In a week

Вторник Раскисшие хлопья, которыми завтракает Исак во вторник утром, — максимально точная метафора для его настроения, которую он когда-либо придумывал. Он чувствует себя вялым и раздражительным без Эвена, который обычно будит его чашкой кофе и поцелуем. Когда Эскиль вваливается на кухню со слишком громким «Доброе утро, малыш-гей!», Исак бросает на него испепеляющий взгляд. — Я знаю, знаю… Ты скучаешь по Эвену, Юнас злой, потому что предложил это пари, и ты сейчас пытаешься понять, что перевесит — твоя гордость или жажда обнимашек, — пренебрежительно говорит Эскиль, наливая себе кофе. — Как ты спал прошлой ночью? — Я не спал, — хмурится Исак. Он спал несколько часов, но в остальное время беспокойно ворочался, даже после того как звук голоса Эвена помог ему задремать. Правда стоит признать, что сообщение с пожеланием доброго утра, которое он получил от Эвена, когда проснулся, было очень милым. Эскиль фыркает, усаживаясь напротив него за стол. — Во сколько ты сегодня заканчиваешь? — Занятия заканчиваются в час дня, — отвечает Исак, допивая остатки кофе. — Я сегодня не пойду в лабораторию. Мы с Эвеном встречаемся с флористом. — С флористом, — торжественно произносит Эскиль с хитрой ухмылкой на губах, поднося кружку ко рту. — Ну надо же, всё по-взрослому. Исак закатывает глаза и откидывается на спинку стула. — Заткнись. Нам просто нужно посмотреть на композиции из цветов для приёма и подтвердить время доставки. — Хотя он и пытается цепляться за своё плохое настроение, Исак не может не чувствовать лёгкий трепет в груди от понимания того, что на самом деле происходит на этой неделе. С каждой минутой их свадьба становится всё ближе. С каждой минутой приближается момент, когда он сможет назвать Эвена своим мужем. Исак чувствует, как уголки его губ ползут вверх, и быстро опускает голову. Боже, он не может дождаться, когда уже увидит Эвена. Обиженный вздох Эскиля выдёргивает его из собственных мыслей, и Исак поднимает голову и замечает многозначительный взгляд Эскиля. — Как это возможно, что ты до сих пор выглядишь как подросток, который впервые влюбился? Исак пожимает плечами, застенчиво и робко, чувствуя, как улыбка невольно расплывается по лицу. — Мне просто очень нравится быть с ним. Эскиль издаёт резкий звук и драматично хватается за сердце. — Прекрати! Ты слишком милый. Ты не должен быть таким милым, Исак. Ты должен быть ворчливым маленьким гремлином, с которым я познакомился восемь лет назад. Исак снова закатывает глаза, но на этот раз с нежностью. — Знаешь, — говорит Эскиль, внезапно прекращая дурачиться и накрывая запястье Исака рукой. — Забудем о глупом пари. Я просто хочу сказать, что очень счастлив за тебя, Исак. Ты это заслужил. Исаку трудно справиться с комом, подкатившим к горлу, когда он встречается с полным искренности взглядом Эскиля. Он кивает, быстро и благодарно, а потом с шумом выдыхает, замечая улыбку Эскиля, словно он понимает, что сейчас чувствует Исак. На самом деле так было всегда. — Я приму душ перед уходом, — говорит Исак и с шумом отодвигает стул, чтобы поставить пустую миску в раковину. — Хорошо, Исак, — тихо говорит Эскиль. И если Исак стирает случайную слезу по пути в ванную, что ж, рядом нет никого, кто бы это заметил. * Нет ничего удивительного в том, что утро тянется бесконечно медленно, и, когда заканчивается последняя лекция, Исак даже не думает отправляться на ланч в университетскую столовую. Вместо этого он торопится к трамвайной остановке, чтобы поехать домой. Несколько минут назад Эвен прислал ему сообщение, что уже едет туда. И он не должен так сильно предвкушать их встречу после всего лишь восемнадцати часов врозь. Но Исак уже давно оставил попытки понять, почему присутствие Эвена переполняет его — светом, любовью, всем. Это противоречит всем законам физики, но Исак смирился с подобным положением вещей. Просто жизнь становится чуточку ярче, когда он делит её с Эвеном. Исак в нетерпении всю дорогу и чуть ли не бегом преодолевает лестницу, добравшись до дома. Он физически ощущает, как предвкушение встречи заполняет его изнутри теперь, когда он знает, что Эвен невероятно близко. Когда он открывает дверь, то слышит голоса, доносящиеся из гостиной. Исак не тратит времени на то, чтобы определить, кому они принадлежат, быстро разуваясь и решительно направляясь в комнату. Краем глаза он замечает сидящих в кресле и на диване Юнаса и Махди, но его взгляд прикован исключительно к Эвену, который устроился на другом конце дивана и расплывается в улыбке, увидев направляющегося к нему Исака. Дойдя до дивана, Исак не останавливается и решительно усаживается на колени к Эвену, изо всех сил обнимая его. Эвен обнимает его в ответ так, словно никогда в жизни не захочет его отпустить, цепляется пальцами за его толстовку, и Исак чувствует, как они оба с облегчением выдыхают. Он чувствует, как они возвращаются друг к другу. — Привет, малыш, — бормочет Эвен достаточно тихо, чтобы только Исак мог его слышать, потом осторожно целует в шею и притягивает ближе. — Я скучал по тебе, — шепчет Исак, уткнувшись Эвену в плечо, крепко зажмурившись и втягивая в себя его запах. Запах уюта и дома, и всего, что у Исака ассоциируется с любовью. В квартире воцаряется тишина, а потом… — Вы двое такие драматичные, — говорит Юнас, и в его голосе столько раздражения, что Исак даже не может подобрать слов, чтобы описать его обречённость. — Прошло всего-то восемнадцать часов, — бесстрастно констатирует Махди. — Боже, неудивительно, что вы все выходные не выходили из дома, когда Эвен пару лет назад отправился в ту поездку. — Магнус тогда хотел вызывать полицию, — фыркает Юнас. — Он думал, что случилось что-то ужасное, когда вы оба не подходили к телефону. — И не открывали дверь, — хмыкает Махди. — Мы женимся на этой неделе, мы особенно влюблены, — ворчит Исак, по-прежнему уткнувшись лицом в плечо Эвена. — Отъебитесь. Эвен дрожит под ним, словно пытается сдержать рвущийся наружу смех, и Исак отклоняется немного, чтобы посмотреть на него. — Я что, не прав? — спрашивает он, поднимая брови. Эвен качает головой, ослепительно улыбаясь. — Я так сильно тебя люблю. И это… Вау, окей. Исак и правда думал, что после пяти лет вместе у него перестанет сосать под ложечкой каждый раз, когда Эвен говорит, что любит его. Но очевидно, это не так. — Я тоже тебя люблю, — шепчет Исак, чувствуя сладкое головокружение, и притягивает Эвена ближе для ещё одного нежного поцелуя. — Да, всё понятно, вы влюблены, и это прекрасно. Мы все мечтаем найти любовь, подобную вашей, можно нам уже наконец перейти к ланчу? — сухо интересуется Махди. Исак тихо хихикает и неохотно отпускает Эвена, оборачивается к Махди, и в его красноречивом взгляде явно читается: «Ну что, теперь ты счастлив?» — Да, теперь мы можем перейти к ланчу, — смиренно вздыхает он и оглядывается на Эвена. — Во сколько мы встречаемся с флористом? — Хм, по-моему, в 15-00, — отвечает Эвен, гладя Исака по бокам, а потом слегка подталкивает, чтобы тот подвинулся и позволил Эвену встать. Исак подчиняется, немного расстроившись — по крайней мере до тех пор, пока Эвен не протягивает ему руку. — Поможешь мне накрыть на стол? Исак берёт его за руку, вопросительно изогнув брови, и позволяет Эвену увести себя из комнаты. — Мы знаем, что это значит, что вы будете десять минут целоваться на кухне! — кричит им вслед Юнас. Исак игнорирует его. * За все прожитые годы жизни Исак никогда бы не подумал, что он может расчувствоваться из-за цветов, но, когда Мария показывает им окончательный вариант композиции, которые расставят в центре столов во время банкета, он ничего не может поделать с трепетом внутри. Уверенная тёплая рука Эвена, лежащая у Исака на пояснице, — единственное, что напоминает ему о том, что нужно улыбнуться и поблагодарить Марию. — Очень красиво, — говорит Эвен, стоя рядом с ним и осторожно проводя кончиками пальцев свободной руки по лепесткам. — Опять забыл, как они называются? — Это ранункулюсы, — отвечает Мария. — Точно, те, что означают «я ослеплён твоим очарованием», верно? — широко улыбаясь, спрашивает Эвен. Мария смеётся, в то время как Исак не может сдержать удивлённого вздоха. Он сильнее прижимается к Эвену. — Да, именно такое определение даётся в викторианском языке цветов, — радостно соглашается она, прежде чем показать на другие цветы в композиции. — А вот это пионы… — Означающие застенчивость, — тихо произносит Эвен, наклоняясь и целуя Исака в щёку с восторженной улыбкой. Эвен особенно настаивал на включении пионов в композицию, когда узнал об их значении, заявив, что им нужен символ того, как часто Исак испытывал робость рядом с ним, что стало неотъемлемой частью их отношений. Словно в подтверждение его слов, Исак мгновенно краснеет до корней волос и бормочет, что пионы симпатичные, пока Эвену не удаётся развеять его смущение и заставить улыбнуться с помощью поцелуев. — А это гвоздики, — заканчивает Мария, показывая на красные цветы. Их выбрал Исак. С одной стороны, это был практичный выбор — дешевле, чем розы, но внешне похожи, — но в основном ему просто очень понравилось их значение. Любовь, гордость, восхищение… Всё, с чем ассоциируется у него Эвен и их отношения, всё, что станет частью их брака. Он не стал объяснять тогда свой выбор, но ему кажется, что Эвен и так всё понял. — Так вы оба довольны? — уточняет Мария и улыбается, когда они воодушевлённо кивают в ответ. — Прекрасно. Значит нам понадобится восемь композиций для столов, верно? — Да, — говорит Эвен. Они старались не устраивать большую свадьбу, но в результате в списке гостей всё равно оказалось около восьмидесяти гостей. Эвен стал паниковать из-за бюджета, но Исак просто пожал плечами и заявил, что они собираются пожениться всего раз в жизни, так что почему бы не разделить этот день со всеми, кто им дорог. Ну и отец Исака пообещал помочь им с расходами. — Прекрасно, тогда давайте я вам покажу композиции, которые мы подготовили для церемонии, и после этого я больше не буду вас задерживать, — говорит Мария, ведя их дальше. — У вас, должно быть, сумасшедшая неделя. Исак позволяет Эвену подвести его к столику. Он в пол-уха слушает Марию, гораздо больше его интересует то, как Эвен осматривается столы с цветами вокруг них. Спустя какое-то время он, кажется, находит то, что искал, срывая один из цветков. Он с тёплой улыбкой поворачивается к Исаку и осторожно вставляет цветок ему за ухо, мягко проводя пальцем по щеке, прежде чем опустить руку. Исак поражённо смотрит на него, потом переводит взгляд на рот Эвена. Ему всегда хочется его целовать, но в подобные моменты желание становится особенно острым. Лишь когда Мария недвусмысленно откашливается, привлекая их внимание, Исак вспоминает, где они находятся, и выскальзывает из объятий Эвена. Они поворачиваются к ней со смущёнными лицами, и она какое-то мгновение молча смотрит на них, прежде чем усмехнуться. — Вы в курсе, что по вам однозначно можно сказать, что вы женитесь на этой неделе? Исак смеётся, уронив голову на плечо Эвена, чтобы скрыть смущение. — Мы не будем отвлекаться, обещаю, — улыбается Эвен, сильнее обнимая Исака за талию. Исак не убирает цветок из волос до конца дня. * Чуть позже они лежат на диване, Исак уютно устроил голову на груди Эвена, а тот гладит его по спине. По ТВ идёт какой-то фильм, но Исак понятия не имеет какой. Он уже полчаса находится на тёплой грани между сном и бодрствованием, ощущая тяжесть во всём теле и бегущие по коже мурашки от прикосновений Эвена. Он знает, что ему скоро нужно уходить к Эскилю, но сейчас он хочет наслаждаться тем, что есть. — Во сколько тебе нужно уходить? — тихо спрашивает Эвен, чтобы не нарушить царящее умиротворение. Исак вздыхает и, щурясь, смотрит на часы на стене. — У меня есть ещё примерно полчаса. Уходить каждый день в девять вечера уже надоедает. По правде говоря, Исаку прекрасно удавалось не думать об этом, но теперь, когда необходимость ухода маячит так близко, он чувствует, как внутри снова растёт желание отказаться от дурацкого пари. Если рассуждать логически, то он знает, что это глупо. И он знает — спасибо всем за напоминание — что они оказались втянутыми в эту ерунду из-за него. Но что же делать, все давно в курсе, что он слишком упрямый, порой во вред себе, и позволяет духу соперничества победить голос разума. К тому же перспектива уехать куда-нибудь в медовый месяц была очень заманчивой, ясно? Но сейчас… Сейчас он, наверное, сделал бы всё, лишь бы не покидать объятий Эвена. — Интересно, что бы мы могли сделать за полчаса, — бормочет Эвен, многозначительно изгибая брови, когда Исак поднимает голову с его груди и смотрит на него сверху-вниз. — Мы совершенно точно не успеем сделать это и привести себя в порядок за полчаса, — говорит Исак. — Давай поспорим? — ухмыляется Эвен, и Исак презрительно фыркает, снова роняя голову ему на грудь. — Больше никаких споров! — умоляет он, и Эвен смеётся. — Ладно, — кивает он, касаясь подбородка Исака и заставляя снова поднять голову. — Просто поцелуй меня. Это Исак сделать может. Он наклоняется к Эвену, касаясь губами губ с лёгкостью, выработанной часами тренировок за прошедшие годы, и улыбается, слыша довольный стон. Исак немного удивлён, что всё это время они продолжают целоваться так же, как и в самом начале. Он по-прежнему чувствует такое же радостное возбуждение, как и в первый раз, то щекочущее осознание — «он целует меня» — до сих пор с ним. А ещё Исак думает, что их поцелуи, как, впрочем, и отношения в целом, особенные из-за того, что в них с самого начала присутствовала необъяснимая близость. С самого первого поцелуя Исак чувствовал себя комфортно. Он был уверен, что это Эвен, и что это они, и что это что-то, что должно было случиться и чего они не могли избежать. Исак чувствовал, что знал вкус губ Эвена ещё до того, как поцеловал его. Так что сейчас всё очень просто, как и всегда. Нужно лишь наклониться и поцеловать Эвена, и целовать до тех пор, пока их дыхание не участится, а губы не онемеют. В какой-то момент Исаку всё же приходится разорвать поцелуй, чтобы втянуть воздух в лёгкие, и он прижимается лбом ко лбу Эвена, косясь на часы. Двадцать минут. Он снова переводит взгляд на Эвена. — Не хочешь проверить свою выносливость? Эвен широко улыбается, отчего его глаза превращаются в щёлочки. — Испытай меня. Исак лучезарно улыбается в ответ, скользя губами по шее Эвена и опуская руки к поясу его штанов. Ему удаётся уйти из квартиры в 21:02. * Этой ночью, как и накануне, Исак лежит в своей старой комнате и смотрит в тёмный потолок. Он надеялся, что сегодня заснуть будет немного легче, но теперь совершенно уверен, что его тело готово погружаться в сон, лишь когда рядом Эвен. Только при этом условии. Тяжело вздыхая, он тянется к телефону и смотрит на время. Час ночи. Он ворочается уже почти три часа и до сих пор не чувствует себя достаточно уставшим. Решив, что ему будет лишь немного стыдно, если он разбудит Эвена, Исак набирает его номер и прижимает телефон к уху. — Не спится, малыш? — спрашивает Эвен, отвечая на звонок, и даже от звука его голоса Исак немного расслабляется. — Спать без тебя ужасно, мне это совсем не нравится, — без предисловий заявляет он. Эвен смеётся на том конце линии. — Помнишь, как в самом начале ты чуть ли не подсознательные сообщения посылал, чтобы дать мне знать, что хочешь, чтобы я тебя обнимал, потому что тебе было страшно признаться в этом вслух? Ты стал гораздо более прямолинейным. Исак фыркает, закатывая глаза, и старается не обращать внимания на то, как уголки губ поднимаются вверх. — Я не хотел, чтобы ты знал, что ты мне нравишься. — Хм. Платонические друзья с привилегиями, я помню. Исак качает головой. Это по-прежнему самая смехотворная вещь, которую когда-либо говорил Эвен. — Ну, неважно. Прошло пять лет. Я достаточно смел, чтобы признать, что ненавижу лежать в постели, где нет тебя. Эвен молчит какое-то мгновение, потом бормочет: — Я тоже. В его голосе больше нет дразнящих ноток. Исак смотрит на пустое место рядом с собой, кусает губу, обдумывая что-то. — Знаешь, — медленно говорит он. — Ты мог бы тайком сюда пробраться. — Исак, но это обман. — И Исак полагает, что тон Эвена должен быть укоризненным, но на самом деле он звучит так, словно хочет, чтобы его поуговаривали. — Ну им необязательно об этом знать, — быстро шепчет Исак, отворачиваясь от двери на случай хоть малейшей вероятности, что Эскиль или Линн не спят и могут его услышать. — Мы поставим будильник, и ты сможешь уйти утром до того, как все проснутся. — Исак… — Это только сегодня, — продолжает убеждать его Исак. — Будем считать, что мы проиграли одну ночь, так что одному из парней не придётся скидываться на наш медовый месяц. Мне кажется, это справедливо. — Ты ведёшь себя нелепо, — говорит Эвен со смешком, признавая поражение. — Это значит, что ты придёшь? Повисает тишина, а потом… — Конечно. Я напишу тебе, когда буду внизу. Исак сдерживает желание победно вскинуть руки и довольствуется ослепительной улыбкой. — Подходи к чёрному входу. Он ближе к моей комнате, и нам не придётся проходить через гостиную. Эвен говорит, что они скоро увидятся, прежде чем повесить трубку, и Исак чувствует, как нетерпеливое предвкушение щекочет его кожу. Сегодня ночью он сможет нормально спать. * Исак открывает дверь в квартиру максимально тихо и морщится, когда замок громко щёлкает в тишине коридора. Эвен проскальзывает в приоткрытую дверь и, осторожно закрыв её за собой, с широкой улыбкой поворачивается к Исаку. Эвен выглядит так уютно в бесконечных слоях толстовок и пижамных штанах, заправленных в ботинки. Исак прикладывает палец к губам, сигнализируя, чтобы Эвен постарался не шуметь, потом берёт его за руку, и они на цыпочках идут по коридору в его комнату. Когда они оказываются в безопасности спальни Исака и закрывают за собой дверь, Эвен обнимает его со спины, утыкаясь подбородком в плечо и целуя нежную кожу за ухом. — Я соскучился, — бормочет он. — Прошло всего четыре с половиной часа, — говорит Исак, словно это не он настаивал на том, чтобы Эвен пришёл. — Всё равно соскучился. Исак позволяет улыбке медленно расползтись по лицу, и сам расслабляется в руках Эвена, на заплетающихся ногах двигаясь к кровати. Эвен снимает ботинки и кладёт куртку и толстовки на стул, потом откидывает одеяло. И когда они вместе забираются в кровать, Исак ничего не может поделать со странным чувством внутри. Кажется, будто сейчас замкнулся круг, когда спустя пять лет и за несколько дней до их свадьбы они оказались вместе там, где всё началось. — Большая ложка или маленькая? — спрашивает Эвен, поставив будильник. — Маленькая, — решает Исак, перекатываясь на бок и довольно вздыхая, когда Эвен прижимается грудью к его спине, обхватывая его руками и ногами. — Ты думаешь о том, как мы делали это в первый раз? — спрашивает Эвен спустя мгновение, потому что за эти годы довёл до совершенства свою способность читать мысли Исака и очень редко не знает, о чём он думает. — Угу, — мычит Исак, закрывая глаза и чувствуя охватывающее всё его тело спокойствие. — В конце концов именно твои навыки обнимашек стали решающим аргументом. — Неудивительно, — говорит Эвен. — С моими обнимашками мало кто сравнится. Исак фыркает, скользя кончиками пальцев по руке Эвена, лежащей у него на животе. — Думаю, у тебя ещё и лицо ничего такое. Эвен смеётся, уткнувшись ему в шею, потом целует. — Ты тоже неплохо обнимаешься. — Ты это серьёзно? Да я… — Мастер обнимашек, — усмехаясь, перебивает его Эвен. — Я знаю. Исак фыркает, но ему трудно бороться с улыбкой, которая хочет расползтись по его лицу. — Нам нужно поспать, пока тебе не пришлось уйти. — Думаешь, мы успеем завтра подремать между встречей с кейтеринговой компанией и ланчем с нашими мамами? — Хм, может, мы сможем на несколько минут проникнуть в наш номер для молодожёнов, когда будем утром в отеле, — предлагает Исак, широко зевая. — Ладно, спящая красавица, — говорит Эвен, теснее обнимая Исака. — Давай поговорим утром. А теперь спать. — Доброй ночи, малыш, — бормочет Исак, чувствуя тяжесть в веках, которой не ощущал с ночи воскресенья. — Я тебя люблю, — шепчет Эвен, целуя его в плечо, а потом роняет голову на подушку рядом с Исаком. — Я тоже тебя люблю. Исак засыпает через несколько минут.