Секреты разрушают отношения,
отдаляют людей и причиняют боль. — Пит, где мальчики? Обеспокоенная Лили вырвала Хвоста из раздумий, заставив того поднять голову. Лира, которая сидела рядом, намеренно не участвовала в разговоре и делала вид, что очень занята своей тарелкой. Она всё ещё была зла на Сириуса за недавнюю выходку, а потому не желала даже слышать его имя. — М-мальчики… это… — на ходу придумывая ложь, Питер боялся отвести взгляд от внимательных зелёных глаз, пронзающих буквально насквозь. — Ремусу стало плохо, остальные с ним в Больничном Крыле. — А ты тогда почему не с друзьями? — Лили продолжила допрос, отчётливо видя, как однокурсник врёт. — Я захотел поесть. А вообще, у меня есть… Есть небольшое дело. Хвост вяло улыбнулся, кинул полный надежды взгляд куда-то в сторону и попытался ретироваться, но гриффиндорки не дали ему это сделать. Переглянувшись, они ловко схватили Питера под руки и вывели из Большого Зала. Стефани Коэн являлась одногодкой главной головной боли профессора МакГонагалл. С самого первого курса было невозможно не заметить заводных гриффиндорцев, а со временем и их привлекательность. Только вот они совершенно не желали увидеть милую пуффендуйку, сосредоточив всё своё внимание на более фигуристых фанатках. Цепкий взгляд Стефани проводил троицу до самого выхода. Во время завтрака она, как обычно, посмотрела в сторону соседнего стола. Мародёры, кроме Питера, так и не явились к концу завтрака, а их девушки, Лили и Лира, завтракали в одиночестве. То, как они вывели Петтигрю, показалось странным, но Стеф не было до них никакого дела. Решив закончить завтрак и отправиться на урок, семикурсница встала, закидывая сумку на плечо. Но запах ароматного чая остановил Стефани. Над кружкой дымился красивый спиральный пар, а добавленный в напиток бергамот так и манил. Схватив кружку, Стеф залпом выпила чай и взяла сумку. Когда она уходила, в спину ей донеслось: — Это был мой чай, Каэн! Обладателем голоса оказалась главная стерва Пуффендуя — Лиз Нойлз. Она начала красить губы красной помадой примерно с того момента, как на пятом курсе обнаружила у себя грудь, а рубашка больше не застегивалась на несколько верхних пуговиц. Не стоит говорить, что при виде своей ученицы профессор МакГонагалл едва не падала в обморок. Парни между собой часто шептались, когда Лиз проходила мимо них, кокетливо стреляя глазами, прекрасно зная, что не обделена мужским вниманием. — Моя фамилия Коэн, Лиззи, напряги извилины и запомни, — грубо ответила пуффендуйка и вышла из Зала. К обеду Стефани почувствовала головокружение и отпросилась с уроков. Спускаясь по ступенькам к своей гостиной, она заметила идущих на Зельеварение Лили и Лиру. Ноги сами понесли её к задумчивым гриффиндоркам, и, только приблизившись, Стефани схватила ближе находящуюся Лиру. — Где он? — Стеф сильно стиснула тонкое запястье, как будто хотела вырвать руку. — Эй, мне больно! Откуда я могу знать? Мы не виделись со вчерашнего дня! — Ага, как же. Не ври мне, он всегда рядом с тобой! — Да причём здесь Сириус! — Лира вырвала руку и непроизвольно сделала шаг назад. Для Лили перепалка произошла в считанные секунды и, наконец придя в себя, первым делом удостоверилась, что её подруга в порядке. Затем внимательно окинула Стефани задумчивым взглядом. Поведение незнакомки казалось Лили каким-то странным, как будто фальшивым. — С тобой всё в порядке? — Всё прекрасно, Эванс! Мне нужен Питер, раз уж вы не хотите, я сама найду его! Стеф, не дождавшись ответа или реакции внезапных собеседниц, со скоростью света исчезла за ближайшим поворотом. — Что сейчас было? Она как будто под гипнозом! — Забей, Лилз, у нас дела поважнее, чем подружки Петтигрю. Не хочу схлопотать отработку у Слизнорта, потому что мы должны навестить Рема и заодно дать чертей этим животным! — глаза Лиры буквально метали молнии.***
— Я точно не задел никого из вас? — Ремус, только открыв глаза, резко, насколько это представлялось возможным, поднялся и принялся искать раны на друзьях. Выглядел он неважно. Бледное лицо, мешки под глазами, а тело жутко болело после недавнего полнолуния. Всегда после пробуждения присутствовал один и тот же страх – пострадал ли кто-то от рук оборотня? Мародёры в неполном составе окружили привычную дальнюю койку Больничного Крыла. Все остальные кровати были пусты, что позволяло гриффиндорцам свободно говорить о «пушистой проблеме» Лунатика без страха, что кто-то подслушает. — Нет, Луни, ты вёл себя хорошо, как первокурсник перед нашей кошкой, — Сириус смахнул чёлку с лица и заразительно улыбнулся, молча успокаивая и даруя незримую, но ощутимую поддержку. Джеймс достал из кармана плитку молочного шоколада с орехами и с ухмылкой протянул другу, глаза которого выражали огромную благодарность. — А теперь перейдём к делам насущным, — Сохатый направил палочку на дверь кабинета мадам Помфри и, произнеся заклинание, спокойно обернулся, не боясь, что целительница услышит их планы. — Что слизеринцы забыли вчера лесу? — Я чётко слышал, что их «предводитель», — Сириус руками показал кавычки, — приказал им принести какой-то меч. — Что Волан-де-Морту могло понадобиться здесь, в Хогвартсе? — Может, не будем лезть? — неуверенно выдвинул Рем, зная любовь друзей к неприятностям. — Будем, только девчонкам ничего не скажем, — твёрдо произнёс Джеймс. — Незачем им… — Что на этот раз скроете от нас? Мародёры обернулись на стоящих в дверях гриффиндорок. Лира сложила руки на груди и нахмурилась, Лили тоже выглядела напряжённо, а их лица не предвещали ничего хорошего. — О, девочки, — Сириус использовал одну из своих самых очаровательных улыбок. — Мы говорили… — Не стоит стараться, — Лира грациозной походкой прошла к кровати Ремуса и, ловко вывернувшись из рук опешившего Бродяги, облокотилась на подоконник. Лили села около Ремуса, взглядом умоляя подругу быть помягче. — Вы расскажете нам всё. С самого начала. — О чём это ты? — Лунатик нервно улыбнулся. — О том, как вы научились анимагии, а также о полнолуниях. Обо всех секретах, что накопились между нами. Видя затравленный взгляд Ремуса, Лира смягчилась и села около дернувшегося друга, взяв его за руку. В голубых глазах не было ни унции страха, который он так страшился увидеть вместе с отвращением. Лишь понимание и желание помочь. — Именно, Луни. Ведь мы друзья, а друзья всегда рядом, когда это нужно.***
Питер крался по коридору, постоянно оглядываясь. Он словно ждал, что из-за угла выпрыгнут Мародёры и обвинят в предательстве. Конечно, Лира им всё расскажет, заодно припомнив Хэллоуин. При мысли об этой уже надоевшей сестре Поттера у Хвоста сжались кулаки. — Сейчас, Питер, ты скажешь мне всё. Куда каждый месяц вы пропадаете? Что происходит с Ремусом? — спокойный голос Лиры вселял ужас в Хвоста. Она говорила тихо, чтобы не привлечь внимание ждавшей около пустого кабинета Лили. Попросив у подруги две минуты, Лира впихнула Питера в ближайший пустой кабинет и встала напротив. — Это наша тайна! Мы — Мародёры, а ты нет! — отрезал Хвост, попытавшись возразить. Лира больше не смогла сдерживать презрение к нему и, схватив за мятую рубашку, впечатала Питера в стену. Тот больно ударился головой, но не растерял весь свой пыл. Его глаза всё ещё горели упрямством, лишь где-то на глубине голубых водянистых глаз поселилось сомнение. Всего пару минут назад красивое и спокойное лицо превратилось в яростную маску. Качество, что присутствовало у каждого из её родителей, в дочери оказалось выражено настолько ярко, что Лира действительно была страшна в гневе. — Ты всё ещё смеешь говорить о дружбе? Уже забыл Хэллоуин? Так я напомню! И остальные тоже узнают, что тогда случилось! — догадавшись о мыслях Хвоста, она ухмыльнулась и продолжила: — Как думаешь, кому поверит Джеймс? Сестре или странному другу, который долгое время подозрительно исчезает? А Сириус? Любимой девушке или лживому трусу? Если ты не хочешь, чтобы я разнесла твою жизнь в пух и прах, говори, сукин сын! — донесся вкрадчивый шёпот, а глаза Питера расширились от ужаса. И Хвост рассказал. Всё, начиная от анимагии до недавнего полнолуния. Страх стать раскрытым был настолько велик, а глаза Лиры обещали привести в действие свои слова, что Питер не смог. Сейчас он проклинал себя за трусость, идя по этажу и пытаясь вообразить, что же делать дальше. Хвост так сильно мечтал наткнуться на кого-нибудь из слизеринцев и поделиться с ним, что и не заметил тень, идущую прямо за ним. Чьими-то тонкими руками Питер оказался уже во второй раз втянут в кабинет. Сердце дрогнуло, что это друзья явились по его душу, но перед ним предстала совершенно незнакомая девушка. — Привет, я Стеф. Рада познакомиться! — Стефани сильно потрясла правую кисть Хвоста, которую он вытянул для защиты. — Ты, меня, конечно, не знаешь, но я знаю тебя. И то, что ты любишь тыквенные пирожки, — она тараторила без умолку, пока Петтигрю пытался вырвать свою конечность из крепкой хватки. — Кстати, хочешь, поедим с тобой? А ещё ты храпишь во сне, это мне рассказали девочки. Но ты не переживай, для меня это не проблема… — Стоп, — прервал бессвязный бред гриффиндорец, чьё настроение падало вниз с каждой секундой. — Слушай, Стеф, сейчас я немного занят, поговорим позже, хорошо? Стефани надула губы, но не попыталась возразить. — Хорошо, я буду ждать. — пуффендуйка была явно недовольна, но всё же выпорхнула из кабинета, оставляя Питера одного. Чёрт, он же столько времени трудился над Амортенцией, а зелье оказалось выпито совсем не той, кому предназначалось. Только Петтигрю подумал о том, что день не задался с самого начала и хуже уже быть не может, как в кармане мантии что-то заговорило. — Хвост! Эй, Хвост! — хлопнув себя по лбу, Питер поспешил достать сквозное зеркало. Перед ним предстал взбудораженный и даже слегка пугающий Джеймс. — Быстрее дуй к Рему, у нас есть план, как помешать слизеринцам! Их ждала долгая ночь.