Deform — мёртвая романтика
Всё теперь было для тебя точно в тумане: едва ли ты и раньше осознавала, что происходит, а сейчас и вовсе потеряла последнюю, еле уловимую ниточку сути. Со всех сторон окутывала тревога, цепляясь за тебя своими липкими пальцами и уже не останавливаясь впредь ни на секунду, и темнота, та самая темнота, та самая бездна Маттео Бальсано и поглотила тебя, спрятав тебя в самых закрытых своих уголках. Было душно, но душно морально, было до неописуемого ужаса страшно и, наконец, вместе со всем этим обволакивала невероятная грусть, остановить которую вряд ли бы кто смог в этот момент.Как сейчас было невообразимо жаль, что счастье твоё длилось не так уж и долго…
Ты тихонько плакала, уткнувшись в подушку и не поднимая больше десяти минут своё уже покрасневшее от слёз лицо, и лишь думала о том, как это могло случиться, а если быть точнее — что же, в конце концов, случилось?! Вот уже прошла практически неделя, как вы с Бальсано неожиданно, совершенно внезапно перестали общаться не то, что на школьном коридоре, но даже и в сети. Поначалу он как-то холодно отвечал, часто игнорировал, и когда заканчивалась тема, не предлагал новую, хотя раньше всегда это делал и показывал тем самым, что он действительно хочет с тобой общаться. Теперь уже ты попыталась сама начинать разговор, предлагала какие-то свои темы, но когда и они подходили к своему естественному заключению, между вами опять образовывалась пустота. Таким образом, спустя дня два подобного холода с его стороны и тщетных попыток вернуть всё обратно с твоей стороны, ваше общение окончательно сошло на нет и потеряло свою былую радость… Почему же произошла такая перемена — ты пыталась понять уже несколько дней, и все эти дни вяло лежала в постели, выходя из дома только ради школы. Чтобы меньше разочаровывать себя, ты даже перестала или, по крайней мере, стала реже заходить на Фейсбук, поскольку Маттео был постоянно онлайн, и это мучило тебя. Говоря постоянно и себе, и Хим о том, что ты непременно поймёшь, что же скрывается за маской равнодушного и, как казалось, надменного Маттео Бальсано, сейчас ты с неподдельным разочарованием начинала осознавать, что это слишком сложная загадка — оно и понятно, раз до сих пор ещё никто не сумел этого сделать. И как хотелось быть единственной, кому он откроется и кого он посвятит во все свои мысли, кого он, так сказать, познакомит со своими тараканами… Но всё это было, по всей видимости, просто невозможно. И невероятная боль, непередаваемая обида сковывали твоё сердце, пронизывая его, словно стрела.Самая острая стрела в твоей жизни…
Мучая себя невероятным количеством вопросов, касающихся Маттео, ты мучила ими ещё и свою лучшую подругу, которой действительно уже выела весь мозг своей нескончаемой паранойей. Вот и сейчас вы общались по видеосвязи, хотя, если говорить по правде, то без умолку лепетала здесь только ты, не давая Хим и слова вставить в свой нескончаемый монолог. — Хим, дорогая, объясни мне, что могло произойти?! — спрашивала ты в очередной раз и, не дожидаясь ответа, продолжала дальше: — Я не могу понять его быструю смену настроения! И куда, куда, объясни мне, пропало его желание со мной общаться? Он и в школе — ты же видела, да? — смотрит на меня таким равнодушным, таким надменным и пронизывающим взглядом, что мне хочется под землю провалиться! Зато его лучший друг, Гастон, по всей видимости, перешёл в наступление, потому что не было и дня, чтобы он мне не написал что-нибудь. Всю эту неделю, как мы играем с Маттео в молчанку, он пишет и пишет, пишет и пишет! Даже в школе ко мне подходит чуть ли не на каждой перемене… Ну, ты же видела! Рыжеволосая лишь кивала головой в знак того, что да — видела. И всё, больше она сказать ничего не могла: не знала, что ответить на весь этот, как она уже считала, полнейший бред, да и видела, что тебе просто нужно выговориться. Когда ты начинала нести что-то ещё более абсурдное, тогда уже Химена перебивала тебя и возражала, пытаясь успокоить, а пока — «Пусть восклицает дальше» — думала она. — Нет, я отказываюсь понимать! Может быть, Гастон влюблён в меня и рассказал обо всём Маттео, а тот, в свою очередь, как бы дал ему разрешение? Ну, то есть разрешил действовать в адрес меня? Может, он и вовсе сводник? Но… Разве всё то, что было между нами, лишь игра? Его дружеский настрой? Да может он действительно гей, вашу мать?! Я скоро не выдержу и напишу ему — пусть отвечает, чёртов игнорщик! Тряпка! Лицемер! Ты уже начинала бредить и переходить к настоящей паранойе, и Хим, у которой уже кружилась голова от всех твоих возгласов, стала успокаивать тебя, хотя у неё, откровенно говоря, ничего не вышло: ты разозлилась пуще прежнего. Тогда рыжеволосой пришлось здорово накричать на тебя, пытаясь одновременно и заткнуть, и заставить услышать, и образумить. И это, пожалуй, сработало, поскольку ты, переводя дыхание, уже более спокойным тоном поблагодарила Химену за эту терапию и пожелала спокойной ночи, выключая видеосвязь. Мысли извивались, превращаясь в зигзаги, а в голове застряла твоя фраза-обещание о том, что ты непременно напишешь Бальсано и потребуешь от него объяснений, и если поначалу это казалось абсурдным, то сейчас уже нет, поэтому ты, пытаясь сконцентрироваться, открыла чат с Маттео и стала писать всё, что думала в этот момент.«Объясни, почему всё происходит именно так? Если ты перегорел, больше не хочешь общаться со мной или, быть может, даже ненавидишь меня, то имей смелость сказать мне это в лицо, перестань заставлять страдать… Скажи мне в лицо о том, что ты чувствуешь ко мне, посмотри в мои глаза и попытайся уверить меня в том, что между нами ничего нет, что мы, чёрт возьми, всего лишь друзья. Объясни мне, что делаешь в местах, где я тебя совершенно не ожидала увидеть. Если ты не захочешь слушать, хоть ты и упрямишься, я буду говорить, поэтому просто смотри на меня — и тогда, я уверена, заговорят твои глаза. И, надеюсь, тогда ты крепко меня обнимешь и ответишь на все мои вопросы без лжи и недомолвок…»
Перечитав ещё раз это длинное сообщение, которое ты строчила около десяти минут, иногда останавливаясь и обдумывая последующую фразу, ты неожиданно осознала, что ни при каких обстоятельствах не отправишь ему это. Уже успев немного изучить характер Бальсано, ты поняла, что всё это чертовски бесполезно, что всё это зря, что все эти нелепые просьбы не дойдут скорее всего до его сердца… Однако желание услышать от него ответ на вопрос о том, что между вами происходит, было слишком велико, и ты, подпирая свою голову локтями, тяжело вздохнула, пытаясь придумать что-то более нейтральное. В голову лезла одна «ванильщина», как бы выразился сейчас Маттео, поэтому ты, желая избавиться от этих хоть и красивых, но ненужных в общении с Бальсано слов, решила настрочить эти мысли в свой блог, где, ты была уверена, кто-то да точно поймёт твои переживания…«прости, милый… клянусь, я всеми силами пыталась закончить нашу на самом деле несуществующую историю, всеми способами пыталась стереть воспоминания, связывающие нас между собой точно крепкой верёвкой, но ты по-прежнему течёшь в моих венах. ты по-прежнему сбегаешь вместе с кровью из моего раненого сердца, ты и есть моя кровь… а я ведь всего лишь хотела, чтобы ты не отпускал меня из своих объятий: я нуждаюсь в них, я нуждаюсь, чёрт подери, в тебе и твоих милых фразах; но, кажется это уже мёртвая романтика… я не для тебя — ты не для меня. очередной конец? очередное заблуждение? кажется, ты уже не тот, да и я не та… твой апатичный взгляд словно говорит мне, что ты не мой герой, но твои ветра по-прежнему безумно манят к себе, и я больше не в силах сопротивляться. твои тёмные глаза захватывают меня в плен и заставляют утонуть в них — ты точно бездна, в которую я так боялась провалиться, но всё же сделала это… да, чёрт возьми, я повержена в этой темноте, я подвержена тебе. и пок мы живы, дыши со мной, дыши мной, вдыхай этот аромат мёртвой романтики…»
Всё это, конечно же, совершенно не подходило для переписки, а тем более переписки с Маттео Бальсано, которому, как минимум по его словам, было совершенно плевать на подобные слова, вызывающие у большинства людей жалость или… «что там ещё могут вызывать подобные выражения?» — спросил бы он, словно пытаясь доказать, что действительно никогда такого не ощущал. Он, опять же по его мнению, не умел сочувствовать, да и вообще был бессердечным; ты же, хоть и не верила в это, но понимала: в твоих речах всё не так и всё не то… Ты окончательно расстроилась и сдалась, не зная, а может и просто не умея выражать свои мысли так, как нужно было в данной ситуации, поэтому прекратила свои попытки выдавить из себя хоть что-то не жалобное и закрыла свой блог и заодно чат с Бальсано. Шумно выдохнув, ты захлопнула ноутбук и обняла своего любимого плюшевого медведя, помогающего справляться с одиночеством и болью даже в самые отвратительные моменты. Но сейчас, кажется, именно в этой ситуации и он оказался бессилен — это расстроило тебя ещё больше. И ты, не зная, как справиться с этой глубокой тоской, окружающей тебя со всех сторон и проникающий в каждую клеточку твоего тела (собственно, как и Маттео), закрыла глаза, пытаясь заснуть и, честно говоря, желая больше не проснуться… В такие моменты, когда тебя настолько сильно захлёстывали гормоны, ты так жалела, что ты подросток.***
Таким образом ты ходила поникшая уже неделю, а то и больше, в некой апатии и чуть ли не депрессии, до того грустная и убитая, что Химене было в буквальном смысле больно смотреть на тебя и твоё состояние. Она тщетно пыталась тебя развеселить и затащить в какую-нибудь кофейню, где обычно тебе так нравилось сидеть, ну или хотя бы просто вывести тебя на улицу, но ты, словно тюлень или того хуже, всё это время сидела дома, бывая лишь в школе. Хотя твоё нахождение в школе было тоже бесполезным, ведь ты не делала там абсолютно ничего даже на занятиях, и учителя удивлённо наблюдали за лучшей ученицей класса и чуть ли не школы, поэтому с неким пониманием относились к тебе и, что было для тебя удивительнее всего, даже не трогали лишний раз. За спиной они, откровенно говоря, перешёптывались и обсуждали твоё состояние, предполагая различные варианты, и большая часть мнений сходилась на том, что у тебя или проблемы в семье, или со здоровьем, или со здоровьем в семье. В любом случае от расспросов ты была избавлена, и даже одноклассники тебя не трогали, что создавало впечатление, что все они знают истинную причину твоих страданий.Даже нет… ужасно глупую причину твоих страданий.
А этим утром произошла ещё более отвратительная вещь, которая окончательно тебя выбила из колеи и заставила даже пропустить целый урок, что для тебя было просто немыслимо в любой другой ситуации. У всех на глазах, прямо посреди дня, на школьном коридоре к тебе решительно подошёл Гастон, с самого начала как-то настораживая и пугая, и признался в любви, явно нервничая, но употребляя очень красивые выражения в своей речи. И ты была бы крайне польщена, может быть, даже благодарна ему за эти чувства, если бы не последующий поступок, из-за которого ты практически его возненавидела. Ведь в тот самый момент, когда вдали показался Маттео, Перида, силой притягивая тебя к себе, жадно впился в твои губы страстным поцелуем, не давая тебе оттолкнуть его и заставляя простоять с ним так целую вечность… Когда ты, наконец, смогла от него отодвинуться, Бальсано на горизонте уже не было, и ты, не в силах контролировать себя, убежала с места происшествия. Ты хотела быстрее забиться в какой-нибудь уголок, где тебя никто не заметит, и дать волю чувствам, но ближайшим местом, где это можно было сделать, оказался тот самый туалет, в котором часто можно встретить Амбар и Дельфину. Однако будучи подавленной ещё сильнее, чем в предыдущие дни, причём в разы, ты даже не вспомнила об этом и побежала именно туда, закрывшись в одной из кабинок, что были достаточно просторными, и медленно скатилась по стенке. Слёзы непроизвольно, (а ты поначалу хотела их скрыть), полились из твоих глаз и вскоре намочили твою любимую блузку, в которой ты сегодня пришла, надеясь, что хоть она сумеет развеселить тебя. И таким образом ты просидела весь урок, не в состоянии остановить слёзы, хотя, казалось бы, им уже было просто неоткуда взяться, учитывая то, сколько ты плакала за последние дни… И, осмысливая произошедшее, ты не знала, что было для тебя обиднее всего в данной ситуации: то ли тот факт, что Гастон, а не Маттео забрал твой первый поцелуй; то ли тот факт, что тебе ни капельки не был симпатичен Перида и ты желала бы дать ему звонкую пощёчину и сказать, что твои личные границы серьёзно нарушены; то ли тот факт, что всё это видел Бальсано и, быть может, даже являлся инициатором этого признания… Тем временем в противоположной части школы на лестнице между первым и вторым этажом на подоконнике задумчиво сидел Маттео, и хотя по его лицу не особо было видно, что он разочарован, в его глазах застыло некое подобие боли. Он размышлял о том, что сейчас увидел на школьном коридоре, и пытался понять, как он мог не заметить, что происходило между Гастоном и Ниной. Неужели он был настолько слеп? Или они всё это время скрывали свои чувства? Может, это всё вообще глупое стечение обстоятельств? Бальсано так долго не решался признаться никому в своих зарождающихся к Нине чувствах, в том числе и себе, что когда всё же осознал, что это не иллюзия, и открылся Гастону, то был совсем не готов к такому повороту событий. Поэтому сразу же после этого урока Маттео решительно направился к своему другу для выяснения ситуации. И, по правде говоря, он ожидал услышать всё, что угодно, кроме того, что услышал на самом деле... — Я устал от того, что ты всегда всё решаешь и что всё крутится лишь вокруг тебя. Я устал вечно быть вторым и больше не хочу с этим мириться, — выпалил Перида на одном дыхании, чем привёл Маттео в ступор. — Неужели это из-за Нины? — Гастон улыбнулся на выдохе, услышав этот вопрос, и даже на секунду отвернулся, из-за чего Бальсано показалось, что он не ответит, но он и не думал о том, чтобы избежать этого диалога — слишком долго он терпел. — Нина лишь помогла мне осознать, что даже в любви тебе всё достаётся просто так, — он немного прикусил губу, продолжая ухмыляться и немного покачивать головой. Его реакция была естественной, он не пытался играть и казаться тем, кем давно уже не является. Он насмехался над Маттео без угрызений совести, и шатен пытался понять, как он мог упустить, что его лучший друг вдруг стал ему завидовать. Пожалуй, Гастон и сам не понимал, когда это произошло. Может быть, в тот момент, когда его отец начал постоянно сравнивать его с Маттео и говорить, что тот более успешен, умён и талантлив? Или в тот момент, когда его не взяли в сборную по футболу? Конечно, Бальсано потом помог своему лучшему другу попасть в сборную, но Перида хотел это сделать сам, без подачек со стороны. А может это произошло в тот момент, когда он был тайно влюблён в Амбар Смит, а та всячески пыталась привлечь внимание Маттео? Нет, Гастон не мог с точностью сказать, в какой момент дружба с Маттео превратилась для него в каторгу, а сам Бальсано стал чуть ли не врагом. Не мог и осознать, в какой именно момент он стал настолько ненавидеть мир. Но сейчас он как никогда ранее понимал, что он уже давно не прежний Гастон Перида, а весь этот цирк с поддельной дружбой и даже гейскими шутками давно пора заканчивать. Но для начала он хотел как можно больнее уколоть своего бывшего лучшего друга. — Если бы ты мне рассказал о своих чувствах, мы бы всё спокойно уладили, для чего была эта сцена? — Маттео всё ещё изо всех сил цеплялся за их дружбу, пытаясь воззвать Гастона к разуму, но тот был непреклонен в своём желании отомстить. — Чтобы ты понял, как больно быть вторым. И хотя Гастон немного ошибся, Бальсано действительно было больно, но больно было не от того, что тот поцеловал Нину и что есть вероятность, что она ответила ему взаимностью. Больно было от того, что его лучший друг на протяжении стольких лет видел в нём соперника, в то время как Маттео отдавал ему всего себя. Задев Бальсано за живое, Гастон скрылся из виду на лестничной площадке, спускаясь на второй этаж, где через несколько минут ему предстояло выполнить вторую часть плана. В нём накопилось много ненависти, и она росла с каждым днём, но ему этого казалось недостаточно, и он решил связаться с той, в ком ненависти было ещё больше, чем в нём. Когда-то он был влюблён в неё, но эти чувства давно прошли, поэтому сейчас он не боялся связаться с ней. Тем более, ему действительно нравилась ты, хотя и поцеловал он тебя лишь для мести. Пожалуй, хорошо, что ты этого не знала, потому что это ещё больнее, чем мысль о том, что Бальсано сам был инициатором этого поцелуя. И хотя сейчас ты очень переживаешь, вскоре ты всё поймёшь, вскоре ты всё узнаешь. Несмотря на свои чувства к тебе, Гастон был настроен решительно. Он намеревался свергнуть Маттео с так называемого «трона», стать главным в этой школе, а для этого он хотел уничтожить вас обоих. Он уже не сомневался в том, что именно ты являешься Фелисити. Больше и не сомневался в том, что между вами что-то есть. Теперь у него в руках есть все козыри, а с помощью Амбар Смит он добьётся своего — в этом он не сомневался. Когда на горизонте появилась белокурая, Гастон окликнул её. — Чего тебе надо, Перида? — язвительным тоном спросила она, лишь на мгновенье приостанавливаясь. — У меня есть информация, которая тебя заинтересует, — он загадочно ухмыльнулся, выжидая реакции, но её не последовало, — Ну ладно, раз помощь тебе не нужна, то я пойду, — он только было хотел уйти (точнее сделать вид, что уходит), как Смит его резко остановила. — Продолжай, — она смотрела на него серьёзно, но с любопытством, хоть и пытаясь скрыть это, а Гастон лишь удовлетворительно улыбался, осознавая, что сумел её заинтриговать. — Как ты, скорее всего, уже слышала, с утра я поцеловал Нину, — Амбар нарочно зевнула, показывая, что ей скучно, — А за пятнадцать минут до этого Маттео признался мне в том, что он потихоньку влюбляется в неё и последнюю неделю даже толком не разговаривал с ней, чтобы удостовериться в том, что с ним происходит. — Так Бальсано всё-таки влюблён в эту девицу?! — негодуя, воскликнула белокурая. — Да, но она об этом не знает, и, думаю, знать не должна. Зато ты кое-что должна знать. — И что ты хочешь взамен? — Что-то наподобие дружбы, — он улыбнулся, словно чеширский кот, и его улыбка была пропитана удовольствием лишь от одной мысли о предстоящей мести. Да уж, такого Гастона Перида мир ещё не видел, но всем вскоре предстояло с ним познакомиться. Парень, ожидая ответа белокурой, протянул ей руку. На самом деле уговаривать Смит и не нужно было: её цель и так была схожа с его целью — они действительно могли хорошо сдружиться и сделать всё для предотвращения новойПарочки, образование которой им обоим снилось в самых страшных кошмарах…