Счастье рядом

       Я проснулась, когда солнце уже стояло в зените. Поняв, что я жутко хочу есть, я вышла с комнаты и направилась в гостиную. — Доброе утро, дорогуша. — Сказал Клаус — Доброе, — ответила я. — Я не много проголодалась. Не будет ли у тебя чего-нибудь перекусить. — Конечно, — ответил Клаус. — Возьми на столе. Я подошла, взяла пакет с кровью и решила сесть напротив Клауса. Он наблюдал за мной жадным, пожирающим взглядом. Было видно, что он раздевает меня глазами, а его улыбка. Она была восхитительна. Эти ямочки сводят меня с ума. Интересно какой он в постеле? Стоп. О чем я думаю? Мы сидели так, около пятнадцати минут, после чего Клаус встал и медленно подошёл ко мне. Наклонившись, он прошептал: — Знаешь, ты такая сексуальная. От этих слов у меня пробежали мурашки по коже. Он медленно поставил меня на ноги и прошептал мне в ухо: — Я тебя не заставляю, но я не могу сдерживаться. Я силой затрясла головой. Нет же, нет. То, чего я хочу, было невозможно выразить словами.  Улыбка, тронувшая его глаза, была какой-то неживой, и все же, прежде чем он опустил ресницы, я заметила, как в темных глубинах огромных зрачков сверкнуло удовлетворение. Клаус уткнулся в ложбинку между грудями и стал исследовать ее губами и кончиком языка. Его теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало во мне жгучие волны возбуждения.  Клаус стянул рукава ночной рубашки с моих плеч, и рубашка стала спадать. На какое-то мгновение она задержалась на моих бедрах, сделав ее похожей на ожившую статую, ноги которой задрапированы белой тканью. Клаус пристально смотрел на нее, переводя взгляд сверху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб ее тела. Потом тот же путь проделали его руки. С груди они скользнули на стройную талию, обхватили соблазнительные бедра и вместе с падающей рубашкой спустились по ногам на пол. Рубашка с шуршанием смялась и накрыла ее щиколотки.  Выражение лица Клауса было таким, словно он испытывал сильную боль. Глядя на него, я почувствовала, что с ним творится что-то странное. Он стоял неподвижно, прижав руки к бокам, а где-то в глубине сердца рождалась трепетная жизни я не испытывала такого удивительного желания, которое охватило сейчас — отдать себя. Я хотела его, хотела делать то, что ему нравится, хотела быть такой, какая была ему нужна. В этот момент мне вдруг показалось, что я создана именно для того, чтобы отдаваться именно ему. Это был единственный способ утолить нестерпимый голод своего тела и своей души.  Его настойчивые пальцы требовательно сжали мои бедра, когда он встал на колени и притянул меня к себе. Положив руки ему на плечи и закрыв глаза, ч запрокинула голову, и сверкающая волна волос упала мне на спину. От влажного и жаркого прикосновения его языка, кружившего вокруг пупка, у меня перехватило дыхание. По мышцам моего плоского живота пробежал огонь наслаждения. Клаус приник к темному треугольнику тонких вьющихся волос, и ее ноги задрожали. Я почувствовала его дыхание, и весь мир вдруг перевернулся с ног на голову. И меня понесло куда-то далеко далеко, в не отмеченную ни на какой карте страну, которой правят только чувства.  Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, он исследовал подвижные складки моей кожи, ощупывал языком гладкие лепестки, впитывая в себя мою эссенцию. Он требовал моего ответа, побуждал меня, умоляя ответить. Мои пальцы забрались в его волосы, стали перебирать их, а он в это время добрался до самого сокровенного источника наслаждения и принялся с осторожностью ласкать.  Из моей груди вырвался тихий, протяжный стон. Длинными ногтями я непроизвольно впилась в его кожу и, только через несколько секунд осознав это, разжала пальцы. В ответ на это невольное движение Клаус еще сильнее сдавил мои бедра, словно хотел, чтобы эти пружинистые округлости влились в его ладони. Потом его рука двинулась туда, где темнел заветный треугольник. Раздвинув тонкие волнистые волоски и влажные складки нежной кожи, он продолжил свои изощренные ласки.  Нахлынувшее на меня наслаждение было таким острым и неистовым, что мое дыхание, мой голос и вся эта ночь слились воедино и стали уплывать куда-то. Тело мое изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Я почувствовала, что оседает на пол, но ничего не могла с собой поделать.  Клаус поддержал меня и помог опуститься на колени рядом с собой. Он притянул меня ближе, и в его глазах загорелся сумасшедший синий огонь. Его ненасытные губы требовательно приникли к моему рту. Я сдалась, уступила, с упоенным удовлетворением шепча что-то неразборчивое. Его жадный язык протолкнулся между моими зубами, вернулся назад, снова погрузился в теплую глубину. Не отрываясь от моего сладкого рта, Клаус вновь пробрался рукой к жаркому источнику.  Мое тело с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Тело звало его, и он, ощутив призывное биение моего сердца, ответил на этот зов. Я вдруг почувствовала, что схожу с ума от этого приступа возбужденной страсти, сжигавшей все мое тело. Разве можно было удержать это буйствование внутри себя и сохранить рассудок? Этому неистовству чувств нужен был выход, и если Клаус не поймет это и не соединится с ней, я взорвусь. Нащупав ворот его рубашки, я потянула за пуговицу.  Он пришел ей мне на помощь, одним рывком распахнув рубашку и вытащив ее из джинсов. Я пыталась расстегнуть ему ремень, но мои пальцы дрожали, и Клаус, осторожно отведя в сторону мои руку, справился с пряжкой ремня сам. Щелкнула кнопка на поясе брюк, и заскользила вниз «молния».  Клаус не стал останавливать мою трепетавшую руку, отыскавшую жаркую, возбужденную плоть. Его дыхание стало прерывистым, когда я ласкала разбухавший под ее пальцами этот предмет вожделений.  Он приподнял на ладонях мою грудь и, затаив дыхание, стал смотреть, как вытягиваются и морщинятся темно розовые соски, окруженные яркими ореолами. Его пальцы сами собой потянулись к этим бутонам сладострастия и принялись осторожно массировать их.  — Как ты красива, — с тихим изумлением сказал он, скорее всего, себе самому.  — Ты тоже.  Мой шепот был почти не слышен, словно легкий шелест ночного ветерка.  Клаус еще крепче сжал мою грудь. Я сильнее сдавила его плоть.  Внезапно его руки оказались у меня на талии. Распрямив ноги, Клаус сначала сел, а потом лег на пол, увлекая меня за собой. Мои бедра оказались зажаты его коленями, и он подтянул меня повыше, так, чтобы я легла ему на грудь. Какое-то время я лежала, прижимаясь к нему и ощущая прикосновение густых золотистых волос, покрывавших его грудь, и прислушиваясь к глухим ударам его сердца.  — Как только ты захочешь, — прошептал клаус, подтягивая ее еще выше.  Я уперлась ладонями ему в плечи и приподнялась, затем, не сводя глаз с его лица, стала осторожно и медленно опускаться. Клаус застонал от мучительного наслаждения. Отрывистое дыхание и безумные удары сердца — все говорило о буре, бушевавшей в нем, которую он уже едва сдерживал.  Потребность вернуть ему хотя бы капельку того исступленного восторга, которым он наполнил все мое существо, каждую мою клеточку, болезненно отзывалась в судорожно сжимавшихся мышцах. Эта потребность становилась все острее, и мои глаза затуманились слезами.  Клаус вздрогнул.  — Боже, — проговорил он хриплым от возбуждения голосом.  Уперевшись руками в пол, он рывком поднял свой корпус и одним мощным движением бедер глубоко проник в меня, полностью овладев.  Я вскрикнула от наслаждения. Ухватившись за его мускулистые плечи, я приняла его в себя, призывая взять меня всю. Я хотела его, хотела безумно. В момент наивысшего блаженства мы слились в едином движении, едином порыве. Наше единство было теснее, чем просто прижавшиеся друг к другу тела, глубже, чем жаркие вдохи, тихие, страстные мольбы и гортанные, хрипловатые звуки несказанного наслаждения.