Наизнанку

      Иногда все стремления по щелчку переворачиваются наизнанку.       Еще недавно Энди был «добрым парнем», братом и сыном. А сегодня Эндрю красит волосы в пепельный и играет за команду «плохих ребят». Понятие «хорошо» переосмысливается. Понятие «правильно» дает трещину.       Еще недавно Энди считал, что каждая жизнь — непревзойденная ценность. Сегодня Дистракто откладывает розовые очки в сторону и изучает краткое досье следующей миссии. Особое внимание обращает на чертежи здания: несущие стены, запасные выходы, внутренние тупики. Нужно заранее знать, что можно разрушить, а что — категорически нельзя. Иначе может пострадать кто-то из Круга. Полярис, Кукушки или Твист. Энди пробегается глазами по «важным» пометкам Сэйдж и полностью пролистывает список важных шишек корпорации. Все они виновны. Кто-то из них все равно умрет.       — Может, оторвешься на пару секунд?       Энди вскидывает голову на сияющую Ребекку, дергающую на весу кружками с дымящимся кофе. На лицо сама собой наползает улыбка. Он трет слипающиеся уставшие глаза и простирает руку, интересуясь:       — Что на этот раз?       — Мокко! — торжествующе произносит она, с хитрой усмешкой обмазывая его нос белыми сливками из горячего напитка.       — Эй! — Энди со смешком проделывает с ней то же самое, завязывая короткую борьбу, заканчивающуюся справедливой «ничьей».       После психиатрической клиники ей сложно вернуться в ритм обычной жизни, где нет бесконечных пыток, наркотиков и транквилизаторов. Лорна советует ей найти хобби, чтобы отвлечься. Ребекка, не ходя далеко, выбирает работу бариста. Знание рецептов и их пошаговое выполнение систематизирует. Четкие последовательности наложения ингредиентов приучают контролировать желание все выворачивать. Ведь: «Бекка… пенка у кофе должна быть наверху, а не на дне».       — Ты целый вечер залипаешь в эти документы. По-моему, ты зачитал все уже до дыр. Рива не будет в восторге, если ты завтра будешь зевать на миссии.       — Буду выглядеть не так круто? — усмехается он и отпивает горячий кофе. Ребекка пожимает плечами. — Знаю, просто… — Энди с хлопком откидывает бумаги на журнальный столик. Он открывает рот, но тут же отмахивается. — Нет, ничего.       — Эй, — она сжимает его ладонь, пытливо заглядывая в глаза, — я же вижу что тебя что-то беспокоит. Ты можешь мне рассказать. Снова сны с Лорен?       Не то чтобы Ребекка ненавидела его сестру. Но то, что Лорен доставляет Энди проблемы даже во время своего отсутствия, порядком надоедает. А учитывая последние события…       — И да, и… — он вдруг заводится: — Они смотрели на меня, как на монстра! Все они! Даже мама!       — Мои сдали меня «Стражем». Так что кому еще повезло, — она прячет взгляд в мокко и делает глубокий глоток.       — Да, извини, — он мотает головой. — Я не должен был.       — Говорить о своих родителях? Это нормально, Энди.       — Давай просто… замнем.       — Как скажешь. Так что я завтра должна вывернуть? — заговорщицки спрашивает Ребекка.       — Ты что, даже не открывала? — смеется Энди, теребя пятерней ей волосы на макушке.       — Конечно же открывала, — она уворачивается от его нового нападения, экстренно ставя грозившийся вылиться кофе на столик, — просто проверяла тебя.       — Ну конечно! Так я тебе и поверил!       Энди почти откидывает кружку, отправляя ее с характерным звуком отъезжать на середину стеклянной поверхности. Он принимается щекотать смеющуюся Ребекку. И она, как обычно, побеждает его, остановив коротким поцелуем в губы.       Иногда все былые связи по щелчку переворачиваются наизнанку.       Твист дергает его за рукав, в сторону черного «Кадиллака», но Дистракто даже не думает двигаться с места. X-имена во время миссий — новое правило Внутреннего Круга.       Тело мертвого политика у него под ногами с неестественно выгнутыми конечностями — линия, перечеркивающая все связующие нити с семьей. И Энди не собирается перед ними извиняться за то, что они чего-то не понимают.       Цель оправдывает средства. Любые. Таков лозунг Внутреннего Круга. Они не делают что-то плохое. Они строят будущее. Строят историю. Их дети будут возносить их как героев. А пока…       — Энди… — его мать, сильная, но в этом аспекте довольно глупая женщина.       — Мое имя Эндрю фон Стракер, — заталкивая привязанности, оглашает родителям, сестре и бывшим друзьям Дистракто.       Он хватает Твист за руку, переплетая пальцы, и широким шагом отправляется в припаркованный к обочине «Кадиллак». Еще одна миссия выполнена успешно.