Dear Agony

      Неделя пролетела совсем незаметно: в сборах, встречах с друзьями и тихими прогулками с самыми близкими. Уже завтра Джули уедет в Токио. Билеты на поезд давно были куплены, а собранные вещи ждали своего часа.       Девушка сидела на берегу реки и смотрела на закат. Три года вдали от дома, от семьи, от друзей… от Гокудеры. Стоило им наконец-то сблизиться, как она уезжает. Девушка и рада бы остаться, но будут ли они счастливы? А будут ли они счастливы, когда она уедет?       Порой хочется, чтобы верные решения подсказывал кто-то другой. Так хотя бы можно будет переложить на него ответственность за возможную неудачу.       Джулиана услышала шаги, и через секунду на траву рядом с ней опустился Хаято.       — А ты чего тут одна сидишь? — удивился парень.       Джу улыбнулась. В лучах закатного солнца его волосы блестели, а глаза приобрели красивый глубокий оттенок.       — Жду тебя, — пожала плечами девушка. Крупица правды в её ответе всё же была. Хотелось разделить этот момент с тем, по кому она будет скучать больше всего.       Хаято издал смешок. Ему бы и хотелось быть романтичным, но вот что-то никак не получалось. Подростки рассмеялись.       — Ты же завтра уезжаешь?       Спрашивать не было смысла, Гокудера и так знал ответ. Помнил даже время и просчитал, во сколько поезд прибудет в Токио.       — Да. Поезд в 9:00, — отозвалась Джули. — Буду рада тебя увидеть, — зачем-то добавила она.       Хаято боялся этого прощания. Боялся, что не сможет выпустить её из объятий. Боялся, что прыгнет в отъезжающий поезд. Боялся… потерять её навсегда.       — Помнишь, ты просила почитать тебе стихи? — неожиданно спросил он. Девушка повернулся к нему и кивнула. — Мне кажется, сейчас подходящий момент.       Собираясь с мыслями, парень делал глубокие вдохи и медленно выдыхал. Заметив его волнение, Джу сжала его руку и ободряюще улыбнулась. Выждав ещё несколько секунд, Хаято тихо начал читать.       Стихов было несколько: от первых неопытных до поздних. Были короткие и чуть подлиннее. Джули, словно загипнотизированная, смотрела на Гокудеру и ловила каждое его слово. Каждая строчка была посвящена ей. С трудом верилось, что все эти годы юноша хранил свои чувства в этом маленьком блокноте, но показал эту сторону своей жизни всего однажды — хотя и не напрямую. У Джу были подруги, с которыми она могла поделиться распиравшими её эмоциями; у Хаято были лишь разлинованные страницы.       Когда парень закончил, солнце уже скрылось за горизонтом, а черную пелену неба разрывали мелкие точки звёзд. Южный ветер сменился на более прохладный, и Джу, одетая в лёгкую кофточку, начала замерзать.       — Пойдем, провожу тебя домой, а то замерзнешь, — улыбнулся Хаято, вставая и подавая подруге руку.       Когда девушка поднялась с земли, он приобнял её за плечи и прижал к себе, не давая совсем замёрзнуть, и так они пошли до самого дома Джулианы.       — Спасибо, Гокудера-кун, — на вопросительный взгляд парня Джу объяснила: — За стихи. Мне кажется, я стала понимать тебя чуточку лучше.       Кажется, одиночество кончилось. Теперь у него есть Джули, и блокнот со стихами станет лишь ещё одним способом выразить свои чувства к ней.       На утро они встретились на вокзале. Собралась чуть ли не вся Вонгола, включая родственников и друзей. Джу уезжала вместе с Ханой: последняя поступила в Токийский университет, так что девушки решили вместе снимать квартиру в столице.       Джули попрощалась с мамой и Тсуной. Нана стойко сдерживала слёзы, так и норовившие появиться в уголках глаз. Тсунаеши был несказанно рад за сестру, но и ему было грустно с ней расставаться.       Прощание с Ямамото вышло скомканным, хотя парень и старался разбавить атмосферу. Они крепко обнялись — по-дружески, конечно, ведь Такеши никогда не пересекал эту черту.       В конце был Гокудера. Расставаться с ним было тяжелее всего. Несколько секунд девушка держала себя в руках. Молчаливые гляделки, попытка что-то отыскать в глазах друг друга… А потом Джули бросается ему на шею и сжимает — как может — в объятиях. Хаято целует её на глазах у всех. Он знает, что должен сейчас её отпустить. Но знает и то, что просто не может этого сделать. Да он даже готов прыгнуть в отъезжающий поезд, несмотря на крики проводников и грозящий штраф. Готов купить билет и примчаться к ней в любую секунду. Готов держать её в своих руках целую вечность, пока весь мир вокруг не исчезнет.       Но он её отпускает. Сжимает за спиной кулаки, старательно отводит взгляд, бормочет прощание и обещание звонить каждый день. Краем глаза наблюдает, как она заходит в вагон. Как машет рукой в окно. Кажется, он улыбается и машет ей в ответ, хотя и сам этого не осознает.       Поезд исчезает вдали, унося его единственную любовь так далеко и так надолго.       Первые летние каникулы Джули провела дома, а потом нашла в Токио подработку и приезжала всего на пару дней — когда отпускали. С Гокудерой они созванивались каждый день, болтая порой часа по два, что немного раздражало Хану. Хаято иногда читал стихи, а иногда они просто молчали в трубку, чувствуя улыбку на другом конце провода. Даже такие мимолетные встречи, когда Джу появлялась дома только на выходные, приносили массу радости. Долгое ожидание действительно хорошо награждается. Но ведь когда долго чего-то ждёшь, можно и остынуть, не правда ли?..       Но следующим летом Джули приехать не смогла. Работа навалилась ещё в начале весны, о чём девушка сразу сообщила Гокудере.       — Владелица планирует расширить кондитерскую. Сейчас готовится открытие второй, так что задействованы все работники. Придётся работать всё лето, — у Хаято упало сердце, когда он услышал новости. Молчание с его стороны, пожалуй, слишком затянулось. — Хаято? Ты ещё тут?       — Д… Да, — выдавил парень. Как жаль, что был он не «тут», а в чертовом Намимори.       — Мне очень жаль. Но, может, удастся вырваться на каких-нибудь выходных, — с надеждой проговорила девушка, хотя и сама не верила в такую возможность.       — Ничего. Не последний же раз видимся, — грустно улыбнулся Хаято. Он пытался говорить спокойно, но рука с силой сжимала телефонную трубку. Услышав тихий треск, парень немного ослабил хватку. — Вообще-то, я тоже хотел кое-что сказать…       Джули напряглась. Учитывая последние обстоятельства, это могло быть что угодно. Но больше всего она боялась, что это предложение расстаться. В конце концов, к этому уже давно всё идёт. Отношения на расстоянии — очень сложная вещь.       — Я скоро уезжаю в Италию. На несколько месяцев, — Гокудера говорил короткими предложениями, потому что боялся случайно сорваться и сбросить телефон со стола. — Нужно решить некоторые вопросы со штабом в Италии, так что… Может, это и к лучшему, что этим летом ты остаёшься в Токио.       Джулиана на секунду расслабилась, но тут же снова задумалась: Италия? Штаб? Ведь это значит…       — Ты один поедешь? — вопрос сам сорвался с языка.       — Пока да, но через пару месяцев ненадолго приедет и Джудайме. А почему… — Хаято осёкся и сразу же улыбнулся. — Неужели ты ревнуешь?       — Я? — деланно удивилась Джу. — Н-нет, просто… — Господи, да, она ревновала. Девушка вспомнила эти мерзкие подкаты Марселлы, которая, если ей не изменяла память, была итальянской шпионкой Вонголы.       — С Марселлой работает Хром, если ты об этом, — догадался Гокудера. — Я туда еду чисто по вопросу ведения дел в Италии.       — Ладно, — девушка улыбнулась, мысленно ругая себя за глупые мысли.       Они немного помолчали, думая каждый о своём. И когда Джули собралась уже попрощаться, Хаято вдруг подал голос:       — Джули, я хотел сказать… — хоть телефон и искажал голос, но Джу различила нотку волнения. — Мне просто вдруг пришло это в голову, и я хотел поделиться… Нет, не так, — парень покачал головой и уже начал жалеть, что вообще заговорил об этом.       — Хаято? — обеспокоенно позвала Джулиана.       — Я… — парень вздохнул. — Джули, я люблю тебя.       Девушка опешила. Несколько минут назад она ждала предложения расстаться. А сейчас он признаётся ей в любви.       — Наверное, это следовало сказать не так, да и вообще не по телефону, а лично, — нервно бормотал в трубку юноша. — Я просто вдруг это понял и решил, чего тянуть… В общем… Вот…       — Я тоже тебя люблю, — перебила его Джу.       Хаято резко замолчал. Губы сами растянулись в счастливой улыбке. Снова ненадолго повисло молчание, но на этот раз оно не было пропитано напряжением. Каждый из них просто знал, что собеседник улыбается, так что говорить и не нужно было.       Весна — пора любви. Природа оживает после долгого сна, а вместе с ней просыпаются и новые чувства. После холодной зимы всегда хочется солнца, тепла и чьего-то присутствия рядом. Но Хаято был в Намимори, а Джули — в Токио.       В городе вовсю цвела сакура, и ветер, всё ещё прохладный и сильный, разносил розовые лепестки по улицам. Джу возвращалась из академии своим обычным маршрутом и уже подходила к аллее, окруженной цветущими деревьями, когда в сумке зазвонил мобильник. Как ни странно, на экране высветилось имя Гокудеры. Может, и хорошо, что он позвонил сейчас: уж очень хотелось хотя бы на словах поделиться окружающей красотой.       — Хаято, привет! — радостно заговорила Джу. — Что-то случилось? Ты обычно так не звонишь.       — Просто захотел услышать тебя, — отозвался юноша. Джули слышала по его голосу, что он улыбается. — Где ты сейчас?       — Иду с занятий. Помнишь, я тебе говорила, что хожу через аллею с сакурой? Она сейчас цветет. Видел бы ты, как тут красиво, — восторженно говорила девушка.       Хаято тихонько рассмеялся. В этот момент Джу была таким ребенком: счастливым, в восторге от всего, что происходит вокруг. Она так радовалась какой-то мелочи вроде цветущей сакуры. Словно бы в мире не существовало больше бед, словно бы всё, что осталось, — это маленькая аллея неподалеку от академии.       Подул ветер, срывая с веток розовые лепестки и кружа их в одному ему известном танце. Джу одной рукой держала мобильник, на плече висела сумка, так и норовившая сползти, а другой рукой девушка старалась пригладить растрепанные ветром волосы. Она совсем недавно подстриглась, и справиться с каре в ветреную погоду оказалось непросто. Но убрав непослушные волосы, лезшие в глаза, Джули на мгновение остановилась в полной растерянности. Лепестки медленно падали на землю, открывая взору стоящую неподалеку фигуру. Молодой человек в костюме и с телефоном в руке стоял в нескольких метрах от Джулианы и улыбался, глядя прямо на неё. Девушка сначала не поверила своим глазам, но потом решила: даже если это всего лишь мираж, что она потеряет, если проверит? И она бросилась прямо в объятия Хаято, оказавшегося самым настоящим человеком, а не мимолетным видением.       — Что ты здесь делаешь? — спросила Джули. Губы сами растягивались в широкой улыбке, а на глаза почему-то набегали слёзы.       — Захотел тебя увидеть, — тепло улыбался Гокудера, прижимая девушку к себе. — Я ненадолго, всего на пару дней, а потом улетаю в Рим.       — Неважно. Главное, что сейчас ты здесь, — шептала Джулиана, уткнувшись носом ему в шею и вдыхая такой любимый аромат апельсина и кофе.       — Ты подстриглась? — спросил парень, проводя кончиками пальцев по шелковым волосам.       — Ага. Тебе не нравится? — Джу немного расстроилась, видя, что Хаято пребывает в какой-то задумчивости. Ей самой прическа очень нравилась — девушка казалась себе взрослее и даже немного серьезнее.       — Нравится, — отозвался Гокудера.       И нравилось бы ещё больше, если бы не отзывалось такой болью воспоминание о пяти минутах со взрослой Джулианой. У неё ведь была такая же прическа. И руками по этим волосам проводил не он, а Такеши. Хаято думал, что вся эта глупая ревность осталась в прошлом, но сейчас она нахлынула с новой силой.       — Хаято, если ты не прекратишь накручивать себя непонятно из-за чего, я развернусь и уйду. Прямо сейчас, — пригрозила Джули. На это Гокудера ласково потрепал её по голове.       — Просто кое-что вспомнил. Не переживай.       — Это я тебе должна говорить, — девушка чмокнула его в щеку. — Ну, пойдем уже. Покажу тебе, где я работаю.       Два дня вместе. Всего полсотни часов, но оба так долго ждали этого момента, что уже ничто не могло его омрачить. Хана на это время сбежала к подруге, пошутив, что не хочет разбавлять атмосферу любви своим ворчанием. Так что на эти два дня они оставались друг для друга одни в целом мире.       — Чем ты планируешь заниматься через год? — спросил Хаято, когда они лежали в обнимку на кровати.       — Вернусь в Намимори. Мне, конечно, нравится Токио, но это совсем не мой город, — пожала плечами девушка. — Тсу сказал, что подыщет для меня работу.       — В штабе? — удивился Гокудера. Странно, что босс ничего об этом не говорил.       — Не знаю, Тсу не уточнил. Скорей всего.       Гокудера задумался. Всё шло к тому, что он видел несколько лет назад, когда случайно попал в базуку десятилетия. Каре, работа в штабе… А сейчас и его отъезд в Италию! Кто знает, может, придется и с Марселлой работать. Знать будущее очень сложно, особенно когда ты и понятия не имеешь, как это знание использовать.       — Ты чего такой задумчивый? Ты меня пугаешь, — Джу погладила парня по щеке, вглядываясь в его глаза.       — Я просто… Ну, не знаю. Ты не поймешь, наверное, — Гокудера вдруг почувствовал себя очень глупо. Он ведь сделал всё, что было в его силах. Будущее уже должно было сотню раз поменяться, разве нет?       — Хаято, или прекращай киснуть, или рассказывай, что тебя беспокоит, — серьезно заявила девушка.       — Прости, — хранитель урагана поцеловал её в лоб. — Не переживай, всё в порядке.       — Я люблю тебя, Хаято, — Джули поцеловала его и крепко обняла. — Мне так тебя не хватало.       — И я тебя люблю, — ответил Гокудера, забрасывая свои переживания подальше. Черт с ними; если даже случится худшее, сейчас он будет наслаждаться моментом. Будь что будет.       — А что с твоими способностями? — вдруг вспомнил Хаято. Ведь если Джули научится управлять своей силой, она действительно может быть полезна Вонголе.       Но девушка лишь неопределенно пожала плечами.       — Не знаю. Я спрашивала у Бела, но и он молчит. Я уже ничего не понимаю: кто я, откуда у меня пламя дождя и почему я так не похожа ни на кого в своей семье…       Будущее подождет: сейчас Джули тянет назад прошлое. И Гокудера должен приложить все усилия, чтобы помочь ей разобраться. Даже если он и сам ничего не знает, он будет рядом.       Прошел ещё один год. Джулиана закончила академию, но, прежде чем вернуться в Намимори, она отправилась в Италию. Бельфегор сказал, что у него есть какой-то сюрприз, но для этого девушка должна приехать на родину.       В аэропорту её встретил сам принц с каким-то парнишкой в шапке-лягушке. Последний постоянно подкалывал хранителя урагана Варии, из-за чего он постоянно бесился. Однако занятие язвительному новичку нашлось быстро: Бел нагрузил его вещами сестры и отправил в машину, ожидавшую их на парковке. Сам же принц остался с Джу и вкратце обрисовал ситуацию.       — Джули, ты только не пугайся. Сейчас мы поедем в замок, — на вопросительный взгляд сестры молодой мужчина уточнил: — Который был нашим домом.       Джулиана вздрогнула. Медленно накатывала паника. Снова увидеть это место — значило оказаться в той злополучной ночи, вспомнить тот ужас и страх…       — Я буду рядом, слышишь? — Бельфегор сжал её руку. — Так надо.       Джу кивнула, покрепче сжимая руку брата. Возможно, она наконец получит ответы на все свои вопросы. Если же нет, то хотя бы посмотрит страху в глаза.       Всю дорогу в машине висело напряжение, которое пытались разбавить Фран — шутками — и Бел — вопросами об учебе и дальнейших планах Джу. Если бы не эти двое, девушка бы уже сошла с ума от ожидания, но за разговорами время шло немного быстрее.       Города остались позади. Теперь дорогу обрамляли бесконечные горы и леса, тянущиеся далеко за горизонт. Чем ближе был замок, тем сильнее чувствовалось волнение. Джули держала брата за руку, и тепло его кожи придавало чуточку уверенности.       — Расскажешь уже, зачем мы сюда едем? — девушка пыталась сохранять спокойствие, но голос всё же дрогнул.       — Терпение, принцесса, — улыбнулся блондин.       Под колесами зашуршал гравий. Не доехав до ворот замка, автомобиль затормозил, и королевские особы вышли на дорогу. Фран с водителем остались дожидаться их в тени деревьев.       — Готова? — спросил Бел.       — Ты же знаешь, что нет, — грустно улыбнулась Джули, но всё же пошла вслед за братом к замку.       — Мы не будем заходить на территорию, — предупредил Бельфегор, когда из-за пышной растительности показался забор. — Я просто хотел, чтобы ты вспомнила кое-какие детали. Сейчас ты всё поймешь.       Рука в руке, они прошли вдоль забора. Показался сад, в котором, как и прежде, цвели розы. Цветы выделялись кровавыми и белоснежными пятнами на фоне изумрудной листвы. Ветер доносил сладкий аромат, и Джули прикрыла глаза, позволяя воспоминаниям унести себя в далекое детство. Раздался ровный голос Бела:       — Ты же не раз задавалась вопросом, почему ты так отличаешься от нас всех внешне, правда? Можешь не отвечать, я и так знаю, что да. Что бы ты себе ни думала, ты действительно моя родная сестра и такая же законная наследница, как я или Расиэль. Просто генетика — забавная вещь. Помнишь портрет, что висел среди других в гостиной? Такой маленький, но очень отличающийся от остальных? Это был наш прадедушка по маминой линии. Ты, наверное, не помнишь, как он выглядел, но я тебе расскажу: у него были такие же иссиня-черные волосы и ярко-голубые глаза. Ты его копия. А знаешь, чем ещё ты на него похожа? Своей силой. У прадедушки тоже было пламя дождя. Помнишь его роль? Успокоение, умиротворение, очищение. В этом вся ты, Джули. Наверное, именно из-за пламени дождя у тебя и проявились черты прадедушки во внешности. Оно попросту смыло особенности других наших родных.       Почему-то стало чуточку легче. Бел так спокойно говорил, что вся тревога просто испарилась. Было радостно осознавать, что Джулиана никогда не была кем-то чужим. Просто так получилось. Она никогда не знала прадедушку, но мама иногда с нежностью вспоминала его в своих рассказах.       — Что с ним случилось? — поинтересовалась Джу.       — Он погиб, защищая свою семью. Наша мать была ещё совсем маленькой, когда это произошло. Очень жаль, что его портрет так затерялся среди множества других на стене.       Теперь Джули понимала, кто она и откуда эти способности. Можно было бы поблагодарить прадедушку. Тем более, если бы не он, вряд ли бы они с Белом вообще сейчас здесь стояли.       Пока Джу обдумывала услышанное, Бельфегор тактично молчал и ждал. Нельзя её торопить. Всему своё время.       — А что с наследником? Что-нибудь решилось? Не было никаких новостей…       — Отец умер в прошлом году, а трон перешел его брату. Так что теперь мы с тобой окончательно вышли из игры, — усмехнулся Бел.       — Ты жалеешь?       — Нет, — после небольшой паузы твёрдо ответил вариец. — Всё к лучшему.       Действительно. Джули теперь и представить себе не может, как бы сложилась её жизнь, если бы она тогда не попала в Японию, в дом семьи Савада. Иногда просто стоит поддаться течению жизни — кто знает, куда она может занести?       — А что с тем мальчишкой из Вонголы? Как его там… — как бы между делом заговорил принц. Джу издала смешок.       — Не притворяйся, что не помнишь его имя.       Бел скорчил гримасу, но в конце концов тоже улыбнулся. Ещё бы, он очень хорошо помнил имя Гокудеры. Хоть Джули и старалась не дразнить брата лишними упоминаниями о своём возлюбленном, принцу это было и не нужно. Он запомнил его имя ещё во время их первой встречи, на поединке за кольцо урагана. Как бы там ни было, уже тогда Бельфегор оценил его способности. Когда же Хаято помог ему победить Расиэля, вариец его даже зауважал. Может, выбор Джулианы был не таким уж плохим.       Гокудера немного расстроился, что не был рядом с Джули во время этой поездки. Впрочем, радость за девушку всё же взяла верх. Наконец-то она знает всё, что хотела. Теперь, когда прошлое больше её не держит, можно двигаться дальше.       Тсунаеши, как и обещал, нашёл для сестры место в японском штабе Вонголы. Джулиана принимала отчеты о выполненных заданиях и докладывала о результатах Тсуне, а в свободное время учила хранителей итальянскому и оттачивала на них кулинарное мастерство.       Теперь, если Хаято из десятилетнего прошлого попадёт в базуку Ламбо, он увидит совсем другую картину. Теперь Джули целует он, а не Ямамото, и глаза её светятся от любви к нему, а не к кому-то другому. Теперь счастливы все четверо, включая Марселлу. А ведь всего-то стоило не промолчать, когда это было нужно больше всего.       Жизнь — странная штука, но изменить её может каждый. Иногда достаточно одного слова, одного жеста, одного шага навстречу. Всего одна ночь может уничтожить веру, и всего одна минута — воскресить её. Любовь может медленно убивать, но взаимное светлое чувство обязательно рассеет мрак.