— Джинни, дорогая, ты итак не была на похоронах, но ты должна вступить в наследство. Хочешь ты того или нет, — уговаривала её тётя Цисси из-за закрытой двери.
Джинни сидела на широком подоконнике и рассеянно гладила Мерлина. Её взгляд был прикован к расходящимся гостям. Никто не грустил, никого не трогала смерть бабушки. Её в том числе, но какого это умирать, зная, что никто не расстроится? Если вспомнить бабушку, ей было всё равно. Или нет? И почему её это волнует? Она же её не выносила.
Дверь тихо отворилась и комнату вошла тётя. В начале Нарцисса хотела поругаться, но увидев маленькую сжавшуюся фигуру племянницы на фоне пасмурного окна, растаяла.
— Джинни, из-за твоего кислого личика погода испортилась, — Нарцисса присела рядом и обняла девочку за плечи. — Что случилось? Я не думала, что тебя так тронет смерть этой старухи.
— Она меня и не трогает, то есть не совсем… Тётя Цисси, есть хоть одно живое существо, которое будет по ней тосковать?
— Ну, это сложный вопрос, — задумалась женщина. — Твой папа и дядя Рабастан думаю будут скорбеть… И старший домовик — Голлум, думаю тоже.
— А по профессору Квиреллу? — Джинни подняла на тётю взволнованные синие глаза.
Нарцисса задумалась. Неужели её так гложет смерть профессора? Или она всё ещё винит себя в его смерти?
— Джинни…
— И тот оборотень в лесу? Он ведь тоже из-за меня погиб. А профессора Квирелла я фактически собственноручно отправила на смерть. На моей совести две жизни. Как так вышло, тётя Цисси? Вокруг мир, всё хорошо, все счастливы, а я стала причиной смерти двух человек. Они жили, дышали, просыпались каждое утро, не зная, что погибнут от руки маленькой никчёмной девчонки. Прав был Тёмный Лорд, я давно начала свой путь к нему.
— Не говори так! — возмутилась женщина. — На твою долю выпало слишком много…
— На мою? Не на мою, а на долю тех, кто погиб по моей вине!
— Престань, Джинни, это был их выбор. Оборотень не дал Северусу помочь ему, Квирелл сам впустил в себя Тёмного Лорда. Это был их выбор и ты тут не причём. Поэтому перестань винить себя, — Нарцисса поцеловала девочку в макушку и направилась к выходу. — Приведи себя в порядок, мы ждём тебя через десять минут в кабинете твоего дядюшки.
Как только за женщиной закрылась дверь, девочка прижалась лбом к холодному стеклу. Она понимала, что доводы тёти умны и логичны… Но почему от этого нисколечко не легче?
— Мисс Лэстрэйндж, это стандартная процедура. Вы всего лишь должны что-нибудь приказать любому из домовиков, — усатый министерский чиновник обвёл шеренгу домовиков рукой и пропустил девочку вперёд.
Джинни осмотрела эльфов. Их было семь. Шестеро были старыми и страшными, но один всё-таки расположил девочку к себе, самый молодой и приятный, правда, на его лице красовались страшные глубокие порезы.
Девочка уверенным шагом направилась к нему и присела напротив него на корточки.
— Как тебя зовут?
— Добби, мисс.
— Добби, излечи свои порезы, пожалуйста.
Эльф удивлённо посмотрел на девочку. Несколько минут ничего не происходило. Джинни перевела удивлённый взгляд на дядю, тот не отрываясь смотрел на домовика, казалось, он что-то судорожно придумывал. Вдруг послышался резкий щелчок. Все раны на лице домовика затянулись.
— Ну что ж, это всё, мисс. Подпишите тут и тут и можете идти.
Джинни аккуратно встала и подошла к чиновнику, подписала, где просили, и вышла прочь из кабинета.
Что это было? Почему этот домовик не хотел её слушаться? Если бы всё было нормально он в туже секунду исполнил приказ, а так… Было ощущение, что он это сделал по доброте душевной. Неужели старая корга перед смертью что-то намудрила и каким-то обрядом вычеркнула её из рода? Это получается, что она Лэстрейндж только с юридической точки зрения?
Девочка сразу пошла в свою комнату там её ожидала сова Рона. Мерлин, что он натворил?! Не успела она забрать у совы свиток, как в дверь тихо постучали.
— Войдите, — тихо сказала Джинни и села на кровать.
В комнату вошёл… Домовик? Тот самый, что исполнил её приказ. Что ему тут понадобилось?
— Добби?
— Да, госпожа, — тот низко поклонился и посмотрел ей в глаза. — Добби пришёл вас поблагодарить за вашу заботу.
— Не надо, — резко сказала девочка. — Я тебе не госпожа и ты это прекрасно знаешь. Тебе спасибо. Не знаю, что бы было, если этот чиновник всё понял…
— Но Добби хочет служить маленькой госпоже! Лучше ей, чем этим жестоким и злым пожирателям. У госпожи доброе и чуткое сердце. Добби нравится маленькая госпожа.
— Тогда перестань называть меня госпожой, пожалуйста. Ты меня сегодня очень выручил, так что называй меня просто Джинни, — улыбнулась девочка.
— Добби не может обращаться к магам иначе, простите, мисс Лэстрейндж.
— Попытаться стоило. Спасибо ещё раз, Добби. Если мне ещё понадобится помощь, я обращусь.
— Как пожелаете, мисс, — он щёлкнул длинными пальцами и исчез.
Как мило! Теперь у неё есть друг-домовик. Это очень хорошо, домовик может очень помочь. Тем более такой смешной и милый. С письменного стола послышалось возмущённое уханье. Стрелка!
— Прости, пожалуйста! Я про тебя забыла, — девочка сразу бросилась к сове, налила ей воды и забрала письмо.
«Джинни!
Я вызволил нашего героя! Эти мерзкие маглы заперли его в комнате и не хотели выпускать! Они ему даже еду в дырку под дверью проталкивали. В общем, сейчас у него всё хорошо, он у нас в Норе. Теперь я за ним пригляжу! Теперь он точно ни во что не вляпается…»
Дальше письмо продолжалось совсем другим почерком. Причём продолжение было написано под немыслимым углом, будто писавший отнимал пергамент и отбивался от оппонента.
«Джин, не слушай его! Всё было не так страшно, не переживай. И ещё прости меня за то поздравление. Со мной случилось кое-что интересное, подробности при встрече…»
Продолжил письмо дальше снова Рон. Причём другими чернилами, видно пока мальчики делили пергамент, они пролили те, которыми писали до этого.
«В общем, до встречи. Я надеюсь, ты мне напишешь, как узнаешь, когда вы со своим змеиным семейством планируете посетить Косой Переулок, а там я своих уговорю. И Гермиону позовём. Короче развлечемся по полной программе. И кота захвати, наша геройская душа соскучилась по рыжей наглой морде.
С нетерпением жду ответа,
Рон…»
Постскриптум был уже написан почерком Поттера.
«P.S.Не слушай его! Я, конечно, люблю Мерлина, но не настолько!
Искренне твой, Гарри.»
Два оболтуса. Мерлин, как я по ним соскучилась! И по Гермионе тоже. Я даже не думала, что так скучала. Хотя если учесть, что Драко со мной так и не разговаривает, то их письма были единственной возможностью поговорить со сверстниками.
С радостной улыбкой Джинни села писать ответ.
***
Ночь. Прижав колени к груди, на кровати сидела девочка. Ни одна живая душа не могла похвастаться, что видела её когда-нибудь в таком состоянии. Её отчаянно трясло, на лбу блестели капельки пота, к мокрым щекам прилипали иссиня-чёрные кудри, а из глаз бесконечным потоком текли горячие слёзы. Джинни снова приснился кошмар.
Последние три дня это происходило с ней постоянно. Даже при свете дня её комната перестала казаться милой и уютной, что же говорить о ночи? При луне все до боли знакомые предметы пугали и давили. Из жутких тёмных углов раздавалось страшное шипение. Под шкафом, столом и кроватью копошились какие-то ужасающие существа. Из прикроватной тумбочки доносился тихий соблазнительный шёпот…
А сны? Последние несколько ночей она не засыпала, а просто проваливалась в тягучую трясину сна. Часами она пребывала между реальностью и сном. Какой-то животный страх сковывал по рукам и ногам, а из распахнутого в страшном крике рта не доносилось ни звука. И когда ей всё-таки удавалось вырваться, в родной и любимой комнате девочки калейдоскопом мерещились её кошмары. Вот, прямо рядом с кроватью, умирающий на её руках оборотень отчаянно бьётся в предсмертных судорогах, а вон там, у шкафа сгорающий заживо Квирелл, с безумными глазами протягивает к ней руки. На подоконнике в луже собственной крови лежит бездыханный Гарри, а под самым потолком с ужасающей предсмертной гримасой летала бабушка и пыталась схватить и утащить внучку с собой.
Но самое страшное происходило перед рассветом. Из окна грациозно выходила её родная мама. Сначала всё было очень даже приятно и мило, она медленно подходила к её кровати и мягко гладила по голове, но потом женщина менялась в лице и злым, шипящим голосом уговаривала дочь присоединиться к Тёмному Лорду и посодействовать его возрождению. И так каждую ночь из раза в раз всё сначала…
Несчастной девочке время от времени казалось, что она просто на просто сходит с ума…
— Доченька… какая ты выросла… как ты на меня похожа… сделай это… верни Тёмного Лорда… И я прощу тебе дружбу с грязнокровкой.
Что-то шло не так как обычно. На месте красивой, ухоженной женщины начал появляться Волан-де-Морт, каким она его видела в конце учебного года.
— Давай, Джинни! Не противься судьбе… Ты нужна мне…
На девочку, лежащую неподвижно на своей собственной кровати надвигался жуткий зародыщеобразный призрак. Он приближался, протягивая к ней недоразвитые руки, а девочка не могла даже пошевелиться, даже закричать… она, будто провалилась в липкую вязкую тьму, которая с каждой ночью затягивала всё глубже и глубже…
— Джинни… Джинни… Джинни…
Он всё приближался и приближался. Но девочка собрала все свои силы и, когда уродливое существо склонилось над ней, всё-таки сбросила оковы сна и отчаянно закричала. Слава Мерлину в этом крыле располагались только её спальня и комната Драко, а брат всегда спал сном младенца. Джинни перевернулась на бок и тихо заплакала в подушку.
— Джин? Джин, что случилось?
За несколько месяцев, что они не разговаривали, Драко стал чутко спать? Как несвоевременно, писки его задери.
— Всё нормально, кошмар приснился… — прошептала девочка, сильнее утыкаясь в подушку.
— Издеваешься? Я тебя лет с девяти ни разу плачущей не видел, тем более из-за кошмара!
— Иди спать, Драко! — уже громко и раздраженно ответила она.
— Бегу и падаю.
С этими словами брат залез на постель поверх одеяла и обнял Джинни. Сначала она отбивалась, но вскоре попытки становились слабее и слабее… А потом девочку как будто прорвало, она повернулась к мальчику, уткнулась ему в плечо и заплакала с удвоенной силой.
— Тшшш… всё хорошо, Джин. Я рядом, — шептал Драко, поглаживая сестру по голове.
Когда она, наконец, успокоилась и уснула, Драко отодвинулся и лёг на другом конце кровати. Утром их ждёт долгий разговор. И на этот раз он ей не даст уйти от ответов.
***
Джинни в глаза бил яркий солнечный свет, из окошка доносился лёгкий аромат шиповника, щёки мягко гладил свежий летний ветерок. Впервые за неделю она проснулась сама от солнечного света, а не кошмара… Что может быть лучше?
— Джин?
Драко ещё здесь? Так, он сейчас заставит меня всё рассказать… Я сплю… Я спящий Пушок… Я-я-я…
— Я знаю, что ты не спишь, не валяй гиппогрифа!
С этими словами её бесцеремонно перевернули на другой бок. Серо-стальные глаза внимательно разглядывали опухшее и заплаканное личико сестры.
— Что с тобой происходит?
— Драко…
— И не думай нечего отрицать! Я же вижу, Джин. Это ты своему Поттеру рассказывай, что всё нормально! Я тебя всю жизнь знаю. Так что выкладывай или я маме всё расскажу!
— Не надо! Не дай Мерлин! Они же меня в Мунго сдадут, — сразу переполошилась девочка. — Нууу с чего бы начать…
— С начала, сестрёнка, с начала…
Сначала Джинни несмело ознакомила брата с общими фактами. И тут её как прорвало. Она рассказала Драко и все подробности о истории с философском камне, и о смерти «любимой» бабушки, и о кошмарах. Умолчала, правда о Тёмном Лорде, его странных словах и о Добби упоминать не стала.
— И какого Мерлина ты молчишь? Ты в курсе, что так и с ума сойти не долго? Надо рассказать родителям!
— Нет! Ты с ума сошёл?
— Хорошо, не хочешь родителям, хоть со своими львятами переговори.
— Нет, Драко. Я думаю, это пройдёт.
Драко задумался, сестра вполне возможно права и проблема не стоит пустой склянки, но что-то не давало ему покоя, что-то в этой комнате… Атмосфера в ней поменялась… Она стала холодной, даже мурашки по спине побежали…
— А ты не думаешь, что твоя бабка что-то начудила? Прокляла как-нибудь или ещё что? Она тебе ничего не давала? Может вещь какую-нибудь или еду?
— Что-то было… Точно! Она же мне подарок подарила!
Джинни вскочила и открыла прикроватную тумбочку. Там лежал нетронутый коричневый свёрток. И только она хотела его достать…
— Не тронь!
Драко схватил её за руку и повернул к себе.
— Так, вот как мы сделаем. Завтра в Косом переулке мы с тобой выбрасываем Это в первую же помойку.
— А если этот свёрток возьмёт кто-то другой?
— Джин, кому он нужен?
— Тоже верно, но вдруг.
— Вдруг, только слизеринки с гриффиндорцами общаются. Давай одевайся и спускайся на завтрак, — говорил он у самой двери.
— Драко!
— Мда-да?
— Я рада, что мы снова разговариваем…
— Я тоже, Джин, я тоже… — светло ей улыбнулся.
