***
Рюноске старался каждый день навещать своего мужа. Надежда на то, что однажды, в один прекрасный тёплый денёк, Ацуши проснётся, таяла с каждым посещением. Брюнет проклинал себя за то, что не поехал вместе с Ацу в этот ужасный день, он бы смог его защитить. Он считал, что именно по его вине омега впал в кому. Ему было невыносимо больно смотреть на окутанного проводами парня, он старался присутствовать на каждом УЗИ, где врачи отмечали, что, несмотря на состояние Ацуши, Момидзи и Момо хорошо развиваются. Дни сменялись ночами, ночи — днями, так незаметно прошло ещё два месяца. Домой Акутагава возвращался злой и уставший. Гин было прекрасно известно о состоянии Ацуши, что он в коме, она старалась успокаивать брата, говорила, что всё обязательно будет хорошо, Ацуши сильный, он выкарабкается. Эти слова мало утешали и без того расстроенного Рюноске, но он кивал в ответ головой. И вот, в очередной раз приехав к Ацуши, Рюноске внезапно застал в палате бывшего учителя. Дазай сидел на табуретке возле кровати Ацуши, держа около носа платочек и периодически всхлипывая. Увидев Осаму, Рю замер на месте. Дверь за ним, будто назло брюнету, захлопнулась, заставив шатена на время отвлечься от разглядывания лица белобрысого, он перевёл взгляд на Акутагаву. Мужчина нервно сглотнул, держа в руках свежий букет белых роз, купленных специально для бывшего Накаджимы. — Привет, Рю. А ты чего здесь делаешь? Рабочий день ещё не закончился. — Сам знаю. Я закончил с отчётами раньше всех, этот очкастый сказал, что на сегодня моя работа закончена и я могу идти домой. А ты что тут забыл? И как ты вообще вошёл сюда? — В смысле? — В палату пускают только меня. — Хех, нужно знать, куда надавить, чтобы и мне разрешили посещать своего кохая. Ацуши-кун и мне тоже очень дорог, Рю. — Не называй меня так, так можно называть меня только Ацуши. Но не тебе. — брюнет смерил своего семпая злым взглядом, говорящим «уходи вон». Дазай на это лишь пожал плечами, будто не понимая намёка, достал из кармана телефон, и зайдя во вкладку «Музыка», включил Лунную сонату Бетховена, отрегулировав громкость, положил мобильник на живот Ацуши. — Ч-что это? — Лунная соната. Её сочинил Бетховен. — Ты с ума сошёл? Как собака* могла сочинить такую прекрасную музыку? — в ответ на это Осаму лишь посмеялся. — Пф-ф-ф-ф, я имел ввиду композитора Людвига Ван Бетховена. — Ой. — выдавил из себя Акутагава, пока Осаму не закончил ржать. — Перепутал. Ладно, как только музыка закончится, ты уйдёшь. И уступи мне место, всё-таки я его муж, а не ты. — Окей, понял-понял. — Осаму встал с табуретки, он подошёл к окну и стал рассматривать летящие за окном листья. Наступил октябрь, через месяц Ацуши должны были сделать кесарево. Вскоре лунная соната закончилась, Дазай забрал свой телефон и ушёл восвояси, Рюноске даже не стал его догонять. Он спокойно поставил цветы в вазу, выбросил старый букет в мусор и присел рядом с мужем. Акутагава протянул свою руку к волосам парня, погладив того по голове. Прости меня, Тигрёнок. Если бы я тогда был с тобой рядом, ты был бы жив. Прости, что не уберёг тебя и девочек. Прости… Я никчёмный муж. Из глаз Рюноске потекли слёзы, он быстро утёр их краешком безразмерного тёмно-синего свитера и тихо всхлипнул. Ему было тяжело смирится с тем, что его супруг уже одной ногой в могиле. Когда часы пробили три часа, мужчина уехал домой. Дома его ждала младшая сестра и ещё один неожиданный гость в лице пьяного Чуи. Увидев бывшего товарища, мафиози приветливо помахал ему рукой, после тычка от Гин Рюноске тоже помахал ему в ответ. Брюнетка убежала на кухню, доставать закусь к алкоголю. С собой рыжий принёс бутылку вина 25-летней выдержки. Перед этим Накахара попросил Гин принести им бокалы и сушёных кальмаров. Чуя полусидел на стуле, оперевшись спиной на стену, на его лице был яркий красный румянец. — Привет, ик. — Привет. Чего хотел? Это ведь Дазай-сан тебя подослал? — Чёё? Я сам пришёл, вообще-то. Ну, как Тигруля? — Ему всё хуже и хуже. Говорят, что его мозг умирает. Но, что удивительно, Момидзи и Момо в порядке. Я…я не знаю, что мне делать дальше, без Ацуши. — Не переживай, ик, Тигруля выживет. Он всегда выживает. Даже в такой хуёвой ситуации. — Утешил, блядь. — тут появилась Гин с подносом, где были бокалы, на отдельной тарелочке была навалена гора сушёных кальмаров. — Вот, держите, Чуя-сан. — проговорила девушка, поставив поднос на стол. — Спасибо, Гин. А теперь оставь, ик, нас, пожалуйста. — Хорошо. — перед тем, как уйти, Гин похлопала брата по плечу и тихо прошептала ему на ухо: «Всё будет хорошо, братец». Двери за Акутагавой-младшей захлопнулись, дождавшись, пока Гин уйдёт на кухню, Чуя налил вино в бокал Рю, пододвинул его к владельцу Расёмона и коротко произнёс: — Пей. Похоже, ночь сегодня будет долгой. Что произошло после, Акутагава уже и не помнил. Или не хотел.***
На другой день прямо с утра Рюноске позвонили из больницы с неутешительной новостью. Брюнет ползком дополз до домашнего телефона, который неистово трезвонил, кое-как поднялся, снял трубку и ответил: — Алло? Это Акутагава. — Доброе утро, Акутагава-сан, если его ещё можно назвать добрым… Это Сузумото, главврач больницы, где лежит ваш супруг. — Доктор, что случилось? Что-то не так с Ацуши? Или с девочками? — Успокойтесь, и выслушайте меня. В общем, у меня для вас есть две новости- хорошая и плохая. С какой мне начать? — Давайте с плохой. — Ладно, вы сами об этом попросили. Пожалуйста, сядьте на стул или табуретку, потому что-то, что вы сейчас услышите от меня, может повергнуть вас в шок. — Уже сел. Говорите, я готов. — Эх… Вчера в три часа ночи ваш супруг, Акутагава Ацуши, покинул нас навсегда. — Ч-что? — и тут мне стало по-настоящему страшно. Мой муж умер… Быть такого не может! — Алло? Акутагава-сан? Вы в порядке? — А какая же хорошая? — Мы всё ещё продолжаем искусственное поддержание его беременности. Но не знаем, сколько ещё протянем. Дело в том, что таких же, как Ацуши-сан, очень много. И им всем также нужна наша помощь. — И что…вы предлагаете? Сейчас же середина октября. Ацуши должен был быть на 35 неделе. — Я предлагаю экстренное кесарево сечение. Правда, потом девочкам придётся две недели пролежать в отделении по уходу за недоношенными детьми. Препараты уже на исходе, а как я уже говорил раньше, таких же омег, оказавшихся в такой же ситуации, много. — Экстренное кесарево? — Да. — Но девочки тогда родятся маленькими и слабыми!.. Я не согласен. — Именно на 35-36 неделе обычно рождается большинство двойняшек. — Сузумото говорил спокойно и неторопливо, тон его голоса постепенно успокаивал нервы Рюноске. — Если они родятся в эти сроки, то у них будет больше 99% на выживание. Мы сможем их выходить. Мы с коллегами пересмотрели наши сроки, у нас большой опыт в выхаживании таких деток. Вы сможете сегодня приехать в больницу? Там я расскажу вам всё более подробно. — Не знаю, у меня сегодня работа. — Ооо, я понимаю, но заверяю вас, наш разговор будет быстрым. И вы сможете после этого уехать на работу. — Ну если это и вправду будет быстро, то… Я приеду. — Замечательно. Как приедете, вас у входа встретит моя помощница. Она отведёт вас в мой кабинет, чтобы вы не заблудились. — Когда мне можно выезжать? — Давайте через часик, я постараюсь уладить свои дела. — Понял. — тут показалась заспанная Гин в длинной тёмной ночнушке. Она взглянула на старшего брата и поняла, что что-то случилось с Ацуши. Рюноске положил трубку на место, потом он встретился взглядами с Гин. — Братец, в чём дело? Что случилось? — Случилось, Гин, случилось то, чего я так боялся эти два месяца. — Что? — Ацуши…умер. — эти два простых слова Рю выдавил из себя с огромным трудом, он едва сдержался, чтобы не заплакать. А вот Гин, похоже, не сдерживалась. Девушка всхлипнула, подошла к брату и обняла его. — Его больше нет. Нет Тигрёнка. — Братец, я понимаю, тебе сейчас тяжело. Но ты должен держаться. Потому что ты отец Момидзи и Момо. — проговорила сестра, отстранившись от брата. Она пошла в ванную, всё ещё всхлипывая. Через несколько минут проснулся Чуя, спящий на потолке под одеялом. Он побрёл на кухню, и столкнулся с выходившим оттуда Акутагавой. Брюнет поспешно извинился перед рыжим, который сейчас стоял у входа на кухню и озадаченно чесал затылок. — Что произошло? — спросил Чуя у Рюноске, который лихорадочно натягивал на себя джинсы. — Вчера ночью умер Ацуши. — Ч…что? Ацуши умер? — Да, мне только что сообщил об этом главврач больницы. Сказал, что бы я приехал к нему. — Я поеду с тобой. — Ты? Со мной? — Да. Для поддержки. — Вот как. Тогда спасибо. — быстро одевшись, эти двое направились к машине Акутагавы. Чуя сел за руль, он боялся, что будет, если он пустит за руль Аку. Бедный Рю, у него тряслись руки от одной мысли о том, что Ацуши больше никогда не вернётся домой.***
Добравшись до больницы, Накахара и Акутагава поспешили в здание. Там их встретила пухленькая блондинка, судя по внешнему виду, медсестра. Она отвела парней в кабинет главврача, а сама убежала заниматься своими делами. Главврач пришёл только через 15 минут. Он усадил Чую и Аку на диван, и начал рассказывать, что конкретно произошло. Оказалось, что вчера, после того как Акутагава уехал, у Ацуши открылось внутреннее кровотечение. Врачи в течение двух часов пытались вернуть юношу к жизни, но было уже слишком поздно, им осталось констатировать смерть пациента. Сузумото предложил вдовцу провести Ацуши экстренное кесарево. Акутагава без раздумий подписал нужную бумагу, и вот уже через 2 часа и 10 минут на свет появились две очаровательные близняшки. Сразу после рождения их забрали в отделение для недоношенных, не дав Рюноске даже толком взглянуть на них. Сам вдовец проследовал за медсестрой до отделения, но внутрь его не пустили. Ему сообщили только их рост и вес: — Рост первой девочки 46 см, вес 2400, рост второй- 46 см, вес 2500. Девочки не являются недоношенными, но так как они родились раньше положенного срока, им необходим осмотр. — Когда я смогу их забрать? — Хм… Если они будут хорошо набирать вес, и вообще питаться, то через неделю. У вас ведь готова детская? — Не совсем. — Отлично. Вам будет, чем заняться до выписки девочек. А сейчас извините, у меня много дел. — медсестра скрылась за дверями отделения. Рюноске уехал домой, доделывать детскую и заниматься организацией похорон. К счастью, эту тяжёлую ношу согласился взять на себя Чуя, а самому альфе осталось только собрать кроватки и забрать девочек из больницы. Тут ему на телефон пришла СМС…от Ацуши! Альфа ещё долго пялился на поле «Отправитель», он просто не мог поверить в это. В СМС было только два слова: «Прости…и прощай.»***
прошла неделя Рю позвонили из больницы, сообщив, что с девочками всё в порядке и их уже можно забрать домой. Акутагава сел в машину, по дороге захватив пытавшегося утопится семпая, и на всех порах помчался в больницу. Молодой отец забрал своих детей, отметив, что они обе похожи на него волосами. У Момидзи были разного цвета глаза: левый — серый, правый — такого же цвета, как и у Ацуши, Момо унаследовала цвет глаз от своего папочки-омеги. Они так…похожи на Ацу. Глазами и кожей. Никогда бы не подумал, что стану отцом. Я не видел себя в роли заботливого папаши. Признаюсь, я хотел спихнуть заботу о девочках на Ацуши, однако теперь я понимаю, что это слишком эгоистично. Что ж, теперь мне придётся воспитывать Момидзи и Момо самому. Домой Акутагава вернулся с двумя белыми конвертами, молодого папашу встречала младшая сестра. Забрав одну из девочек, она отнесла её в спальню брата, уложила на пеленальный столик и ещё какое-то время просто стояла около племянницы, любуясь её спящим личиком. Ни у Гин, ни у её брата не было представления о том, как нужно ухаживать за новорождёнными детьми. — Братец, она такая красивая. — тихо произнесла брюнетка, услышав, как её брат подходит к ней сзади. Обернувшись, она увидела, что Рюноске плачет. Уже абсолютно не стесняясь присутствия девушки в спальне, мужчина уселся на край кровати и заплакал. — Рю, ты…плачешь? — У-угу, — Рю всхлипнул, вытирая слёзы грязным носовым платочком. — Из меня не выйдет хороший отец, это точно. Ацуши бы справился с девочками в сто раз лучше меня. — Хватит на себя наговаривать, Рю. — Гин присела рядом с братом, поглаживая его по спине. — Мы справимся, вот увидишь. — Мы? — Ну да, я, ты, Чуя-сан, Дазай, все мы. Чуя-сан же сказал, что в случае чего ты всегда можешь обратится к нему за помощью. Разве это не так? — Так. — уставшим голосом подтвердил Акутагава. Гин слабо улыбнулась брату, встала с кровати и направилась в гостиную, разбирать вещи. Рюноске подошёл к пеленальному столику, где лежали две его дочурки, он начал аккуратно развязывать розовую ленточку, что бы освободить крошек из их душных коконов. И если с Момидзи проблем не возникло, то с Момо пришлось повозиться. Благо, на помощь Рю пришла Гин. Уложив девочек в их новые кроватки, брат и сестра ещё некоторое время стояли около крошек, потом Гин отправилась готовить ужин. Рюноске ни на шаг не отходил от дочек, Гин стоило больших трудов уговорить брата сходить и поесть. В Агентстве все были в курсе случившегося, вошли в положение и почти все отчёты, которые должен был писать безутешный вдовец, окончательно перекочевали на рабочий стол Осаму, благодаря этому работа Акутагавы уменьшилась в два раза. У Рю появилось больше свободного времени, он проводил его в компании детей и своих новых коллег. Альфа всё боялся, что дети его забудут, бежал к ним сразу же после первого крика, менял им подгузники, кормил их из бутылочки. Момидзи и Момо быстро росли, что не могло не радовать Рюноске. Ходить они начали в полтора года, Гин запечатлела их первые шаги на камеру. Первой в два года заговорила Момо, её первым словом было «папа», обращённое к Акутагаве. Альфа так растрогался, что снова заплакал, на этот раз от счастья. Рюноске очень любил своих девочек, он отдавал им всю свою нерастраченную любовь и ласку. Момидзи заговорила немного позже младшей сестрёнки, и её первое слово тоже было «папа»… продолжение следует