Скелет в шкафу и все остальные

      — Де-ду-у-ушка, — напевно тянула Эмбер, деловитое цоканье ее каблучков барабанной дробью разносилось по мрачным коридорам старого дома. — Где-э-э-э ты? От-зо-ви-и-ись!       Дедуля ни отзываться, ни тем более выходить к «дорогой» внучке, а точнее внучатой племяннице, не собирался. Все-таки в призрачном существовании есть свои плюсы, дедуля оценил их уже сейчас, в первые часы своей карьеры привидения. Например, теперь он мог с легкостью проходить сквозь стены, что в сложившейся ситуации оказалось весьма кстати. А еще, не нужно больше тратиться на еду и одежду, хотя, конечно, он и раньше всегда сводил эти расходы к минимуму.       Бережливость, бережливость и еще раз бережливость. Именно это качество вкупе с ясным умом и деловой хваткой позволило ему превратить доставшиеся в наследство папашины долги в миллионный капитал. Братец Джордж, правда, называл его скупердяем. Но чего еще можно ожидать от находящегося на грани банкротства кретина?       Их было два брата: Джонатан и Джордж Саммерсы. Последние в обнищавшем роду джентри. У Джонатана довольно рано открылся талант делать деньги буквально из воздуха. У Джорджа хорошо получалось делать детей. Он заделал их своей женушке ни много ни мало пятнадцать штук. Те, в свою очередь, тоже принялись плодиться, не так продуктивно, как папаша, но с учетом начального количества...       А теперь вся эта голозадая орава шарит по его особняку в поисках наживы.       Поскольку Джонатан так и не нашел более интересного применения своему имуществу, то поместье, банковские счета и контрольный пакет акций преуспевающей судоходной компании унаследовал старший из племянников Джеймс, тюфяк и мямля, достойный сын своего папаши, на радость супруге и двум лоботрясам-отпрыскам. Менее удачливые члены семейства, к неудовольствию миссис Джеймс Саммерс, расползаться по своим норам не спешили. Как же, еще не прошло и сорока дней со смерти дорогого дядюшки, мы ведь так скорбим, а заодно, раз уж мы все равно здесь, то почему бы не поискать золото и алмазы, которые дядюшка, по слухам, так удачно спрятал где-то в поместье еще в молодые годы? Счастливые наследники пытались воспротивиться, но сдались под объединенным напором прочих родственников, и теперь только злобно посмеивались над неудачами горе-старателей.       Сейчас старикашка Джон, как звала его родня, даже немного жалел, что сам так и обзавелся ни наследником, ни даже женой, чтобы этого самого наследника произвести. Дело это, конечно, затратное, но, возможно, гипотетический сын пошел в него и не промотал бы за пару лет все то, что Джон копил всю жизнь.       Но сына не было, зато имелись племянники, обычные и внучатые, чтоб им провалиться. Убравшись подальше от Эмбер, Джонатан чудом не попался на глаза ее тетке Сабрине. Та обшаривала чердак и гудела на одной ноте:       — Дя-дю-у-унка! Куда-а же вы пропа-а-али?! Мне срочно нужно с вами поговори-и-ить!       — Всем нужно, чудеса-то какие! А у Эмбер голосок приятней будет, — хмыкнул дядюшка, и поспешил ретироваться с чердака.       Так он и шатался по дому, шарахаясь от общительной родни. Порадовал его только молодой Дональд. Пока остальные, наперегонки и нередко сталкиваясь лбами, искали его общества, трудолюбивый юноша простукивал стены в поисках тайников.       — Славный мальчик, — заметил Джонатан. — Даже жаль, что идиот. Мой кабинет уже перерыли снизу доверху, что еще он хочет там найти?       Вообще, из всех потомков братца, по крайней мере из тех потомков братца, которых он выделял из общей массы, больше всего старикашке Джону нравилась Эмбер. Сообразительная, хваткая, даром что девчонка. Ее единственную он упомянул в завещании, отписав ей оставшуюся еще от прабабки хрустальную вазу. Практически фамильная реликвия, если не заострять внимание, что осталась она потому, что и самой хозяйке была не сильно нужна. Прочие родственники предпочитали считать Эмбер симпатичной глупышкой, и она не спешила их в этом разубеждать.       А ведь именно Эмбер предложила родителям, одной из теток и братцу провести спиритический сеанс, чтобы выпытать у него местоположение золота. За это Джонатан был очень благодарен племяннице. Она, пусть и преследуя свои цели, вытащила его дух из преисподней, где ему пришлось целую вечность (как потом оказалось, тридцать семь календарных дней) сидеть в пыльном кабинетике и заниматься бесполезной, но кропотливой работой совершенно бесплатно. Оказавшись снова в мире живых старикашка Джон не растерялся и своего не упустил. Лучше быть призраком дома, чем жалким, нищим, бесполезным клерком в аду.       Тем более, что это в духе их семейства. Если верить фамильным приданиям, то и дом, и вся округа кишмя кишит покойными Саммерсами. Так повелось, что в каждом поколении хоть один Саммерс погибал при странных обстоятельствах. А где странная смерть, там и призрак.       Ха! Живая родня занимала Джона куда больше. Новость о спиритическом сеансе и его последствиях разнеслась с телеграфной скоростью, и эти бездельники развернули такую поисковую компанию, что позавидовало бы даже Лох-несское чудовище. Оно и понятно, чудовище, небось, капиталов не нажило.       И на что только надеются? Он при жизни, находясь в здравом уме и твердой памяти и на своих ногах до самого конца, довольно странного, кстати говоря, конца, не оставил никому из них ни цента. Неужели они думают, что он теперь расщедрится и раскроет им местоположение золота? Нет уж, Джонатан Саммерс использует свое посмертие с толком: будет хранить свое поместье и свои сокровища от родни и прочих дармоедов!       К концу дня (а ведь это был только первый день призрачного существования) старикашка Джон уже не был в этом так уверен. Серьезно, это ведь он тут призрак! Это он должен наводить ужас, икоту, заикание и нервный тик! Вместо этого Джонатан оказался загнан кучкой живых в погреб, где, забившись в самый дальний угол, вздрагивает от периодически доносящихся снаружи воплей:       — Деду-у-уля!       — Дядюшка, где же вы?!       — А ну выходи, старый козел!       И глаз здесь дергается почему-то только у него.       — Ну, ничего, — время от времени успокаивая себя бубнил Джон. — Посмотрим, как они ночью запоют! Ночь — время призраков! Уж я им устрою!       Наступление ночи, а может, это было раннее утро, он определил по стихшим поискам. Нужно было выходить и показывать докучливым квартирантам, кто в поместье хозяин.       Так ведь он и собирался сделать, но... Но вдруг дражайшая родна таки вычислила его местоположение и теперь сидит в засаде? Ну, нет, он не может торчать тут вечность. Хотя бы потому, что, в конце концов, кто-нибудь, возможно, умница Эмбер, его найдет.       Старикашка Джон высунул нос из погреба.       — Вот ты где, молодой человек, — в Джонатана уткнулся зонтик.       В сурового вида полупрозрачной леди на другом конце зонта Джон далеко не сразу узнал свою прабабку, ту самую владелицу вазы. Вазу она первым делом ему и припомнила:       — Как ты посмел допустить, чтобы моя любимая ваза попала к вертихвостке Эмбер! Теперь она разбита на мелкие кусочки!       Старикашка Джон не удержался от удовлетворенного хмыканья. Двух зайцев одним ударом: и малышку Эмбер взбесил, и от уродливой вазы избавился.       И тут же выяснил, что призрачный зонт в руках призрачной леди — поистине грозное оружие. Вышеозначенный предмет пребольно впечатался ему в спину. Способность ощущать боль, кстати говоря, стала вторым неприятным открытием.       — Какая невоспитанность, — воскликнула прабабка. — Самое настоящее хамство. Бедные, бедные твои родители. Хорошо, что они ушли за грань и всего этого не видят.       « Бедный, бедный я», — обреченно подумал старикашка Джон. — «Я все это вижу». Пожилая леди цепко ухватила его под локоть.       — Идем же, мальчик. Нужно представить тебя остальным, а ты, мало того, что заставил себя искать, так еще и стоишь столбом. Никакой культуры!       — Остальным? — до старикашки Джона, наконец, в полной мере дошло, что он разговаривает со своей умершей семьдесят лет назад прабабкой. И это ему не нравится. Ему это и в детстве не сильно нравилось. Не врали, выходит, легенды.       — Призрачной части нашего славного семейства, — отчеканила прабабка. — Твоей тетушке Грейс не терпится с тобой повидаться.       — Не сомневаюсь, — буркнул Джонатан, в подробностях вспоминая, как обманом вытянул у сестры отца крупную сумму денег.       Еще он припомнил жуткие бредни братца и немногочисленной прислуги. Оказавшиеся вовсе не бреднями...       — Но почему я вас раньше не видел?       — Потому что, любезный правнук, ты хам и бесчувственное бревно. Ну, ничего, у нас есть целая вечность, чтобы сделать из тебя джентльмена.       Воспользовавшись тем, что прабабка увлеклась разглагольствованиями, старикашка Джон вырвался из ее хватки и припустил прочь. Вслед ему неслись ругань и проклятия пожилой леди. А впереди брезжила отчаянная надежда, что он сможет найти дорогу обратно в ад.