Там, где с землею обгорелой Слился, как дым, небесный свод, — Там в беззаботности веселой Безумье жалкое живет. Под раскаленными лучами, Зарывшись в пламенных песках, Оно стеклянными очами Чего-то ищет в облаках. То вспрянет вдруг и, чутким ухом Припав к, растреснутой земле, Чему-то внемлет жадным слухом С довольством тайным на челе. И мнит, что слышит струй кипенье, Что слышит ток подземных вод, И колыбельное их пенье, И шумный из земли исход!..
Тик… Так… Тик… — Бесит! — Тсунаеши бросил взгляд на тикающие часы и поморщился… Как же его все…раздражало. Дом тихий, идеально убранный…почти неживой. Еши сидел за столом, обхватив голову руками и массировал виски. Проблемы… У него были крупные такие проблемы. Младший брат в невменяемом состоянии, благо пока без сознания, теперь у него на шее, и если сам везти на ней его он мог спокойно, то как отреагируют остальные, он прекрасно знал… Мать мертва, отчим в Италии, сам Тсунаеши — несовершеннолетен. Нет, конечно деньги все решают, но это все равно проблемы… — Деньги… Мне нужны деньги. И связи… — облизав губы, Тсунаеши сощурился. Все это у него было, но нужно же воспользоваться ещё, да так чтобы не подкопались. — Ксо! Ксо-ксо-ксо! И почему я не продумал такой поворот? Тиксе! — зарычав, Тсунаеши принялся метаться по кухне, словно загнанный зверь. Жутко болела голова, руки тряслись, а зубы сжимались с такой силой, что казалось, что они раскрошатся в крошку. — И чего шипишь, Змеюка? — зевнул Бельфегор, заходя на кухню. — Спать надо, а не нарушать Принцу сон. — Заткнись, шипелка, — бросил яростный взгляд в сторону Урагана Тсунаеши, — я пытаюсь продумать дальнейшие шаги. Все вышло совсем не по плану! Блять! Мать убили, с Емицу какие-то непонятки, плюс Катсу в приют сдать могут, так как дорогой папочка у нас вроде как в Италии, а по факту — consigliere Вонгола хрен знает где, и не понять хорошо это или нет. — Ши-ши-ши… И чего париться? — фыркнул Бельфегор, — Возьми мальчишку с собой в Америку, ты вроде как там пока развлекаешься, познакомь с Джессо — в конце концов, мелкий будущий Дечимо. Вернётесь сюда за два месяца до приезда Аркобалено. Про тебя Савада не распространялся, за мать сойдешь. Слишком у тебя внешность… — Нарываешься? — прошипел Тсунаеши, — На себя посмотри, жертва генетики! — Щи-щи-щи… А Змеюка прав… Простолюдин жертва генетики… — Что вякнул? — Заткнитесь оба! У меня младший брат спит, — рыкнул Тсунаеши, а потом вздохнул, — Хорошо. Мы отправляемся в Америку. Думаю, Джиглио Неро и Джессо нам не откажут, Катсу и правда нужны связи уже прямо в этом возрасте. — Ши-ши-ши… А я что говорил. — Аники? — Тсунаеши бросил яростный взгляд в сторону Каваллини. — Иди сюда отото, — Тсунаеши посмотрел на шатающуюся фигурку. Катсу был сонным, а потому — безумно милым. Его золотистые волосы стояли дыбом, делая его похожим на одуванчик. — Аники, а где ка-чан? Тсунаеши прикусил губу, задумчиво посмотрев на младшего. И что говорить? Прости, братик, маму убили из-за нашей с папой работы, так что ли? Нет, можно конечно его настроить против Емицу, но другое дело, что малой будет это знать — гиперинтуиция у него не хуже Тсунаеши. Хотя в принципе, доля правды в этой лжи и правда есть и если правильно обыграть ситуацию… Главное же как расставить приоритеты. — Иди ко мне, Катсу, — Тсунаеши раскрыл объятия, подзывая младшего. Тот недолго думая пошел обниматься. — Знаешь, мой маленький глупый отото… — Тсунаеши все еще был не уверен в том, стоит ли рассказывать об этом косяке и не проще ли просто заблокировать ему память? — А… — Помолчи, — Савада щелкнул младшего по носу и вздохнул, начало разговора давалось тяжело. — Ты все спешишь повзрослеть, однако мир взрослых довольно опасен и не только для тебя, но и для всей твоей семьи. Профессий в мире бывает много. Кто-то создает, кто-то разрушает. Кто-то лечит, а кто-то калечит. Все в мире относительно и у каждого в мире свое призвание — своя судьба. Путь — по которому тебе суждено пройти. Понимаешь, отото… Наш папа выбрал довольно оригинальную профессию, которая повлияла на наши семейные отношения. — Он же шахтер? — нахмурился Катсу. — Не совсем… Папа… Он из мафии. Знаешь же что это? — Тсунаеши снова облизал губы. Он безумно волновался, рассказывая это младшему. И сейчас, честно говоря, он сам себе удивлялся — он Емицу очернить или обелить решил? Убийца, но он не виноватый, что он убийца, это его судьба. Так что ли? Что за бред? Самое забавное, Бел и Рас готовы были расхохотаться от сюрреалистичности. — Аники… Скажи все честно. Где мама? И… папа? Он приедет? — Катсу нахмурился. «Вот ведь ребенок» мелькнула мысль в голове. «Придется с места в карьер» — Из-за профессии отца убили маму, — с улыбкой прошептал Тсунаеши младшему на ухо, — Наш отец убийца, Катсу. И я тоже убийца. И ты тоже будешь им, потому что ты будущий Десятый Босс Вонголы — Королевской Семьи итальянской мафии. Ты именно это хотел услышать, о-то-то? Глаза младшего Савады пораженно распахнулись, и он было дернулся, но Тсунаеши не дал ему покинуть объятия. — Ну куда же ты, отото? Ты же сам догадывался… Не так ли, Катсуро? Ну же, подумай, это ведь должно было случится… — А-аники… — Катсуро с ужасом смотрел в разноцветные глаза брата. — Вспомни, она лежала так неестественно, так…красиво… Согласись, красный ей был к лицу. И помнишь те лица… — Нет-нет-нет! — младший Савада задергался, пытаясь сбежать, с ужасом тряся головой, но воспоминания накатывали волной. — Их разговор… Что ты помнишь, отото? Ты же доверяешь мне, верно? Ты меня любишь… Что сказали те мужчины? Что сказало то мясо? —…виноват папочка, — равнодушно пробормотал Катсуро, даже не чувствуя, как по лицу текут слезы. — Тшшш… Все в порядке… Все кончилось, ты же веришь мне, отото? Аники все решил. Аники отомстил за маму. Аники сильный, он защитит. — Отец…вернется? Вернется за мной? — Нет, отото… Он больше не нужен тебе, верно? Ты же сильный? Ты хочешь походить на аники? — Я хочу походить на аники, — послушно пробормотал Катсуро. — Ты же понимаешь, что папа не виноват? — ласково спросил Тсунаеши, укачивая в руках младшего брата. — Это его судьба… И у тебя такая судьба… Ты сможешь спасать людей… Ты изменишь мафию, верно? — Изменить? — моргнул Катсуро, приходя в себя. — Да… Изменить мафию. На самом деле, Джотто — основатель Вонголы, создавал ее для помощи людям. — Я хочу помогать людям! — радостно кивнул Катсуро и устало зевнул. — Иди спать… Я к тебе скоро присоединюсь… Подождешь немного? — И ты мне споешь? — И я тебе спою, — удовлетворенно кивнул Тсунаеши, наблюдая за тем, как младший, перепрыгивая ступеньки бежит в свою комнату. — И что это было? — удивленно спросил Бельфегор, посмотрев на уставшего Саваду. — Сеанс терапии, — хмыкнул Еши, — Мне не нужно, чтобы у него были проблемы со психикой. Младший брат же. — Мне кажется или ты сломал ее еще сильнее? — фыркнул Расиэль. — Ну… В какой-то мере и так… Сначала надо накалить обстановку, заставив волноваться… Потом ошарашить — сказав правду. Не всю правда и не совсем правду… Следующий шаг — нагнать ужаса, заставив впасть в транс. Поставить некоторые установки, сглаживая все Туманом. Потом потихоньку вывести из транса, сыграв на чувствах любви — утверждая, папочка не виноват, что он убийца — это приводит к логической цепочке, не виноват и я, невиноват и сам Катсуро. А потом в конце показать, что-то, что он станет мафиози не так уж и плохо — он сможет спасать людей. Игра на чувстве справедливости. В итоге и воспоминания об убийстве матери нужно сгладить Пламенем Неба — теперь Катсу больше обращает внимания на слова убийц и на мои об отомщении. Это все приводит к тому, что отца он вскоре будет недолюбливать — эмоции будут вполне естественные, что не повредит. Да и подготовка к посту Дечимо… — Топорная работа. Если бы ты не имел столько доверия у брата — мог бы его в овощ превратить. Или же в вечного мстителя, который вскоре бы перегорел. Не страшно? Ты же его обожаешь… — спросил Бельфегор, хорошо знакомый с ментальными установками, с Аркобалено Тумана же работает. — Страшно… Но я поработал Небом… Мне не нужны кошмары, из-за которых Катсуро мог бы обозлиться на меня. Я ему слишком доверяю, а на тот свет ближайшие два века не собираюсь. — Ну как знаешь… Только присматривай, чтобы еще чего похуже не вылезло. А то мало ли… Разум вещь хрупкая… — Присмотрю… Идите уже спать, шипелки… Завтра будете мне помогать оформлять документы. В конце концов я несовершенолетен. — Ну да, кожа да кости, и что в тебе Босс нашел? — Я милый, — ехидно отозвался Тсунаеши, поднимаясь к комнате брата. Постучавшись, Тсунаеши заглянул в комнату. — Спишь? — Тебя жду! — отозвался Катсу, выглядывая из-под одеяла. По губам Тсунаеши расплылась нежная улыбка. — Что тебе спеть? — Северную сказку! — Хорошо… — Присев на кровать в ногах Катсу, Тсунаеши включил маленький ночник и тихо начал, смотря в темное окно. — Северная Сказка. Тёмно-синих вод. Слышавший однажды, не произнесёт. Вспомнить невозможно — тонки нити сна. Лишь печалью зыбкой, в сердце тишина…Горные вершины охватил туман, Стелется клубится по крутым тропам, Под ноги ложится, заливая путь, Манит за собою и велит свернуть. Но бредут устало тени в полутьме К бездне шаг за шагом в гулкой тишине. Искры в небе вьются призрачных огней, Ветер рвёт на части сизый лик теней, Сбиты стопы камнем, нет пути назад. Холод мира мёртвых в их живых глазах. Но бредут устало тени в полутьме К бездне шаг за шагом в гулкой тишине. Час ночной наступит и померкнет свет, Обратится пламя скорбью прошлых лет. Через тьмы мгновение полыхнёт сильней, Принимая жертву тающих теней. И бредут устало тени в полутьме К бездне шаг за шагом в гулкой тишине. И бредут устало боги в полутьме К бездне шаг за шагом в гулкой тишине…
Тсунаеши снова улыбнулся, слыша тихое сопение младшего брата. Почему-то, именно сейчас, словно в детстве, хотелось побежать в мамину спальню, прижаться к ее прохладной руке, выпрашивая ласку. Перед глазами появился образ нежно улыбающейся матери, и Тсунаеши закусил губу. В груди почему-то болело сердце и хотелось разрыдаться. Мама и правда…умерла. За окном занимался рассвет. Начинался новый день.