Via mortis. Посвящение.

Двойное нападение обратило страх в настоящую панику. Особенно ужаснула всех судьба Почти Безголового Ника. Это что за тварь в Хогвартсе беснуется, если она умудрилась уже мёртвому навредить? Да и какой смысл нападать на умершего? Зачем ему вредить ещё больше? Все мигом передумали оставаться в школе на Рождество и расхватали все билеты на экспресс Хогвартс-Лондон. Хотя это даже к лучшему… Семестр благополучно завершился и наконец, тишина, подобно пуховому одеялу, опустилась на замок. Эта тишина приносила долгожданный покой и умиротворение. Тем более, какой смысл нападать сейчас, когда в школе почти никого не осталось? Это будет непростительной тратой сил и ресурсов. Во всяком случае, обитатели замка на это надеялись. Только вот подчинялся ли этой логике маньяк, обосновавшийся в стенах древней магической школы? В рождественское утро подземелья были особенно промозглым, хотя возможно причиной этого послужила забывчивость временной хозяйки комнаты, которая не разожгла камин. Джинни разбудил жуткий холод. Даже прижимавшийся к боку Мерлин не спасал ни сколько.  — Джиневра! Доброе утро! Счастливого Рождества! — вот только его белобрысой физиономии с утра пораньше не хватало.  — И тебя, Драко, а теперь зажги камин и убирайся восвояси, — я сон не досмотрела, а мне в кои-то веки снилась какая-то приятная ерунда, единороги… Хагрид в пачке… Поттер в сияющих доспехах с мечом наизготовку… брат летящий на полах своего розового халата… Рон, вытаскивающий Гермиону из высоченной башни-библиотеки, причём за волосы… Драко хмыкнул и порылся в карманах мантии в поисках палочки.  — Вингардиум Левиоса! Диффиндо!  — Драко! Как оказалось, мальчик решил устроить в комнате собственного декана пуховый снегопад.  — Ну, леди Джиневра намерена всё-таки встать? — ух, видел бы ты, кто за твоей спиной…  — Мистер Малфой, почему в моей спальне снегопад?  — А почему у вас в кровати студентка? — он огрести не боится?! Интересно, какое сейчас у крёстного выражение лица? Ради такого случая можно даже голову с подушки поднять.  — Драко, — предостерегающе начал профессор.  — А что? Я за честь сестры беспокоюсь между прочем, — нет, ну только мой брат может вот так ухмыляться. Вроде вот такой миленький ангелочек белокурый, а в серых глазищах черти танцуют сальсу.  — Ах, за честь сестры! — тут в слизеринца прилетела огромная подушка с дивана. — Это война! В общем, целый час Драко, Джинни и дядя Сева носились по комнате, закидывая друг друга подушками и перьями. Кому расскажешь — не поверят! Хотя может это рождественское чудо? Или просто кто-то души не чает в своих крестниках? По пути на завтрак Джинни встретила неразлучную гриффиндорскую троицу. Гермиона тут же налетела на подругу с объятьями.  — Мерлин, Гермиона, мы же только вчера виделись, — улыбнулась Джинни.  — С Рождеством!  — И тебя, — улыбнулась слизеринка. — Ай!  — У тебя перо в волосах запуталось, прости, — подруга подняла на неё виноватые глаза и показала перо.  — Ничего страшного.  — Девчонки, перестаньте любезничать! Мы есть хотим, — Рон как всегда. На завтраке Джинни всё-таки села к слизеринцам, не хотелось опять с Драко ругаться, тем более в такой праздник. Они наверно только сегодня помирились окончательно. Во всяком случае, они славно повеселились с крёстным. Но было обстоятельство, которое портило всё удовольствие. Ох, что-то не нравилось ей в поведении друзей. Как-то странно они постоянно озирались на её стол. О чём-то активно спорили, Рон даже по столу кулаком стукнул пару раз, да и Гарри в ответ Гермионе что-то громко говорил. Да что с ними такое? Быстро набив желудок, она пошла к друзьям. Те всё ещё ругались, не обращая на неё никакого внимания.  — … Гермиона, ты вообще как ей в глаза после этого посмотришь? — бесновался Рон. Интересно, что его так разозлило?  — А чего тебя это так волнует? Что-то ты о ней активно печёшься в последнее время, — зло ответила Гермиона, судорожно сжимая в ладонях кружку с горячим кофе. — Гермиона, Рон прав! Это сравни предательству, — ух, будь я Гермионой, я бы уже испугалась и забыла про все свои страшные планы. Хотя может этот яростный взгляд так действует только на меня?  — Ты же понимаешь, что у нас выхода нет? Так пора вмешиваться. Не то моя лучшая подруга сейчас поубивает моих же друзей. Причём посреди Большого зала. Не ну это вообще так-то для неё нормальная ситуация, но свидетелей уж очень много. Будь местечко поуютнее, я бы ей подсобила, но в Большом зале…  — Чего вы опять не поделили? — улыбнулась девочка, присаживаясь за гриффиндорский стол. — Мы… — мальчики явно что-то скрывали. Это было написано на их довольно выразительных физиономиях. А вот Гермиона как всегда собрана и сдержана. Прям дядя Сева в женской оболочке. Ну, ничего его раскололи и с Гермионой справимся.  — Всё хорошо. Просто не могу их уговорить выйти на улицу, — довольно профессионально соврала Гермиона. Не серьёзно, не услышь я часть их предыдущего разговора, я бы даже поверила. — Составишь мне компанию? Коли мальчики не желают.  — Конечно, с удовольствием! Только сношусь за тёплой мантией и перчатками, — улыбнулась Джинни, вставая из-за стола и убегая в свою спальню.  — Тогда через пятнадцать минут в холле. И вот что это всё значит? Ладно, на прогулке разберёмся, хотя Гермиону так легко не расколешь, как этих двух оболтусов. Даже интересней будет. Заодно потренируюсь, давно такой возможности не было. Через полчаса, как и договаривались, встречаюсь с Гермионой в холле. Ну что, игра началась? Значит вперёд к разгадке поведения друзей в последние месяцы.  — Идём?  — Конечно. Зимний Хогвартс всё-таки прекрасен. Морозный воздух чист и свеж, солнце, прикрытое завесой лёгких облаков, освещает неярким уютным светом великолепный вид, открывающийся с крыльца. Запретный лес, наверно, никогда не смотрелся так спокойно и умиротворённо. Так и хотелось сорваться с места и бегом кинуться на опушку. Играть в снежки, бегать по сугробам, наколдовать из какой-нибудь коряги санки и скатится по тому склону прямо к дому Хагрида… С другой стороны манила зеркальная гладь замёршего Чёрного озера. Вот бы сейчас коньки! И нестись вперёд навстречу лёгкому морозному ветерку.  — Ну, куда идём? — если дать ей почувствовать себя хозяйкой положения рано или поздно она себя выдаст.  — А пошли к Хагриду!  — Хорошо, я давно у него не была, — вот там за чайком я тебя и попытаю малость. Великан был безумно рад нас видеть. Он сразу поставил чайник и посадил нас за стол. Поставил на середину стола блюдо с подозрительного вида кексами, интересно их ещё при Мерлине испекли?  — А чтой-то вы Гарри и Рона не привели с собой? Я их давно на чай зазываю, а они всё отнекиваются, мол, им некогда. Некогда? Так они уроки совсем забросили! А по вечерам по школе без дела слоняются. То Рона, то Гарри на втором этаже встречаю! А позовёшь их куда-нибудь, говорят, что у них важное дело. Да я эту троицу уже давно к Хагриду зову! Так, что-то здесь не ладно, и великан я так понимаю, тоже не в курсе, что происходит. Хоть от лесничего толку немного, попробуем количеством взять.  — Не знаю, Хагрид. Я всё никак их к тебе вытащить не могу, — да, а я молодец. Конфетку мне, только не хагридову ириску, ради Мерлина.  — Я их заставляю к экзаменам готовиться, — спокойно ответила Гермиона, украдкой поглядывая на чайник в очаге. Что? К экзаменам? Рона и Гарри? Да это смешно! Ты, к слову, моя дорогая им в последнее время даже на зельях перестала помогать. Они такую байду наварили на последнем уроке, мама не горюй! Я еле Это в более или менее божеский вид привела за пятнадцать минут до сдачи.  — И как ты умудрилась их заставить? Почти за полгода до экзаменов. В том году мы их вдвоём еле за месяц заставили сесть за учебники, — так что нечего мне тут врать, мисс Грэйнджер.  — Ну, они подросли. Они? Подросли? Ха-ха-ха! Мальчики, которые по коридору друг за другом носятся, на трансфигурации палочками фехтуют, а на зельях кидаются ингредиентами? Подросли? Как же, как же…  — Странно, я этого не заметила… Меня прервал оглушительный свист чайника. Ну, класс, меня все перебивать будут? Так, ладно. Пока Хагрид разливает чай, Гермиона вспоминает, что где-то обронила перчатку. И я, добрая душа, с сухими ботинками и более тёплой мантией, иду искать пропажу. Ну да, на том самом месте, где мы с мисс Грэйнджер устроили потасовку, лежит себе брошенная перчатка.  — Гермиона, в следующий раз смотри за ними лучше.  — Спасибо, Джинни, — так, а что у вас так глазки бегают, мисс Грэйнджер? Мне это не нравится. Как мило, мне уже чашечку поставили. С холодной улицы просто то, что доктор прописал. Залпом, пока горячее, выпиваю всё содержимое чашки-ведра.  — Хагрид, что ты в чай добавил? Вкус очень интересный.  — Дык, ничего. Как обычно, — он тоже опустошил своё ведро. — Хотя, нет, я тоже что-то чувствую. Тут в засыпающем сознании на меня снисходит озарение. Я смотрю на плачущую Гермиону. Как она могла? Ладно я, но Хагрид…  — Джинни, прости! Это ради всеобщего блага! Когда ты всё узнаешь, ты меня поймёшь… Ага пойму, сначала мышей напущу или змей… не решила ещё. Голова тяжелеет. Это от слизеринцев ждут подлостей, да? Ещё мне кто-то это скажет — врежу! Какая у Хагрида удобная столешница… Голова раскалывается. Явно не гений, прости Гермиона, зелье варил. Гермиона! Эта мысль бодрит быстрее любого кофе. Я её убью сейчас! И этих двух гавнюков, они ведь наверняка в курсе были. В курсе… ах вот, почему они ругались! Они её отговаривали! Но почему? Зачем? Перед глазами встаёт как живая заплаканная Гермиона… «прости»… Но что могло её заставить так поступить? Что заставило её предать мою дружбу? Что заставило её нарушить столько правил? «всеобщее благо»… Ну конечно! Наследник, Тайная комната! Вот, чем они занимались всё это время! Тогда логично, что меня не посвящали. Они, конечно, я надеюсь, меня не подозревали, но вот Драко… Прежде чем отправиться на разборки с гриффиндорцами, левитирую Хагрида в кровать и накрываю одеялом. Вот так, великан-то по любому не виноват ни в чём. Он так сказать случайная жертва. Так, а вот теперь самое время выяснить, какого Мерлина надо было меня усыплять. И почему нельзя было меня посвятить во всё? Я что ненадёжный субъект? В холле происходит удивительное. Я сталкиваюсь с собой в той самой мантии, что Панси порвала первого сентября. За мной, которая не я, плетутся Кребб и Гойл. Прямо на моих глазах Кребб стремительно худеет и увеличивается в росте. Его волосы постепенно обретают огненно рыжий цвет. Гойл рывком уменьшился, на лбу таинственным зигзагом проявился шрам. А вторая я стала светлеть, вскоре волосы из угольно чёрных стали светло-каштановыми.  — Джинни… — из ступора вывел тонкий голос Гермионы в моей мантии. Гермионы в моей слизеринской мантии!!! Мир, к которому я привыкла, стремительно растрескался и разбился на тысячи осколков. В голове набатом повторялось: «Предатели!», «Ненавижу!», «Как вы могли?»… в глазах подозрительно защипало.  — Джин… — лучше заткнись, Поттер, или одними мышами ты тут не отделаешься.  — Вы всё узнали? — весь холод, сковавший сердце вырвался наружу в этом злом тихом шёпоте.  — Джинни…  — Я знаю, как меня зовут, Грэйнджер! — на смену шёпоту пришёл крик. — Так всё узнали? Мой брат — наследник?  — Джинни, мы же…  — Не мямли, как девчонка, Рон! Тебе это не идёт!  — Джин, успокойся…  — Успокоится? Успокоится? Поттер, меня только что предали самые дорогие и близкие люди! И ты говоришь успокоиться? Тут девочка разразилась диким хохотом. Они ей говорят успокоиться? Они смотрят на неё как на сумасшедшую? Да как они смеют? Я же им верила! Я же их Моргана их подери, считала друзьями!  — Ну что, ты ревёшь, Грэйнджер? Это мне реветь надо! Я только что лишилась самых близких друзей! С этими словами, пока слёзы не пролились из глаз, она кинулась в подземелья, весьма ощутимо задев плечом опешившего Поттера. За что они с ней так? Почему нельзя было всё рассказать? Неужели бы они вместе ничего бы не придумали? Что ж, Драко, можешь радоваться! Я возвращаюсь в приличное общество. Только вот сердце болит, будто его действительно разбили вдребезги. Счастливого Рождества! Великолепный день, не правда ли?!