***
Понедельник На протяжении всех этих пяти дней Чонгук непрерывно общался с Тэхёном в чате: в университете, дома, за обедом, ужином, в ванной, на работе. Они так сблизились за это время, что можно было бы подумать, что они знают друг друга несколько лет. Ким рассказал ему всё о себе: всё, что он любит из еды, что носит, какие цвета любит, что ему нравится в людях и другое. Чонгук отвечал на аналогичные вопросы, стараясь избегать таких тем, как его семья, работа отца и всё, что связано с ней. Гук узнал, что во сне Тэхён всегда комкает одеяло между ног, так как ему срочно нужно что-то для обнимашек, он громко чихает, любит фиолетовый, токпокки, не любит алкоголь (хотя иногда есть желание набухаться), не было девушек вообще (что Гука порадовало), мечтает побывать во Франции и полюбоваться Эйфелевой башней вместе со второй половинкой (а вот это больно ударило по сердцу) и другое. Пока что Чонгук не решался спросить имя той, что нравится Тэхёну, потому что боялся получить ответ. Он не хочет знать. Он просто хочет, чтобы любили его, а не кого-то другого. Только вот он не знает, что Ким хочет того же самого. Чонгук, ты рискуешь потерять то, что тебе дороже всего в этой жизни на данный момент. Гук звонил Юнги буквально часа два назад и разведывал информацию о Чимине. Оказывается, Мин продолжает с ним общение в твиттере. Пак скидывает ему милые соло селки или с Тэхёном (которые после отправляются Гуку). Бордовый признаётся, что не против дать этому пареньку шанс, потому что он правда очень милый и у него милый характер (хотя иногда прилипала прилипалой). Чонгук был очень рад за Пака, хотя боялся, что тот снова впадёт в депрессию, если Юнги его отошьёт. Мин сообщил, что завязал с этим пристрастием к сексу. Ему всё ещё не хочется серьёзных отношений, но он не прочь попробовать влюбиться впервые в жизни. Пусть то будет парень — ему плевать. С девушками гораздо сложнее, поэтому Юнги особо не парится, что у человека между ног. Его это не волнует, за что Гук стал ещё сильнее уважать своего хёна. Отношения между Тэхёном и Чонгуком что-то на грани френдзоны, потому что ни один не решается даже поздороваться с друг другом, хотя они постоянно ищут друг друга в окне, строчат сообщения (хотя Тэхён до сих пор пишет Джей-Кею, а не Чонгуку), встречаются взглядами и неловко отводят их. Любой придурок бы давно понял, к чему всё идёт, но ведь у нас эти двое толстолобые бараны, которые не переступят через гордость. И они до конца не понимают, что эти взгляды наполнены не ненавистью, а взаимной симпатией. Строчки стенда до сих пор были на собаку-драку: то первое место занимал Тэхён, то Чонгук. Хотя каждый из них усмехался, когда видел своё имя во второй строчке. Чонгук за это время смог поднакопить ещё денег и даже купить себе ещё одну толстовку (на этот раз он один ходил в торговый центр) бордового цвета с белыми полосками по бокам. Она была со скидкой, поэтому грех не взять (экономный наш). Теперь парень не вылезал из этой самой толстовки и своих узких джинс. На каждой работе некоторые посетители стали его запоминать (хотя в клубе он до сих пор Чон Чончон. Юнги был покрыт трёхэтажным матом, когда напомнил). Он не стеснялся и выходил на улицу, прогуливаясь по широким улицам Сеула, дыша свежим воздухом и слушая уличные треки, которые играли в магазинах. В пятницу он даже в караоке спел. Чонгук совсем не заметил, как второй месяц подходит к концу. Эй, Гук, а что, если тебе не хватит времени. Что ты будешь делать? К сожалению, про желание помнили оба, но никто так и не решался подойти и узнать об этом. Чонгук всё ещё не смог придумать то, чего он потребует от Кима, а тот и зажил себе неплохо. Брюнет подумал, что оставит это на удобный случай, когда шатен откажется его слушать (если такое вообще будет). Гук слишком сильно привязался к этому месту, совершенно отвык от того, что кто-то за него может постирать вещи и приготовить ужин, что он будет ездить на машине, а не ходить пешком, что у него будет айфон последней версии, а не старый мобильник с тремя кнопочками. Месяц. Остался ровно месяц, а после его заберёт отец со всеми вещами. От этой мысли становится грустно, но Чонгук сам был согласен на это. Чонгук в вечер понедельника сидел у себя в студии, попивая чай из радужной кружки и переписываясь с Тэхёном. На фоне телек издавал какие-то странные звуки, дабы ему не было так одиноко. За окном было давным давно темно, а яркая луна выглядывала из-за серых облаков, покрывающих небо будто дымкой. В квартире было прохладно из-за того, что окно было открыто на микропроветривание. Брюнет уже сходил в душ и сейчас сидел на кухонном стуле, забрав одну ногу под себя. Чай уже наверняка остыл, хотя еле видимый пар всё ещё колебался над поверхностью чайной гущи. По мокрым волосам стекали капельки холодной воды, попадая на голый торс, отчего Чонгук дёргался и вытирал капли рукой. ТэТэ: Стоп. Правда? Ты правда знаешь норвежский? Чонгук: Немного. Это моя тайна) ТэТэ: Ого. Это круто. Говорят, это звучит очень сексуально. Чонгук: Правду глаголят) ТэТэ: Чёрт, я так хотел бы с тобой увидеться, но я так и не знаю твоего настоящего имени. Не скажешь? Мы вообще-то уже давно общаемся. Чонгук: Прости… ТэТэ: Эх, чёрт с тобой. ТэТэ: Кстати, я тут не так давно одно фото сделал. Я говорил уже, что обожаю фотографировать пейзажи и красивых людей (а лучше всё вместе). Оценишь? Чонгук: Конечно) ТэТэ: *прикреплено фото* Чонгук похлопал глазами и открыл фотографию, приближая фотографию, сделанную Тэхёном. Здесь изображена аллея, ведущая к университету, частичка самого университета, мелкие фигуры людей, а посередине… он. Со спины. Кажется, это была среда, потому при нём были спортивки в полном рюкзаке. Гук просто не верил своим глазам. Он правда сфотографировал его? Или это просто ему показалось, а на самом деле Ким просто фотографировал пейзаж. Но именно его фигура выделяется из всех других. Чонгук начал печатать что-то в телефоне: Чонгук: Очень красиво. А кто тот парень? Брюнет нервно закусил губу, думая, что же ответит Тэхён. ТэТэ: А… Он тот самый связующий, про которого я тебе рассказывал. Чонгук: Ты фотографировал его? Или мне просто показалось… ТэТэ: Я же говорю, что люблю фотографировать пейзажи и красивых людей. Просто он красивый, а тут так удачно картина… Вот так. Чонгук сглотнул подступивший ком. Тэхён только что назвал его красивым. Кажется, Гук даже понятия не имел, насколько приятны могут быть комплименты. Особенно, если их говорит человек, который тебе до безумия нравится. Чон наверно влюбился уже не только в лицо этого парня, но и в его тёплый и забавный характер. Если снаружи он кажется колючкой, то внутри он ласков и очень общителен. Брюнет расплылся в счастливой улыбке, закрывая руками лицо. Чонгук: Понятно)) ТэТэ: Я пожалуй спать пойду, а то завтра не хочу снова быть распухшим от недосыпа и пропустить мяч. И так чуть не убили однажды. Чонгук: Спокойной ночи) ТэТэ: Спокойной ночки ^_^ Возможно, Чонгук сейчас самый счастливый человек на планете. Правда, совместно с этим счастьем поселяется и тревога, подступавшая всё ближе. У него плохое предчувствие. А это не хорошо. Если уж у Гука плохое предчувствие — значит, что случится что-то, что очень сильно на него повлияет. Парень надеется, что это всего лишь его паранойя и ничто другое, потому что вот момент, когда он наконец может искренне улыбнуться своей кроличьей улыбкой. Хоть бы никто не испортил его. Среда [Tommee Profitt feat. Fleurie — Hurts Like Hell] После своей вечерней смены в ресторане «Marianna» Чонгук вместе с Хосоком снова идут домой. Тёплый — удивительно — осенний ветер приятно дул в лицо. Под вечер погода похорошела и теперь можно было спокойно насладиться той осенью, которую любит Чонгук. Хотел бы он сейчас привезти свой суперсовременный фотоаппарат и сделать несколько кадров этого замечательного пейзажа второго месяца осени. Яркие красно-жёлтые листья кружились, разносились ветром по всему Сеулу, окутывая город в яркую пелену. В парках прибавлялось народу: выходили парочки и целовались на скамейках, грея друг друга в обнимашках, старушки кормили голодных и замёрзших голубей, а детки резвились в парке, разгоняя этих самых птиц, крича на них и размахивая руками — то, что нужно этим замечательным днём. Трудный учебный день — спасибо учителю Минхёку за наитруднейшую задачу в виде пяти километров (задолбал со своими марафонами) — был хоть и изматывающим, но под вечер в душе поселилась приятная усталость. Если считать, что ко всему этому прибавляется солнечная погода, то этот день будет лучшим за последний месяц. Не зря же весь октябрь на улице стояла череда дождей и ливней, сопровождаемых холодными порывами ветра. Парни шли вдоль парка, изредка перебрасываясь фразами. Чонгук так и не рассказал Хосоку, что он беспамятно влюблён в Ким Тэхёна, что он тайно переписывается с ним и вообще всё, что касается него. Он понимал, что Хосок — тот, кто сможет понять его, но от этого легче не становилось. Пусть о его секрете знает всего три человека — он сам, Мелисса, случайно вообще оказавшаяся в этом списке, и Юнги. Тэхён сегодня не писал ему весь день. Но Чонгук знает почему: потому что он сам на той неделе утверждал, что будет сильно занят работой. Теперь Ким никогда не упускал момента написать «Чонгуку» и поболтать с ним о всякой чуши, например о том, когда они последний раз принимали душ и какое количество времени. Тэхён, судя по перепискам, очень любит разговаривать, поэтому выкладывает всё на одном дыхании, полностью доверяя Джей-Кею. Всё, кроме одного: имя той, по которой он сходит с ума. Шатен называет этого человека «изыском», дабы не называть имени. Как он сам объяснил, изыском, потому что этот «изыск» очень красив (будем говорить в том роде, какой имеет это слово), умён и вообще идеален во всём. Чонгуку больно слушать про Изыск, но в сообщениях куда проще скрыть настоящие эмоции, поэтому добавление простого «:)» в конце полностью сгладит ситуацию, что Тэхён ни о чём не заподозрит. Ким вечно лепечет о том, что снова сегодня смотрел на Изыск, но он всё никак не решался подойти, потому что уверен на сто процентов — его отошьют. Изыск. Изыск. Изыск. Задолбало. Чонгук никогда в жизни больше не произнесёт это ненавистное слово, которое так и дёргало стрелу Амура в его сердце. — У тебя точно всё хорошо? — прервал тишину Хосок, повернув голову в сторону Чонгука. — Да, Хосок-а, всё хорошо… — умиротворённо ответил Гук, даже не удосужившись одарить друга взглядом. — Что за тон? — снова начал старший. — Что-то случилось? Брюнет вздохнул. У него случилась беда: он влюбился. Это ведь является бедой? В его случае ответ очевиден. Только вот сейчас его беспокоит не это. Он засунул руки в карманы куртки и наконец перевёл взгляд на темноволосого, смотря на него сонными глазами. Усталость давала о себе знать. — У меня плохое предчувствие, — ответил Чонгук, смотря себе в ноги. — И оно уже достаточно давно. — Только из-за этого? — как-то скептично спросил Хосок. — Я бы сам не верил в это, но… — Чон облизнул губы, после пожалел о содеянном и вытер их рукой. — Проблема в том, что они всегда сбываются — предчувствия. — Раз так… — темноволосый снова устремил свой взгляд перед собой, придав тону голоса более мягкую форму. — Ты предполагаешь, с чем это может быть связано? — Нет. Но точно с тем, что мне очень не понравится, но я буду вынужден пойти против себя и своей воли. Брюнет ещё раз выдохнул и посмотрел в небо. Серые облака сползались в кучу, укрывая Сеул тёмной аурой. Видимо, завтра снова будет дождь. Ветер прошёлся по лбу, забирая его чёлку, и попадал в лёгкие, обволакивая их полностью изнутри. Чонгук закрыл рот и сглотнул, снова посмотрев вниз и потерев глаза руками. Кажется, Хосок больше ничего ему не скажет. Ну это и к лучшему, думал Гук. До дома оставались считанные метры. Парни снова остановились на пешеходном переходе, где их пути расходились. — До завтра, — сказал старший. — Не нагружай себя лишними мыслями. — Спасибо, — тихо ответил Чонгук. — До завтра. Придя домой, Гук сразу же скинул с себя всю одежду, вымыл руки и лёг на диван, расслабляя все мышцы и закрывая глаза от усталости. Полежи ему вот так минут пять — уснёт. Чонгук поднял голову и посмотрел на будильник, показывающий почти девять вечера. Интересно, Тэхён уже вернулся домой или его смена всё ещё не закончилась. Брюнет встал с кровати и закрыл окно, проходя на кухню. Он открыл холодильник и достал холодную соду в железной банке, сразу же с громким звуком открывая её. Он подошёл к кухонному стулу, на котором валялись не сложенные вещи и аккуратно свернул их, убрав в шкаф. Теперь парень терпеть не мог, если что-то лежит не на своём месте (мать бы точно похвалила). Жадно глотнув напитка, он вырубил в студии свет и вернулся в кровать. Сейчас он слишком устал, чтобы написать Тэхёну. Его глаза медленно закрывались, веки тяжелели. Чертовски сильно хотелось прилечь на кровать и дать волю снам. Поэтому парень поспешил осушить сладкую соду и убрать пустую банку подальше от себя. Он завёл будильник и завернулся в одеяло. В квартире было темно, а помешать сну могли разве что воркующие на ветке за окном воробьи. Чонгук запустил руку под подушку и уткнулся в неё носом, вдыхая аромат хлопка. Закутавшись одеялом сильнее — в тепле уютнее — он закрыл глаза. Говорят, люди мечтают перед сном о том, что хотели бы иметь в реальной жизни. Вот Чонгук раньше так никогда не делал, но последнее время картинки сами рисуются, выстраиваясь в какую-то мини-историю с хэппи эндом. Каждая из них пропитана насквозь светом и счастьем, что раньше Гук бы приставил к горлу два пальца, но не сейчас. Счастливые мечты помогали успокоиться и уснуть. Вот он держит Тэхёна за руку и ведёт в какой-то супердорогой ресторан; дарит ему всё, что тот пожелает (даже кольцо, чёрт возьми); как Ким улыбается ему и прижимается ближе, нежно целуя — так, как это делают влюблённые; как они бегут по пляжу, плескаются водой и держатся за руки; как после этого они заваливаются в номер пятизвёздочного отеля и занимаются любовью до утра. На этой ноте Чонгук засыпает…***
Четверг Чонгук разлепил глаза, потому что на уши сильно давил противный звук мобильника. Он потёр руками глаза и откинул одеяло, пытаясь понять, сколько же сейчас времени. За окном ещё начинался рассвет, а будильник показывал шесть тридцать утра. Брюнет простонал, ибо его уже который раз заставляют подняться раньше будильника, отбирая драгоценный сон. Гук достал трезвонящий без конца телефон из-под подушки и посмотрел на номер, слегка прищурившись от яркого света. Незнакомый номер. — Алло, — сонно ответил парень. — Чонгук, это ты? Этот голос… Гук очнулся ото сна, сразу же всматриваясь в цифры номера. Его дыхание сбилось, чуя, что сейчас определённо произойдёт то, что ему очень не понравится. Его предчувствия всегда сбываются. — Да, отец… Его голос слегка дрожал, но отец вряд ли заметит это. Сердце быстро билось в груди, больно ударяя по рёбрам. Голова начала ныть, а тёмнота в студии резала глаза. Но низкий мужской голос, который Чонгук не спутает в жизни, был слышен настолько ясно, что по телу проходила дрожь, а в маленьком мирке что-то рушилось. — Извини, что так рано, — голос мужчины звучал тоже очень неспокойно, что ещё больше настораживало. — Мне просто необходимо сказать тебе… — Что? — Чонгук сглотнул. — Тебе нужно вернуться домой. Что… Чонгук замер с открытым ртом, пытаясь выдавить из себя хоть слово. Он знал, что случится что-то нехорошее, но… Руки слегка подрагивали; он больно закусил губу в надежде, что отец не заставит его отвечать на этот… приказ? просьбу? — Я понимаю твой шок, но… — пауза, — Конкуренты из Union отследили тебя и планируют что-то с тобой сделать. Я не знаю, сколько у тебя ещё времени, чтобы сбежать… — Отец! — перебил мужчину Чонгук, повышая голос. — Ты думаешь, я не смогу за себя постоять?! — он сейчас был на грани истерики. — Чонгук, я знаю, что ты можешь постоять за себя. Но ты подумай, что сможешь сделать один против десятка шкафов с винтовками пятого калибра? — Гук чувствовал по голосу, что отец не хотел, чтобы до этого дошло. Он сам понимает, что не сможет ничего сделать и лишь подведёт отца. — Ты понимаешь, как мы с матерью волнуемся? Ты должен вернуться! — Не говори «мы», если тебя об этом попросила мать, — по его глазам потекли крупные слёзы, но Чон всеми силами пытался не показывать слабости в голосе. — Нет, твоя мать не просила меня ни о чём. Чонгук ничего не ответил. Он больно жевал губу, стараясь громко не всхлипнуть. Он никогда раньше не ревел как девчонка (разве что в садике), но это место настолько сильно привязалось к нему, что у него нет сил расстаться. Он не готов порвать все связи так резко. Как же Хосок, Мелисса и Марк с Дженни. Он не может и не хочет оставлять Тэхёна, понимая, что в жизни его возможно больше никогда не увидит. Брюнет слишком многого натерпелся со своими чувствами, чтобы вот так просто вырвать стрелу из сердца, и оно спокойно зажило. Даже если он сможет вырвать несчастную стрелу, рана не заживёт. — У тебя нет выбора, Чонгук, — снова начал отец. — За тобой в эту пятницу в четыре ночи заедет машина… — Заедь сам, — через себя ответил брюнет. — Ладно, заеду. Будь готов. Пока. Быстрые гудки послышались в трубке, сопровождаемые всхлипами Чона. Он вытер мокрые солёные дорожки и убрал мобильник, притягивая колени к себе, утыкаясь в них носом. Он до последнего старается сдержать себя. И что теперь будет…***
Чонгук не знал, что ему следует делать дальше. Его сломали морально. Парень просто сделал вывод, что сегодня лучше пойти в университет, чтобы попрощаться со всеми, с кем должен. Он понимает, что ближайшие несколько месяцев не сможет увидеть тех, кто стал для него другом. Возможно, отец не позволит вообще встретиться с теми, кто был предан ему. Кто знает, вдруг именно эти пять человек, появившиеся в его близком окружении на протяжении последних двух месяцев, именно те самые, кого искал так усердно Гук. Даже если он пришёл в новый университет под именем безработного мальчугана, цели было две: найти вторую половинку и найти друзей. Под вторым пунктом можно ставить галочку, — ребята были самые лучшие, кого он вообще встречал — а вот под первым… Он смог полюбить, он смог найти того, кто является его центром, но вот получить оказалось куда сложнее. И брюнет вообще не уверен, что сможет получить вообще. Глаза от слёз слегка опухли, — парень дал волю чувствам, разрыдавшись в колени, хватая ртом воздух и пытаясь не захлебнуться в собственных солёных каплях — а губы покрылись мелкими кровоточащими ранками. Чонгук понимал, что выглядит сейчас более чем отстойно, поэтому натянул на голову капюшон и вышел из дома. Он думал, стоит ли вообще идти в университет, ведь смысла учиться больше не было. Он сравнивал отъезд с концом света — «Через несколько часов ты погибнешь. Что ты будешь делать?». И правда, что же он может сделать… Сегодня по расписанию было шесть пар (даже для этого университета редкость), так что учёба была практически до вечера. Возможно именно по этой причине Чонгук взял рюкзак и поспешил добраться до университета. У него была последняя возможность насладиться присутствием забавного Хосока, говорливой Мелиссы, воркующих Марка и Дженни, недосягаемого Тэхёна, который постоянно мелькал в окне. Он был так близко, но так далеко, что только от одной мысли проступали слёзы. Чонгук не собирается делать вид, что всё хорошо. Сейчас он бы хотел, чтобы кто-нибудь его обнял и сказал, что в будущем они снова увидятся. Лучше бы это был Ким, но и хрупкого плеча Мелис ему хватит. Каждая знакомая тропинка, здание и обстановка напоминали о том, сколько замечательного времени он здесь провёл. Чонгук понимал, что за два месяца слишком сильно привык к этой жизни и даже не думал, что её конец придёт так скоро. Он хотел снова вернуться в роскошный дом и сесть за крутую тачку, но сейчас ему больше хочется ютиться в маленькой квартирке, ходить на доставучую работу и смеяться с друзьями. Даже тот клуб ему теперь казался привлекательным местом. Брюнет не собирается звонить Юнги. Он не хочет, чтобы тот влезал в дело. Пусть лучше они увидятся через несколько дней в университете (Чонгук не собирается сидеть дома. Он лучше выйдет на учёбу раньше срока). Вытерев нос рукой, Чон поднялся по ступенькам и приложил пропуск, проходя через поручень. До первой пары оставалось буквально пара минут, поэтому сейчас он направляется на верхние этажи. Для того, чтобы хоть немного привести себя в порядок, потребовалось достаточно много времени. Не очень хочется, чтобы каждый второй начал думать, что ты наркоман или просто бухал весь вчерашний день. Сейчас бутылка какого-нибудь дорогого коньяка не помешала бы ему… Некоторые студенты с презрением смотрели на него, явно замечая плохое состояние. Сам Чонгук готов поспорить, что выглядит так, будто участвовал в уличных боях, на которых его знатно побили. Добравшись до нужной аудитории, Гук встал возле стены, чтобы никто его сейчас не трогал и опустил голову, тупо пялясь на свою обувь. Та уже немного истрепалась и не помешало бы купить новую. К сожалению, покупать уже ничего не придётся — только выбросить. Прозвенел звонок. Минуты не тянулись долго, как бывало обычно — слишком быстро. Чонгук не успевал закрыть глаза, как снова прозвенел звонок на перерыв. Хоть он всю лекцию внимательно слушал профессора, пытаясь хотя бы сейчас отвлечься от меланхоличных мыслей, всё равно не помогало. Брюнет думал, как отреагирует на всю ситуацию Хосок, что он скажет, что вообще следует ему рассказать? Гук точно знает, что сейчас не готов рассказать про то, что он сын владельца одной из крупнейших компаний Кореи. Что за спиной у него кучи мешков пустых бумажек, хоть он на деле вкалывал на двух работах. Возможно, ему даже не поверят — оно и к лучшему. Засучив рукава, Чонгук проследил по расписанию и пошёл искать нужный кабинет. Он поднялся на третий этаж и чуть было не столкнулся с каким-то первокурсником, бежавшим прямо на него по лестнице. Слава богу, Гук успел отойти. На его голове всё ещё был капюшон, хотя учителя требовали снять его, но всё бессмысленно. Чонгук, увидев бегающего первокурсника, сразу подумал о Тэхёне, который сейчас, наверное, выбежит откуда-нибудь, хватая бедного парня за шкирку. Слава богу, он не увидит этого. Брюнет пробежался глазами по группе Хосока и попытался найти своего друга, но безуспешно. Тогда в эту же секунду его глаза закрыли сзади с весёлым «Угадай, кто». А ведь Чонгук уже приготовился вывернуть этому ублюдку руки, но голос подсказывал, что это всего лишь Хосок. И ведь он бы посмеялся ранее, но сейчас… — Хосок, — с хрипотцой сказал Чонгук, убирая руки с глаз. Чон старший обошёл фигуру в худи и встал перед брюнетом, скрестив руки на груди. Он, видимо, по голосу понял, что случилось что-то плохое. Темноволосый заглянул под капюшон с лёгким испугом на глазах. Он взял Гука под руку и увёл подальше от лишних ушей, дабы никто не смог подслушать их. В его хватке явно чувствовалась несдержанность и беспокойство, будто передающееся через прикосновение. Хосок отпустил младшего. — Что случилось? — серьёзно спросил он. — Да посмотри уже на меня. — Хён… Хосок громко выдохнул и насильно снял капюшон, открывая вид на растрёпанные волосы, едва заметно заплаканные глаза и красные губы. В его взгляде читалось удивление вперемешку с испугом за донсена, поэтому он нервно закусил губу. И выглядел сейчас так, будто читает мысли Чона. — Чонгука, говори. Ты ведь хочешь рассказать. — Настоял темноволосый. — Хосока, я уезжаю… — грустным шёпотом сказал он. Его голос мог бы приглушить посторонний звук, если бы они не находились в удалённом от других месте. — И всё? Эй, ты так ехать никуда не хочешь что ли? — недоверчиво снова начал старший. — Не в этом дело, — ответил Гук. — Я уезжаю в Америку, — отчасти соврал он. — Надолго? — Навсегда, хён. Меня забирают обратно завтра утром, — говорил Чонгук, стараясь снова не пустить слезу у всех на виду. Руки друга взяли его за плечи и притянули к себе, зажимая в объятиях. Он ждал их. Спасибо, Хосок, ты лучший. Гук позволил обнять себя, шмыгнув носом и уткнувшись в плечо темноволосого. И плевать, что со стороны это смотрится по-гейски (а кто они?). Чонгук не тот, кто будет стесняться чьего-то присутствия; он легко сможет постоять за себя. — Эй, ничего страшного в этом нет, — шептал Хосок успокаивающим тоном. А брюнет сейчас себя чувствовал маленьким ребёнком в руках воспитателя. — Звони мне иногда, хорошо? Прилетай на каникулах. Ты за два месяца мне как младший брат стал: такой же забияка. — Ну Хосок… — протянул глухо Чонгук. — Умеешь испортить. Послышались лёгкие смешки, поэтому Хосок отпустил Чонгука из объятий, замечая на его лице лёгкую улыбку. Так то лучше. — Скажи, пожалуйста, об этом Мелиссе, — попросил Гук, снова в мгновение став серьёзным. — Я не смогу. Я больше не хочу находиться здесь. — Я понял. Ладно, скажу я ей. Надеюсь, больше успокаивать никого не придётся, — Хосок приподнял уголок губ. Чонгук кивнул другу и, натянув капюшон, поспешил покинуть университет. Он больше не может здесь находиться. Это место будто высасывает из него последнюю энергию, не разрешая уходить. Если он наткнётся на Тэхёна, то вообще не сможет уйти отсюда до самых четырёх утра, просто плача, сидя на подоконнике на первом этаже. Выйдя на улицу, в груди что-то сильно сжалось, а камни так и ложились на его плечи, придавая невесомый груз. Все нити, которые связывали его с этим местом, порвались, а ощущение пустоты и нехватки чего-то в душе осталось.***
Тэхён ещё утром, сидя возле окна, заметил фигуру Чонгука в окне. На нём был надет капюшон, полностью скрывающий лицо. Парень облизнул губы и начал кусать карандаш, который держал в руке, будто чувствовал, что сегодня что-то произойдёт. Ким с утра написал JK, но тот всё ещё не ответил — это его настораживало. Шатен надеется, что ничего не случилось. Он продолжил следить за Чонгуком, но тот вечно пытался скрыться из виду, не стаскивая капюшон с себя. Это было на него не похоже, думал Тэхён, заходя в кабинет философии. Он всю пару думал, что же произошло с Гуком, и почему он сегодня странно себя ведёт. Полтора часа тянулись для него очень долго. Всю пару Ким не мог нормально слушать профессора, глядя в окно и кусая кончик ручки или карандаша. Чимин тоже заметил эту перемену в друге и спросил причину, но тот только отмахнулся, сказав, что это влияние погоды. Шатен отсчитывал минуты до перерыва, чтобы скорее выйти из кабинета и убедиться, что ничего не случилось. А что он сделает? Он не сможет подойти к Чонгуку и сказать: «Привет, что случилось?». Максимум, что может Тэхён — делать выводы, наблюдая за ситуацией со стороны: как будет вести себя брюнет, с кем будет общаться и его жестикулирования. Он не психолог, но кое-что всё же умеет. Когда же прозвенел долгожданный звонок с пары, Тэхён первый выбежал из аудитории, чуть не снеся парочку студентов на выходе. Он на ходу извинился и спустился на этаж ниже, откуда было видно практически все кабинеты. Прошло уже несколько минут, поэтому Чонгук точно должен был выйти из кабинета. Шатен даже наплевал на Чимина — ему можно будет всё объяснить, а вот состояние брюнета не давало ему покоя. И не как президент университета волнуется за студентов, а как человек волнуется за кого-то, кто очень тебе дорог. Сердце в рёбрах громко стучало, отдавая биты в уши, предвкушая исход событий. Тэхён наконец нашёл глазами капюшон болотного цвета и выдохнул — нашёл. Чонгук стоял рядом с Хосоком в углу коридора возле окна, поэтому ему было достаточно хорошо видно ребят. Жаль, что с такого расстояния услышать что-то нереально. Ким напрягся, налегая на подоконник руками и практически прислоняясь к стеклу лбом. Он увидел, как Хосок силой снимает капюшон с брюнета, и удивился. Из-за того что Чонгук стоял к нему лицом, он мог увидеть его опущенную голову, непричёсанные волосы и накалившиеся губы. Точно что-то случилось, подумал Тэхён, нервно жуя свою нижнюю губу. Он сжал руки, впиваясь ногтями в твёрдую поверхность — больно. Несколько проходящих мимо него студентов странно посмотрели на парня, но его это не волновало. Тэхён увидел, как Хосок обнимает своего донсена, что-то говоря ему. Да чёрт возьми, почему нельзя слышать сквозь расстояние и толщину рамок окна. Что удивило Кима, так это что даже в такой момент его прожигает ревность. Но ведь Чонгуку нехорошо, и он нуждается в поддержке. Он не должен ревновать — это глупо. Хосок отпустил брюнета, а на лице второго промелькнула еле заметная грустная полуулыбка. Чонгук что-то сказал ему, подтянул рюкзак и практически бегом спустился на первый этаж. Тэхён не понимал намерений этого парня, поэтому молча продолжил следить за ним с одного места, но когда понял, что Чонгук собирается покинуть университет, побежал в первую открытую аудиторию, окна которой выходили на аллею — вход в университет. Профессор что-то рявкнул Тэхёну, но тот просто проигнорировал его, прилипнув к окну, практически вцепляясь в стекло пальцами. Дыхание стало более прерывистым, а глаза увидели такую картину: Чонгук вышел из университета и прошёл несколько метров, прежде чем остановиться; он развернулся, а его рюкзак съехал с плеча, лямка задержалась на локте; достал что-то из своего кармана (похоже на мобильник) и, посмотрев на него, запустил в какую-то сторону, будто то был бейсбольный мяч, а он — подающий. Ким сглотнул, не понимая серьёзности всей ситуации, а в это время брюнет уже убежал за угол университета. Шатен сморщил нос и вышел из аудитории, посмотрев преждевременно на время. У него ещё больше десяти минут — хватит. Тэхён завернул за угол и столкнулся с каким-то парнем, который нёс стопку учебников. Те все рассыпались, но Ким просто наскоро извинился и, быстрым шагом, переходящим на бег (сейчас не до каких-то правил), подбежал к тому месту, на котором несколько минут назад разговаривали Хосок и Чонгук. Третьекурсник всё ещё стоял на том же месте, смотря в окно. Тэхён выдохнул и собрался с мыслями, подходя к Хосоку: — Хосок! — громко сказал он, чтобы темноволосый заметил его; тот повернулся и слегка удивился, увидев президента перед собой. — Что, чёрт возьми, это сейчас было? — О чём ты? — встревоженно спросил Чон. — Я спросил, что с Чонгуком? — его имя из своих уст слышать так непривычно… — Я видел, как он выбежал из университета и просто выбросил свой мобильник хрен знает куда. Мне же прилетит от директора за то, что один из лучших студентов прогуливает пары, — последняя фраза была чистой ложью. Ему не прилетит за это даже от директора. Ему сейчас самому до ужаса страшно за брюнета. — Можешь сказать директору, что Чонгук больше не вернётся, — слегка раздражённым тоном продолжил темноволосый. Внутри Тэхёна начали бушевать океаны и образовываться воронки, затягивающие его на дно. Он надеется, что просто накручивает себя и слова Хосока утрированы. — В каком смысле? — с лёгкой дрожью в голосе спросил он. — А как же… — Он улетает в Америку, — перебил его старший. — Навсегда. Тэхён не дышал. Он не мог выдавить из себя ни единого слова, просто глупо стоя перед Хосоком, растерянно блуждая глазами по нему. Внутри него стало так больно, что, кажется, пора вызывать неотложку. Шатен открыл рот, чтобы что-то сказать, но не мог выдавить из себя и слова, просто ловя губами воздух. Он присел и запустил руки в волосы, сильно сжимая их. Нет, пожалуйста, пусть это будет ложью или каким-нибудь розыгрышем. Если Чонгук вправду уехал в Америку, то они никогда в жизни больше не увидятся. Тэхён не готов отпустить брюнета с его чувствами вот так вот просто навсегда. Пожалуйста, пусть это будет какой-нибудь кошмар. Пусть лучше Чонгук будет унижать его и тыкать, говоря «педик» — лишь бы он был здесь, рядом и на виду. Ким теперь понимает, как тяжело девушкам отпускать тех, кого они так сильно любили. Он сжал плотно губы и стиснул челюсти, а на лице проступили желваки. — Скажи, что это ложь, — сказал он, всё ещё надеясь внутри на что-то. — Он сам мне это сказал и попросил передать Мелиссе, потому что не может ей этого сказать. — Пояснил Хосок, лишь подтверждая свои слова. Тэхён сильно зажмурился и выпрямился, потому что студенты могут не то подумать, что-то сказать и доложить — ему не нужны лишние проблемы. Парень развернулся и пошёл прочь, шмыгнув носом. К глазам подступали слёзы, но он сдержит их во что бы то ни стало. Если Ким Тэхён будет реветь из-за того, что его любовь и счастливая жизнь прошла мимо, то на него можно с гордостью повесить табличку «Скатился». И он сам сделает это, мысленно убив себя. Пусть теперь никто не трогает его. Лишь бы никто не задавал глупых вопросов, потому что сейчас шатен любого размажет по стене, наплевав на любые запреты. Пусть его выпрут из университета, но в данной ситуации сдерживать себя просто невозможно. Смотря в пол, Тэхён возвращается к своей группе, где обязательно скажет Чимину, чтобы тот его не трогал. Блондин очень будет беспокоиться за Тэхёна, но он сможет понять и сдерживать любопытство в себе, если ему правда дорог друг. А Ким знает — дорог. Позже он расскажет, но не сейчас.***
Тэхён кое-как всё же смог досидеть до конца учебного дня, грубо посылая всех, кто подходил к нему. Позже он извинится, но не сейчас. Его лицо побледнело, а есть не хотелось совсем. Весь день до вечера Ким сидел у себя в комнате, обнимая колени и утыкаясь в них лицом. Иногда на смену им приходила подушка, после пропитавшаяся слезами. Он даже подумать не мог, что Чонгук настолько ворвался в его жизнь и стал её смыслом, что, отрывая его, отрывают и частичку его мира. Тэхён не противился своим чувствам, чем сильнее привязал брюнета к своему сердцу. Зря, думал парень. Родители несколько раз заходили к нему, чтобы узнать причину такого сильного расстройства, но Тэхён не мог выговорить ни слова. Он обещает себе, что вот сейчас плачет в последний раз, но каждый раз нарушал это обещание. Сегодня они всей семьёй должны были поехать к бабушке на ночёвку, но Ким категорически отказался от этого: у бабушки и так со здоровьем проблемы, а если он явится в таком состоянии, то инсульта не избежать. Шатен остался дома совершенно один, наедине со своими шумными мыслями и теми воспоминаниями о Чонгуке, что хранились в его памяти. Он помнил всё, будто это случилось вчера. Ким даже пытался написать Джей-Кею, чтобы тот помог ему успокоиться и принять верное решение, но он не отвечал. Его не было в сети со вчерашнего дня и от этого становилось только хуже. Сразу два важных человека одновременно исчезли из его жизни. К девяти часам вечера плакать уже было нечем, а глаза сильно покраснели. Тэхён закутался в одеяло и вышел из своей комнаты, не включая свет во всём доме. В темноте сейчас чувствовалась родственная связь. Тьма была синонимом к слову «горечь», а Тэхён был той самой горечью с солёными влажными дорожками на лице. Пожалуй, такого себя он не помнил никогда. Всё же влюблённость — злое чувство, приносящее лишь вред, считал Ким, наливая в кружку кипятка. Руки болезненно тряслись, а струя еле попадала в чашку. Парень забрался с ногами на диван на кухне и уставился в одну точку в окне. Рядом с ним снова завибрировал телефон, оповещая о звонке от Мелиссы, но Ким сбросил вызов. Он написал сообщение, что с ним всё хорошо (физически), но говорить он не хочет. Мелисса: Эй, я понимаю тебя, Тэхён, но не стоит так сильно переживать. Вы не были даже знакомы. Тэхён: Зато вы встречались, а ты даже не выразила никаких эмоций, когда узнала об этом! Мелисса: Ты сейчас похож на депрессивного ребёнка, Тэхён! Сколько тебе лет? Ты хотя бы понимаешь, что Чонугку сейчас тяжелее, чем тебе! Тэхён: Будто он понимает, каково это, терять любовь всей жизни. Мелисса: Раз ты его так любишь, почему не подошёл и не познакомился? Тэхён выбросил телефон в сторону, случайно смахнув рукой чашку, которая с грохотом полетела на пол и разбилась с громким звуком. Ким не знает, почему не подошёл. Он был горд и глуп. Он слишком боялся того, что Чонгук прогонит, стоит ему открыть рот. И теперь жалеет. Лучше бы выгнал… Ким с дрожью выдохнул и аккуратно встал с дивана, чтобы собрать осколки и выбросить их в урну. Помешал ему это сделать неожиданный звонок в дверь. «И кого, блять, принесло в девять вечера? — думал шатен. — Кто бы это ни был, готовься быть выматеренным». Тэхён аккуратно обошёл осколки на цыпочках, чтобы не обрезаться, и подошёл к двери, отпирая все замки и открывая её. — Хули вам… — начал Ким, собираясь грубо послать гостя. Но стоило ему полностью открыть двери, как дыхание спёрло, а все слова в мире были забыты. Парень широко раскрыл глаза. — Чонгук? Перед Тэхёном, облокотившись на стену, стоял Чонгук с бутылкой какого-то виски в руках, а от него за несколько метров пахло алкоголем. Бутылка была на девяносто процентов пуста, а Гук на столько же пьян. Брюнет громко выдохнул и икнул, повернув голову и смотря на Кима. Только сейчас шатен смог увидеть его лицо: отрешённое и пустое. Прямо как у него. Кажется, Чонгук уезжает не по своей воле. — Что ты здесь делаешь? — нерешительно спросил Тэхён. — Т-Тэ… — Гук усмехнулся и прикрыл рукой рот, пытаясь подавить тошноту, подступившую к горлу. Парень пробежал глазами по Киму, стоящему перед ним в домашних шортах и широкой футболке. Глаза Гука были пьяны, но в них читалось отчаяние, которое Тэхён не мог понять. Он не успел что-либо сказать, так как услышал звук разбивающейся бутылки, а после даже не успел понять, как Чонгук протолкнул его вглубь дома и зашёл сам. Сейчас Кима переполнял страх, потому что на лице брюнета отражалось желание — желание завладеть чужим телом. Шатен сделал несколько шагов назад, выставляя руки перед собой, будто создавая щит. Только Чонгуку это не помешало, чтобы схватить запястья Кима и развести руки в стороны, притягивая податливое тело парня к себе и впиваясь в его губы. Тэхён просто не успевал следить за движениями этого парня. Он пытался отпихнуть его, но его руки крепко держали, а чонгуковы губы вцеплялись в его. Он целовал развязно, не беспокоясь о чужих чувствах и боли, прикусывал их и отставлял раны, из которых начинала сочиться кровь. Шатен пытался вырваться, не отвечал на поцелуй, но сам не заметил, как Чонгук пробрался в его рот языком и уже нависал сверху, лёжа на диване. Руки были плотно прижаты к мягкой поверхности, но сильная хватка Гука доставляла нестерпимую боль, от которой Ким ныл в поцелуй, пытаясь отвернуть голову. От Гука сильно несло алкоголем, отчего становилось труднее дышать. Он держал запястья шатена одной рукой, прилагая всю имеющуюся силу, а второй забрался под широкую футболку, проводя ей по мягкой коже на рёбрах и забираясь всё выше. — Нет, не нужно, Чонгук! — выкрикнул Ким, когда наконец от его губ отлипли. Даже если Тэхён любит Чонгука, он ни за что не даст себя просто использовать. Он боится. Он всегда боялся какой-либо близкой связи с людьми. Ему было очень страшно переступить порог — именно это стало причиной того, что Тэ всё ещё является девственником, в отличие от своих многих ровесников. Ему было неприятно, когда чонгуковы руки скользили под футболкой, касаясь его кожи. К его глазам подступали слёзы, а он не сдерживал их, больно кусая губу. Во рту давно чувствовался вкус железа, а сами губы наверняка были истерзаны до неузнаваемости. Тэхён стал биться ногами, пытаясь спихнуть Чонгука с себя, но тот был слишком тяжёлым для него, да и Ким был обессилен в этот день из-за своего настроения. Только сейчас до парня дошло, что сейчас его могут изнасиловать. И не какой-то мужик с подворотни, а Чонгук — тот, от кого он без ума. По щекам стали течь слёзы, Ким брыкался и шмыгал носом, просил брюнета остановиться. Тот ничего не слышал, а продолжал целовать шею и даже успел оставить один болезненный засос возле ключиц. Гук уже задрал футболку и раздвинул ноги Кима, устраиваясь между ними. Тэхёна в это момент будто парализовало. Он не может пошевелить вообще ни чем — тело не слушается. Он мог просто отчаянно реветь, надеясь, что Чонгук остановится, что не пойдёт на преступление. Шатен бы не подал в полицию (он просто не может), но жизнь была бы испорчена навсегда. Тэхён мог чувствовать между ног возбудившийся член, который так и тёрся о его пятую точку. Омерзительно. Тэхён закрыл глаза и набрал в рот побольше воздуха. — Чонгук, я умоляю тебя, не делай этого! — завопил Тэхён, в последний раз попытавшись оттолкнуть брюнета. Ким думал, что это конец, и что теперь Чона ничто не остановит. Он расслабил тело в надежде, что ему не будет больно (хотя прекрасно знал, что скорее всего будет боль самой высокой стадии). Он не переставал реветь, говоря, что ни за что не простит Чонгука за это. Он его любит, но не позволит завладеть собой. Тэхён затаил дыхание, но то, что он услышал, заставило его широко распахнуть глаза: всхлипы. И это были не его всхлипы. Ким посмотрел на Чонгука, который сидел на нём, закрывал руками лицо и ныл в них, опустив голову. — Прости, — шёпотом сквозь слёзы говорил он. Ким посмотрел на брюнета. «Он правда остановился? Сработало?» — думал он, ошарашенно смотря на Чона. В самый неподходящий момент в нём проснулась жалость, что захотелось обнять этого парня, прижать к себе и сказать, что он не совершил ничего плохого. Но ведь Чонгук совершил очень подлую вещь, чуть не изнасиловав Тэхёна. Теперь, пребывая свободным, шатен привстал на локтях. — Чонгук… — шёпотом сказал он. Ким рад и благодарен Гуку, за то что смог вовремя остановиться, потому что если бы он перешёл черту, то навсегда бы выстроил между ними непробиваемую стену. Чонгук вытер слёзы и вытер руки о свою ткань джинсов. Тэхён сглотнул, думая, что же сейчас сделает брюнет. — Тэхён, прости меня, — начал тихо Чон. — Я… я не хотел этого делать, — всхлип, — Просто на меня столько всего обрушилось в этот день. Знаешь что? Я расскажу тебе всю правду, только, пожалуйста, прости, — говорил он. Ким замер в ожидании: какую правду? Ему даже было сейчас наплевать, что брюнет всё ещё сидел на нём, сложив руки на его оголённом животе. — На самом деле я не из Америки. Я живу в Сеуле в центральном районе среди самых наикрупнейших компаний. Имею загородный дом за несколько миллиардов вон, а питаюсь исключительно в ресторанах высокого класса. На самом деле я не беден — я богат. Настолько, что мне самому страшно называть цифру. Я учусь в университете СНУЭ уже второй год и являюсь его лучшим учеником. Мой отец владеет самой крупной компанией в Сеуле, а через месяц я стану её руководителем. — Что за бред, Чонгук? — повысил голос Тэхён, считающий, что перед ним просто оправдываются. — Тогда зачем ты здесь? — Я взял академ в университете и на время перевёлся сюда. Я просто хотел найти себе настоящих друзей, а не тех меркантильных ублюдков с кучами бабла, я хотел найти себе преданную девушку, которую бы не волновал мой статус. Я бы никогда не смог найти человека, которого полюблю, в том мире, где все жалкие и через чур богатые, что аж тошнит. Они все прогнили насквозь, именно поэтому я переехал сюда, нашёл две работы и жил в маленькой студии на десяток квадратных метров. Я думал, что смогу сделать и получить всё, что хочу. Я был высокомерен и эгоистичен, думал только о себе. Я ни за что не мог подумать, что можно вот так просто влюбиться в человека, наплевав на все его недостатки, — поток слов лился из уст Чонгука, а Тэхён всё ещё считал, что это бред чистой воды. Ни один нормальный человек не согласился бы на это. — Я не думал, что смогу полюбить такую выскочку, как Ким Тэхён. Я был так разочарован, когда отец раньше срока сообщил, что мне пора вернуться домой, что от горя напился и решил сделать то, что хочу. Я хочу Ким Тэхёна. Я до смерти хочу тебя. Я хочу тебя любить, возить по ресторанам, дарить подарки (всё, что хочешь), спать с тобой. Но я понимаю, что я никогда не получу этого, поэтому и пришёл сюда. Какой же я придурок… Чонгук слез с Тэхёна и тут же споткнулся обо что-то, приземляясь на колени на пол. Он еле слышно матюгнулся, но снова встал и пошёл к двери. — Тэхён, — он обернулся. — Не знаю, увидимся ли мы ещё когда-нибудь. Надеюсь, ты забудешь такого идиота, как я. Чон поднял один уголок губ и снова развернулся, покидая дом. Тэхён смотрел на него ошарашенными глазами. Ему только что признались? Или это такое оправдание в… чём? Парень не двигался с места, продолжая лежать в той же позе, в которую его уложил Чонгук. И только когда дверь с грохотом захлопнулась, Ким очнулся и встал с дивана, выбегая босиком на крыльцо дома. — Чонгук! — позвал он парня, но ему в ответ лишь прокаркали вороны где-то вдалеке. На улице уже стояла тихая ночь, сопровождаемая тихой трелью сверчков в высокой траве в парках, находящихся поблизости. Ким понял, что Чонгук ушёл. Навсегда. Тэхён вернулся в дом, обойдя осколки от бутылки алкоголя и закрыл за собой дверь. Сейчас он заметил, что лунный свет падал на осколок его кружки, на котором осталось красное пятно от крови. Шатен сел на диван, забравшись на него вместе с ногами. Он провёл руками по волосам, а отчаянный крик так и норовился вырваться наружу. Тэхён упал лицом в подушку, начиная в неё выть. Только что Чонгук пришёл к нему с целью изнасилования, рассказал всю свою историю, в которую Ким даже не верит. Брюнет признался ему в своих чувствах и просто исчез. Неужели Чон правда любит его? Точно так же, как Тэхён его? Если это правда, то Ким очень сожалеет о том, что не подошёл к нему и не признался. Знал бы он, что всё взаимно. Но теперь уже Чонгук не узнает о его чувствах. Если кто-то спросит Тэхёна о том, как выглядит сожаление и отчаяние, то он непременно расскажет эту историю, грустно завершившуюся.