лагерь

Уже день. Никого из детей не будят, ведь все уехали, оставив Михаила Кшиштовского за главного. Солнечные лучи проходят через окно и Поперечный проснулся от них, а ведь они так жаждали кого-то разбудить. Он медленно открыл глаза и, сморщив личико, продолжил рассматривать нового друга, что крепко спал на нем, мило посапывая. Резко, сонные милые глазки открываются, а лицо покрывается румяном. — М-мы спали так? - спросил Руслан и слегка отстранился, но Даня потянул на себя. — За нами еще не приходили, значит лежи и спи. — Угу. Вихлянцев закрыл глаза и лег на грудь рыжему. Медленно и невесомо пальцы Данилы гладили Руслана. В домике у Миши с Эльдаром был громкий хохот - они играли в карты на желание. Эльдар выигрывал лишь потому, что прекрасно умел играть, а Михаил толком и правил не знал. Джарахов загадал, чтоб соперник танцевал. А Кшиш и танцевать нормально не умел. Смех Эльдара, наверное, был слышен далеко от их домика. — Эльдар, пожалуйста, хватит. - жалобно попросил Михаил, садясь рядом. - Давай в "правда или действие"? — Ну ладно. Правда или действие? — Правда. — Ты гей? - столь неожиданный вопрос задал Джарахов. — Ну... скорее я би. - соврал тот. — Ясно. А я выбираю действие. — Сделай то, что первое придет в голову. Диабетик недолго думая, медленно перебрался к Мише на коленки и слегка поерзался. Обоим казалось, будто прошло не 5 секунд, а намного больше. Кшиштовский ннрвно стиснул зубы от не понимая и, хотел было что-то сказать, но Джарахова отодвинулся и сел как ни в чем не бывало, будто ничего не произошло. Михаил покрылся красной краской, а Джарахов улыбался и смотрел в окно. У Паши с Юрой был очередной концерт без слушателей. Слова из рта вылетали сами, ведь старые рифмы были затерты до дыр: — Паша, ты тупой? Ты что, не понимаешь, что такое "нормально перейти на верхние ноты"? — Понимаю. Но плавно не получается. — Вот у всех получается, а у тебя нет. Заебись. — Юра, я не все. — Ну конечно. Все будут пытаться, а не ныть. — А ты вообще будто такой весь идеальный?! Псих... ебонный алкаш. Юра, недовольно фыркнув, встал, быстро оделся и ушел в лес. Ебанный лагерь не следил, и это шло на пользу, но только для Музыченко. Сигареты, которые он нагло спер у матери, юноша взял из кармана и дрожащими руками поджег одну, сунув в рот: — Ебанный, Паша. А что это я психанул? Да похуй - говорил Юра, сжимая сигарету. Паша взял аккордеон и прокричал уходящему "ну и пиздуй от сюда!". Начался ливень. Как плохо на душе, а еще и переживание за Юру. Личадеев чувствует не ладное, а потом он решил пройтись в поисках друга. Одевшись, он пошел в место, где скорее всего, может быть Юра. Он скрипача слишком хорошо знал. Семья Музыченко давно знакома с Личадеевымы. Когда Юре было всего 6 лет, на свет появился Паша. Они всегда были вместе, поддерживали и помогали друг другу. Скрипач постоянно рассказывал все Павлу.

Flashback

Личадееву- 4 года. Музыченко- 10 лет. Паша с Юрой сидели на крыше и разговаривали, смотря на закат. — Юф, а почему ты постоянно убегаешь в лес? - спросил Павел, прижимаясь к старшему. — в лесу всегда красиво. Да и мать меня не понимает. - тяжелый вздох и вспоминание то как отец ушел. — ясно. А почему ты меня сюда пфивел? — тут красиво. Да и ты у меня на даче. Так, что не беспокойся. — я спокоен. Пошли домой, холодно. — Хорошо.

And flashback

Руслан проснулся от стука ливня и холода. Даня куда-то ушел. — Даня? - в ответ лишь тишина. Страх по всему телу. Он один. Именно в такую погоду его родители расстались, за это Усачев каждый раз прокленал дождь. Вихлянцев встал и оделся как можно теплее. А где те самые лучи солнца, которые разбудили его утром? Где то веселое настроение, где? Послышался скрип двери и на пороге стоял человек в черном плаще. Он прошел и скинул дождевик. Поперечный. — Даня! - воскликнул Руслан. — Ты че как маленький боишься? — Я и сам не понимаю. Я стал ненавидеть такую погоду, когда мои родители поссорились и побили меня.... — Оу, сожалению, прости. Я просто в туалет ходил. - Данила не сильно обнял друга и повесил плащ, садясь на свою кровать около Усачева. Вдруг дверь снова открывается и в номер забегает Эльдар. — И-Извините. Можно у вас пожить сегодня? - сказал тот, закрывая за собой дверь. — Ты тот мальчик, которого забрал вожатый? - спросил Поперечный и подошел к нему. — Он самый. — Данила, можно Даня. - он протянул свою руку. — Эльдар. - диабетик робко пожал ее. - Так можно или нет? — Конечно можно. Проходи. - спун пропустил того. - а че у вас там? — Вожатый решил ремонт сделать. — Ясно. И какого жить с вожатым так близко? - спросил Даня и закрыл нормально дверь. — Ну, он мне показал, как знакомится с людьми. Потом начали разговаривать и сегодня утром играли. Еще он сказал, что я могу к нему обращаться на "ты". С ним весело. Мне нравится с ним жить. - восторгался Эльдар Мишей. - Кстати, сегодня день у нас свободный. Все вожатые уехали и оставили Мишу за главного, а ему похуй. — Это хорошо. И да, знакомься, Эльдар, это Рус. Мой друг и сосед по домику. — Руслан. - сказал Усачев и протянул свою руку. - Приятно. — Эльдар. Взаимно. - Джарахов пожал руку тому сел рядом. Парни начали болтать. Юра сидел на пеньке, наслаждаясь дождем и тишиной. В целом, он был бы рад так сидеть хоть до поздно, но тишину прервала девочка, на вид ей было 14. Она подбежала и подставила зонт над Музыченко со словами: — Холодно же будет после такого дождя. Заболеешь еще. - скрипачу удалось рассмотреть дамочку. Черные волосы, карие глаза, яркая улыбка. Это напомнило Юре старую подругу: — Аня? - спросил неуверенно Музыченко, и та заулыбалась шире и ярче. — Юрка! - воскликнула девочка и обняла того. - как давно мы не виделись. Ты так изменился! — Ага. Ты вообще так выросла. А, что ты тут вообще делаешь? - спросил Юрец, смотря на сверкающую улыбку Серговны. — Я тут рядом теперь живу. Родаки уехали, а я люблю по такой погоде погулять. Вот и вышла. Хочешь пошли ко мне? — Хочу. Пошли. - Музыченко встал и направился за Аней. Серговна шла вприпрыжку и улыбалась широко. Такое счастье. Придя домой, Анна погрела суп и поставила на стол около Юры. — Приятного аппетита. - сказала она, кладя рядом ложку. — Спасибо. - сказал Юра и начал есть. Резко звонок по телефону. Написано на экране: " ПашМилаш". Аня, увидя это, начала смеяться. — Ты Пашу до сих пор называешь так? - сквозь смех говорила девушка. - я думала он теперь Павел Личадеев, но никак не ПашМилаш. - смех еще громче. Этот смех заставлял всех улыбнутся или начинать смеяться вместе с ней. Вот и Музыченко улыбнулся очень широко. — Ладно, Анька, тшш. Там Пашок вскрыться может. — Как у него сложно. Ладно. Ток на динамике. - Серговна начала смеяться в кулак. Юра ответил на звонок. — Да? - сказал скрипач стараясь сделать грустный голос. — Юра, Юрочка, прошу прости. Я дебил. Знаю. Прошу, извини меня. Ты не пьяница и не псих. - говорил чуть ли, не плача, Паша. — Ебанный пьяница и не обижался. Он просто психанул. А ты простишь его за псих? - спросил Юра, доедая суп. — Я прощаю. Вернись... пожалуйста. — Я сейчас в лесу, в гостях у прекрасной дамы. Приходи к нам. Мы где-то на краю леса. Личадеев бросил трубку и побежал. Когда Павел был уже в лесу, он осмотрелся. Кажется, заблудился, как всегда. Куда бы он не посмотрел - все одинаковое. Слышится хруст палки и мальчик вздрагивает. — Я заблудился...- тихий и уже хриплый голос. — Блять, Паш, я уже переживаю. - из деревьев вышел Музыченко и взял того за плечо. Он вел через кусты, деревья к концу, где стоял дом Серговны. — Ю-Юра, прости. - уже дрожащий голос просил о прощение. —Паш, ну я не обижаюсь, честно. - тот посмотрел на аккордеониста. - Ну если бы я был такой обидчивый, то не вел тебя в дом. Не так ли? - Музыченко изогнул бровь и посмотрел прямо в глаза Личадеева. Тот виновато кивнул. Зайдя в дом, парни сели за стол и начали общаться с Анькой. Их разговоры были связанны между собой, как бывало очень давно. Практически все вопросы были по поводу Паши и что у них с Юрой, но ответ: "просто друзья" устраивал не всех. В домике вожатого творился бардак. Хотя, даже это мало сказано. Ремонт продвигался ужасно. Все шкафы были сдвинуты. Практически все стены ободраны. Казалось, что тут никто не живет и дом заброшен. Миша же вытирал пол от пыли, вдруг на его голову упала толстая зеленая тетрадь. Это был личный дневник Эльдара. Стоит ли читать чужое, ведь это неправильно? Но Кшиштовского просто распирало, ему так хотелось узнать, о чем пишет этот мелкий. Он не удержался и открыл ее. 26.03. Сегодня меня в школе опять задирали из-за роста и очков. А еще сегодня на биологии показывали мужское тело... у меня встал. Но как я могу быть геем если мне нравится девочка? 04.12. Я долго сюда не писал из-за дел. Я определился. Я гей. Так обидно. Я сейчас хочу, чтоб в меня кто-то вошел. Пальцы малы и тонкие. Я уебан. Почему я не натурал? Так хочется, но все вокруг натуралы. БЭЭ. Дневник я покидаю тебя. 12.07. Сегодня мое др. И я осознал какой я никчемный. Поэтому совершу суицид. Надоело. Пару страниц оборвано. Один листик он заметил на полу, перевернув и прочитав, Мишу окунул ужас. На этой странице говорилось: "Меня поселили в домик к вожатому. Тут уютно. Мы играли и мне пришлось сесть к ему на коленки. Он так мило покраснел. А мой зад почувствовал, как его стояк упирался. Тупой возраст... Ну он такой милый. Эльдар, мужик. Потерпит эту милоту и потом уедет домой... где будет скучать. Пару дней и я уже привыкну. Впрочем, как и всегда..." Миша был в ступоре от прочитанного, как можно быстрее он все убрал на место и продолжил делать ремонт. "Эльдар, придет. Тогда пиздец ему."- сказал про себя Михаил.