In a week

Среда Исак просыпается утром от раздражающего звука будильника Эвена. — Малыш, выключи его, — жалуется он хриплым от сна голосом, намеренно не открывая глаза, чтобы уцепиться за остатки сна. Почему Эвен всегда ставит будильник на пятнадцать минут раньше, чем Исак? Разве он не знает, что последние пятнадцать минут сна самые важные? — Исак, мне нужно идти, — тихо бормочет Эвен, и Исак хмурится. Эвен обычно никогда не сообщает ему, что ему нужно вставать; будильник прекрасно справляется с этой задачей. Исак трёт глаза рукой и зевает, а потом резко замирает, внезапно вспоминая, где они. Блин, они у Эскиля. Эвен тайком пришёл сюда прошлой ночью… Чёрт, сколько времени? Исак перекатывается на спину, заставляя себя открыть глаза, и смотрит на Эвена. Он не может разглядеть его лицо в темноте, но чувствует себя увереннее, когда Эвен скользит рукой по его плечу. — Семь утра, — отвечает Эвен на незаданный вопрос. Ох. Прошло всего пять часов. Но Исак думает, что пять часов крепкого сна лучше, чем восемь часов, которые ты проводишь, ворочаясь с боку на бок. — Я не хотел рисковать столкнуться с Эскилем или Линн. Исак фыркает, прижимаясь к Эвену и цепляясь за его футболку. — Ты можешь подождать ещё десять минут? — глухо спрашивает он, уткнувшись в место, где шея Эвена переходит в плечо. Эвен вздыхает, теснее обнимая Исака и целуя его плечо. — Ты можешь прийти домой через два часа. Я не хочу, чтобы нас поймали. Исак вздыхает, признавая поражение, и неохотно откатывается от Эвена. Но не настолько далеко, чтобы Эвен не навис над ним, нежно касаясь носом носа Исака. — Тебя будет ждать завтрак, — обещает он, прижимаясь к его губам раз, другой, третий, потом садится. Исак смотрит, как Эвен натягивает на себя одежду, чувствует, как сердце сжимается в груди, когда тот оборачивается к нему, стоя у двери с ботинками в руках, и посылает воздушный поцелуй, прежде чем выскользнуть в коридор. Он выдыхает, когда дверь закрывается, и смотрит на тёмный потолок. Ещё три дня. * Как и обещал Эвен, дома Исака ждёт завтрак, но им не удаётся насладиться едой слишком долго, потому что нужно отправляться в отель на встречу с организаторами банкета. Сразу после помолвки они пообещали друг другу, что их свадьба будет скромной. Как бы Эвен ни любил широкие романтические жесты, они оба согласились, что хотят, чтобы их свадьба стала событием, которое они отметят с самыми близкими и любимыми людьми. Правда Исак не думал, что и в этом случае у них будет столько дел. После того как они провели час, выбирая меню для субботнего банкета и подтверждая количество гостей, им пришлось отправиться в кондитерскую, чтобы убедиться, что всё готово и торт доставят в отель в субботу утром. За это они получили несколько бесплатных кусков торта, так что Исак особо не жалуется. Закончив со всеми встречами, они направляются на ланч со своими матерями, и всё, что осталось в их списке дел, — последняя примерка костюмов. После этого они смогут расслабиться и просто ждать того момента, когда наконец произнесут: «Да». Когда они заходят в ресторан, их мамы уже там, и Исак замедляет шаги на мгновение, чтобы понаблюдать, как они болтают. У него сжимается сердце, когда он видит, как отлично они ладят. Его маме стало намного лучше за последние несколько лет. Конечно, у неё по-прежнему бывают плохие дни, но она вернулась к нормальной жизни. Теперь она встречается со своими друзьями, она работает неполный день, у неё уже много месяцев не было эпизодов, и Исак потрясён её силой духа. Также он втайне полагает, что Лив — лучшая подруга, о которой только могла мечтать его мама. Опыт, который она приобрела, помогая Эвену с его биполярным расстройством, сделал её терпеливой и понимающей, тем самым человеком, поддержку которого заслуживает Марианна. Исак до сих пор помнит тот день, когда мама взволнованно сообщила ему, что Лив впервые пригласила её на ланч. У него появилось ощущение, что это начало чего-то очень важного. Тот факт, что они обе обожают сплетничать о своих сыновьях, кажется чем-то незначительным, с этим можно смириться. — Привет, мам, — говорит Исак, когда они подходят к столику, быстро отпуская руку Эвена, чтобы дать ему возможность поцеловать мать в щёку. — Здравствуй, дорогой, — отвечает она с доброй улыбкой и треплет его по щеке. После того как они с Эвеном поздоровались с будущими свекровями/тёщами и обменялись любезностями, они усаживаются за столик и берут меню. Официант приносит им новый графин с водой. — Ну что, как вы держитесь? — спрашивает Лив, приподнимая брови в той же манере, что часто использует её сын. — Планирование свадьбы уже совсем достало? Эвен, сидящий рядом с Исаком, фыркает от смеха. — Мы держимся из последних сил. — Нам осталось завтра сходить на финальную примерку костюмов, и всё, — добавляет Исак. По крайней мере он на это надеется. Потому что они наверняка что-то забыли. Боже, почему они просто не наняли организатора свадеб? — Поверить не могу, что свадьба уже так скоро, — возбуждённо восклицает его мама, гладя Исака по плечу. — У меня такое ощущение, будто ты только вчера позвонил и сообщил, что вы помолвлены. Исак помнит этот телефонный звонок. Было пролито немало слёз. — Думаю, мы оба готовы к тому, чтобы суббота наконец наступила, — говорит Эвен, накрывая ладонью руку Исака и тепло ему улыбаясь. Исак отвечает на улыбку и пытается не покраснеть, когда понимает, что их матери бросают на них многозначительные взгляды. — Ну теперь уже недолго ждать, — говорит Лив, и в её глазах играют озорные искорки, когда она таинственно усмехается. — Уже совсем скоро вы будете называть друг друга мужьями. Исак кивает, опуская голову и внимательно изучая меню, чтобы скрыть улыбку. Муж. Ему правда очень-очень нравится, как это звучит. Во время ланча разговаривают в основном их матери, но Исак не возражает, не тогда, когда видит, как они рады. К тому же Эвен сидит рядом с ним, держит его за руку и гладит пальцем кольцо, которое подарил Исаку на помолвку. Вот правда, чего ещё может желать Исак, что может быть лучше того удовлетворения, что он чувствует сейчас? * Вообще-то Исак намеревается хорошо себя вести этой ночью. Он решает, что достаточно того, что они нарушили правила накануне, и действительно планирует спать один. Он не виноват, что Эвен решает позвонить ему. — Я тут подумал, — говорит Эвен, стоит Исаку снять трубку. — Условия пари говорят о том, что я не могу спать у Эскиля, ты не можешь спать дома, и мы не можем спать в одной кровати. Но в правилах ничего не сказано о том, что мы не можем провести ночь вместе в другом месте. — Эвен, я тебя люблю, но я не буду спать в твоей машине. Эвен смеётся на другом конце линии, и Исак легко может представить наигранное возмущение на его лице. — Я не об этом. — А о чём? — спрашивает Исак. — Что скажешь о полуночном приключении? Исак садится, чувствуя, как губы медленно растягиваются в улыбке. — Что ты придумал? — Я за тобой заеду через пятнадцать минут. — Ладно, — шепчет Исак, быстро прощаясь и вылезая из кровати, чтобы найти куртку. Исак проводит следующие пятнадцать минут, утепляясь и прислушиваясь к малейшим звукам, сигнализирующим о том, что Эскиль или Линн не спят. Когда он получает сообщение, что Эвен внизу, он проверяет, свободен ли путь и выскальзывает через чёрный ход так тихо, как это возможно. За пять лет вид Эвена, опирающегося на машину у коллективета, наверное, не должен заставлять сердце Исака трепетать так сильно, но он ничего не может поделать с собой и даже немного спотыкается, заметив его. Останавливается всего на секунду. Просто чтобы осмотреть Эвена с головы до ног и насладиться пониманием, как ему чертовски повезло иметь возможность называть этого человека любовью своей жизни. Эвен широко улыбается ему, засунув руки в карманы куртки. — Ну и чего ты ждёшь? — игриво интересуется он. Этого достаточно, чтобы Исак бросился вперёд и прижался губами к губам Эвена. Эвен отвечает на поцелуй, скользит губами по щеке Исака и его лбу. — Так куда мы едем? — спрашивает Исак, хотя, если честно, он был бы счастлив просто стоять в кольце рук Эвена, прижимаясь к нему весь остаток ночи. — На ужин для гурманов. — И Эвен выглядит так очаровательно, что Исак практически верит ему. На самом деле он ещё более очарован, когда выясняется, что их «ужин для гурманов» состоится в Bislett Kebab. Когда они забирают еду, Эвен ведёт его обратно к машине и отказывается говорить, куда они направляются. Исак примерно через пять минут понимает, что они едут к Экебергу, но решает позволить Эвену сохранять интригу как можно дольше. Да и он не может отрицать, что сидеть на скамейке, тесно прижавшись к Эвену, с кебабом в руках, и смотреть на снег под ногами и на залитый огнями, похожий на рождественскую ёлку Осло, неплохой способ проводить ночь. — Это была отличная идея, — говорит Исак, пихая Эвена плечом и мягко улыбаясь. Эвен широко улыбается ему в ответ и тоже толкает его в плечо, будто они подростки на первом свидании, а не люди, отношения которых длятся уже пять лет и которые собираются пожениться через два с половиной дня. — Ну и из какого фильма ты украл эту идею? — спрашивает Исак, потому что девяносто процентов романтических поступков Эвена позаимствованы из фильмов, пусть он и пытается притвориться, что это не так. — Из нашего, — тихо отвечает Эвен, снова поднимая на него глаза, и в них столько любви, что Исаку на мгновение хочется отвести взгляд. Он пододвигается ближе и кладёт голову на плечо Эвена, откладывая кебаб в сторону. Эвен обнимает его рукой за плечи, и пусть на улице мороз, но Исаку никогда не было так тепло, как сейчас. — Ты такой подлиза, — бормочет Исак, стараясь сдержать улыбку, в то время как плечи Эвена дрожат от смеха. — А ты очень милый, — отвечает Эвен, беря Исака за руку и поднося к губам, целуя костяшки. Они оба замолкают, и Исак чувствует то же умиротворения, что всегда охватывает его рядом с Эвеном. Теперь этого уже невозможно избежать, чувствовать это так же естественно, как дышать. Но это заставляет Исака снова вспомнить о том, что волнует его последние несколько дней. — Ты думаешь, мы действительно созависимы? — неуверенно спрашивает он. Он думал об этом уже какое-то время, пытаясь определить, насколько это нормально, что ему так трудно засыпать без Эвена. Эвен не отвечает сразу же, но, когда делает это, в его голосе нет ни доли сомнения. — Нет, — говорит он. — Исак, сколько времени мы ежедневно проводим врозь? Исак задумывается на мгновение. Обычно их расписание совпадает, но иногда одному из них приходится раньше вставать или позже возвращаться, в зависимости от занятости. — Большую часть дня, я полагаю. — И тебя это беспокоит? Ты когда-нибудь скучаешь по мне так сильно, что не можешь сконцентрироваться на лекциях или работе? — Ну, иногда случается, что мы с тобой много переписываемся… Эвен перебивает его, разражаясь смехом, он сжимает плечо Исака. — Окей, но в общем и целом. Мы можем функционировать друг без друга в течение дня? — Да, — кивает Исак. — Малыш, мы спим в одной кровати пять лет. То, что нам трудно проводить ночи порознь, — это не созависимость, это близость. Это, как знаешь, когда ты был ребёнком и оставался ночевать в доме друга, но никогда не мог нормально спать, потому что это не твоя кровать? Исак вспоминает ночи, проведённые у Юнаса, когда он лежал, не в состоянии заснуть, испытывая раздражение и восхищение тем, как мгновенно проваливался в сон его друг, в то время как глаза Исака отказывались закрываться. Он снова кивает: — Да. — Ну это то же самое. Мы привыкли чувствовать дополнительное тепло в кровати, привыкли чувствовать чей-то вес рядом, привыкли иметь возможность кого-то обнимать. Если бы я уехал на съёмки фильма на пару месяцев, это был бы отстой, так? Но через неделю или две мы бы адаптировались и придумали способ спать в одиночестве. — Эвен шевелится, теснее обнимая Исака, и Исак слышит улыбку в его голосе, когда он снова начинает говорить. — Так что да, мы имеем право испытывать проблемы с тем, что спим не вместе на этой неделе, и это не значит, что с нами что-то не так. Исак закусывает щёку изнутри и старается подавить улыбку, которую Эвену всегда удаётся вызвать. Что бы ни случилось. — Ладно. — К тому же, как ты и сказал, это неделя нашей свадьбы, — продолжает Эвен. — Мы особенно сильно влюблены. Исак сдаётся и выпускает наружу смех, клокотавший внутри, прижимается к теплу Эвена чуть сильнее. — Это правда. Я учёный, я всегда говорю разумные вещи. Эвен фыркает, зарываясь пальцами в волосы Исака. — Но не тогда, когда соглашаешься позволить нашим друзьям разделиться нас на целую неделю до свадьбы. Исак закатывает глаза, раздражённо выдыхая. — Ты хочешь в свадебное путешествие или нет? Эвен смеётся, и это по-прежнему самый любимый звук Исака в этом грёбаном мире. — Куда бы нам поехать? — Хм, куда-нибудь, где красиво, — говорит Исак, беря Эвена за руку и переплетая их пальцы. — В Италию? — предлагает тот. — Ты просто хочешь в Верону, чтобы пойти в дом Джульетты, — говорит Исак, потому что совершенно точно знает, что именно об этом сейчас думает Эвен. — Если бы я поднялся на балкон, ты бы признался мне в любви на глазах у всех туристов? — дразнит его Эвен. Исак страдальчески вздыхает, но всё равно мгновение спустя ворчит: — Ты же знаешь, что да. — Признания в любви перед нашими друзьями и семьями в субботу будет достаточно, — хихикая, говорит Эвен и целует Исака в макушку. Исак хмыкает, чтобы скрыть, как всё трепещет внутри от напоминания об их клятвах. Он по-прежнему не знает, что должен сказать. — Ты уже написал их? — нерешительно спрашивает он, не отрываясь глядя на то, как согнутые пальцы Эвена щекочут его ладонь. — Мои клятвы? — уточняет Эвен. Исак кивает и чувствует, как Эвен рядом выдыхает. — Ну у меня есть варианты. Исак садится ровно, поднимая голову с плеча Эвена, и, прищурившись, смотрит на него. — Что это значит? — Это значит, что у меня в телефоне сейчас примерно двадцать семь черновиков, и я по-прежнему не очень понимаю, что именно скажу. Повисает тишина, и Исак смотрит на Эвена, на лице которого застыло виноватое выражение, а потом он чувствует, как расслабляются его плечи, и он облегчённо выдыхает. — Слава богу. — Ты тоже не знаешь, что сказать? — с надеждой спрашивает Эвен. — Нет! — восклицает Исак, смеясь. — Не могу найти способ избавиться от той части себя, которая никак не может придумать, как сказать тебе о своей любви. Эвен снова фыркает, гладя волосы на загривке Исака. — Ну у тебя довольно хорошо получалось раньше. — Хм, — задумчиво тянет Исак, и он знает, что сейчас у него на лице расплылась мечтательная улыбка, всегда предназначенная только Эвену. Они наклоняются друг другу для поцелуя. — Если так ничего и не придумаешь, ты всегда можешь просто снова спеть мне серенаду, — бормочет Эвен ему в губы, и уголки его рта дрожат в улыбке. Исак снова хмыкает, словно обдумывает его слова, немного отклоняется, чтобы посмотреть Эвену в глаза. — Что бы ты хотел услышать на этот раз? — Габриэлу. Однозначно, — серьёзно отвечает Эвен, но уже через мгновение начинает широко улыбаться, потом наклоняется и целует Исака в уголок рта. — Просто скажи: «Я согласен», — просит он. — Этого достаточно. — Я согласен, — бормочет Исак, чувствуя, как Эвен дрожит под его прикосновением. — Не сейчас, — шепчет он, и Исак успевает заметить его затуманенные глаза до того, как они касаются друг друга носами. — Я репетирую, — тихо отвечает Исак, вовлекая Эвена в ещё один сладкий поцелуй. И они продолжают целоваться, пока поцелуи снова плавно не переходят в разговор, и Исак всё не может поверить, что им до сих пор есть что сказать друг другу. Что они могут сидеть на скамейке в парке посреди ночи, после того как провели вместе целый день, и без каких бы то ни было усилий обмениваться репликами. Он думает, что в их любви есть что-то неизбежное. Что-то не поддающееся измерению, возможно, какое-то ещё не открытое химическое вещество, которое позволяет им так подходить друг другу. Несмотря на веру Исака в параллельные вселенные, он никогда не был уверен в судьбе. Ну или точнее в том, что верить в судьбу это хорошо. Но они с Эвеном? Он думает, что они настолько суждены друг другу, насколько это возможно. * Эвен провожает его до входной двери коллективета в три часа ночи, и это та часть их отношений, неизведанная ими в прошлом. Им никогда не приходилось целовать друг друга на прощание у двери, потому что они всегда жили вместе. Однако и в этом есть какая-то прелесть. Исак чувствует странный трепет, всё происходящее немного напоминает официальное свидание. — Думаешь, теперь ты сможешь заснуть? — тихо спрашивает Эвен, слегка качая их переплетённые руки. — Думаю, да, — кивает Исак. — А ты? — Надеюсь. Эвен смотрит на него, и в его выражении столько чувства — любви и чего-то более нежного — что Исак не может не наклониться к нему для поцелуя. Один поцелуй превращается в ещё один, как это происходит всегда, но Исак не торопится заходить внутрь. — Увидимся утром, — говорит Эвен, наконец отстраняясь, нежно убирает пряди волос Исака со лба и улыбается. Исак кивает и даже не пытается скрыть мечтательную улыбку, когда бормочет: — Я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю. Когда Исак наконец заходит в квартиру, ему, возможно, нужно мгновение, чтобы опереться спиной на дверь и подождать, пока сердце вернётся к обычному ритму. Он не может перестать улыбаться, потому что не хочет этого.