От льда до любви - одно скольжение

Мы сидели на кухне Никифорова и Кацуки, кушая свежий кацудон и разговаривая обо всём и ни о чём. День пролетал довольно быстро, а потому мы не заметили, как начало темнеть. Маккачин ходил вокруг Виктора, скуля от нетерпения, а после, когда сорвался на лай, Никифоров, недовольно бурча, встал: – Да идём, идём. Неси поводок, – сказал пепельноволосый и его пёс убежал в коридор, – Я пойду ненадолго прогуляюсь с Маккачином – Хорошо, – спокойно сказала я, взяв в рот кусок свинины, – Юри, это божественно. Не сравнится с тем, чем меня кормили в больнице – Кушай на здоровье, – смущенно рассмеялся Кацуки, а после, заметив пристальный взгляд Плисецкого, коротко кивнул, – Я схожу с Виктором, заодно зайдём в магазин купим торт. Есть предпочтения? – Нет, на ваш вкус, – спокойно сказала я и, проводив японца взглядом, вернула взор к еде. Как только входная дверь хлопнула, квартира наполнилась звенящей тишиной, лишь изредка прерываемой нашими с Юрой терзаниями еды в тарелках. – Я.. – хотел было начать говорить Плисецкий, как я его перебила – Я хочу поговорить с тобой, – спокойно сказала я, без той холодности, что была ранее. Подняв глаза на фигуриста, сидевшего напротив меня, я увидела его короткий кивок, после чего он отложил вилку и, оперевшись локтями о стол, начал меня слушать, – Я хочу поговорить о нас и о том, что произошло, – я заметила, как слегка напряглись желваки на щеках фигуриста, отмечая его волнение, – Я долго думала о том, что ты мне рассказал, и обсудила это со своим психиатром.. – И что он сказал? – перебил Юра, стараясь подавить волнение в голосе – Она сказала, что мне надо всё хорошенько обдумать и обсудить с тобой, – спокойно продолжала я, водя вилкой по тарелке, – Я обдумала те слова, что ты сказал мне, раскаиваясь в своём поступке, и пришла к выводу… – я задумалась, подбирая правильные слова – Что нам надо расстаться? – с горечью в голосе сказал парень, и я заметила, как потускнели его глаза – А ты хочешь? – спокойно спросила я – Нет! Конечно не хочу! Я жить без тебя не могу! – вспылил парень, подрываясь с места и активно жестикулируя, хватая ртом воздух, – Я..я не хочу тебя терять.. – Вот и я не хочу, – спокойно сказала я, а после заметила, с какой скоростью меняется выражение лица фигуриста, после чего он порывисто сел рядом со мной на стул, где сидел Виктор и крепко взял меня за руку, чуть не упав со стула – Это значит.. – с надеждой начал говорить парень – Это значит, что мы сохраняем статус отношений, как бы паршиво мне не было после того, что ты сделал, – говорила я, смотря прямо в глаза фигуриста, – И я до сих пор..– я замялась, и видя, как расцветает лицо фигуриста, не смогла сдержать короткой ухмылки, но сказала нечто другое, в отличии от того, что планировала, – Я не знаю, когда вновь полностью смогу тебе доверять. Я старалась сохранять безразличие, но сердце предательски сильно начало стучать, заставляя думать, что его слышу не только я, но и Плисецкий. На лице фигуриста промелькнуло секундное разочарование, но после, он коротко кивнул и коротко сказал: – Я тебя понял, хорошо. Мы сидели довольно таки близко друг к другу, из-за чего между нами чувствовалось напряжение. Блондин смотрел пристально в мои глаза, а после перевёл взгляд на губы, очерчивая им контур, а после, неловко положив ладонь на мою щеку, начал очерчивать контур губ большим пальцем. Моё сердце забилось пуще прежнего, из-за чего Юра мог чувствовать пульсирующий капилляр на моей губе. – Волнуешься? Или тебе это нравится? – хрипло усмехнулся парень и, приблизившись, коснулся кончиком своего носа, моего, заставив слегка покраснеть. Я промолчала. Поддавшись порыву, я хотела было поцеловать парня, как он в последний момент отстранился, из-за чего резко стало холодно. Разочарованно выдохнув, я встала из-за стола и начала собирать посуду, дабы вымыть. Как только вода коснулась моих рук и я начала мыть первую тарелку, послышалось, как порывисто сорвался с места парень и, грубо развернув меня, прижал спиной к стене, требовательно прижавшись своими губами к моим. Из груди вырвался удивленный вздох. Держа мои плечи, Плисецкий не давал и шанса сдвинуться. Жарко выдохнув от легкого испуга, я позволила языку фигуриста проникнуть в мой рот, из-за чего поцелуй стал более страстным и жадным. Просунув колено между моих ног, блондин полностью преградил мне путь отступления, и я молча поддалась порыву. Нежно коснувшись влажными руками груди фигуриста, я начала поглаживать его, отвечая на поцелуй. Как только руки Юры ослабли, я позволила себе обнять его за шею, притягивая к себе сильнее и, зарывшись пальцами в его волосы, слегка натянула пряди, заставляя блондина сдавленно простонать. Прижавшись всем телом ко мне, Плисецкий, жадно целуя и переодически покусывая мои губы, начал блуждать руками по моему телу, наконец-то отпустив плечи. Жарко выдохнув, я попыталась убрать одной рукой руку фигуриста, после чего блондин, злобно рыкнув, схватил моё запястье, прижимая руку к стене. Тихо простонав от лёгкой боли, я вновь утонула в столь страстном и блаженном поцелуе зеленоглазого. Когда жар достиг предела, Юра резко оторвался от моих губ, обхватывая мои бёдра руками – Что ты… – но не успела я сказать, как фигурист, легко подняв меня, вновь грубо прижал к стене, начиная целовать и прикусывать мою шею, вырывая громкий стон. – Боже, Морозова.. – сдавленно прорычал парень, вновь утыкаясь в мою шею и опаляя её жарким дыханием, – Ты сводишь с ума.. Я потеряла счёт времени, тая от ласк, что дарил парень. Умом я понимала, что не стоит поддаваться сие искушению, но моё тело говорило совершенно обратное. Мне его не хватало. Я хотела его. Я всё ещё любила его. – А вот и мы! – послышалось из коридора. Хлопнула входная дверь и, сняв обувь, Виктор пошёл мыть Маккачину лапы, а Юри зашёл на кухню. Порывисто отпустив меня на ноги, мы с парнем разбежались в разные стороны, плохо скрывая румянец и воцарившуюся неловкость. Кацуки с интересом разглядывал нас, приподняв уголок губы – А что вы так долго? – решила прервать напряжённое молчание я, совершенно забыв о грязной посуде и включённой воде. – Да нас не было всего 20 минут, – усмехнулся японец, выключая воду и сажая меня обратно за стол, – Я сам вымою, не стоит – Я пойду, – сказал Плисецкий, вернув свой нахальный тон, после чего вышел с кухни и направился в коридор, чуть не сбив с ног Никифорова – А торт? – удивленно воскликнул темноволосый, но дверь к этому моменту уже хлопнула, оставляя в квартире вновь звенящую тишину, прерываемую лишь шумом чайника и шагами Виктора – Что произошло? – спросил тренер, зайдя на кухню – Мы..просто поговорили.. – неловко отозвалась я, отвернувшись к окну и положив руку на шею. – Вы снова поссорились? – спросил Никифоров и, переведя взгляд с меня на своего мужа, тяжело вздохнул. Когда торт был съеден (а торт был безумно вкусный и сладкий, с нежными медовыми коржами, сочным кремом и ореховой крошкой) и каждый из нас разбрёлся по комнатам, мой телефон звякнул от пришедшего уведомления. Выключив свет, я легла на разобранный диван в гостиной и, открыв мессенджер, увидела сообщение от Юры. Юра: «Спасибо за сегодняшний вечер» На экране появились три точки, означающие, что парень что-то печатает, но через некоторое время они пропали. Прикусив губу, я думала, что можно ответить, и нужно ли вообще ему отвечать, а затем вновь увидела те три точки, активно мигающие на экране. Через пару минут пришло новое сообщение. Юра: «Я хочу, чтобы ты просто это знала – мне довольно сложно держать свой характер под контролем, но ради тебя я стараюсь это делать. Ты видела, что случилось, когда я раскрылся с иной стороны, и я прекрасно понимаю, какую боль я тебе причинил, но это не значит, что я грязный изменщик, или не ценю тебя. Ты знаешь как никто другой, какой я на самом деле. Я когда-то испытал тоже самое, что и ты, а потому понимаю, как тебе плохо. Я клялся себе, что никогда так не поступлю со своей половинкой, но нарушил клятву и прокололся. Насть, я действительно сильно тебя люблю и готов всячески меняться, лишь бы ты была со мной. Я бы очень хотел, чтобы мы попробовали всё с самого начала – начиная от той поддержки на льду, заканчивая отношениями. Что скажешь?» Я перечитала сообщение три раза, на глазах навернулись слёзы. Да, этот придурок разбил мне сердце, да, этот придурок сделал больно, но все предыдущие полгода он пытался огородить меня от его характера, ему было тяжело. В какой-то момент я почувствовала себя виноватой в том, что он ради меня из кожи вон лезет, а что для него сделала я? Что за всё время сделала я? Может, стоит попробовать понять и принять его настоящего? Принять его характер вместе со всеми недостатками, о которых я ещё не знаю? Но с другой стороны, не могу же я так просто взять и простить то, что он сделал? Решиться на ответ было сложно, а уж продумать правильный и конструктивный ответ – тем более. Спустя пару долгих минут, я написала ответ. Настя: «Ты прав, применённая боль заставила треснуть и, фактически, разрушить всё, что у меня было, а было у меня, в отношении тебя, многое. Да, соглашусь, что я тоже повела себя с тобой очень эгоистично. Я готова попробовать всё с начала, а так же готова принять твой характер от А до Я, чтобы ты не загонял себя в рамки всю жизнь, чтобы тебе было со мной комфортно, потому что я тебя люблю…» Стерев последнюю фразу, я отправила сообщение. Слегка смутившись от фразы «всю жизнь», я молча смотрела на экран телефона, ожидая, что напишет Юра, но тот молчал. Он был в сети, и я была уверена, что у него так же открыт диалог, но меня убивал его долгий ответ, а потому, не выдержав, я написала ему спустя 10 минут вновь. Настя: «Сладких снов. Увидимся завтра на тренировке» Ответ пришёл моментально Юра: «Доброй ночи, увидимся завтра» Улыбнувшись, я убрала телефон подальше и, обняв подушку, уткнулась в неё лицом, предвкушая завтрашний день. Нам придётся начать всё с начала.