Умереть за любовь несложно. Сложно найти любовь, за которую стоит умереть.
— Луни, это отличный план! — Это настоящее безумие, Сириус! Я не пущу вас в Лес ночью! — Ремус напоминал курицу с отрубленной головой. Вот вроде машет руками, но уже знает, что друзья всё решили. Пока Джеймс и Сириус пытались внушить Рему, что это их единственный шанс, девочки что-то старательно выискивали в старой книге, обложка которой буквально орала о том, что она явно старше Дамблдора. Хотя ему давно перевалило за сто. — Нашла! — Лили радостно подпрыгнула, отчего книга на её коленях едва не свалилась на пол. — Осторожно, Эванс. Ещё немного и эта рухлядь рассыпется, — пошутил Бродяга, сомневаясь с самого начала, как староста принесла учебник. — «Меч Годрика Гриффиндора является настоящим сокровищем ещё со времён жизни его обладателя. Как и остальные реликвии других Создателей, он должен находиться рядом с их могилой». — Точно, Лилз, — проговорила Лира. — На Истории Магии Пинс говорил о том, что их могила находится в глубине Запретного Леса. — Вот, что нужно слизеринцам, — мрачно изрёк Сириус. — «Меч может являться только достойному гриффиндорцу в самый необходимый момент». — Но если следовать логике, зачем Волдеморту меч? Да ещё и Гриффиндора! — Может быть, не только он. — предположила Слинт, забирая книгу и листая пожелтевшие страницы. — Диадема Когтеврана, медальон Слизерина, чаша Пуффендуя уже давно считаются утерянными. Что, если у Волдеморта есть план? Тогда может оказаться, что он нашёл все предметы и хочет заполучить последний. — В любом случае, что бы не задумал тёмный волшебник, это определённо не радуга и цветочки, — дополнил Сириус. — Тогда мы тем более должны помешать! — воскликнул Джеймс, вставая с кровати. — Спокойнее, Джим. Сначала проработаем план, до полуночи ещё полтора часа.***
Могилы Основателей находились в глубине Запретного Леса. Непроглядная тьма пугала, вселяя в сердце желание повернуть назад и вернуться в тёплую постель. Только вот у Слизеринцев не было такой возможности. Двое подростков пробирались сквозь гущу деревьев, держа в руках палочки. У них оставалось совсем мало времени, а у Тёмного Лорда всё меньше терпения. И как бы им не хотелось вернуться, как бы они не старались отвергнуть лживое общество, на самом деле змея на руке обозначала лишь одно – это совсем не знак воинов или настоящих Пожирателей. На самом деле они – лишь дети без права выбора.***
Ветер завывал, громко насвистывая тихую мелодию. По коже Лиры бежали мурашки от холода, но она продолжала идти вперёд. Лили осталась в Крыле на случай, если всё выйдет из-под контроля и понадобится помощь старших. Ремус, как бы он сильно не храбрился, был слишком измучен полнолунием, а потому вместе со струсившим Питером остался следить за картой Мародёров. Но никто не мог осуждать Хвоста, это был личный выбор каждого. Изначально план состоял в том, чтобы найти меч первыми и спокойно уйти. Но могло произойти что угодно, вплоть до борьбы со слизеринцами. Бродяга смотрел на тонкую спину Лиры, идущей впереди. Он больше всего на свете желал, чтобы она осталась в замке, но разве её переубедишь? Упрямица даже не стала слушать, всё ещё обижаясь. Сириус был согласен, что действительно перешёл границы, но ничего не мог поделать, едва завидя на горизонте смазливого когтевранца. Блэк часто думал об отношениях с Лирой, но так и не приходил к чему-то вразумительному. У неё был взбалмошный характер, собственно, как и у него самого. Они могли ссориться, но это всегда оканчивалось горячими поцелуями в Выручай-Комнате. За несколько месяцев Лира стала такой родной и привычной, что это казалось правильным. Потому что даже её молчание, пока Бродяга перебирает густые волосы с приятным запахом ягод, дарило уют. То, чего так не хватало в детстве, он нашёл в ней. И меньше всего на свете хотел потерять. Поэтому едва они вернутся, он дал себе обещание исправить свою ошибку. И всё же, жизнь – странная штука, да? Можно твердить без остановки, что тебе никто не нужен, и утонуть в одном человеке. Отбросив в сторону сентиментальные мысли, Сириус сгруппировался. Они были на месте. На кладбище тех самых волшебников, чьи имена гордо носили названия четырёх факультетов. Салазар Слизерин увлекался Темной магией и был известен как ярый борец за чистоту крови Волшебного Сообщества. Умел разговаривать на языке змей. Искусный легилимент ценил в людях целеустремленность, амбициозность и хитрость. Годрика Гриффиндора больше всего привлекала в людях храбрость. Заколдовал свою старую шляпу, превратив её в Распределяющую, доверив ей на долгие годы распределение учеников по факультетам. В честь него названа Годрикова Впадина, где он когда-то родился. Кандида Когтевран ценила в людях мудрость, ум и чувство юмора. Диадема Кандиды, делающая любого надевшего её человека умнейшим волшебником, была украдена её собственной дочерью, Еленой, чей призрак до сих пор обитает в школе. Хельга Пуффендуй обожала в людях упорство, верность и честность. Её трудолюбие не знало границ. Но Чаша всё же была утеряна потомками. Четыре мраморных гроба стояли в ряд под огромным деревом, раскинувшим свою крону. Здесь звезды и луна, словно заколдованные, выглянули из-за туч и ярко освещали могилы. Деревья вокруг напоминали воинов, готовящихся защищать древнюю магию, зарытую глубоко в землю вместе с усопшими телами. Джеймс навострил анимагический слух и прислушался. Где-то совсем рядом раздался хруст веток, и едва Сохатый повалил друзей за высокие кусты диких ягод, как на свет вышли фигуры, облаченные в чёрные мантии и скрывающие лица капюшонами. — Ты в порядке? — Сириус притянул к себе Лиру, не успевшую сообразить, что случилось. Бродяга недовольно вздохнул, глядя на кровоточащую царапину на щеке. Попытавшись вытереть кровь рукавом, он только вызвал шипение Лиры. Она недовольно поморщилась, но не отодвинулась. Наоборот, крепче прижалась к Сириусу, едва сдерживаясь, чтобы не дать пинка Джиму за такое падение. — Это значит, что я прощён? — даже сейчас Блэк ухмыльнулся и заправил локон волос за ухо недовольно бурчащей гриффиндорки. — Тише, голубки! — шикнул на них Джеймс, который внимательно наблюдал за поляной. Слизеринцы, а он был уверен, что это они, осматривали могилу, пребывая в полной уверенности, что находятся здесь одни. — Нам нужен план, но мы не сможем обойтись без боя в любом случае. — Меч явится только истинному гриффиндорцу. Так было сказано в книге. — Мы не можем довериться старым легендам, Ли! — сердито проговорил Сохатый. И чуть тише добавил: — Меньше всего хочется, чтобы Волдеморт получил желаемое. И тогда Сириусу пришла идея, показавшаяся на тот момент лучшей. План, который они составили, больше всего подвергал опасности Мародёров. Лира же должна была подобраться как можно ближе к могилам и найти меч, пока Сохатый и Бродяга отвлекают Слизеринцев. Отправив сестру, Джеймс взглянул на друга. Оба понимали, чем это всё может обернуться. Противники могут применить даже Непростительные Заклинания, чтобы достичь своей цели. В глубине души Сириус был рад – Лира из них троих в большей безопасности. И Джеймс, стоявший плечом к плечу со сжатой палочкой в руке, полностью разделял его чувства.***
Ремус крепко сжимал ручку зеркала, готовясь в любую минуту броситься друзьям на помощь. Рядом, на соседней больничной койке, сидела Лили. Хвост с ногами забрался на постель, смотря, как секундная стрелка часов медленно тикает. Время текло медленно. Оно замедлилось, томило в ожидании, заставляя нервничать и волноваться. Лили хотела пойти с Джеймсом, но осталась под натиском уговоров. Если понадобится, она сделает всё, чтобы помочь. Дамблдор не оставит их в таком положении и обязательно придумает выход. Эванс была готова сорваться с места, но покорно ждала знака. Спустя полтора часа стекло зеркала запотело. Из тумана показалась растрепанная голова Джеймса. Его лоб был в грязи, а глаза стали стеклянными. Он сказал всего два слова, а Лили уже хлопнула дверью Больничного Крыла, как можно скорее стремясь к кабинету директора. — Бродяга ранен.***
Всё пошло не по плану. Люди в капюшонах сначала повелись на отвлекающий манёвр и начали сражаться. Они не заметили Лиру за своими спинами, сосредоточившись на том, чтобы отбить летящие в них заклинания. Джеймс понял, что не все пятеро студенты лишь в тот момент, когда только один из противников был в нокауте. Трое из них сражались с помощью Тёмной Магии, которая была запрещена в Хогвартсе. Лира старалась не считать, сколько вспышек разрезало воздух. Она думала только о том, чтобы скорее найти меч и вернуться в замок. Около могилы не было ни намёка на меч, и Слинт была готова плюнуть на всё и идти защищать свою семью, как прямо на гробнице появилось свечение. Меч возник буквально из воздуха, и гриффиндорка назвала бы его появление эпичным, если бы оно не привлекло внимание Мальсибера, чей капюшон спал с лица. — Ты! Конец тебе, предательница крови! Сириус повернул голову, слыша до боли знакомые слова. Что-то внутри него рухнуло вниз, глядя, как Генри двинулся в её сторону. Он поднял свою палочку и направил на Лиру, шепча самое тёмное заклинание, которое знал. Слинт замерла, держа в руке меч. Страх парализовал, она не могла даже пошевелиться, не то что сдвинуться с места. Секунда, и из палочки вырывается фиолетовая вспышка. Секунда, и поляну разрезает оглушающий крик. Секунда, и Блэк сжимает возлюбленную в объятиях, принимая удар на себя.