Даже когда на губах твоих кровь, Даже когда я не прав, Даже когда я веду безнадежный заведомо бой, Даже когда ты не видишь ни целей ни прав, Даже когда не останется сил И я упаду в крови и грязи Ты слышишь, будь на моей стороне всегда.(с)
Марио стоически борется со сном - ему хочется спать и одновременно страшно закрывать глаза. Он слушает дыхание Игоря и машинально считает удары его сердца. Ему страшно, что если глаза закроет, то все это окажется сном и он снова очутится в запертой комнате, в одиночестве, бессильный что-то изменить. Губы кусает, к Игорю прижимается сильнее, словно врасти в него хочет и одним целым стать. Чувство вины, несмотря на то, что маг сказал, что совсем не считает его виноватым, гложет изнутри и отступать не собирается. И странно так все - всю жизнь чужие прикосновения казались ему отвратительными, неприятными, никогда ни с кем близко не сходился, а тут вот так - всем телом жмется, не чувствует ни малейшего дискомфорта, напротив, кажется это самым правильным из всех возможных вариантов. Под утро дыхание Игоря учащается, его дрожь мелкая сотрясать начинает. Марио вскидывается, всматривается в лицо его в полумраке - высматривает губы закушенные, печать боли словно и стон срывается приглушенный, болезненный с губ мага. - Игорь... Игорь, проснись. - Фернандес осторожно, мягко по плечу его гладит, понимает, что Акинфееву кошмар снится, но тот не реагирует на его прикосновения. - Игорь! - громче уже, за плечо трясет. - Марио! - голос мага хриплый, отчаянный какой-то, глаз не открывает, дрожит, мечется, дышит загнано как-то. - Марио! Нет! Не надо! - ему страшно, ему страшно там, под закрытыми веками, в лабиринте сознания. - Пожалуйста, проснись! - бразилец скулит, чуть не плачет, склоняется над ним, трясет, щипает, не знает что делать, опять чувствует эту омерзительную беспомощность. Но когда Игорь словно задыхаться начинает, руки к горлу тянет собственному, царапает сам себя бессознательно, от отчаяния Марио с силой ударяет его по щеке раскрытой ладонью. И это, к удивлению имеет эффект: с громким выдохом, маг открывает глаза и тут же, явно на инстинктах, опрокидывает буквально Фернандеса на спину, нависает над ним, болезненно вцепившись в его плечи. - Игорь! Это я! - Марио шепчет почти и тут же взгляд мужчины проясняется, хватка ослабевает. - Мась! - Игорь приходит в себя как-то в один момент, видит перепуганные широко распахнутые глаза ангела своего - и нет больше того страшного, что во сне в голову лезло, проснуться не давало, выворачивало душу болью наизнанку. Не думает ни мгновения, обнимает бразильца, к себе прижимает порывисто, крепко, только что-бы почувствовать, еще раз убедиться, что реальность - вот она. - Прости, прости, я тебя разбудил, напугал... - шепчет негромко. - Я не спал. - Марио и сам выдыхает с облегчением, жмется, расслабляется в объятьях сильных. - Я не тебя напугался. Мне было страшно от того, что ты глаза не открываешь. Ты звал меня... - проговаривает негромко, пряча лицо у мага на груди. - Что тебе снилось? - Знаешь, даром, что Сумеречные Охотники наполовину ангелы, у них есть чудесная штука для пыток - руна Агонии. Для многих существ, да и людей тоже, физические страдания мало что значат, а вот ментальные... - на этих словах Фернандес прижимается к Игорю еще сильнее, дышать боится. - Действие этой руны заключается в том, чтобы заставить человека пережить вновь и вновь самые болезненные, самые отвратительные моменты жизни, она перекраивает реальность в голове, вытаскивает наружу самые потаенные страхи, усиливает их, подпитывает, заставляя терять связь с реальностью. Этому невозможно противиться. - Акинфеев говорит совершенно спокойным голосом, будто рассказывает какую-то обыденность, но Марио от каждого слова жмется сильнее, дрожит, губы кусает. - Это я... это все из-за меня. - снова скулит почти, чувство вины накатывает тяжелой каменной глыбой, не давая вздохнуть нормально, он чувствует боль Игоря как свою, слышит в спокойном ровном голосе отголоски тех самых, настоящих страданий, которые не пройдут бесследно, не пройдут. - Малыш, прекрати. Прошу тебя. Это не твоя вина. - Акинфеев выдыхает, обхватывает Марио за плечи, заставляет его голову приподнять, несмотря на сопротивление. - Я рассказываю тебе это все, чтобы пояснить, откуда этот мой кошмар взялся, и не факт, что он не повторится, чтобы ты был готов и не переживал. Но вовсе не для того, чтобы ты ел себя изнутри виной беспочвенной. - Но Игорь! Это я не послушался тебя и подверг себя опасности! - бразилец головой мотает, губы поджимает, он снова и снова злится сам на себя. - Слышать ничего не хочу. То, что на тебя напали - не твоя вина. Кое-кто вывалил Юлиану информацию о том, что ты дорог мне. Поэтому, в любом случае, он бы до тебя добрался. - Игорь гладит Марио по спутанным кудряшкам, улыбается ласково, взгляд его теплый, светлый, без толики осуждения, тянется, целует в лоб его. - Ты совсем измученный, глаза красные... давай ты поспишь. - за плечи его приобнимает, укладывая. - Нет. Я не могу спать! - Марио и правда чувствует себя совершенно бессильным, и весь организм так отчаянно требует отдыха, но ему страшно сомкнуть глаза. - Я выспался, и просто побуду с тобой, пока ты спишь. Не бойся. - маг слишком хорошо его чувствует, понимает прекрасно все мотивы и причины. - Но... нам надо поговорить о том, что произошло. Нужно же что-то делать? - Марио предпринимает последнюю попытку, хотя глаза закрываются сами собой. - Мы поговорим, мы составим план действий и все такое, но сначала ты отдохнешь. Ты потратил слишком много сил. - и в этот момент Фернандесу кажется, что Игорь магию применил, потому что глаза закрываются окончательно и он проваливается в сон в одно мгновение.***
- Виктор Михайлович, можно? - Ваня привычно робко скребется в дверь кабинета. Основная суета спала, кто-то в патруле, кто-то на заданиях, в Штабе мало кто остался, а самого Облякова никуда не определили, словно забыли о его существовании. - Ваня... - Гончаренко голову поднимает от планшета, уголки его губ вздрагивают в легком намеке на улыбку. Выглядит он еще более устало, чем обычно, меж бровей складка какая-то болезненная залегла, взгляд мятежный, отчаянный. Обляков заходит, дверь за собой закрывает. Не знает еще, где границы, которые ему дозволено переступать, потому что после того поцелуя и не до конца понятного разговора, они ведь толком не виделись даже. - Я хотел спросить, не принести ли Вам поесть? Уверен, Вы забыли об этом! - мальчишка старается говорить максимально беззаботно, не показывая тяжелых и, наверное, не совсем правильных мыслей, что за последние несколько часов поселились в его голове. - Это подождет. Иди сюда. - Виктор морщится на предложение поесть, но протягивает руку к Ване, прося подойти ближе, что Обляков сразу же и делает. Гончаренко обхватывает его за запястье, к себе притягивая, приобнимает, утыкается лбом куда-то в живот и выглядит едва ли не отчаявшимся. Ваня, помедлив несколько секунд, словно раздумывая, позволено ли ему, касается кончиками пальцев мягких коротких волос на его затылке. Ване очень хочется быть полезным, хоть как-то помочь. Но с другой стороны, что-то в нем мечется, какое-то ощущение несправедливости, что-то, что мешает сейчас вот просто сосредоточиться на моменте. - Ты меня осуждаешь. - Виктор говорит негромко, спокойно, чуть приглушенно из-за опущенной головы. - Нет! Ничего подобного! - тут же вскидывается Ваня, тараторить начинает. - Осуждаешь. - мужчина выпрямляется, откидывается на спинку кресла, смотрит на мальчишку снизу вверх. - Не отрицай. Ты думаешь, что я поступил неправильно. - и взгляд этот свинцовый, словно насквозь пробирает. - Я... мне жаль Марио. Это несправедливо, что он заперт, и у него нет возможности сделать хоть что-то. - Ваня правда хочет сказать другое, но не может соврать. Ваня слишком хорошо умеет сочувствовать и уже сотню раз успел примерить случившееся на себя. Что бы с ним было, если бы что-то случилось с Виктором, а у него не было бы возможности хоть как-то помочь. - Я понимаю. Но. Прости, ты тоже всего не знаешь и я не могу все рассказать. - Гончаренко берет его за руку, пальцы переплетает, прикрывает глаза. Как же хорошо, что рискнул и сделал этот шаг - поддержка эта безмолвная словно глоток воздуха. - Не могу я просто его отпустить в руки Юлиану. Потом себе не прощу. - С одной стороны я Вас понимаю. Но с другой... Игорь же Ваш друг... - Обляков сам не понимает, откуда эта смелость берется, что может под сомнение действия Гончаренко поставить, но молчать не может. - Друг. И если он не выберется, если с ним что-то случится непоправимое - я буду виноват. И я это осознаю. - плечами пожимает, вздыхает тяжело. А ведь и правда, он всегда внешне спокоен, никогда не понять, что в мыслях его, в душе творится. - Марио Вам не простит. Не Юлиану. Вам. - Ваня тихо говорит, смотрит в сторону куда-то, ему в груди больно. Бразилец только-только стал его другом, солнечный, добрый, искренний... и жаль его так, и хочется помочь. - Я знаю. А ты? - Виктор чуть кривится, нарочито насмешливо, стараясь не показать, что и правда ждет ответа. - А что я? Я с Вами. - Ваня выдыхает это почти, как точку ставит в собственных метаниях. Настоящее, будущее - это всегда выбор. Вся жизнь - это выбор. А он свой, кажется, сейчас сделал. Виктор молчит, только руку его к себе тянем, губами костяшек пальцев касается, глаза прикрывая.***
- Игорь! - Марио просыпается как от рывка, дышит тяжело, сразу же в какой-то панике начинает шарить по кровати и понимает, что один. Сердце заходится в рваном ритме, с кровати вскакивает, путается в одеяле, на пол падает неловко, не удержавшись, цепляет попутно картину на стене, та падает с грохотом. - Марио! Что случилось? - Акинфеев влетает в спальню моментально, готовый отражать любую атаку, но когда видит свое чудо, запутавшееся в одеяле, совершенно несчастное, едва сдерживает улыбку. Тут же помогает ему подняться на ноги, щелчком пальцев приводит все вокруг в первозданный порядок. - Ты где был? Обещал со мной же! - Фернандес чуть заикается, неловко выговаривая ему, смотрит на мага осуждающе. - Я проснулся и тебя нет! - Прости, мне нужно было сделать несколько звонков, не хотел тебя будить. - Игорь в висок его целует, успокаивая. - Идем, нужно поесть и расскажешь мне все с самого начала. Хорошо? - Фернандес только кивает и идет вслед за магом, за руку держась, ни на шаг не отставая. - Меня приятель позвал прогуляться. Мы в парк пошли недалеко от штаба. Ничего особенного не происходило. Я хотел тебе позвонить и понял, что где-то потерял телефон, мы пошли его искать и произошло что-то странное, я остался один, а потом ты появился. - Марио сбивчиво немного рассказывает, вцепившись в чашку с горячим какао, губы кусает. - А что за приятель? Кто-то из Штаба? - Игорь чуть хмурится, раздумывая. - Нет! Я с в баре с Денисом познакомился...Стоп! Денис! Я даже не знаю, что с ним! С ним же ничего не могли сделать? - он чуть ли не подскакивает на месте, в ужасе глаза распахивая. Вот правда совсем не подумал, какой же он друг после этого. - Черт, и мой телефон у Юлиана, и я не знаю его номера! - и смотрит так несчастно. - Тише, не думаю, что с твоим другом что-то случилось. А телефон твой у меня. - Игорь говорит мягко и тепло, хмурится только задумчиво, пытаясь связать события в нечто единое. В его раскрытой ладони вдруг материализуется смартфон бразильца, с появившейся царапиной на весь экран, но живой. - Спасибо! - Фернандес чашку отставляет, за телефон хватается. - Я позвоню ему! - он и правда беспокоится. - Конечно. - маг только кивает, что-то никак логическая цепочка не выстраивается в голове. - Марио! Наконец-то! Что случилось? Ты пропал куда-то и я тебе дозвониться не мог! А потом вспомнил, что ты потерял телефон! И я ума сходил от беспокойства! - не успевает и слова сказать, как Денис тараторить в трубку начинает. - О, прости, Дени! Я, наверное, отошел от тебя далеко и потом не мог найти. И тоже волновался, что с тобой. Сейчас только телефон вернул. - Фернандес выдыхает с облегчением, понимая, что с другом все в порядке. - Хорошо. Прогуляемся еще как-нибудь? - Обязательно. - после этого короткого разговора, сбрасывает вызов, откидывает телефон на столешницу, на Игоря смотрит внимательно, за руку его трогает легонько. - Ты о чем думаешь? - Не могу понять, как они узнали, где ты будешь. Ты с этим Денисом заранее договаривался? - Нет, спонтанно вышло. - Марио плечами пожимает. - Просто созвонились и пошли. - Тогда ничего не понимаю. - маг вздыхает, морщится чуть, встает из-за стола, к окну подходит. - А как ты исландцев в операцию по спасению втянул? -Они сами. Они меня вытащили и мы сбежали из Штаба. - Фернандес смотрит ему в спину, не отрываясь. - Вытащили? Откуда? - Верховный снова хмурится, поворачивает голову. - что значит сбежали? - Виктор Михайлович запер меня в Штабе. Совсем. Сказал, что он никому не позволит из-за тебя подвергать себя опасности, а я слишком ценен, чтобы мной можно было так глупо пожертвовать. - в мягком негромком голосе Ангела прорезаются стальные нотки, толика ярости и огня. Он все еще в полнейшем негодовании от одной только мысли об этом. - Как так можно было вообще? Ты говорил, что он твой друг! А он просто меня запер. - парень дышит тяжело как-то, не знает, как дать выход этой раздраженности. - Не спеши его обвинять. - со вздохом Акинфеев проговаривает, снова оборачиваясь к окну. - На нем огромная ответственность. Никто ему спасибо не скажет, если он пожертвует кем-то из своих ради какого-то мага полудемона. - Не говори так! - Фернандес вскакивает на ноги, подлетает к Игорю, со спины его обнимает, прижимаясь, утыкается носом куда-то в висок.- Не говори, пожалуйста. - ему даже больно от того огромного, что груди растет, затапливает собой все существо, от того, что без Игоря уже не сможет никогда. - Тише, не воспринимай это так. Ты услышишь подобное обо мне еще множество раз. - и все же, маг расслабляется в его руках, успокаивается. - Знаешь, у нас так мало времени. У нас нет его совсем, если точнее. Мы не можем сейчас просто остановиться и жить мгновением. Мы должны бороться, выбороть это право. - А мы не можем просто остаться здесь? Ты мог бы наложить сотню заклинаний на квартиру и нас бы никто не достал. - Марио смеется тихо ему на ухо, вот так показывая, что все равно ведь с ним будет, ничто не испугает его. - Если бы это было возможно, то я бы давно тебя уже украл. - Игорь только головой качает. - А что это было такое, ну когда... у тебя сил не было, а потом я сам не знаю, что сделал и они появились. - после недолгого молчания, Марио наконец задает интересующий его вопрос. - Ты поделился со мной своей силой. - просто отвечает маг. - Маги могут черпать энергию и силу, но только отданную добровольно. А это редкость. В нынешнее время никто не рискнет отдать хотя бы часть своей силы кому-то другому, стать хоть немного более уязвимым. А в тебе она невероятная! - Акинфеев глаза прикрывает, вспоминая то секундное ощущение, когда тело его измученное и обессиленное наполнилось светом, мощью... любовью. Когда показалось на мгновение, что способен на что угодно, что по силам ему с любым врагом совладать. - Ты можешь брать мою силу сколько угодно и когда угодно, хоть всю. - просто и тихо бразилец ему отвечает. - так и стоят, смотрят оба в окно, в одну точку, ни один ни другой не видят ничего конкретного, в своих мыслях. - А что ты говорил о том, что кто-то другой сказал, что я важен тебе... - Марио снова молчание нарушает. - Есть кто-то еще? - Да. Это Артем. Он рассказал Юлиану о тебе. - Игорь отвечает, чуть помедлив. - Но... он же вампир! Как он может ему помогать? - Я не знаю. Мне кажется, что он мог пойти на какую-то сделку. В обмен на жизнь для себя и своего клана. - маг не сразу, но озвучивает свои догадки парню и удивляется внутренне тому, как это, оказывается, потрясающе - просто делиться своими мыслями, не боясь быть осужденным или непонятым, не переживая, что сказанное могут перекрутить и использовать против. - Но он ведь тоже твой друг. Что это за друзья такие? - негодование в голосе Фернандеса искреннее и неподдельное. - Друг. Но Мась. В этом мире нет только черного и только белого. Нет только добра и только зла. Всюду - оттенки. Артема тоже можно понять. У него есть те, за кого он в ответе и не может предать. - Игорь разворачивается, стоит к Марио лицом, так близко, что дыхание горячее лица касается. - Если бы на кону стояла твоя жизнь - я бы не думал ни мгновения. Мне было бы плевать на Артема, на Виктора, на всех остальных. Я такой же как они. Не хуже и не лучше. Не хочу, чтобы ты идеализировал меня. Я все равно останусь наполовину демоном. - губы кривит в усмешке. - Я понимаю. Когда-то давно-давно я выбрал тебя из всех. Почему сейчас должно быть что-то по-другому?***
- Витя, тут такое дело! - в кабинет влетает Набабкин, чуть запыхавшийся, раскрасневшийся, обеспокоенный. Ваня спешно от Виктора отскакивает, краснеет до корней волос. - Что случилось? - Гончаренко уже предчувствует какой-то локальный пиздец. Обычно Набабкин по коридорам не носится. - Марио пропал! - и как-то виновато-виновато это звучит. - Всмысле пропал? Вы там ебанулись в конец?! - Виктор подскакивает на ноги моментально, лицом меняется. - Я же сказал запереть его и следить! - катастрофа, которой это могло грозить предчувствовалась очень и очень явно. - Ну мы заперли, руну наложили, в комнате тоже неоткуда было сбежать. А тут прихожу - и дверь открыта, защита снята и его нет. Никто ничего не видел! - Кирилл нервно сжимает руки в кулаки, понимает, что это его косяк, что охрану не поставил. - И по камерам я дал задание посмотреть, там в коридоре же видеонаблюдение. И словно в подтверждение этих слов, в кабинет просачивается Арнор. - Мы посмотрели записи с камер - эти фрагменты стерты кем-то. Система не была взломана, кто-то ввел свой пароль. - Сигурдссон старательно выговаривает сложные русские слова и смотрит так предано, указаний дальнейших ожидая. - Надо было глаз с него не спускать! - Виктору уже страшно почти. - Где мы его найдем теперь? Нам нужен маг и поисковое заклинание! - тут же пытается придумать хоть что-то, чтобы исправить ситуацию. - Вить, ты представляешь вообще, что сейчас ни один маг в этом городе и окрестностях даже пальцем не пошевелит, чтобы тебе помочь. Даже если ты посулишь весь утерянный золотой запас Российской Империи в качестве платы. - Кирилл кривится скептически. - Ты буквально предал их Верховного. А в Нижнем мире слухи разносятся со сверхзвуковой скоростью. - И что ты предлагаешь делать? Сидеть и ждать? - Гончаренко едва ли не впервые в жизни был настолько растерянным. Ваня смотрел на него во все глаза и силился хоть чем-то помочь. - Не переживайте, Виктор Михайлович. Вы же сами послали Гилерме к Старейшинам, с просьбой перепрятать Меч Душ. А без него у Юлиана же шансов нет! - и вот Обляков, неожиданно для самого себя голос подает. Виктор смотрит на него сначала недоуменно, но после расслабляется чуть. - Ваня прав, нам остается только ждать. - Гончаренко выдыхает. - Но скажи всем, кто сейчас в патруле, пусть внимательнее будут, вдруг увидят что. - Да, сейчас распоряжусь. Иди отдохни, на тебе лица нет. А то смотри еще, вдруг утром злой Акинфеев к тебе заявится, с разборками, что его мальчишку обидел.