После... (сборник небольших историй)

Не ожидавший ничего подобного Серхио застыл на месте, а вот Домагой, громко крикнув ''человек за бортом'', побежал к носу корабля и, накинув на себя веревочную петлю, спрыгнул в море. Лука плескался недалеко от него, очевидно вынырнув на чистых инстинктах и стараясь удержаться плаву. Волны захлестывали, и мужчина, закашлявшись, исчез под водой, но в ту же минуту северный принц ухватил его под руки, и матросы быстро вытянули их обоих. Очевидно следуя каким-то правилам, дрожавших от холода купальщиков повели в одну из кают, которая оказалась совсем маленькой банькой с довольно вместительным корытом у стены. На Серхио никто не обращал внимания, не выгонял и не одергивал, и он зашел вместе с ними, не зная, что ему еще делать и где быть. Толкнув все еще дезориентированного и испуганного Луку в руки горца, матрос быстро наполнил корыто теплой водой, после чего туда быстро залез Домагой, а затем усадили и главного виновника неприятного инцидента. - У тебя совсем с головой плохо? - прошипел северный принц, поливая себя из маленькой плошки. - Лука, баран тупой, ты что удумал? - одновременно с ним произнес Серхио. - Я, конечно, с самого начала подозревал, что ты псих, но чтобы до такой степени! Выдав горцу ковшик с длинной ручкой и приказав подливать теплую воду, матросы поспешили вернуться к своим обязанностям, и Серхио, не удержавшись, довольно ощутимо стукнул Луку черпаком по голове, от чего тот еще больше нахохлился и внезапно расплакался, уткнувшись лицом в коленки. - Ладно, успокойся, - устало вздохнул Домагой, стягивая с мокрых волос черный шнурок, - и расскажи, будь добр, что это такое было. - Он нес что-то про то, что девственник, и поэтому должен умереть, - припомнил горец, которому и самому внезапно стало жаль этого ненормального. - Да хватит уже плакать, - поморщился блондин, подаваясь вперед и поднимая лицо невольника, - нормально же все. Слушай, неужели ты не хочешь жить? - Хочу, - тихо всхлипнул Лука и посмотрел на мужчин так виновато, словно это естественное желание было чем-то неправильным и постыдным. - Но мне нельзя. - Тебе кто такое сказал? - спросил Серхио, поливая на его спину и плечи теплую воду. - Жрецы. Меня привели в храм еще маленьким ребенком, я даже не помню своих родителей, хотя, конечно, они у меня были... Там я рос, учился ухаживать за садом и за могилами тех, кого каждый год приносили в жертву богам... У нас очень красивый сад и могилы очень ухоженные! - торопливо прибавил Лука, словно это было важно. - И я всегда знал, что там будет и моя могила, и за ней тоже будут ухаживать другие послушники, пока не придет их время. - А девственность тут причем? - напомнил Домагой. - Я взрослел в чистоте и целомудрии, ведь оскверненное и запятнанное грехом страсти тело боги не принимают. А это великая честь - преподнести себя богам во имя благополучия своего народа. Несколько дней назад мне исполнилось тридцать пять, утром того дня я выкопал себе могилу в своей любимой части сада, но душа моя была не спокойна... - С чего бы это? - ехидно хмыкнул Серхио, и блондин согласно захихикал. - Не знаю, - серьезно ответил Лука, - я должен был радоваться, но не мог, мне было страшно и грустно покидать этот мир и наш сад. Однако противится своей судьбе нельзя. В назначенное время я лег обнаженным на украшенное цветами жертвенное место, а верховный жрец взял в руки священный клинок, чтобы пронзить мне сердце, и именно в этот момент на нас напали чужаки. Наставников убили, а меня оглядели и увезли в чужую страну. Я не понимал, что происходит, знал лишь то, что на мне вековая традиция прервалась, и это может навлечь беду на мой край, но сделать ничего не мог. Хотя, признаюсь, я испытал облегчение и низменное чувство радости от того, что остался жив. А еще я видел много нового и необычного по пути на рынок, и это на какое-то время даже отвлекло меня от мрачных дум, ведь я почти никогда не покидал территорию храма и тем более деревни. Но от судьбы не уйдешь, я был обещан богам, и они должны меня получить. - На моей земле твои боги не властны, - усмехнулся северный принц и хитро прищурился. - Не бойся гнева тех, кого нет. А еще я знаю, как сделать так, что бы ты стал им совершенно не интересен, и они забыли о тебе. - Как? - с нескрываемой надеждой спросил Лука, а мужчины понимающе переглянулись. - Просто ты должен стать как все. Серхио, принеси полотенца из того сундука, а потом поднимись на палубу и скажи любому матросу, что нужно два теплых плаща, чтобы нам выйти. Выполнив первый приказ, который гораздо больше походил на просьбу, горец отправился за вторым поручением, и уже через несколько минут вернулся в баньку с плащами. Однако его не переставало удивлять странное отношение окружающих людей. Чужестранцы не обращались с ним как с рабом, а разговаривали так, будто он просто стал одним из членов экипажа, что немного сбивало с толка. Конечно, его с интересом разглядывали, особенно традиционные племенные рисунки на коже, но абсолютно никакого пренебрежения или превосходства в этих взглядах не было. Вернувшись в каюту Домагоя, куда уже принесли еду и воду, невольники в нерешительности остановились посреди помещения, ожидая каких-то приказов, но блондин, закрыв дверь на засов, молча потянул их обоих к широкой кровати. И как-то слишком уж неуверенно, что сразу бросилось в глаза опытному наложнику, словно господин сильно сомневался в своих собственных действиях или даже в мужской силе. - Покажешь, чему тебя учили? - произнес северный принц, несмело потянув вверх тунику своего раба. - Конечно, господин. - Нет, всегда зови меня по имени. У нас не приняты другие обращения. - Ладно, - удивленно кивнул Серхио и, скинув одежду, игриво погладил своего уже обнаженного хозяина по груди. - Но нам понадобиться масло. - Сейчас, - Домагой присел на корточки перед очередным сундуком и достал оттуда небольшой флакончик. Лука сидел на кровати, все еще завернутый в плащ, и горец поспешил его оттуда вытряхнуть, что бы тот не вносил дисбаланс в их раздетую компанию. И все опять замерли. Блондин и садовник ощутимо напряглись и застеснялись, а Серхио вдруг почувствовал себя единственным мужиком в этой комнате. Не понимая, чего ждет северный принц, член которого спокойно лежал на яичках и не проявлял никакой заинтересованности, наложник сам потянулся к хозяину, чувственно его обнимая и мягко целуя в уголок рта. Этого оказалось достаточно, и Домагой тут же притянул его в ответ, прижимая к своей груди. Теплая ладонь погладила ягодицу, сжала и забралась в ложбинку, похотливо ощупывая анус. - Покажи, - шепнул блондин, и Серхио его понял. Встав на четвереньки, наложник просунул руку себе между ног и начал неторопливо ласкать и растягивать маленькое отверстие, то погружая в себя скользкие от масла пальцы, то полностью вынимая, позволяя зрителям наслаждаться видом уже слегка приоткрытой дырочки. Все эти действия были для мужчины просты и привычны, никакого стеснения или дискомфорта, ведь он проделывал такое уже сотни раз. Наложник соблазнительно выгибался, сладко постанывал, и это определенно действовало. Домагой и Лука уже возбужденные сидели рядом и как-то неуклюже целовались, стараясь при этом смотреть на эротическую картину, причем Серхио даже не понял, кто из них разглядывал его с большим интересом. Рука блондина то и дело спускалась к паху садовника и ласкала небольшой ровный член, отчего мужчина, еще не знавший подобных прикосновений, едва ли не вздрагивал и тихо всхлипывал, очевидно пока не понимая, как вести себя в настолько непривычной ситуации. - Так приятно и неправильно, - вздохнул Лука, не в силах сопротивляться желаниям своего тела. - Почему это так хорошо? - Потому что естественно. Всем хочется близости, ласки и человеческого тепла, - произнес Серхио, распрямляясь и обхватывая собственный член. После кастрации пресловутое ощущение ''бабочек в животе'' исчезло, и чтобы вызвать эрекцию теперь приходилось всегда помогать себе руками. - Хочу попробовать в тебя войти, - Домагой прижался к губам наложника и, кажется, настолько увлекся поцелуем, что тут же забыл о своем основном желании. Оставшись без внимания, Лука явно смутился, задумался и засомневался, и горец быстро подтянул его поближе, пока садовник не усомнился окончательно и не решил удрать, или учудить что-то похлеще номера с эффектным, но до предела глупым прыжком за борт корабля. Секс с двумя партнерами, естественно входил в программу обучения, и наложник опять почувствовал себя ведущим, что было очень приятно. Вскоре блондин начал тереться об него уж очень настойчиво, и Серхио откинулся на подушки, призывно раздвигая ноги, и здесь опять возникла заминка. - А он точно поместится? - неожиданно спросил северный принц, осторожно массируя скользкий проход одним пальцем и нежно поглаживая все еще розоватый послеоперационный шрам в промежности. - В том месте я ничем не отличаюсь от остальных твоих любовников, - усмехнулся мужчина, неспешно гоняя шкурку по своему стволу. - Но мне не с чем сравнивать, - выдал Домагой. - В моей стране это отверстие не используют для совокупления, да и мужчины наложники большая редкость, разве что из-за моря привезут, да и то, если кто решается, предпочитает о таком не распространяться. Но я часто бываю на землях империи, и мне стало интересно, каково это разделить ложе с представителем своего пола. - Просто входи. Аккуратно, не торопись, и все получится само собой. И рукой себе помоги, направляй, только смажь его сначала. И давай я лучше перевернусь, так хотя бы будешь видеть, куда вставлять. Серхио снова встал на четвереньки и почти сразу почувствовал, как к его подготовленному отверстию прижимается головка и уверенно надавливает, проникая внутрь. Упругие стенки с легкостью раздвигались, и наложник мурлыкнул, ощущая уже ставшую приятной заполненность. В школе в его заднице успели побывать даже руки учителей, так что члены любых размеров его уже давно не пугали и приносили лишь удовольствие чувственным массажем. Подарив Домагою немного наслаждеия, наложник легко соскочил с его ствола и повернулся. - Надо заняться нашим невинным послушником, - улыбнулся Серхио, и блондин понимающе закивал. Не став тратить время на объяснения, наложник уложил Луку на спину и оседлал его бедра, уверенно опускаясь на гордо стоящий член. От новых и невероятно ярких ощущений мужчина вскрикнул и почти сразу кончил, заставляя горца добродушно усмехнуться. В принципе девственность Лука уже потерял, но результат явно надо было закрепить и с другой стороны, что бы уж наверняка избавить дурную вихрастую голову от ненужных сомнений. Подсунув под мужчину большую подушку, и приподняв таким образом ему задницу, Серхио начал медленно подготавливать совершенно не опытного партнера. Первый палец бывший послушник принял довольно спокойно, но вот на втором возмущенно пискнул и завозился. - Мне это не нравился, больно, - Лука оглянулся на мужчин и еще сильнее сжал дырочку окруженную редкими светлыми волосками. - Не пугайся, сначала всегда так, - Серхио не стал вынимать пальцы и погладил второй рукой напряженную поясницу. - Просто нужно потерпеть и расслабиться. Мне раньше тоже было тяжело, а сейчас даже нравится. - Позволь этому произойти, и нечисть из твоего храма никогда тебя не найдет, ведь ей неинтересны те, кто познал близость с любовником, - произнес Домагой, ложась рядом, и эти слова сработали лучше любых уговоров. - Хорошо, продолжай. Мотивация оказалась сильной, и вскоре дело пошло на лад, правда когда наложник начал входить уже по настоящему (блондин не решился быть первым, опасаясь что-нибудь сделать не так), Лука все равно расплакался, но остановиться не просил и даже старался подаваться навстречу. А закончилось все совсем уж странно. Когда Серхио вышел из его тела, мужчина опасливо покосился на эрекцию Домагоя, поморщившись, потер растянутый анус и неожиданно взял член северного принца с рот. Сосал он, конечно, крайне неумело и заканчивать пришлось горцу, но проблемой это не стало. - Ты как до такого додумался? - усмехнулся наложник, вытягиваясь на смятом покрывале. - Когда меня вели на рынок, я по пути видел, как некоторые это делали, - повел плечом Лука. - Это странно. Но мне не хотелось, чтобы опять... внутрь. - Послушай, - Серхио на пару секунд задумался. - Вот ты когда за садом учился ухаживать, у тебя же, наверное, не сразу все начало получаться? - Не сразу. С розами очень тяжело было, но потом наловчился и очень полюбил с ними возиться, - улыбнулся воспоминаниям Лука, и тут же его осенило, - так и здесь? Когда я научусь, не будет больно? - Правильно. Тебе понравится. Поверь, в проникновении тоже есть своя прелесть. Шли дни. Они были в пути уже почти неделю, и все это время непрерывно моросил дождь, но грозы, к счастью, ни разу не было. За Лукой присматривали все члены экипажа, ни на минуту не оставляя его одного, но больше попыток свести счеты с жизнью мужчина не принимал, видимо, окончательно убедившись, что богам он больше не нужен. За исключением самого первого дня, их больше никогда не запирали в каюте, и Домагой даже начал учить их морскому делу, что неожиданно сблизило всех троих. С командой невольники тоже нашли общий язык, хотя сначала Серхио сильно напрягался, когда к нему кто-нибудь подходил. Все прекрасно знали, что он кастрирован, но никогда не касались этой темы даже намеком, общаясь как с самым обычным мужчиной, и постепенно наложник расслабился, осознав, что его никто не считает ущербным. Наконец они достигли берега, и Серхио взглянул на серый равнинный пейзаж. Небольшой портовый город и полоса леса где-то очень далеко. Домагой жил в довольно большом каменном доме на некотором отдалении от основного поселения, тоже на берегу, но удобной пристани для судна там не было, и приходилось долго объезжать по суше. Как уже выяснил наложник, северный принц был вовсе не принцем, а обычным крепким хозяйственником-купцом, который не брезговал сам выходить в поле вместе со своими работниками и лично выгонять на выпас больших серых свиней. Кроме них с Лукой, других рабов на ферме не было, однако косо на них не смотрели, а при случае всегда подходили поболтать и поспрашивать про их родные края. Как-то незаметно ребята включились в новую жизнь - Лука с восторгом возился с незнакомыми растениями на огороде, перенимая опыт местных, и уже начал разводить небольшой сад, а для Серхио нашлась старая дедова кузница, которую блондин благополучно забросил и запустил, но теперь восстановил, и в хозяйстве появился свой кузнец. Правда вечерами Домагой почти всегда напоминал, что они оба его наложники, но секс с улыбчивым и харизматичным господином, очень скоро перестал быть обязанностью, превратившись в отдых и удовольствие для всех троих. Конечно, случались небольшие конфликты, возникало непонимание, но как правило все решалось довольно быстро и мирно. И если Серхио еще немного нервничал из-за своего положения, то Лука даже не понимал, что он раб. Его спасли от смерти, забрали в хорошие условия и приласкали. И поэтому он уже спокойно подходил и сам ластился к блондину, как будто имел на это полное право, был равным, и его никогда не отталкивали, и постепенно горец тоже начал проявлять инициативу, расширяя границы общения со своими партнерами, к которым уже довольно сильно привязался. Домагой никогда не приводил других любовников, а через год сделал мужчинам очень необычное предложение. По традициям родных земель он не мог владеть рабом дольше года, любой человек по истечению этого срока становился свободным, и блондин с надеждой предложил им и дальше оставаться в поместье, но уже в качестве его семьи, против чего ни Серхио, ни Лука совершенно не возражали, не желая покидать это маленькое и уютное северное королевство и своего принца.