Что не так, Мин Юнги?

      На следующий день Чимин почти не общается с Юнги. Парень бегает по магазинам с матерью, которая внезапно поняла, что ей необходимо мнение сына в выборе одежды, поэтому он с обеда до пяти вечера проводит время в торговом центре на пару с разрядившимся телефоном в кармане, который забыл подключить после часового прослушивания трека Юнги без остановки.       Утром он лишь успевает набрать «Привет. Как спалось?» и получить в ответ «Доброе. Могло быть и лучше».       Чимин чувствует легкий мандраж от скорой поездки обратно в Сеул. Он выезжает сегодня вечером, чтобы успеть приехать, разложить вещи и хорошенько выспаться перед учебой. Хотя нутро чует, что Тэхен так сразу в кровать его не отпустит и будет около часа висеть обезьянкой, жалуясь на проведенные в одиночестве дни. У него всегда так. Тем более во вчерашнем разговоре перед сном Тэхен необычно мало говорил, что беспокоило.       В восемь вечера Чимин стоит с родителями на платформе, дожидаясь поезда в Сеул. Родители шутят, стараясь растворить горькую атмосферу скорой разлуки, которая появляется каждый раз перед отъездом Чимина из Пусана на учебу. Он вообще ненавидит эти последние часы сборов, поездку на вокзал, ожидание у платформы. Внутри собирается неприятный комок, хочется либо вернуться домой, либо поскорее оказаться в квартире в Сеуле. – Передавай Тэхену привет. И приезжайте скорее обратно. Оба, – говорит мама, и на последнем слове голос ее дрожит, она порывисто обнимает Чимина, прижимая к себе и шепча на ухо. – И реши все с тем мужчиной, с которым ты общаешься. – Хорошо, мама, – обещает Чимин и обнимает её в ответ, утыкаясь носом в её гладкие волосы, пахнущие виноградным шампунем.       Поезд прибывает. Парень в последний раз обнимает родителей и забегает в вагон, пробираясь к своему месту. У окна уже сидит аджума, активно машущая кому-то в окне. Чимин здоровается из вежливости, садится рядом и выглядывает на платформу, замечая родителей. Папа обнимает маму со спины, она улыбается, подрагивая губами. Сын улыбается им в ответ и шевелит пальцами, прощаясь.       Когда поезд трогается, Чимин пишет Юнги: «Еду обратно в Сеул. Весь день был с мамой. Ты что делал?»       Парень потягивается в кресле, вытягивая руки над головой. Аджума недовольно цыкает, отклоняясь от него и пристраиваясь ближе к окну, будто Чимин ее как-то задел. «Работал и все еще здесь. Во сколько приезжаешь?» «В 22:45. Можно я приду завтра в кафе?» «Раньше ты не спрашивал у меня разрешения»       Чимин усмехается, понимая, что так и есть. Ему больше хочется, чтобы Юнги сказал «Да, приди, хочу тебя увидеть». И тут же он себя останавливает, здравый смысл подсказывает, что согласие Юнги общаться с ним еще совсем не значит, что старший в нем заинтересован. Он просто согласился. Вот и все. «Раньше самовольничал », - отшучивается в сообщении Чимин, прикусывая губу и напоминая себе, что с Юнги не стоит переходить границ. Как бы этого ни хотелось. «Приходи. Можешь прийти в мой обед в час дня, тогда я смогу с тобой поговорить. Сможешь?»       Парень читает сообщение и чувствует легкое головокружение. Плевать, сколько у него завтра пар, Чимин придет в час дня, даже если мир начнет рушиться, – он будет на пороге чертового кафе. «Смогу :)» «Хорошо. Мне нужно уходить с работы. Напишу позже»       Чимин сжимает губы, пытаясь скрыть улыбку, и едва слышно пищит, скатываясь телом вниз по сидению и смаргивая слезы. Неужели жизнь налаживается? Неужели то, к чему он шел целых три года, стало осуществляться?       Никто и никогда не интересовал Чимина так, как Юнги. Даже если он наблюдал за ним лишь со стороны, даже если близко не знаком, мужчина казался его идеалом. Чимин думает, что Юнги никогда не был бы нюней, никогда не стал бы валяться в его ногах, не клялся бы в любви до гроба и не говорил бы, что Чимин ему дороже воздуха. Нет. Это ужасно по сути, это не отношения, это самоуничижение ради другого. Всё, что хочет Пак, это уважение, тепло, защита, это мягкие касания, взгляды, при которых не нужно лишних слов, это помощь возлюбленному без высокопарных речей типа «я сделаю всё, что ты пожелаешь, для тебя я достану звезды с неба». Любят искренне те, кто обходится без слов. Кто выражает любовь во взглядах и действиях. И Чимин думает, что Юнги именно такой. И ему так хочется отношений с ним, испытать всё на себе.       В квартиру Чимин заходит уже в двенадцатом часу ночи, закатывая за собой чемодан. В гостиной слышен шум работающего телевизора и скрип дивана, с которого встает Тэхен, чтобы встретить друга.       Пак выпускает ручку чемодана, и тот грохается на пол, когда к парню подлетает Тэхен, обнимая и утыкаясь лицом к нему в шею. Он всхлипывает и начинает гортанно реветь. – Боже, Тэ, меня ведь всего пару дней не было, – удивляется Чимин, крепко обнимая друга. – Я признался ему, что он мне нравится, – давит Тэхен, захлебываясь в слезах. – А он ответил «такое случается»!       Чимин застывает, утыкаясь взглядом во всплески света от телевизора в темной гостиной в конце коридора. Эти два дня Чимин даже не думал, что у Тэхена могло что-то случиться. И пока он радовался общению с Юнги, его прекрасный, ласковый, ранимый ТэТэ плакал дома, а Чимин даже не заметил этого по сухому голосу в трубке. – О, боже, Тэ, – горько шепчет парень. – Мне нельзя было уезжать, ты был совсем один. – Нет, – Тэхен качает головой и отстраняется, утирая пальцами зареванные глаза. – Если бы ты не уезжал, я бы не остался у Чонгука и не понял бы, что он ко мне безразличен. Я так ошибался, боже. Я ведь думал, что он не просто так позвал меня на эту научную лекцию, не просто так приходит в кафе исключительно в мою смену и пялится из-за угла.       Чимин прерывает его, кладя руки на плечи. – Стой, подожди. Ты не думал, что Чонгук просто боится? В конце концов, ты его студент. – Я не собирался никому говорить о нас, если бы он позволил сблизиться, – возражает Тэхен. – Но ведь Чонгук этого не знает!       Тэхен делает судорожный глубокий вдох и шумно выдыхает, успокаиваясь. – Не важно, – заключает он. – Я проплакал два дня, сегодня на парах все спрашивали, что со мной, а я сказал, что объелся соленой рыбы и пил воду всю ночь, поэтому опухший.       Чимин усмехается тому, что выдумал его друг, тот в ответ улыбается и промаргивает глаза. – Не хочу больше думать о нем. Теперь для меня он просто преподаватель. Пойдем, разложим твои вещи и ляжем спать.       Тэхен берет упавший чемодан и тащит его в комнату Чимина. В течение часа они раскладывают вещи, Пак за это время подогревает чайник и приносит в комнату по чашке сладкого чая, который Тэхен выпивает в пару глотков, даже не замечая вкуса. Когда чемодан остается пустым, парни умываются вдвоем в ванной и идут обратно в комнату Чимина. – Можно я посплю с тобой? – просит Тэхен. – Прошлой ночью мне снился кошмар. – Конечно.       Тэхен убегает за своей подушкой. Чимин снимает покрывало и только успевает залезть под одеяло, как парень с воплем запрыгивает на него, перекатываясь на другую сторону и укладывая подушку. – Ты идиот, – смеется Чимин, потирая свой бок, в который Тэ попал локтем при прыжке.       Тот даже не собирается извиняться, только издает детское «хе» и лезет обниматься. – Я так скучал по тебе. – Я по тебе тоже.       Чимин прижимает Тэхена к себе, поглаживая по волосам, и вспоминает, что так и не рассказал о Юнги. – Кое-что случилось и у меня за эти пару дней, – начинает он. – Что? – Я начал общаться с Юнги.       Тэхен выныривает из-под обнимающих его рук и неверяще хлопает глазами. – Чего?!       Чимин переворачивается на спину и смотрит в потолок, складывая руки на груди. – Я написал ему, когда уезжал в Пусан. Он ответил. Согласился со мной общаться. Завтра я пойду в кафе в его обеденный перерыв, и мы поговорим. – Ого, – выдыхает Тэхен, приподнимаясь на локте и заглядывая в лицо Пака. – А как ты нашел его номер? – Взял у тебя в телефоне, когда ты пьяной куклой лежал на мне в туалете бара. – Эй! Ты воспользовался моим состоянием, чтобы выкрасть телефон моего начальника!       Чимин прыскает от смеха, и оба начинают ржать на всю квартиру. Да, именно так он и поступил. Тэхен ложится снова на бок и обнимает Чимина за талию. – В любом случае, я счастлив за тебя. Может, хотя бы у одного из нас появятся отношения с тем, кого мы любим. – ТэТэ, – шепчет успокаивающе Чимин и возвращает свою руку к волосам парня, вплетая пальцы в пряди. – У тебя с Чонгуком не все потеряно, вы знакомы всего несколько месяцев. Мы же с Юнги уже три года, и до сих пор не было никаких подвижек с его стороны. Так что это просто общение. И я рад хотя бы этому.       Тэхен кивает и начинает сопеть, погружаясь в сон. Чимин еще несколько минут гладит его по волосам, после чего засыпает и сам.

***

      В без десяти час Чимин входит в кафе и осматривает зал. Внутри совсем мало людей, пары в университете у большинства еще не закончились, поэтому занято всего четыре столика. Парень подходит к своему любимому месту и присаживается за длинный стол возле окна, кладя на него кепку, снимая с себя пальто и вешая его на спинку барного стула. Интересно, что это кафе всегда считалось университетским, хотя не имело к кампусу никакого отношения. Просто все студенты знали о кафе, все сюда ходили, место в принципе всегда на девяносто процентов было заполнено молодежью. И Чимин восхищается тем, что Юнги удалось создать заведение, в котором многие студенты могут проводить время в компаниях не только за едой, но и за учебой, общением и просто для отдыха.       Чимин облокачивается на стол, натягивая на пальцы рукава водолазки. На улице сегодня сильный ветер и пасмурно, пришлось одеться теплее, хотя так хотелось еще несколько солнечных деньков.       За окном люди от ветра плотнее запахивают на себе куртки и, склонив головы, бредут наперекор свистящему ветру. Все серое, что даже настроения толком нет. Хотя у Чимина и забита голова одним Мин Юнги, общее погодное состояние действует и на него.       Такое ощущение, будто он не видел Юнги больше месяца, а не всего пару дней. Даже во время каникул, когда он на несколько недель уезжал домой, у него не было такого ощущения. А еще очень хочется посмотреть на другого Юнги, который смотрит на него открыто, а не с какой-то неприязнью или усталым выражением лица. Если смотреть объективно, Чимин не сказал бы, что старший его ненавидит. Скорее, он будто назойливая муха для него, раздражает своим существованием. И Чимин не понимает, что служит этому причиной, ведь он никогда не был надоедливым по отношению к Юнги, он в принципе не контактировал с ним столько времени, чтобы успеть надоесть даже каплю. – Эй, Чимин, пойдем.       Парень подрывается с места, остро реагируя на руку Юнги, что сейчас лежит на его предплечье, дабы привлечь внимание. – О, привет, – совершенно глупым голосом говорит Чимин, улыбаясь. – Привет, – Юнги убирает руку и разворачивается к своему кабинету. – Закажи на баре то, что хочешь, и пойдем ко мне в кабинет.       Чимин послушно встает, забирает пальто, кепку и идет к стойке, чувствуя подкатывающее головокружение. Он заказывает эспрессо, легкий салат и первое попавшееся на глаза пирожное. Юджун, официант, спрашивает, будет он сидеть возле бара или отнести заказ к столику. Чимин качает головой.       – Нет, эм, я буду есть в кабинете Юнги-хена. Можешь дать мне поднос? Я сам отнесу.       Юджун удивляется, явно не ожидая того, что Чимин и Юнги общаются. Многие в кафе знают о том, что у саджанима не очень хорошее отношение к другу Тэхена. В конце концов официант пожимает плечами и достает из-под стола поднос, ставя на него заказ. Чимин благодарит его и идет к кабинету Юнги, в котором, к слову, он никогда не был, и ожидает увидеть темную коморку без окон. "Берлогу", как он ее обычно называет.       Внутри оказывается и впрямь не слишком уютно. Окно все-таки есть, но закрытое жалюзи, напротив него стол с компьютером, справа диван, на котором скомкано одеяло (наверняка Юнги частенько здесь отсыпается). Также в комнате слегка пахнет сигаретным дымом. Не похоже на то, чтобы Юнги курил здесь часто, все-таки Чимин обычно замечал его, направляющимся в общую курилку, но определенно владелец кафе не всегда следует правилам и может закурить прямо в кабинете. Слева от окна стоит шкаф, между дверцами которого зажат рукав куртки. Чимин усмехается – Юнги такой неряшливый. Упомянутый мужчина как раз сидит за столом, щелкая компьютерной мышкой. – Можешь сесть на диване, можешь взять стул в углу и подставить к столу, – предлагает Юнги, не отрываясь от монитора.       Чимин кивает и ставит поднос на стол напротив старшего. Он подвигает к себе стул из угла возле шкафа и садится. – Приятного аппетита, – говорит Юнги, наконец смотря на Чимина, который открывает пластиковую крышку емкости с салатом. – А ты не будешь ничего есть? – интересуется парень, погружая палочки в салатные листья.       Юнги кивает на полупустую чашку с кофе рядом с клавиатурой. – Это мой обед. – Только это? – удивляется Чимин. – Часов до пяти вечера у меня нет никакого аппетита.       Парень кивает и принимается за еду, пока Юнги скучающе смотрит на него, подперев голову ладонью. – Может, расскажешь о себе? – предлагает Чимин, чтобы прервать тишину и спокойно есть. – Что хочешь знать? – На кого ты учился, например? Как открыл кафе? – Учился в Сеульском национальном на факультете экономики и бизнеса. Открыл кафе, потому что тогда еще были амбиции после выпуска и имелись деньги для этого дела. – А сейчас амбиций нет? – Сейчас кафе для меня просто работа и заработок. Какие-то идеи в основном вносит Ара, а я позволяю ей реализовывать их, – объясняет Юнги, а затем резко меняет тему. – Как съездил домой? – Хорошо, – Чимин улыбается, пережевывая салат. – Хотя уезжать было тяжело, так всегда. Я очень привязан к дому и семье. Ты из Сеула?       Юнги качает головой и вливает в себя последний глоток кофе из чашки. – Нет, из Тэгу. Подростком я хотел заниматься музыкой, поехал ради этого в Сеул, поступил на экономику и бизнес только по просьбе родителей, чтобы они отвязались, а я в свободное время мог реализовывать себя в музыке. Встретился с Намджуном и Хосоком в университете, мы вместе начали писать треки. Какое-то время я снимал с ними квартиру. Спустя время из Тэгу приехал Чонгук для учебы в университете и снова вернулся под мое крыло.       Пак внимательно слушает его, ловя каждое слово, которое безумно драгоценно для него, даже если Юнги просто говорит о своих друзьях. Все потому, что он никогда так много не говорил при нем. А сейчас рассказывает именно ему, Чимину, делится подробностями своей жизни. Если бы кто сказал еще месяц назад, что он будет сидеть в кабинете Юнги и слушать о том, как тот переехал в Сеул, Пак никогда не поверил бы. А еще Чимин замечает, насколько глубокий и низкий голос у Юнги, и как его приятно слушать. – Вы с Чонгук-хеном давно знаете друг друга? – интересуется парень, закрывая крышку салата и принимаясь за пирожное и кофе. – Я нянчил его еще мелким, он все время носился за мной, восхищался, только непонятно чем. Когда он признался, что его интересуют исключительно парни, я аж подумал, что он в меня втюрился, но, слава богу, нет. Я бы такого не пережил с его стороны, – Юнги усмехается и упирается руками в край стола, откатываясь на кресле назад, а затем притягивая себя обратно.       Чимин улыбается ему, думая о том, как Юнги отреагировал бы на новость о том, что в него втюрился другой парень, и уже очень давно. – Чимин? – М? – Зачем тебе общение со мной? – спрашивает Юнги, а Чимин в это время больно проглатывает кусок пирожного, которое с резью прокатывается по горлу. – Я старше тебя на десять лет, у тебя куча друзей. У тебя… м… парень есть. Он не будет ревновать?       Чимин усмехается и прикрывает рот, чтобы из него не повылетали кусочки еды. – Парень? У меня уже давно его нет. – А тот, с которым ты приходил в кафе? – напоминает Юнги, колупая пальцем кожу у ногтя, Чимин замечает, что в некоторых местах она содрана до кровавых ран. – С Джисоком мы давно не вместе, уже год где-то прошел, как расстались. – Почему? – Не то, – просто отвечает Чимин.       «То» сидит прямо напротив него и закусывает щеку изнутри. Паку слегка неприятно обсуждать эту тему. Джисок был провальным способом забыть Юнги, за который ему сейчас стыдно перед старшим, хотя он ничем ему не обязан. Чимин даже понятия не имеет, может ли заинтересовать Юнги больше, чем как друг. Он не видел его в отношениях и не слышал, чтобы они у него были за все то время, пока он с ним знаком. – Я не особо заинтересован в знакомствах и отношениях на данный момент, – признается Чимин, стараясь не взболтнуть лишнего. – И, кстати, если тебе неприятна тема моих парней, то так и скажи. – Я слушал о парнях Чонгука и его влюбленностях на протяжении десятка лет. У меня иммунитет, – отвечает Юнги, едва заметно улыбаясь. – Ну а, м… у тебя есть девушка? – спрашивает Чимин и со страхом в голосе добавляет. – Или парень?       У Юнги ни одной эмоции на лице. Он отрицательно качает головой и переводит взгляд с Чимина на стол, ерзая в кресле. – Было несколько девушек, но потом стало как-то не до них. Потерял интерес, для меня было куда желаннее забуриться в студии и писать музыку, чем проводить время с девушкой. Думаю, я создан для того, чтобы прожить эту жизнь в спокойном одиночестве, без лишних драм и перипетий.       Чимин кивает, будто понимает его, хотя внутри все пусто. У Юнги были девушки. Он ничего не сказал о парнях, значит, за тридцать лет они его не интересовали. Пак особо-то и не верил в то, что жизнь подарит ему сюрприз в виде мужчины, которого он будет безумно любить, а тот в добавок окажется одной с ним ориентации. – А парни? – рискует Чимин, задавая вопрос. – Парни тебя когда-нибудь интересовали?       Юнги резко поднимает взгляд на него, Чимин ловит эмоцию, что на долю секунды проскальзывает в глазах старшего, но затем ускользает, и парень даже не может понять, что она значила. – Нет, – твердо говорит Юнги и щелкает по мышке, чтобы экран компьютера снова загорелся, хотя в этом нет никакой необходимости. – Парни меня не интересуют.       Чимин проглатывает ком в горле и тянет вымученную улыбку. Все съеденное начинает проситься наружу.       Можешь попрощаться со своими розово-сопливыми мечтами, Пак Чимин, ты зашел слишком далеко, представляя себе отношения с Юнги, совсем позабыв о том, что тот ни разу не афишировал то, кто его интересует – парни или девушки. – Хосок хочет собраться вместе в караоке-баре в эту пятницу, – говорит Мин как ни в чем не бывало, пока у Чимина сердце крошится. – Ты же видел это в чате?       Ах, да, чат, в который Хосок добавил его и Тэхена. Он переписывался там несколько раз и видел сообщение о предложении провести время вместе на неделе, но совсем забыл. Его больше интересовала личная переписка с Юнги. – Видел, – подтверждает Чимин. – Пойдешь? – Почему бы и нет. – Там будет алкоголь.       Чимин усмехается. Юнги считает его малолеткой? – Алкоголь для меня далеко не проблема. Я люблю пиво и соджу. – Соджу со вкусами? Я считаю, что это так бредово – добавлять в крепкий алкоголь вкусовые добавки. – Мне нет дела до вкуса.       Юнги хмыкает и постукивает пальцами по столу. – Ты никогда не перепьешь меня, – утверждает старший.       Чимин смеется, потому что Юнги выглядит очень комично, защищая свое звание главного алкогольного ценителя. – Я бы и не пытался. – Саджаним!       В кабинет влетает Ара и притормаживает почти у самого стола, с удивлением замечая Чимина. – О, Чимин-и, привет. Саджаним, там поставщики снова звонят и просят тебя к телефону.       Юнги закатывает глаза и встает с кресла, ворча «как же они меня достали». Чимин встает вместе с ним и берется за поднос. – Я пойду, мне нужно домой, – говорит он и направляется к двери.       Юнги останавливается рядом с ним и осторожно берет за предплечье, второй раз удивляя этим Чимина. – Спишемся позже? – Хорошо, – кивает Пак.       Юнги дергано улыбается и выходит из кабинета.       Чимин глубоко вздыхает и чувствует слезную пелену на глазах. Общаться с Юнги оказывается одновременно приятно и больно.

***

Snow Ghosts – And The World Was Gone       Вечером Юнги напивается на своей кухне до такого состояния, что курит прямо за столом, промахиваясь сигаретой мимо пепельницы и тушит ее о пластиковую поверхность. Ему по-настоящему херово, а в голове крутится «парни меня не интересуют, парни меня не интересуют, парни меня не интересуют…». Юнги ревет белугой, смахивает со стола бутылку соджу, которая ударяется о стену и катится по полу в сторону окна. Ему хочется заплакать, хочется выпустить что-то, что живет в нем, копошится, ворочается и просится наружу каждый раз, когда Пак Чимин рядом. Юнги играет свою роль, притворяется холодным хеном, для которого Чимин просто мальчишка, который хочет с ним общаться, а тот ему позволяет. И Юнги это так надоело. Даже согласившись сблизиться с Чимином, он не отпустил свою маску.       Юнги уничтожен изнутри. Его действительно не интересует собственный бизнес, он просто делает то, что должен делать человек – живёт и работает. Но энтузиазма ноль. Всё, чего хочется, – прийти домой, завалиться на кухню с пакетом выпивки и сигаретами и сидеть там, пока не потянет в сон, чтобы уйти в спальню и уснуть. В отдельные дни у него появляется желание писать музыку. Но это становится все реже и реже.       Он знает, когда все это началось. Еще когда Чонгук мальчишкой бегал вокруг него и спрашивал «Хен, все хорошо? Хен, почему ты такой?». Юнги загремел к психиатру и после лечения посчитал, что все наладилось. Взял себя в руки, начал учиться, нашел хобби, переехал в Сеул, поступил, закончил, открыл кафе. Встретил Чимина. И тогда над ним прогремел гром. Всё, что было до этого, – лишь способ перекрыть внутренние переживания.       Многие годы Юнги подавлял в себе желание самоуничтожаться. С переживаниями о человеке по имени Пак Чимин вернулось осознание того, что подростковое состояние никуда не ушло, просто забылось, перекрылось.       Только сейчас он уже взрослый, у него своя квартира, свой бизнес, друзья, а не один Чонгук, бегающий вокруг него и просящий внимания. Почему он просто не может принять все это и понять, что жизнь удалась?       Потому что никто так и не добрался до него внутри. Вылечили тело, но не душу.       Юнги тяжело вздыхает и поднимается со стула, цепляясь руками за стену, чтобы добраться до своей спальни. Он грузно падает на постель и достает из кармана телефон. Там последнее сообщение от Чимина «и тебе спокойной ночи, хен», написанное в полночь, когда Юнги допивал вторую бутылку соджу.       «Меня не интересуют парни, меня интересует Пак Чимин», – думает Юнги, прикрывая глаза.       Такой красивый и доверчивый Пак Чимин, который сидел сегодня перед ним, смотрел своими яркими глазами, кутал пальцы в рукава водолазки, улыбался, грустнел. Юнги видел, как его слова влияли на парня, но ничего не мог поделать. Он не контролировал то, что вылетало у него изо рта, он не мог показать себя настоящего. Слишком закрытый человек.       Юнги всхлипывает и раскрывает глаза, берется за телефон и набирает сообщение, отправляет. А затем засыпает, чувствуя, как слезы заливаются ему в уши.

***

В два часа ночи под подушкой у спящего Чимина загорается телефон, выводя на экран сообщение: «Ты красивый».