Цветы на твоей коже

      С Астрономической башни открывается красивый вид. На территории Хогвартса очень много красивых лесов, а Черное озеро манит отблесками полной луны на бездвижной глади. Но в эту ночь не слышно ни птиц, ни даже зверей. Весь мир словно замер, и Драко очень хотелось, чтобы так и было. Но в спину дышали Пожиратели во главе с Беллатрикс, и у него не было права на ошибку. Его двойная игра с самого начала вела к этому. Дамблдлор предупреждал… Но Малфой до последнего не верил, что ему придется смотреть в умиротворенное лицо профессора, в глазах которого не было ненависти или презрения. Он все знал, этот старый паук, и его сети были еще крепче, чем узы, которые меткой Пожирателя Смерти связывали Драко с Темным Лордом. Альбус Дамблдор даже собственную смерть разыграл на благо своей многолетней интриге. Сейчас слизеринец хорошо понимал, что сделал директор Хогвартса. Понимал, и, честно говоря, уважал его безмерно, хотя в то же время так же безмерно ненавидел. Слишком много судеб затронула его игра против собственного ученика. Слишком много жизней сломала и разрушила… И одной из таких жизней была жизнь Драко. Прямо сейчас его судьба принимала тот поворот, из которого он никогда не сможет вывернуть.       Руки слизеринца вспотели, палочка норовила выскользнуть из пальцев. Пожиратели же насмехались и подначивали — Малфой ненавидел их всех, и гораздо целесообразнее было бы кинуть Непростительным в этих троих. Светло-голубые глаза Дамблдора светятся уверенностью. Паук давно был готов к этой минуте. А вот Драко готов не был. И тем не менее… — Авада Кедавра! — с конца его палочки вылетает сноп ярко-зеленого пламени. Такого же зеленого, как глаза его единственного возлюбленного. На миг это же пламя отразилось в светло-голубых глазах юноши. Он не хотел всего этого. Никогда не хотел…       Все закружилось, словно в каком-то калейдоскопе из черного стекла. Казалось, только что Дамблдор что-то говорил ему, поддерживая легенду о том, что он и понятия не имел о принадлежности Драко к Пожирателям. Но вот его пихают в спину ликующие шавки Лорда, вот появляется Снегг, который забирает Малфоя и уводит его, уже ничего не соображающего, к себе в кабинет. Тот что-то говорит, но слизеринец ничего не слышит — видимо, оттого, что его предплечье с клевером невыносимо больно жжет.

***

      Знать, что что-то произойдет, рано или поздно — это одно. Но когда это происходит… Ты все равно оказываешься не готов.       Поттер пропал. Никто не знал, куда, потому что его чертовы друзья ушли вместе с ним. А Драко… Драко окончательно себя потерял. Северус ограждал и оберегал его — так приказал Альбус до своей кончины. В тот же день, к слову, Снегг узнал о связи между Драко и Гарри. Сказать, что его это шокировало — ничего не сказать. Видимо, этим Дамблдор не поделился. Как забавно…       Декан дал Малфою зелье — оно заглушило боль. А клевер на коже стал выглядеть мертвым. С ним умерла, словно бы, и сама душа слизеринца. Он знал, он ведь знал, что так будет… Что ж. Теперь он мог исполнить свое последнее обещание. Он хотя бы сможет умереть героем, как и хотел. Гарри победит, оба мира вернутся в гармонию… Хотя, если быть честным, на миры и все остальное Драко было откровенно наплевать. У него был только Поттер. И Поттер выживет, чего бы Малфою это не стоило.

***

      «Поттер…       Если ты читаешь это, значит, меня уже нет в живых. Возможно, я даже умер от твоей руки, потому что я не могу позволить себе рассказать тебе все. Нет, теперь могу — я же уже умер.       Что ж, я никогда не думал, что стану лишь пешкой в чужой игре. Я был гордым сыном гордого рода… О, Мерлин, я бы больше всего в жизни хотел стать грязнокровкой, кем-то обычным, чтобы никогда не попасть на Слизерин и иметь возможность быть рядом с тобой. О, я бы с удовольствием променял что угодно на эту возможность.       Но у меня ее нет. И уже не будет.       Впрочем, не будем о грустном. У меня есть новости получше. Целых две.       Первая… Ты свободен. То зелье, которое сварил Снегг — оно пошло тебе на благо, не позволив тебе погибнуть после моей смерти. Уж не знаю, как он тебя им напоил, но вуаля — ты жив, а меня… Да не важно. Ты жив. И ты сможешь получить все, что тебе полагается по статусу.       Вторая… Я уничтожил диадему. Сейчас ты уже должен знать, что это значит, раз уж пришел за ней. У тебя осталось совсем немного работы. Возможно, даже меньше, чем я думаю. Ты ведь такой умный… Себе во вред, чаще всего.       Вроде, я сказал все самое важное. Дальше распинаться бессмысленно. Я надеюсь, что ты найдешь это письмо раньше, чем Пожиратели или Волан-де-Морт.       Я… Я хотел бы, чтобы все сложилось иначе. Я хотел бы драться с тобой плечом к плечу, но мне уготована участь пушечного мяса в стане плотоядных псов. Но теперь я не боюсь умереть. Я теперь ничего не боюсь. Я верю в тебя. Ты со всем справишься, Мальчик-Который-Выжил. Мальчик, который изменил мою жизнь… Спасибо тебе за все. За то недолгое время, которое ты провел со мной. За любовь, которую мне подарил.       Я люблю тебя, Гарри.       Всегда твой, душой и сердцем, Драко Малфой.»       У Гарри словно остановилось сердце на мгновение, а затем пустилось вскач. Пергамент смялся в жестких пальцах гриффиндорца, на глаза навернулись слезы, которые тут же высохли. Выражение в них, правда, поменялось раз и навсегда.       Да, сейчас он знал больше. Как знал и то, что будет биться до последнего вздоха. За друзей. За родителей. За своего храброго Драко…