когда Мише было плохо,знал, когда парень был готов расплакаться. Глаза темноволосого, да и сам он выглядели словно маленький волчонок, напуганный и обиженный всем окружающим миром. Миша вырос на улице, воспитывался ею. Парнишка никогда не знал, что такое родительская любовь, его ещё младенцем нашли на окраине города — плачущего, грязного и измученного голодом и жаждой. Ни одна из семей низших вампиров не могла позволить себе воспитание чужого ребёнка. Даже в неосознанном возрасте Совергон был лишним, нелюбимым. Его подкармливали многие из города, но вся доброта людей длилась, до возраста в сто десять лет. Жажда крови росла, прокормить ребёнка становилось всё труднее, у жителей города опускались руки. В один из дней, когда никого не осталось рядом с совсем ещё маленьким вампиром, лил дождь. Непроглядный ливень громко отбивал свой ритм о землю, превращая ту в однородную массу. Совергон медленно перебирал ногами по лесу, то и дело спугивая всю дичь противным хлюпаньем под ногами. Глаза недовольного и голодного вампира сияли ало-кровавым цветом, его отчётливо было видно, когда солнце село за горизонт. «Бинго!»— воскликнул про себя парень, наконец обнаружив одного из больных особей — зайца. Совергон притаился, глаза будто растворились, теряя яркий цвет, дыхание затихло, казалось, даже его сердце перестало биться. Рывок и клыки уже впиваются в хлипкую, но наполненную венами и артериями шею. Глаза наполняются наслаждением, вперемешку со вкусом отвращения. Совергон не знал жизни лучше, но вечно представлял себе её. Парень втягивал кровь, попутно кашляя от отвращения и тошноты. — Отвратительно. Мог бы хоть здоровых выбирать, — послышался голос позади. Миша отпрыгнул, вставая в позу дикого зверя, который готов защищать свою жизнь: глаза вновь вспыхнули, клыки выступили сильнее, изо рта вырывался рык, характерный животному. — Хэй, тебе бы полегче с такими же как ты быть. Я ведь помочь тебе могу. Меня Димой зовут, Малинов, — представился вампир с сумкой за плечами. Совергон принюхался и слегка наклонил голову на бок. «Ей богу, словно дикое животное. Волчонок,» — пронеслось в голове Димы, когда он взглянул на парня. Малинов достал из сумки один из пакетов с кровью и кинул в сторону парня. Миша недоверчиво подкрался к прозрачному пакету, наполненному невероятно желанной жидкостью и, быстро схватив его, убежал на достаточно безопасное растояние. — А тебя как зовут? — продолжил парень, желая продолжить беседу. — Ты ведь тот самый мальчишка, которого нашли за городом? — Миша. Совергон, — мальчик разговаривал тихо, но уверенно и резко. — Ты ведь совершенно не умеешь охотиться. Неужели тебя больше никто не кормит? — Малинов почему-то был заинтересован в совершенно незнакомом парне. Причиной такого интереса, возможно, стали глаза, выражающие обиду и недоверие. Может, роль сыграли повадки или ещё что-то привлекло подростка к Мише, но сам факт уже никто не может опровергнуть. С того самого дня Дима начал учить Совергона азам охоты, помогал ему как морально, так и физически. Сейчас, когда имя парня прозвучало из уст маленькой, худенькой девицы, накрашенных ярко-матовой помадой, что-то внутри Совергона рухнуло, вся его вселенная строилась на этом парне, но его имя было названо в роковой сотне, ему было суждено вступить в бой с "высшим", что прямопорцианально самоубийству. Миша бы не выжил в этом городе без Малины, а Дима смог бы жить дальше, смог бы быть счастливым настолько, насколько это возможно, для вампира низшего класса. — Зря ты... — Просто заткнись! — выкрикнул Совергон, отворачиваясь к окну. Слеза медленно прокатилась по его щеке и упала на чёрную толстовку, оставляя мокрый след. Лес сменялся горами, водоёмами, за часом шёл час. Вампиров везут в центр подготовки.