B U R N M E: the last song

Два бокала вина стоят на мраморной столешнице, а молчание застилает лишь луной освещенную столовую. Уже давно за полночь, но все еще так сложно забыть тот крохотный миг. В голове ураган из вопросов «Зачем? Почему? Что он там забыл?», которые ты никому не задашь. Та мимолетность – всего лишь ошибка. Как сказал бы твой психолог «вы сами себя накручиваете», милый мужчина. О, да, ты эту способность накручивать, как суперсилы получила, после нервного срыва, который пережила прилетев в Нью-Йорк. Все навалилось слишком быстро и слишком не вовремя. Хорошо, что эту слабость никто, кроме Тэхена не увидел, который, скорее всего в тот же миг и пожалел обо всем, что совершил. Только его раскаяние спустя месяц уже было не нужно. Еще больше ты ненавидишь вину в его глазах, которая не приносит тебе никакого счастья. С той встречи прошло две недели. Джи забрала Эмили, а Тэхен остался ночевать в отеле, после того, как ты сказала, что хочешь побыть одна. Соврала. Рядом с тобой сидит Аманда. Амбициозная, вспыльчивая, но достаточно приятная, как человек у которого в душе также есть свои раны. Беды сближают, не так ли? Еще час назад вы закончили последний отчет. Уже куплены билеты в один конец для троих. Она летит с тобой и Тэ. В этом треугольнике лишь один лишний. - Эми, ты не пожалеешь? – в последний раз даешь ей право выбора, потому что ее отверженность, это уже для тебя много. - Уверена. Так будет лучше. Ты фактически спасешь меня, если я снова смогу дышать, - зарываясь пальцами в свои блондинистые волосы, с заминкой отвечает она. У нее на плечах в двадцать пять: развод из-за измены мужа и выкидыш в последствии перенесенного стресса. Вы знакомы всего год, но ты без иронии доверяла ей и свою историю, менее трагичную, но не такую уж и радужную. - Хочу раскрыть тебе последний секрет, - стягиваешь кольцо со своего пальца и бросаешь его в свой бокал с вином. – Ким Тэхен свободен, как и я. Эта фикция длиться уже слишком долго. Я хочу, чтобы ты поверила, что я действительно не люблю его, и сейчас, я его отпускаю. Ты смотришь в глаза напротив. Голубые и ясные, как небо. В них скрывается своя загадка и плещется боль. Ты ее не вылечишь и на корню не истребишь, потому что не придумали еще ни одного метода лечение души, но любовь действительно творит странные вещи с людьми. - Какая разница, - пытается быть сильной Аманда, но ты видишь ее слезы и этого вполне достаточно, чтобы проверить свою теорию. - Ну, знаешь, я вообще-то не благотворительный фонд, чтобы такими мужчинами раскидываться, - резко меняешь тон на более шутливый, немного испугав свою подругу. – Перевоспитан, да и дурь я всю выбила из него. Из него только веревки и вить сейчас, - продолжаешь ты. – А вообще… Я просто хочу, чтобы он был счастлив. Мне плохо, когда я вижу его. Аманда приобнимает тебя за плечи. Вы обе с этими слезами друг другу надоели, но оказывается и боль бывает одна на двоих. - Я видела его, - сокрушенно добавляешь ты. Она достает из бокала кольцо и вкладывает его в твою ладонь. - Шшш… Знаешь, пусть остается у тебя, как талисман на удачу. Просто держи его при себе и помни, что на твоей стороне гораздо больше людей, чем ты думаешь. Если бы только вещи приносили удачу, если бы это только не было так больно. *** Ты вымотана из-за последнего званого ужина в кругу семьи Кан. А можно ли назвать это сборище кровожадных психов семьей? Без главы дома все прошло просто ужасно. Быть в пасте тигра в одиночку – не самая лучшая идея, но как ни странно, после того, как все узнали о твоем возвращении, их мстительные привычки исчезли. Не задумываясь, садишься на место у окна, сразу же откинув голову на удобное кресло. Напротив садятся Аманда и Тэхен, делая вид, что их совершенно не заботит длительный перелет вместе. - Не сейчас, нам нужно поработать, - обращаешься к своей помощнице, отказываясь от протянутых таблеток. - Ты собралась работать? – переспрашивает Тэхен. – Не хочу, - он зовет стюардессу, чтобы наверняка заказать выпить. - У меня не будет времени по возвращению. Я должна разобраться с подготовкой к первой выставке отца, к тому же, Джисон постоянно будет рядом со мной. Джису и Дженнифер должны вернуться, - протягивая Киму бумаги, объясняешь ты. - К чему такая срочность? – обольстительно улыбаясь работнице, уточняет он. Аманда все это время молчит, не желая лезть в ваш разговор. - Просмотри бумаги, я поделила проекты, - игнорируешь его вопрос, собирая волосы в хвост. Объявляют о взлете, и ты застегиваешь ремень безопасности. - Я дам интервью через пару дней, твой отец уже в курсе нашего контракта. - Нас действительно больше ничего не связывает? – ты смотришь на Тэхена, по чьему лицу совершенно сложно определить рад он этому или нет. В любом случае, все совершенно не так, просто нужды в этом человеке как таковой никогда и не было. - У нас одинаковый процент акций в Нью-Йорке. В Сеуле за тобой остается твоя компания, а за мной моя, но я не хочу быть конкурентами, поэтому прошу тебя о сотрудничестве, - монотонно говоришь ты, смотря, как вытягивается лицо Тэхена. Он всегда поджимает губы, когда ему что-либо не нравится. – Мне кажется, или тебя мое возвращение домой как-то не устраивает? - Мы поговорим об этом не здесь, - чеканит Ким, возвращая своему голосу властные нотки. - Тогда помолчи, - безразлично бросаешь ты. – Если я и привыкла к Америке, то ради Джисона. Вероятно, ты не понимаешь, почему последний год, меня никуда не отпускали без телохранителей. Ах да, может это из-за того, что ты не был рядом. - Мина, - еще жестче произносит он твое имя. Возможно, это подло – строить из себя жертву, ведь Ким никак не относится к семье Кан, но отчего-то ваши перепалки, когда вы не наедине, никак не могут сойти на «нет». - Прошу прощение, но сейчас, я действительно не хочу разговаривать, - ты отстегиваешься и встаешь со своего места, направляясь к уборной, но эту комнату ты пропускаешь. Одна из работниц задерживает тебя, предлагая напитки. Весь этот фарс давно стал обыденностью, потому ты и не захотела менять свою фамилию, оставляя нетронутой хоть часть себя, но наверняка всем было известно кто ты такая. Но сейчас тебя интересует совершенно другое. Когда Аманда проверяла списки пассажиров, совпадение это или нет, но ты заметила его имя, рядом с пустым местом, единственным свободным. Останавливаешься фактически в центре салона, сразу же заметив на следующих двух сидениях Юнги у окна. Сердце тревожно сжимается в груди, но ты не даешь случиться коллапсу, наконец, срывая кепку с человека сидящего рядом. Он не оборачивается, заставляя тебя встать рядом. Ты пытаешься не смотреть на Юнги, сосредоточившись на знакомом лице своего телохранителя. Значит, ошибки никакой нет. Вонхо кривит губы в полуулыбке, медленно разлепляя свои глаза. - Зачем вы беспокоите пассажиров? Разве ваше место не в бизнес-классе? – ты впервые слышишь его голос за три месяца, пока он был твоей тенью, и это в какой-то степени даже будоражит. Неужели ты ошиблась и он здесь не из-за поручения председателя? - Пожалуй, я с кем-то вас перепутала. Надеюсь, мы больше не увидимся, - вы привлекаете к себе внимание не только все еще не спящих пассажиров, но и Юнги. Ты чувствуешь его безразличный взгляд, скользящий по шее, он еще хуже, чем самодовольный Вонхо, который ловит тебя за запястье, когда ты собираешься уйти, и крепко сжимает его. - Это предупреждение? – тихо произносит он, но смешинки в глазах снова беснуются, делая его взгляд ярче. - Госпожа Шин, - тебя зовет Аманда, а пальцы на твоем запястье размыкаются. - Время пить лекарства, - тянет Вонхо, видимо не осознавая того, что его соседу вся эта информация может что-то да сказать. – В любом случае, наш контракт продлен. Буду рад сова поработать с вами Шин Мина. - С вами все в порядке? – проигнорировав Амаду, ты все же доходишь до уборной, закрываясь в маленьком узком помещении на замок. Почему все так сложно? Смотришь на себя в зеркало, спрашивая вполне очевидные вопросы. Джису не может доверить ей наследника? Или же все затишье лишь перед бурей? Еще больше размазывает тот факт, что теперь между вами с Юнги стена. Она вполне ощутима и фактически реальна, ты чувствуешь, как тебя отбивает в сторону от одного его взгляда. Ты знаешь, что между вами больше ничего нет, но… Почему ты встретила его именно так? Насколько ты знаешь, он никогда не прилетал в Америку за все время. Тогда почему именно сейчас? Выходишь из кабины под чей-то стук, не желая никого задерживать. Аманда протягивает тебе бутылку воды, обеспокоенно смотря на твое побледневшее лицо. Ты заглатываешь таблетку, краем глаза заметив, движение рядом. - С возвращением? – тихий хрипловатый голос раздается прямо над ухом, пока прохладные пальцы касаются живота. Дверь за тобой захлопывается, пока твое осознание словно и не здесь сейчас. Ожоги от его прикосновений щиплят, а голос Аманды так и остается фоном. Ты как во сне оказываешься в своем удобном кресле, ощущая, как тебя накрывают одеялом, а дальше только темнота. И вновь тихий вопрос Юнги, безлико подкрадывающийся к давно почерневшему отсеку воспоминаний. *** В аэропорту ты пересекаешься с братом и его женой. Джен мягко улыбается тебе, прося позаботиться о своем сыне, но ты отвлекаешься на Джису, который как обычно выделяется, притягивая к себе ненужное внимание. Извинившись перед всеми, вы отходите с братом в сторону. - С возвращением, - эти слова бьют, как наотмашь, напоминая о голосе Юнги. Все это кажется полнейшей чушью. – Как председатель? - Последняя стадия, - холодно отзываешься ты. Джису покачивает головой, и неожиданно берет тебя за руку. - Значит, хорошо, что ты вернулась, - тихо шепчет он почти на ухо, невесомо касаясь твоих все таких же длинных волос. – Я благодарен тебе за то время, которое ты позволила мне провести с семьей. - Не думаю, что это был отпуск для тебя, - он смеется от твоих слов. Вся эта картина напоминает полную идиллию между вами, но на самом деле вы редко разговариваете не о работе. - Кто будет заменять тебя в Корее? – отдаляясь от брата на шаг, спрашиваешь ты. - Не беспокойся об этом, - поправляя галстук, меланхолично отвечает он. - Зачем ты нанял мне телохранителя? Или ты и здесь успел насолить кому-то? – ты смотришь на Вонхо, который уже стоит около Аманды, что-то с ней обсуждая. - Ты ведь уже можешь представить, что начнется после того, как завещание вступит в силу, - ты вспоминаешь все свои неудачи и провалы из-за свинского поведения родственничков, и лишь ухмыляешься, хотя это вовсе не забавно, особенно, когда тебя пытаются подставить более грязными способами, очернив репутацию и выставив перед председателем не в лучшем свете. Только они все просчитались, когда подумали, что ты претендуешь на что-то большее, чем просто обычную жизнь. – Это ради Джисона. К тому же, я не думаю, что это продлится дольше месяца. - Не говори так, будто тебя не заботит болезнь старика. Вот только мне не надо врать, - ты пытаешься расшатать эту ледяную глыбу, но лишь пускаешь трещины, тормоша его раны. Лицо Джису искажается, но он быстро берет себя в руки. - Нам пора на рейс. Дженнифер вернется, как только навестит своих родителей. Ты смотришь вслед уходящему брату, ощущая горечь на языке. И когда ты стала такой сукой? Тянешь себя за одну из прядей волос, оборачиваясь к окну. Здесь тоже идет снег, и возможно даже холоднее, чем в Нью-Йорке. Когда ты так просто смотришь на небо, рассматриваешь знакомые здания и людей, а твой телефон молчит уже половину суток – хочется верить, что все случившееся было лишь сном. Хотя теперь вместо практики тебя ждет место директора. Слишком высокая награда для двадцатичетырехлетней девушки, которая никогда и не думала о подобном. Ты вспоминаешь о своей квартире в потрепанном временем здании, но скорее всего, просто потому, что ты провела там слишком много времени. Мы можем быть счастливыми в независимости от места проживания, но ты счастливой не стала, даже на миллиметр не приблизилась к этому статусу, зато твой гардероб подбирается стилистами и тебе некогда думать об окружающих людях, если дело не касается работы. В особняке царит гармония и уют. Сразу можно сказать, что за этим всем кроется хорошая женская рука. Джисон спит, когда тебя встречает Эмили. Ты поднимаешься в свою комнату, которая осталась неизменной и смотришь на доставленные чемоданы, которые еще не разобраны. И даже за все это время, пока ты жила в Сеуле – тебе не к кому обратиться, не с кем отпраздновать возвращение. Быть одиночкой не так уж и весело, как оказывается, когда тебя встречает пустота, а отношения с противоположенным полом так и снижаются, достигая уже минусовой отметки. Ты думаешь о Квон Кеми. Странно, как вы обе сбросили свои прозвища со счетов, будто обновляя кожу. Ты писала Кае, спустя год пребывания за границей, но она так и не ответила. Ни на третий раз, ни на пятый. Обида в людях настолько прозаична. Тебе тоже было сложно принять тот факт, что от стечения обстоятельств не всегда возможно убежать. Боишься одиночества, но принимаешь его, как данность. Никто не скажет «ты дома». Это как заезженный сценарий одной мыльной оперы. Прощаешься с Эмили спустя час безмолвного скитания по дому, забирая с собой Джисона на прогулку. Вонхо стоит у входа, разговаривая с одним из охранников, пуская сигаретный дым в воздух. Не обращая на него внимание, просишь у Сону ключи от машины, но он передает его твоему телохранителю. Нет, это лишь для Джи. В это верить легче, чем в то, что за тобой будет вечно следовать незнакомец. Тебя это настораживает, потому что вызывает чувство незащищенности, а наоборот того, что ты постоянно находишься в опасности. Может и глупо, но когда тебя похищают или пытаются подстелить под кого-то – это не кажется простой забавой. Пока не столкнешься с этим жестоким миром денег – во многом слеп. Джису ее уже втянул в это. Вонхо останавливает машину возле выставочного центра, где вскоре пройдет выставка отца. Ты вытягиваешь Джи на улицу, прикрывая его лицо рукой от ветра и назойливых снежинок. Спешишь с племянником ко входу, иногда смеясь вместе с ним, когда по пути чуть не поскальзываешься. - Лин Сонха, - представляется девушка-организатор, с которой ты общалась только по телефону. Приятный голос и достаточно доброжелательная улыбка заставляет слегка расслабиться, как и тот факт, что в этой части здания нет людей. - Шин Мина, благодарю, что встретили меня и извините, что изменила день встречи, - ставя Джи на ноги, отвечаешь ты. - Ничего страшного, это моя работа, но рабочие придут только завтра, чтобы настроить освещение, так что я могу провести лишь для вас экскурсию, - девушка, наконец, обращает свое внимание на Джисона, который крутит головой в разные стороны, пока ты все крепче сжимаешь его руку, чтобы он никуда не убежал. - В этом нет необходимости, - без заминки произносишь ты, опережая ее предупреждение о том, что детям тут не место. – Я отправлю рекомендации вам на почту, если на то будет необходимость, - лицо девушки становится на тон бледнее. - Тогда я оставлю вас, - поклонившись, она уходит, покидая северное крыло. Пока ты переобуваешь Джисона, включают свет, потому что света из окон недостаточно, чтобы по достоинству оценить красоту всех представленных работ. Отец никогда не хотел славы, после смерти мамы, но эта выставка позволит вам обоим попрощаться с болью и почтить ее память, ведь отец любит то, чем занимается. У Джи определенно есть вкус, если он тянется не ко всем керамическим вазам, выбирая только самые дорогие, насколько тебе не изменяет память. Пленка на многих экспонатах сжевана и порвана в клочья маленьким монстриком. Тем не менее, ты смеешься, когда бегаешь за ним, давно избавившись от обуви и тяжелого пальто. Племянник висит у тебя за спиной, обхватив руками твою шею, когда ты рассматриваешь работы нового ученика. Делаешь пару заметок в блокноте, начертив схему помещения и направление света. - Всего одним глазком. Видишь, тут даже горит свет, - женский голос эхом доносится и до тебя. Ты опускаешь Джи на пол, приставляя палец к губам и подойдя к месту, где оставила свои вещи, начинаешь обуваться. Племянник понимает видимо этот жест со своей детской наивностью, потому что решает поиграть в прятки, забегая за одну из декоративных ваз, по высоте больше его самого, которая стоит на подиуме прямо у выхода. Незнакомка заходит в зал, медленно передвигаясь на высокой платформе, чтобы не шуметь, но ты все равно не можешь понять какого хера люди настолько непонятливы, к тому же девушка не выглядит как подросток, который решил пошалить. - Что вы здесь делаете? – она оборачивается на твой голос, застывая в руках с телефоном. Ты быстро подходишь к ней, сокращая расстояние между вами. - Видимо, подготовка проходит хорошо, - большие глаза густо подведены лайнером, а прямые почти черные волосы собраны в высокий хвост. Эта особа разглядывает тебя с неким любопытством, даже не оправдываясь за совершенную ошибку. – Я журналист и назначена писать статью о первой выставке господина Шина. Вы, наверное, организатор? Прошу прощения, что не связалась с вами… - Я спросила, что вы тут делаете, а не зачем вы пришли сюда. Насколько я знаю, выставка пройдет только через неделю и пока что, кроме рабочих тут нельзя находиться посторонним, - ровным взглядом оцениваешь любопытную незнакомку, пока еще спокойно вводя ее в положение дел. - А вы? – не тушуется девушка, продолжая стоять на своем. Тебя это начинает не на шутку злить, но шлепок и детский плач, раздавшийся за твоей спиной, заставляет поменять траекторию твоего взгляда. Наплевав на то, что ты можешь наследить и что-то испортить, подрываешься к Джисону. Он умудряется запутаться в проводах, и упасть на попу. Он хнычет плачевное «мана» - что-то между мамой и твоим именем. Падаешь на колени, что раз ударив себя мысленно по голове за то, что не смогла уследить. Маленькие ручки цепляются за свободный свитер с высоким горлом, пока ты пытаешься освободить маленькие ножки от проводов. Споткнувшись, ты толкаешь спиной экспонат, но грохота никакого не следует. Ты резко разворачиваешься под хныканье Джи и видишь, как Мин Юнги лежа на полу, обхватывая руками огромную коробку. Бледное лицо искажает гримаса боли, а незнакомка подбегает к нему, судорожно хватая за плечо. Ты ничего не слышишь, лишь сердце ухает вниз от страха. Подходишь к нему и присаживаешься рядом, выпуская Джи с рук. - Все в порядке, - он даже не открывает глаза, когда говорит это. - Помоги мне! – прерываешь душевное щебетание девушки, и хватаешься за тяжелую вазу, чтобы сдвинуть ее с полуживого Юнги. Вы почти спихиваете тяжелый груз с него, руки тянутся проверить каждый сантиметр его кожи на ушибы, но это делает уже другая. Ослепленная всей этой ситуацией, ты не сразу замечаешь, как появляется Вонхо и та самая девушка-организатор с двумя охранниками. На вас осыпается град вопросов, пока ты поднимаешься на ноги, стряхивая с себя это помутнение. - Всю вину беру на себя, но попрошу вас лучше следить за тем, чтобы посторонние не посещали это крыло, - зарываясь рукой в волосы, произносишь ты, прерывая неуместные баталии от которых уже кружится голова. Твой взгляд цепляется за поднимающегося, с помощью журналистки, Мина. – Ты в порядке? – на одном дыхание выдаешь ты, не сдерживая порыва. Уставший взгляд приклеивается к твоему лицу. А смолисто-темные волосы скрывают лоб и брови, делая его еще более угрожающим. - Нам нужно в больницу, - противный голос его спутницы выделяется из общего представления своей высокой тональностью. - Все в порядке, - обращается Юнги непосредственно к тебе, но ты видишь, как его ладонь непроизвольно ложится на грудную клетку. - Зачем ты вообще это сделал? – вырывается из тебя. – Зачем ты вообще здесь появился?! – схватив его за пальто, не сдерживаешься ты. – Кого ты, черт возьми, из себя возомнил?! Ты не хочешь слышать ни его ответа, ни его голоса. Отворачиваешься, разжимая кулак и идешь в сторону Вонхо, особо не замечая никого, кроме Джисона, который ревет пуще прежнего. - Мы разберемся с этим делом позже, - спасает положение Вон. – Надеюсь, произошедшее останется в тайне. Позаботьтесь о том, чтобы здесь никого не осталось, после того, как мы уйдем. Тебя потряхивает от адреналина, и неуместные слезы, скапливающиеся в уголках глаз, не видны лишь только из-за макушки ребенка, которого ты прижимаешь к себе снова, пока на твои плечи набрасывают тяжелое пальто. И во всей этой ситуации сложно сделать общий вывод, потому что ты действительно испугалась за него, несмотря на то, что он уже, по видимому с другой, несмотря на то, что вы не обмолвились и фразой. Широкая ладонь подталкивает в спину на выход, и ты действительно хочешь выкинуть эту случайную встречу из головы. Закрасить в черный, нанести латку, лишь бы больше не чувствовать то, что он тебе все еще не безразличен.