***
Anton Ray — Release the monster Город 312 — Помоги мне Хельга — Мой герой В заплечной сумке Герда сегодня лежал небогатый улов: парочка подстреленных из лука белок и несколько разновидных лесных птиц. Конечно же, для семидесяти человек, этой горстки, наверное, мало, но Герд надеялся, что Эдвин, их повстанческий повар, сумеет что-нибудь придумать. Постепенно в свои права начала вступать осень, небо все чаще заволакивало свинцовыми тучами, и Герду казалось в такие мгновения, что это совсем не тучи, а тяжелые бетонные плиты ровными рядами укладываются на его хрупкие плечи. Но он не мог позволить себе опустить руки. Для всех повстанцев нужно выглядеть сильным волевым омегой — их лидером. Уже год прошел с кончины отца-альфы, и он обязан довести его дело до логического завершения: «...чтобы смерти многих не стали бесполезными, чтобы люди стали свободными независимо от того, кем они являются… и чтобы Капитолийские вампирские сволочи прекратили охоту за такой ценной для них кровью доноров», – так он говорил. Герда с детства уверяли, что во всем виноват только Капитолий и вампиры, стоящие во главе своего государства. Упрямо тряхнув длинной косой челкой, достающей до самого подбородка, Герд Эви ускорил шаг, стараясь успеть добраться в лагерь мятежников до наступления темноты. Группа предстала перед его глазами растревоженной, как осиное гнездо. Иногда до Герда в отдалении доносились фразы: «Опять!», «Да когда ж это кончится!», «В Капитолии у кровопийц есть от этого лекарство!». Все это, припорошенное всхлипами омег и гудением молодых альф, могло означать одно… выявлен еще один случай эпидемии. Эви скинул сумку на траву и ринулся в гущу суматохи. Схватив за локоть первого попавшегося омежку, Герд развернул того лицом к себе и гаркнул: — Кто?! — Гелиан Эви, — сквозь всхлипы и плач успел разобрать Герд, прежде чем его рука обессилено опустилась вниз. Голову сжало будто тисками, сердце забилось в бешеном ритме, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Герд не мог поверить в услышанное. По телу пробежала предательская дрожь, и острый ком подкатил к горлу. Омега прекрасно знал, что его брат донор. Никто не знал причины болезни, которая косила исключительно их. Да и в группе, с самого ее основания, доноров появлялось мало. В основном, мятежниками были простые люди — противники Капитолийской власти. Папа Гелиана и Герда был из тех, кто умер от эпидемии. Отца-альфу в могилу свела она же. А теперь добралась и до единственного оставшегося в живых родного человека для Герда. Взяв себя кое-как в руки, Эви помчался к семейному шатру. Тяжелые, туго шнурованные берцы взрыхляли землю, откидывая из-под подошвы комья травы, черные кожаные штаны на ремне с огромной металлической пряжкой липли к потному телу, и лишь короткая распахнутая жилетка, надетая прямо на темную облегающую майку, позволяла дышать телу. Добежав до места, парень длинными пальцами взлохматил на макушке коротко стриженые волосы соломенного цвета и решительно шагнул внутрь. Гелиан лежал в углу, на ложе, сооруженном из подушек. При виде брата омега слабо улыбнулся. Герд охнул, приблизился и присел рядом на корточки. Уверенно взял правую руку младшего брата, перевернул к себе запястьем и, невзирая на сопротивление, рывком поднял рукав рубашки до локтя. От татуировки трилистника, расположенной прямо на поверхностных венах, шли в разные стороны кривые нити сине-серой паутины, что уже охватила практически всю руку и уходила на изгиб плеча и шеи. — Сколько времени ты это скрывал?! — зло процедил Герд, откидывая от себя кисть брата. — Заражение обширное, это случилось не за один день! Почему ты молчал раньше?! — А что бы это изменило, Герти? — прошептал Гелиан. — Ты бы волновался за меня и выставил себя не в лучшем свете перед повстанцами. Гелиан был прав. Они ничего не могли с этим поделать. Лекарство, конечно же, было уже давно изобретено, да только находилось в Капитолии. И мятежникам достать его не под силу. Герд иногда и сам сомневался в правильности существования повстанцев, которые боролись за идею, придуманную черт знает когда и черт знает кем, еще до рождения отца Герда. В то время, как они голодали, мерзли и умирали, Капитолийцы жили в достатке и процветании. По визору часто показывали холеных, хорошо одетых и сытых доноров, успешных простых людей и, конечно же, вампиров, чьи рода занимали главенствующие места.***
Ночь практически полностью вступила в свои права. На небе появилась яркая, большая, круглая луна. Герду, сидящему на окраине лагеря, хотелось стать волком, чтобы можно было, без ущерба для своей репутации, выть. У них от силы был еще месяц. Но омега прекрасно осознавал – они не успеют добыть лекарство. Да и невозможно это. За стены Капитолия можно пробраться, но выйти оттуда уже не представится возможности, тем более Гелиану. Вампиры донора просто так не отпустят. Герд не смог сомкнуть глаз. Под утро он тихо пробрался в шатер и аккуратно лег рядом с Гелианом. Тот, казалось, и не спал, ожидая прихода брата. — Герд, — тихо шепнул Гелиан. — Знаешь, о чем я жалею? — О чем? — также тихо прошептал омега в ответ. — О том, что у нас нет своей земли. Нам негде умирать. Я хотел бы лежать рядом с родителями, но, увы, нам не дозволено иметь такой роскоши, как Родина. На глазах обоих омег появились непрошеные слезы, и они постарались их скрыть друг от друга, но оба понимали – это бесполезно. И именно в этот момент Герд понял одно — он не может потерять брата. — Гелиан, мы должны сбежать, — твердо сказал Герд и сам испугался своего заявления. — Куда?! — Гелиан ошарашено приподнялся на локте. — В Капитолий, у них есть лекарство. — Мы не можем этого сделать. Мы не можем бросить своих людей. Ты их предводитель! Опомнись! — Нет, — Герд также приподнялся на локте, и они оказались лицом друг к другу. — Эта война станет бессмысленной для меня. Зачем она нужна, если не за кого будет бороться? Ради кого? Ради повстанцев? Ради дела, которое возглавлял отец? А что это за дело? Мы все прекрасно понимаем, что горстка отщепенцев никогда не сможет одержать победу над огромной Капитолийской машиной. Да вампиры бы нас давно уничтожили, если бы хотели. Неужели ты не понимаешь? Они нас не трогают, пока мы им не мешаем. Но стоит нам подойти к стенам Капитолия… если благополучию их драгоценных доноров будет грозить хоть какая-либо опасность… нас сотрут в порошок не задумываясь! Они нам дают жить спокойной жизнью только потому, что им самим это отчего-то выгодно… до поры до времени. Посмотри, какой из меня предводитель? Я уже и сам точно не понимаю, за что мы ведем войну… выходит, что за голод, холод и смерть. — В первую очередь за независимость, — робко перебил Гелиан. — Да к черту такую независимость! Какая в ней польза, если рядом не будет любимых людей?! — И все равно, мы не можем… — Нет, Гелиан, можем! Собирайся. — Но… — Я обещаю тебе, что, когда ты вылечишься, я вернусь в лагерь любой ценой. Я буду продолжать отцовское дело. — А я?! — А тебя будет ждать сытая и обеспеченная жизнь. Верь мне, пожалуйста. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. Я никогда не дам тебя в обиду. Братья молча смотрели друг на друга и понимали все без слов. Если Гелиана в Капитолии ждет определенное будущее, то Герда, скорее всего, просто-напросто казнят, как мятежника. Гелиану было горько от этого понимания, но упрямого старшего брата ему не переубедить никогда. Оставалось уповать на волю Бога и на то, что президент Сноу смилостивится и внемлет просьбам Гелиана, как донора, отпустить Герда с миром.