Dear Agony

      Гокудера по-прежнему оставался молчаливым наблюдателем. Он смотрел, как Джули гуляет с другими, как смеется над чужими шутками, как касается других. Как проводит время с Ямамото. Каждый раз, когда она находилась рядом с бейсболистом, хотелось разнести всё к чертям, мокрого места не оставить от этого городишки. Ревность росла, но Хаято держал её в себе. Всё шло почти гладко.       Но только до третьего класса старшей школы.       Учебный год начался с драки. Ребята просматривали списки классов в поисках своих имен и с удивлением обнаружили, что снова попали в один класс. Хаято наконец воссоединился с боссом, а Джули — с братом и друзьями. И без того всегда радостный Ямамото положил руку Тсуне на плечо и потрепал друга по голове:       — Эй, Тсуна, мы снова в одном классе! Настоящая команда!       Гокудера закипал. Сначала возлюбленная, а теперь босс? Ну уж нет, этого он так не оставит! Нужно поставить бейсбольного придурка на место… Что и было сделано на заднем дворе сразу после уроков.       — Эй, бейсбольный придурок! — грубо окликнул мечника Хаято, когда ребята уже собирались идти домой. — Нужно поговорить.       Такеши нахмурился, почувствовав в тоне хранителя урагана явную угрозу. Попрощавшись с друзьями, бейсболист пошел вслед за итальянцем за школу. Всё указывало на предстоящую драку. Даже воздух как-то накалился, а ощущения стали острее. Стоило парням скрыться от посторонних глаз, как Гокудера резко развернулся и врезал хранителю дождя в челюсть. Мечник отшатнулся, потирая лицо.       — Может, объяснишь? — на этот раз угроза послышалась в голосе Ямамото. Веселости как не бывало.       — Не лезь, куда тебя не просят, идиот, — прохрипел Хаято и снова замахнулся, но на этот раз бейсболист перехватил его руку. — Не смей даже думать о месте правой руки Джудайме!       — А то что? — с издевкой спросил парень. Драки и так было не миновать, но шанс, хоть и малый, оттянуть её всё же был. Впрочем, дальнейшими словами парень разрушил всё: — Не думаешь, что для начала самому нужно что-то сделать, прежде чем получишь желаемое?       Гокудера просто обезумел. В руках появился динамит, который сразу же взлетел в воздух и грозил взорвать Такеши. В ту же секунду сверкнул клинок, и на землю упали жалкие остатки бомб. Ямамото нахмурился, всё ещё не желая драться с другом, но тот не оставлял ему иного выбора.       — Гокудера, опомнись! Зачем нам драться? — пытался вразумить друга Ямамото, попутно отбивая яростные атаки.       Но Хаято молчал. Вся злость, так долго вскипавшая в нём, наконец выплеснулась наружу. Её теперь так просто не остановить. Никакие уговоры не действовали, и Такеши решился атаковать. Но стоило ему встать в нужную позицию, как совсем рядом послышался крик:       — Остановитесь!       Он подействовал как ледяная вода, моментально отрезвив обоих. Юноши застыли друг напротив друга, но бомбы, выпущенные всего за пару секунд до того, разорвались прямо между ними, заставив их отлететь в разные стороны.       Джули стояла как вкопанная, не в силах сделать и шагу. Медленно приходило осознание, что это случилось из-за неё. Если бы она не крикнула, оба успели бы отскочить. Ноги вдруг стали ватными, но чьи-то руки осторожно усадили её на землю. Словно через какую-то завесу послышался голос брата, и вот он уже подбегает к двум неудавшимся дуэлянтам. Мелькнул белый костюм — это Шамал неохотно пришел убедиться, в порядке ли мальчишки. Джу уже ничего не видела из-за слёз.       Тем временем Тсуна отчитывал друзей за необдуманные действия.       — Да что вы творите! Вы хоть понимаете, что могли покалечить друг друга? Мы же друзья, мы должны защищать друг друга, а не пытаться убить! — восклицал Савада, взывая к здравому смыслу.       Ребята уже сидели на земле и, стыдливо опустив головы, выслушивали замечания босса. Никто, к счастью, не пострадал: оба успели сгруппироваться и закрыть голову, так что отделались лишь несколькими ссадинами. А вот угрызения совести оказались посильнее взрыва и теперь мучили обоих, особенно Хаято, начавшего драку. Неожиданно Гокудера выпрямился и испуганно воскликнул:       — Джули! Что с ней?       Все трое подошли к девушке, рядом с которой уже сидел Реборн и что-то тихо говорил, но замолчал, как только друзья оказались поблизости.       — Джу-чан, всё в порядке, — обеспокоенно заговорил Тсунаеши, обнимая сестру за плечи и помогая подняться. Джули всё ещё всхлипывала, но оказавшись в объятиях брата, немного успокоилась. — Пойдём домой.       Ямамото и Гокудера двинулись было за ними, но Тсуна повернулся и строго сказал:       — Без вас. Вы сегодня и так предостаточно натворили.       Разумеется, Савада злился. Всего десятью минутами ранее Джули догнала его у ворот школы и, задыхаясь от бега, сказала, что хранители дерутся, после чего убежала за школу. Мало того, что юноши подвергли друг друга опасности, ещё и по совершенно непонятной причине, так ещё и заставили понервничать Джулиану! Все помнили, что девушка ужасно боится сражений. Так какого черта они вообще это затеяли?! Всегда ведь можно разобраться без применения грубой силы! А если бы они не подоспели, то, что же, Такеши и Хаято убили бы друг друга? Да что на них вообще нашло?       Джулиана начала успокаиваться только на подходе к дому. Легкие уже не сдавливал страх, а ноги перестали казаться ватными. Единственное, что выдавало её недавнее состояние, так это покрасневшие глаза. Тсуна, всё это время в задумчивости шедший рядом, нарушил тягостное молчание:       — Джу-чан, как ты?       — Нормально, — выдавила девушка. По голосу ясно слышалось, что до «нормально» там было слишком далеко. — Как ребята? Они… с ними всё в порядке?       Тсунаеши насупился. Даже в такой ситуации она продолжает думать о других, хотя должно быть наоборот! Впрочем… разве он сам не такой же? Разве он не ставит благополучие друзей превыше собственной жизни?       — Они отделались легкими ранами, ничего серьезного, — отмахнулся юный босс Вонголы.       Парень заметил, что Джули облегченно вздохнула. Казалось, теперь она совсем успокоилась, услышав хорошие новости. Самое главное, что все живы, а уж с остальным они как-нибудь справятся. В конце концов, мальчишки есть мальчишки, тем более что они были юными мафиози. Тут уж ничего не поделаешь: либо привыкай, либо прекращай общение. Но так как второе не представлялось возможным, оставалось лишь смириться. Не вечно же они будут воевать друг с другом!       На следующее утро ни Ямамото, ни Гокудера не зашли за Савадой по дороге в школу. Возможно, испугались гнева Тсуны. А может, не хотели будить в Джулиане неприятные воспоминания о вчерашнем. Или же просто устыдились своего поведения.       Однако в школе Такеши пытался вести себя как обычно, хотя и получалось немного неуклюже. Парнишка неловко извинился перед лучшей подругой, но девушка лишь отмахнулась: проехали, мол, ничего страшного. Поняв, что Джу не держит на него зла, бейсболист слегка воспрял духом: в конце концов, терять подругу из-за глупой ссоры, которую начал даже не он, совсем не хотелось.       Хаято же в тот день так и не появился. Может, почувствовал свою вину и не захотел показываться на глаза друзьям, или просто в очередной раз прогуливал уроки, срывая злость на городских хулиганах.       Тем не менее, на следующее утро в школе Джули обнаружила на своей парте записку. Всего одно слово: «Прости», но вызвало оно бурю эмоций. Дыхание вдруг перехватило. Подняв глаза, девушка столкнулась взглядом с вошедшим в класс Гокудерой. На этот раз он смотрел не с напускным безразличием; в глазах читалось всё то, что невозможно перенести на бумагу. Если бы не звонок, оповестивший о начале урока, Джу так и не смогла бы отвести взгляд. Да и самому Хаято это удалось с большим трудом.       На большой перемене девушка перехватила хранителя урагана в коридоре. Преградив ему дорогу — как и тогда, в убежище Вонголы в будущем, — Джули попыталась собраться с силами и начать разговор. Впрочем, много усилий и не потребовалось, потому как слова полились сами:       — Гокудера-кун, что происходит? То ты шлёшь мне стихи, то избегаешь, то бьёшь моего лучшего друга, то вдруг извиняешься. Я не понимаю тебя, — Джулиана смотрела на него глазами, полными боли. Да и сам Гокудера выглядел не лучше. Девушке вдруг захотелось крепко его обнять и сказать, что всё хорошо, но в то же время разум кричал, что это плохая идея. Да и кого она обманывает? Что хорошего во всей этой ситуации?       — Я и сам себя не понимаю, — тихо ответил Хаято, опуская голову и старательно пряча глаза.       Джу открыла было рот, чтобы сказать что-то ещё, но их окликнули Тсуна и Ямамото. Ребята подошли к несостоявшейся парочке и предложили пообедать на крыше: погода стояла замечательная, почему бы не насладиться теплыми солнечными лучами? Разумеется, все согласились и дружно направились наверх, отложив разговор на неопределенный срок. В очередной раз.       Наверное, это какое-то проклятье. Судьба вечно подставляет какие-то препятствия, как только они собираются поговорить. Словно бы она не хочет, чтобы они были вместе.       Когда все обедали и весело болтали о пустяках, Тсуна с удовольствием отметил, что впервые за несколько лет его сестра и правая рука не сторонятся друг друга, а наоборот, кидают друг на друга смущенные взгляды, обмениваются улыбками и шутят. Возможно, всё наконец стало налаживаться. Но разве для этого нужны были такие жертвы? Разве обязательно нужно, чтобы кто-то пострадал, что все образумились? Почему же жизнь не может быть простой, почему обязательно нужны какие-то глупые препятствия? Неужели без них дни будут скучны и бессмысленны? Ведь каждый сам находит смысл своей жизни, зачем же так жестоко к нему подталкивать?       Уже вечером, сидя в своей квартире, Гокудера раздумывал о почти состоявшемся разговоре. Цеплялся за воспоминания о боли в её глазах, о мольбе в голосе. Мысли путались в голове, обгоняя одна другую и в итоге совсем растворяясь. Но неожиданно одна выбилась вперед. Хаято словно ударило током. Юноша вскочил с дивана и заметался по комнате, вслух ругая себя за глупость:       — Да ведь она же назвала его лучшим другом! Не парнем, не по имени, а лучшим другом! Значит ли это, что они не встречаются? — рассуждал хранитель урагана, меряя шагами комнату. — Ну, конечно! Иначе с чего бы ей делать акцент на его статусе? А-а, чёрт! Какой же придурок!       Гокудера снова рухнул на диван, схватившись за голову. Столько лет потеряно, столько шансов упущено, а всё из-за дурацкого страха быть отвергнутым! Да черт возьми, даже если бы она ему отказала, он бы хоть знал, что надеяться не на что! Если бы она была влюблена в Ямамото, они бы уже давно начали встречаться! Постойте-ка… Ведь Джули из будущего говорила, что на что-то надеялась! Вот только на что? Она точно сказала, что поначалу не решалась принимать ухаживания Такеши, но потом всё же сдалась. А встречаться они начали… «С ок…» — что бы это значило? Гр, да почему же всё так сложно?!       Впрочем, в любви и не бывает ничего простого. Вот только теперь Хаято был уверен, что шанс у него ещё есть. И если Джулиана до сих пор его не оттолкнула, даже после всего, что он натворил, то судьба благосклонна к нему и дает ещё одну попытку. На этот раз он точно её не упустит.       На следующий день Хаято сам подошел к Джули. Девушка была удивлена неожиданным поворотом — с чего вдруг такая решительность, ведь он всё время бегал от разговоров! Но и отказывать в беседе не стала. Ребята устроились у подоконника в конце коридора. Первые несколько секунд прошли в молчании: Джу терпеливо ждала, а Гокудера нервно подбирал слова, никак не решаясь начать.       — Слушай, я… — голос юноши показался громом среди ясного неба, вот только звучал совсем не устрашающе, а скорее наоборот, испуганно. Джулиана молча смотрела на собеседника, не зная, стоит ли ей самой сейчас что-то говорить. — Я вел себя как полный придурок, — на одном дыхании выпалил Хаято, стыдливо отводя глаза. — Прости, — совсем тихо добавил он и умолк.       Девушка улыбнулась. Так странно было наблюдать, как всегда грозный хранитель урагана сейчас краснеет и смущается. Джу была уверена, что она выглядит не лучше: щеки так горели, словно прямо на них разожгли костер.       — Гокудера-кун, всё в порядке. Но я рада, что ты больше меня не избегаешь, — кажется, последние слова были лишними, потому что оба зарделись ещё больше: воспоминания о последней попытке объясниться — ещё тогда, в будущем — пока не стерлись окончательно из памяти.       — Мы можем общаться как раньше? — с надеждой спросил Хаято.       Джу кивнула. Конечно, оба хотели большего. Оба сгорали от любви, и простого дружеского общения было уже недостаточно. Но каждый раз что-то вставало между ними, что-то останавливало и не давало сказать того, что стоило бы уже давно. Так и сейчас: быть может, Джули бы и решилась заговорить о том стихотворении, но прозвенел звонок на урок, и подростки направились в класс, так и не поделившись друг с другом своими чувствами. Но теперь ведь всё начало налаживаться, верно?       Постепенно отношения между ребятами действительно потеплели. Гокудера и Ямамото снова начали заходить за друзьями по дороге в школу, все шутили и болтали о всякой ерунде, и атмосфера была по-настоящему дружеской. Хаято уже не бросался на бейсболиста из-за каждого взгляда и лишнего слова, что радовало не только Джули, но и Тсуну, чувствовавшего ответственность за своих хранителей. С Джулианой итальянец тоже перестал огрызаться; наоборот, ребята стали общаться намного ближе, чем раньше, хотя переступить тонкую грань между дружбой и отношениями пока не решались.       В общем, последний год в школе начинался как нельзя удачно, не считая драки в самом начале. На лето Гокудера снова уехал в Италию — он стал частым гостем дома после разрешившегося конфликта с отцом. К тому же долгие поездки давали ему возможность прийти в чувство и успокоить бурю в сердце, которую неизменно вызывала Джу одним своим присутствием. В этот раз, однако, что-то пошло не так, и Гокудера вернулся на месяц раньше, чем планировал. Объяснял он это беспокойством о Джудайме — как же правая рука может надолго оставить босса одного? На самом же деле всё было намного сложнее. Чувства, накопившиеся за те несколько лет, что он общался с семьей Савада, грозились вырваться наружу, если он сейчас же не увидит Джули. Что-то грызло его изнутри, не давая ни минуты покоя. Это что-то подсказывало, что нужно возвращаться в Намимори. Быть может, это было предчувствие чего-то плохого. А может, его любви надоело ждать. Гокудера и сам бы не смог сказать наверняка.       Нечто тревожное действительно нависло над Джулианой. Девушка предчувствовала, что должно что-то произойти, но не могла найти никакой причины для опасений, хотя страх, казалось, стоял прямо за её спиной. Когда же неожиданно вернулся из Италии Гокудера, волнение только усилилось. Что-то явно угрожало окружению Вонголы, вот только никто пока ничего не замечал.       Гром неожиданно грянул в середине августа. Джу с Тсуной возвращались из магазина: мама дала им целый список необходимых продуктов, пока сама она отдыхала с малышами в парке развлечений. На полпути к дому Джулиана вдруг замерла с каким-то испуганно-удивленным видом. Тсунаеши, до этого что-то воодушевленно рассказывавший, замолчал и тоже остановился, заметив отсутствие сестры. Обернувшись, парень заметил Джу и слегка испугался: куда это она так встревоженно вглядывалась? Проследив за направлением её взгляда, десятый Вонгола заметил мужчину и женщину. Первый походил на телохранителя: черный костюм, белая рубашка, наушник и темные очки — настоящий образ из фильмов. Женщина же выглядела очень элегантно, словно только что сошла с обложки журнала. Светлые волосы обрамляли красивый овал лица, а яркие голубые глаза и вишневые губы выделялись на загорелой коже. На вид ей нельзя было дать больше двадцати пяти, но морщинки вокруг усталых глаз выдавали настоящий возраст. Она стояла чуть поодаль от мужчины, хотя не было сомнений, что они были вместе, и говорила по телефону. Движение рядом заставило Тсу наконец оторвать взгляд от незнакомки. Джулиана, словно зачарованная, подошла к женщине и воскликнула:       — Тётя Генриетта?!       Тсунаеши словно парализовало. Тётя? Что это значит? Юноша не рискнул подойти ближе, но даже с такого расстояния он смог разобрать ответ женщины.       — Джули? — незнакомка опустила руку, всё ещё сжимавшую телефон. Палец словно сам отключил звонок — так автоматически выглядели все её движения.       Девушка бросилась в объятия Генриетты. Тсуна заметил, что на глазах обеих блеснули слёзы. С одной стороны, он был счастлив, что Джули нашла кого-то из родных. Но с другой, тревога почему-то лишь нарастала. Когда женщина заговорила, Тсунаеши прислушался, но не смог разобрать ни слова: разговор был на итальянском.       — Джули, неужели это и вправду ты? — Генриетта всё ещё не могла поверить своим глазам. Да и сама девушка пока не понимала, как реагировать на неожиданную встречу с любимой тётей.       — Тётя, я так рада тебя видеть, — выдавила сквозь слёзы Джулиана. — Но что ты здесь делаешь?       — Я тут проездом по делам. Господи, дорогая, сколько лет прошло… Ты так выросла. Мы и не думали, что… что ты жива, — слова давались с трудом — не каждый сможет говорить о таком спокойно.       — Ты сказала «мы», — встрепенулась Джу. — Что это значит?       — Мы — это твоя семья, Джули. Я, мама, папа… — Генриетта хотела что-то добавить, но девушка её перебила:       — Папа? Мама? Они живы? — с надеждой воскликнула юная принцесса.       Но Генриетта опустила голову и грустно вздохнула, словно бы оттягивая момент истины. Глаза Джули широко раскрылись: только ей дали надежду на то, что семья жива, как тут же её отнимают? Это было слишком жестоко!       — Ну же, тётя, не молчи, прошу тебя, — взмолилась Джулиана. Наконец, Генриетта заговорила:       — В замке очень хорошие иллюзионисты, милая. Когда этот подонок… у меня даже язык не поворачивается назвать его твоим братом! В ту ночь Бельфегор думал, что вырезал всю семью. Он был почти прав, однако не учёл одно обстоятельство. У твоего отца хорошие советники и лучшие хранители тумана во всей Италии. Было донесено, что Бельфегор связался с Вонголой, а там уж было совсем просто выяснить его планы. Иллюзия была сильнейшей, хотя Расиэль всё же погиб от потери крови — спасти его не успели. Никто не думал, что этот поганый мальчишка заберет тебя. Тебя искали, Джули, но, видимо, Вонгола очень хорошо постаралась спрятать тебя. Твоя мама вскоре скончалась. Потерять всех детей в одну ночь — не каждая мать такое переживет. Но отцу ещё хуже. После смерти жены он совсем потерял рассудок. Сейчас королевством управляют советники. Королю же врачи дают не больше года. Наследника нет, королевство в опасности…       Джули с ужасом слушала рассказ тёти. Просто уму не постижимо, сколько бед повлекла за собой одна только ночь. Но ещё больнее было осознавать, что семья потеряла всяческую надежду найти единственную оставшуюся в живых наследницу. Единственную дочь. Так больно было слышать, что некогда счастливая семья разрушилась в один миг.       — Джули, ты наша единственная надежда, — девушка подняла голову и посмотрела на тётю. — Поедем со мной. Нам нужен правитель.       — Тётя, я… я не могу.       Неожиданно в женщину словно что-то вселилось. Она схватила Джу за руку и склонилась к её лицу, грозно зашипев:       — Ты не понимаешь, о чём говоришь. Ты должна стать королевой. Просто подумай, что будет с нашим родом, если ты откажешься! Кроме тебя наследников больше нет. Джулиана, ты должна поехать со мной. Просто скажи, что тебя удерживает? Ты не хочешь власти? Не хочешь почестей? В детстве ты ведь так мечтала о королевской жизни! Что же изменилось?       — Я изменилась, — вдруг твёрдо заявила Джули. В голосе теперь слышались стальные нотки. Девушка словно бы даже немного выросла. Не хватало только короны, чтобы совсем походить на королеву — так хорошо она держалась. — Теперь я Савада. Я не принцесса и уж тем более не королева. Я — обычная японская школьница. Мне не нужна слава, не нужна власть. Я нашла своё место в этой жизни, и оно здесь, рядом с моими близкими. Поэтому прости, тётя, но я остаюсь в Японии.       Девушка отдернула руку, но Генриетта вдруг заметила на её шее кулон. Схватив полумесяц, она с силой потянула его на себя.       — Откуда это у тебя?       — Бел отдал мне его в ту ночь.       — Этот кулон принадлежал твоей матери. А до этого — бабушке. Если ты отказываешься от своей семьи, то уже не имеешь права носить его, — с этими словами женщина сорвала цепочку с шеи Джули.       Но стоило ей сжать кулон в руке, как Генриетта вскрикнула и выронила его. Джули заметила, что сапфир светится ярким голубоватым светом, а как только она подняла его с земли, то почувствовала и невыносимый холод, словно бы в руке лежал кубик льда.       — Что ты сделала?! — в ярости заорала Генриетта. — Ты такая же, как и твой чертов брат! Будьте вы оба прокляты!       Женщина резко развернулась на каблуках и, кликнув телохранителя, быстро прошла к машине, стоявшей неподалеку. Скрывшись от глаз ребят, она достала телефон и быстро набрала чей-то номер. Дождавшись ответа, Генриетта проговорила в трубку:       — Я нашла её. Какие будут дальнейшие указания? — ответ, казалось, расстроил её, но женщина всё же сказала: — Поняла. Я возвращаюсь, — и отключила звонок.       К Джулиане же подбежал Тсуна. Взволнованный развернувшейся сценой, он был готов даже бежать за автомобилем, чтобы отомстить обидчице сестры, но девушка постаралась его успокоить.       — Кто это, Джу-чан? Чего она от тебя хотела?       — Это моя тётя, — грустно улыбнулась Джулиана. — Она хотела, чтобы я уехала с ней в Италию и заняла место моего отца на престоле.       — И ты… — Тсуна вздрогнул при одной только мысли о возможных событиях. — Ты согласилась?       — Нет, — мотнула головой девушка. — Мой дом теперь здесь. Зачем мне титул, если рядом не будет вас? Я больше не принадлежу к королевской династии. Мне нечего делать на престоле.       Тсуна вдруг сжал её в объятиях. Его одолевали противоречивые чувства: с одной стороны, он был рад, что Джули остаётся; но с другой стороны, он чувствовал себя несколько виноватым в том, что девушка отказывается от места, принадлежащего ей по праву. Да и сама девушка не выглядела слишком счастливой. Возможно, она тоже жалела о таком резком отказе. Да и новости о родных оказались слишком тяжелыми — их так быстро не переваришь.       Дома Джули отказалась от ужина, сославшись на усталость. Разубеждать её никто не стал, хотя Тсунаеши и обеспокоился: для него было очевидно, что девушка всё ещё переживает из-за того, что произошло днём. Тем не менее, он также не стал её останавливать: наверняка Джу хотелось побыть одной и всё хорошенько обдумать.       Джулиана же, пока другие ужинали, открыла шкаф в своей комнате и принялась что-то искать. В самой глубине стояла коробка. Сдув с неё пыль, девушка отложила крышку и грустно посмотрела на содержимое. Осторожно, словно боясь сломать, Джули достала серебряную диадему и легонько провела по ней пальцем. В памяти вспыхнули картинки с её первого — и последнего — бала. Вспомнилась громкая музыка, веселые голоса гостей, первый танец… А потом вспомнилась темнота. Гнетущая тишина, в которой так явственно было слышно дыхание детей. Окровавленная рука брата, тянувшая её к выходу. Извиняющийся голос на фоне звука двигателя автомобиля. И слезы, бесконечные слезы, не дававшие спать ещё несколько месяцев.       Девушка помотала головой, отгоняя страшные воспоминания, и вновь взглянула на диадему. Хотела ли она быть королевой? Лет десять назад — да. Но сейчас, после всего того, что произошло в жизни, Джулиана не хотела возвращаться в замок. С ним было связано много хорошего, но самые мучительные воспоминания до сих пор появлялись в кошмарах. Видеть эти места наяву было бы слишком тяжело. Вернуться домой значило ещё раз пережить ужасы той ночи. Как бы Джу ни пыталась, некоторые вещи нельзя полностью искоренить из памяти.       В дверь тихонько постучали, но Джу не услышала. Чужое присутствие она заметила, лишь когда чьи-то руки осторожно притянули её к себе и погладили по спине.       — Джу-чан, знай: что бы ни случилось, я поддержу тебя и любое твоё решение. Ты не одна, — шептал Тсуна.       Она это знала, поэтому ещё больше любила брата. Разве могла Джули просто взять и уехать, оставив здесь его и друзей? Гокудеру? Совладав с эмоциями, девушка тихо ответила:       — Спасибо, Тсу-кун.       Они просидели так ещё несколько минут, после чего Тсунаеши всё же оставил её одну. Он знал, что Джулиане это было необходимо. Если же ей будет нужна компания, она придёт сама. Ну, а пока пусть разложит мысли по полочкам в тишине и спокойствии.