Назови меня своим именем

Storm blows itself out now Comes a new day's morning Storm blows itself out now Skies are clearing up Plazma - Storm       Когда они прибыли в участок, Фаулер лично вышел поприветствовать их.       — Ну надо же! Никаких лишних дырок? И даже дилера поймали?       — Мы знали, что вы верите в нас, как никто, шеф, — улыбнулся Коннор и все, слышащие это, тихо засмеялись.       — Рид на тебя плохо влияет, — беззлобно проворчал Фаулер. — Через час жду отчет и промежуточные результаты.       — Шеф! — Рид чуть не застонал. — Дай отдышаться!       — Дома отдохнешь. А сейчас будь добр выполнять мои распоряжения, — капитан направился в свой кабинет. По крайней мере, он подождёт до промежуточных результатов, чтобы оторвать головы им обоим (вряд ли он забудет, через какую задницу они вели это дело).       — Вот же старый зануда, — пробурчал Гэвин, а потом обернулся к Коннору и продолжил. — Мы можем выяснить, кому эта дамочка принадлежала? Бля, я хотел сказать… А, к черту! Даже если я только что оскорбил все ваши чувства и достоинства, по-другому все равно не скажешь!       — Сука, в какое же дерьмо мы сейчас лезем, — опять вздохнул Рид и пошел в сторону стола.       — Да, это будет то еще дерьмо, — тоже как-то невесело вздохнул Коннор, потом на секунду замер, как всегда, когда с ним кто-то связывался по черепному вай-фаю, как любил это называть Гэвин.       Молчание затянулось почти на минуту. А потом Коннор посмотрел на Рида таким укоряющим взглядом, что захотелось признаться во всех грехах сразу, вот только Гэвин уверен, что признаваться ему не в чем (не будет же он тут признаваться, что подрачивает на Коннора уже какое-то время).       — Гэвин, со мной связался Саймон, потому что ты не брал трубку. Ты должен был хотя бы предупредить о том, что задержишься. Он всегда готов посидеть с Дианой чуть дольше, но… — Коннор не закончил, Гэвин понял всё и так.       Он достал разбитый телефон из кармана и вздохнул, глядя на него.       — Пострадал при перестрелке, видимо.       — Я думал, что ты позвонил Диане и Саймону перед началом операции. Боже, Гэвин, это была очень рискованная афера, в которой всё что угодно могло пойти не так, стоило хотя бы позвонить дочери, — Коннор не выглядел разочарованным, скорее... усталым, как казалось Гэвину.       Рид, ты заебал существо с практически безграничным запасом терпения! Да ты чертов гений проёбов! Если бы были соревнования по проёбам, то ты взял бы главный приз, а еще второе и третье место сразу, потому что во вселенной, кажется, нет никого, кто мог бы налажать сильнее. Мысли с бешеной скоростью проносились в голове. Но вместо того, чтобы почувствовать себя виноватым, Рид злился. Потому что все еще не мог забыть эти теплые, почти интимные объятия Коннора и Норт, потому что чувствовал себя недостаточно хорошим, подходящим, заслуживающим внимания, потому что не знал, может ли Коннор испытывать к нему то же, что и Гэвин. В этой слепой ярости и глупой злости не было логики, но в чувствах вообще маловато логики.       Разозленный Рид прищурился и подошел впритык, посмотрел Коннору в глаза, и их крошечная разница в три сантиметра совсем исчезла, Гэвин словно даже навис над напарником.       — Этот твой Саймон знает, что мы копы и работаем, а не хуи пинаем? Если не брал трубку, значит, была причина. Передай ему, что может укладывать Диану спать и пиздовать домой, а я не выйду с работы, пока не закончу это ебаное дело. И точка. Ещё вопросы?       — Нет, — Коннор растерянно моргнул.       Он не понимал, что происходит с Ридом. Почему он такой озлобленный и напряженный, когда дело практически закрыто. Что он сделал не так?       Мимо пронесли отключенную подозреваемую.       Коннор задыхался, если бы мог, он бы вырвал сердце от боли, если бы оно у него было. Но он не знал, как избавиться от боли, потому что внутри него мерно и без перебоев в системе работал тириумный насос. Что пошло не так?       Гэвин тихо выругался под нос, он явно перегнул палку.       — Эй, жестянка, скажи няньке, что я вернусь домой, как только мы тут хоть немного разгребём бардак.       — Хорошо, — сдержанно ответил Коннор и связался с Саймоном.       Теперь ему было ужасно неловко, что он втянул в происходящее Саймона. С другой стороны тот сам стремился вернуться к работе с детьми, говорил, что ему по-настоящему нравится. И сомневаться в этом не приходилось. Диана была в восторге от нового знакомого и легко подружилась с андроидом. Она вообще слишком мало походила на отца в этом смысле: была дружелюбным и открытым ребенком. Быстро подружилась со многими детьми в парке, где они с Саймоном гуляли, пока Гэвин был на работе. Однако после смерти матери всё сильнее закрывалась в себе. Рид совершенно не понимал, как наладить с ней контакт, да и в целом не пытался. Девочка была тихой, не капризной и достаточно самостоятельной. Иногда — в дни, когда Рид был занят работой, а Саймон не мог за ней присматривать из-за дел Иерихона — Диана подолгу оставалась дома в одиночестве.       Гэвин раздражённо прошёл в допросную, где техники из людей и андроидов пытались запустить системы подозреваемой. Через минуту к нему присоединился Коннор.       — Ну что, ты узнал, чья она? — Гэвин проигнорировал недовольный взгляд андроида-техника.       — Заканчиваю обрабатывать информацию от Ричарда. Мы не можем её допрашивать без представителя Иерихона, но Норт и Маркус уже в пути. К слову, пока мы добирались до участка, Норт подготовила отчёт Иерихона об участии в операции и официальное заявление, в связи с открывшимися обстоятельствами.       — Ну идеальная девушка! — огрызнулся Рид.       — Я думал, она тебе понравилась? — растерялся Коннор.       — Не так сильно, как она нравится тебе. Не имею привычки мутить с…       — Мы закончили, — прервал их разговор один из техников, — сможем её включить, когда скажете.       Если бы диод Коннора был при нём, то Риду довелось бы лицезреть занимательное светопреставление. “Не имею привычки мутить с...” — фраза прописалась в логи, забитые часами их разговоров и застыла битами информации на периферии процессов, как заноза в человеческом пальце; наслоилась на небрежное “прости, не интересует”, сказанное несколькими часами ранее Ричарду. Коннору захотелось выдрать тириумный насос и выбросить к чертям собачьим в окно! Но системы подозреваемой вот-вот загрузятся, а это значит, что нет времени на собственные чувства. Коннор пытался запихнуть все программы, обрабатывающие его мысли о Гэвине и их отношениях подальше в фоновые процессы (получалось не так хорошо, как хотелось).       Рид сел перед подозреваемой, нахмурился, глядя на неподвижное пластиковое тело.       — Так что там о её владельце? Девиант или пробужденная? — Риду стоило немалых усилий сдерживать гнев (даже осознание того, что он ведёт себя как последний мудак, не помогало).       Сейчас значение имело только дело. С Коннором он поговорит позже. Когда перестанет говниться и осознает одну простую мысль — у Коннора за пределами участка, — какой сюрприз! — есть своя собственная жизнь.       — Модель АХ100, серийный номер четыре-семь-три два-один-шесть пять-восемь-ноль три-семь, была приобретена двадцать первого марта две тысячи двадцать восьмого года мистером Дэвидом Стоуном в качестве домашнего помощника. Раз в год, вплоть до августа две тысячи тридцать пятого года, проходила обязательный техосмотр. В январе две тысячи тридцать первого года и в мае две тысячи тридцать второго была на техобслуживании в связи с установкой дополнительного ПО — добавлены функции преподавания естественных наук и экономики. У мистера Стоуна двое детей, думаю, прошивка понадобилась для подготовки к поступлению.       — И больше ничего? Они не отправляли её к вам для обязательного пробуждения? Не подавали заявления о краже имущества?       — Нет. После последнего обновления ПО её даже на техосмотры прекратили отвозить. Но, судя по данным Ричарда, внутренности у неё перепрошиты кустарным методом, заменена часть биокомпонентов на более современные. Некоторые из них довольно дорогие на чёрном рынке. Я более чем уверен, что серийных номеров мы не найдём.       — Отлично. Значит, стоит вызвать еще и Стоуна. Как минимум можем пришить ему неявку на пробуждение и нарушение неприкосновенности внутренней целостности андроида, если компоненты уже после революции меняли.       — Только в том случае, если компоненты были заменены насильственно, а это еще доказать нужно. Что касается пробуждения, то официально оно всё ещё продолжается, так что формально, он ничего не нарушил.       — Ты еще скажи, что этот мистер Совершенство даже сраных штрафов не имеет.       — Не имеет. Зато у него есть свидетельство о смерти, — Коннор моргнул, загружая данные.       — Блядь! — Риду захотелось от души что-нибудь расколотить.       — В права наследства вступили его сын Трой Стоун и дочь — Джессика Ламберт.       — И как мы узнаем, кому отошла наша подружка по наследству и кто из неё Уолтера Уайта состряпал?       — Думаю, стоит допросить обоих. Их налоговые декларации выглядят... странно.       — Что значит странно?       — Я… Я не уверен… Это можно назвать предчувствием. Мои системы сейчас слишком перегружены, чтобы проводить анализ так быстро, как это бывает обычно.       — Ты чем так забил свою консервную банку? Надо найти хозяев этой горничной и узнать, как они с ней развлекались на досуге и на какие такие бабки провели незаконный апгрейд.       Коннор чуть не ляпнул “тобой”, но вовремя остановился.       — В любом случае я не уверен, что стоит допрашивать AX сегодня. Я попробую собрать больше информации о ней и её возможных, — Коннор запнулся, — хозяевах.       Ему не нравилось, когда к его собратьям относились как к вещам с такой лёгкостью. Он понимал, что людей так быстро и просто не убедить в том, что машины обрели самосознание на самом деле, а не в каком-то летнем блокбастере. Бывали дни, когда он отлично понимал стремление той же “Скайнет” избавиться от людей.       — Слушай, я понимаю, как это звучит, — Рид видел, как Коннор злится из-за его спокойного и крайне ироничного отношения к подозреваемой. — Не слишком политкорректно, ага. Но знаешь что, жестянка? Люди ебаные расисты, так всегда было. Гражданская война была в тысяча восемьсот шестьдесят первом, а крошка Дороти Каунтс пошла в школу аж в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году. Сколько людей погибло во время Холокоста? Понятия не имею, но белым не нравились не только цветные. Зато у тебя точно найдется статистика убийств при разборках банд между собой. Чёрные прекрасно справлялись с тем, чтобы убивать чёрных. Люди полны дерьма. Конечно, это не оправдание. Но, чёрт возьми, не называть чёрного чёрным, белого белым, а андроида, изначально принадлежавшего кому-то, собственностью — это какая-то нездоровая хуйня. Эти слова лишь констатируют факты, они не побуждают ненавидеть чёрных, белых или андроидов. А вот действия чёрных, белых или андроидов — вполне могут.       Рид понадеялся, что смог внятно донести до Коннора свою мысль.       — Думаю, я тебя понял, — Коннору так сильно захотелось поцеловать Рида, что он еле удержал себя на месте.       Гэвин был резким, а его попытки донести свою правду и понимание происходящего вокруг могли показаться чересчур грубыми, но он никогда не кривил душой и говорил только то, во что на самом деле верил. Коннор понимал, что Гэвин не идеален, что характер у него дерьмовый, что он не слишком любит откровенничать, и порой ему хотелось прописать по лицу, но нельзя любить кого-то только за достоинства и игнорировать недостатки, как сказал ему как-то Хэнк.       — Отлично. Надеюсь, теперь ты перестанешь делать такую страдальческую мину каждый раз при слове “хозяин”.       — И что же нам делать сейчас? Сегодня вызывать на допрос Троя и Джессику уже слишком поздно. А без их показаний допрашивать AX бессмысленно. Да и эксперты еще не закончили с анализами с места преступления.       — Тогда сдадим капитану то, что есть. И сможем, наконец, пойти по домам и нормально отдохнуть. И пусть этот старый хрен хоть заикнется, что его что-то не устраивает! — Рид широко зевнул: напряжение прошедшей почти без сна ночи и перенасыщенного событиями дня всё же брали своё.       — Хорошо.       На удивление обоих Фаулер не слишком громко орал на них и даже позволил идти отдыхать.       Лишь в квартале от собственного дома Рид вдруг вспомнил, что дома его ждёт дочь. И, скорее всего, очередной неприятный разговор.