Назови меня своим именем

It is a part of me And it breaks my heart to see I was a part of you When no one else could be Kensington — Part Of Me       — Твой визит к Хэнку был внезапным, — Коннор взглянул на Рида, пытаясь угадать зачем он приходил (конечно, всегда можно было воспользоваться своим тонким слухом, но жизнь среди людей научила андроида ценить их тягу к приватности).       — Я был внезапен, как детский понос, — попытался пошутить Гэвин.       Он ужасно нервничал. Расследование (сумбурное и едва ли профессиональное) вошло в финальную стадию, но даже не это заставляло внутренности судорожно переворачиваться, а утренний разговор с Хэнком и чёткое осознание, что с Коннором всё же нужно поговорить о том, что Гэвин чувствует. Вряд ли у него много шансов, но невысказанные чувства только усугубят их напарничество (о котором, конечно, не может быть и речи, если Коннор даст Риду от ворот поворот). В любом случае, если ничего не делать, ситуация станет хуже. Уж это Гэвин понимал ясно.       — Что там с нашей А Икс? Стоун и Ламберт вызваны на допрос? — Гэвин отчаянным усилием отмел все посторонние мысли и сосредоточился на работе.       — Да, они уже ожидают. Также я нашел кое-что интересное — наша А Икс приходила в прачечную на пересечении 105-й и Лэйн в сопровождении двух людей. Одного из них мы вчера арестовали. Второй уже сидит у нас за хранение особо крупной партии “искорок”, это сожитель Лоры Плам — Боб Джонсон, — от Коннора не укрылась неуклюжая попытка сменить тему.       — Тогда надо допросить сначала его. Какой бы дисциплинированной, организованной и налаженной не казалась сеть — всегда есть слабое звено. Всегда. Нам лишь нужно найти его и давить, покуда все не развалится к чертям собачьим, — Гэвин избегал смотреть Коннору в глаза.       Внутри все еще слишком ярко горел образ смеющейся Дианы, улыбающегося Коннора и огромного мохнатого пса. Если забыть хоть на секунду о неважном — о том, что Коннор андроид, пёс принадлежит Хэнку, а Диана всё ещё зовет его только по имени, — то они были похожи на самую настоящую семью, приехавшую навестить уже немолодого, но неугомонного и мудрого деда.       Так легко было представить, как Гэвин пьет холодное пиво, сидя с Хэнком на крыльце и обсуждает очередное дело, тогда как Диана что-то радостно щебечет Коннору. А потом они находят в саду отвратительно огромную, яркую и мохнатую гусеницу, которую дочь бежит показывать Гэвину с очаровательным предвкушением на лице — а вдруг отец боится жирных мохнатых гусениц? Ну должен же он хоть чего-то бояться! И Гэвин боится. Боится представить эту картину. Боится, что она никогда не станет реальностью. Так отчаянно боится, что пялится на социальную рекламу, призывающую экономить воду, пытается рассмотреть фирму кроссовок бегуньи, промелькнувшей за окном, считает закрытые магазины “Киберлайф”, пока они едут в участок и обсуждают, как надавить на Боба Джонсона, чтобы он рассказал всё. И имеет ли Трой Стоун какое-то отношение к делишкам своего андроида.       — Я пойду к Бобу, а ты пока поговори с Троем Стоуном. Справишься? Только смотри, чтобы его задница не слишком воспламенилась, — Гэвин криво ухмыляется.       — Добрый день, — агент Перкинс появился перед напарниками, как черт из табакерки. — Капитан, ваши подчиненные всегда появляются в участке с опозданием? — голос сочился ехидством и старой, личной обидой.       Рид не удостоил агента ни приветствием, ни сколько-нибудь заинтересованным взглядом, зато в капитана практически впился глазами, всем своим видом требуя объяснений.       — Мы опоздали на минуту и тридцать три секунды. Не думаю, что это значительно, — произнес Коннор.       — В Огайо нашли нескольких дилеров “искорок”, а значит, дело имеет федеральное значение, — устало вздохнул Фаулер и потер глаза. Наверняка Перкинс выпил не один литр его крови и измотал немало нервов — у него крупные счеты с их управлением. Благодаря Хэнку и Коннору вся эта чехарда с андроидами и переросла в шаткое состояние, при котором рукой подать до полноценной гражданской войны, если что-то пойдет не так. А что-то обязательно пойдет не так. Например, андроидша, наладившая производство наркоты из “крови” своих собратьев по расе. Рид искренне радовался тому, что не ему придется рассказывать все это дерьмо прессе и начальству.       — Не только в Огайо, капитан. Эта дрянь льется из Детройта рекой, а ваши бравые ребята ни черта не справляются со своей работой.       — Слышишь ты, нас чуть не перестреляли эти ублюдки, мы взяли дилершу при передаче товара, у нас по камерам сидят ее ребята, которых мы расколем так, что они до третьего колена всех своих сдадут, — Рид схватил Перкинса за борта бессменного бежевого тренча и чуть не плевал ему в лицо от ярости.       — Гэвин, — Коннор положил напарнику руку на плечо и попытался максимально мягко, но настойчиво оттащить от агента ФБР. У них и так хватало неприятностей, чтобы создавать дополнительные.       — Рид, мать твою! — рявкнул Фаулер, не стесняясь в выражениях. — Отставить!       — О, я наслышан о вашей полулегальной и кое-как согласованной операции, в ходе которой был убит ценный свидетель, а сама подозреваемая практически уничтожена и превращена в груду металлолома, — Перкинс практически пропел это, наслаждаясь произведенным эффектом.       Рид с трудом разжал пальцы и сделал шаг назад.       — Капитан, на что этот кусок дерьма намекает? — Рид еле сдерживался, Коннор чувствовал, как подрагивало плечо под его стальной хваткой, как повысилась температура тела.       — Следите за языком, детектив, если не хотите вновь стать патрульным, — недовольно поправил плащ Перкинс. — Теперь это дело нашего агентства. Моё дело. — Ему определенно нравилось произносить слово “моё”.       — Какого хрена?       — Коннор, забери этого идиота в мой кабинет, — капитан держался из последних сил.       Рид не верил своим ушам. И не собирался никуда уходить, пока тихий голос Коннора не раздался у самого уха:       — Пойдем, или я взвалю тебя на плечо, как мешок с костями, и потащу к капитану на глазах у всего участка.       Только после этого Рид нехотя поплелся за андроидом. И разорался сразу же, как дверь стеклянной коробки кабинета закрылась.       — Какого хера? Его дело? Он дерьма с утра обожрался? Кто так быстро согласовал его работу здесь? Хуя лысого я позволю ему забрать дело у нас из-под носа!       — Успокойся, я проверяю, — коротко бросил Коннор и остолбенел, как всегда бывало при использовании Сети на полную катушку. — Дерьмо, — резюмировал Коннор через пару минут.       — Что?       — Мы по уши в дерьме, Гэвин, — недовольно поджал губы Коннор, — Перкинса направил сам директор ФБР. Все согласовывалось на таком высоком уровне и так быстро, что нам очень повезет, если этот мудак просто заберет дело себе, а не пройдется по нему бюрократической машиной. Иначе мы будем на волосок от того, чтобы нас пинком под задницы выгнали из департамента.       — Какого хера, Кон?       — Наше расследование не слишком чисто оформлено, операция с Ричардом и его ребятами тоже не самым надлежащим образом согласована. Не говоря уже, что у нас расследование белыми нитками шито и придраться там есть к чему. Одна твоя инициатива без прикрытия в клуб идти плюсом не будет. И так на протяжении всего расследования. Я должен был настаивать на заблаговременном и идеальном согласовании всех бумаг. Не говоря уже о том, что я позволил себе взломать камеры той химчистки.       Коннор расхаживал от стены к стене и выглядел так, словно готов дать себе пинка. И Рид не удивился бы, что андроидская конструкция это позволила бы. Они оба были ужасны, они оба допустили уйму ошибок, они оба виноваты. Но это их расследование. Их заслуга. Которую теперь отнимут.       — Мы можем сделать хоть что-нибудь? Не важно, пусть это будет в “серой” зоне ответственности департамента. Найди нам лазейку, Кон. Если не ты, то никто не сможет, — Риду трудно давалось держать себя в руках, но начни он расхаживать вдоль кабинета начальника, они будут смотреться как два идиота внутри этого аквариума.       — Я постараюсь.       Пока Коннор искал пути, лазейки и кротовые норы, благодаря которым они смогут сделать хоть что-нибудь, Рид наблюдал, как мрачный капитан о чем-то спорил с Перкинсом. Жаль, что навыки чтения по губам, которые он тренировал когда-то в академии, заржавели, и распознать удавалось разве что обрывки слов и фраз. И оптимизма они не внушали. Фаулер кивнул Перкинсу, с чем-то согласился и развернулся в сторону своего кабинета, пока агент, довольно ухмыляясь, двинулся в сторону допросных.       — Дерьмо, — без обиняков начал Фаулер.       — Какого хрена? — поднялся с кресла Рид и взглянул на начальника.       — Заткнись, Рид, и без тебя тошно!       — Наверняка что-то можно сделать! Коннор ищет пути…       — В жопу себе засуньте ваши пути! Даже не думайте опять заниматься самодеятельностью, иначе обы вылетите отсюда раньше, чем сможете произнести собственные имена! — рявкнул Фаулер.       — Сэр, мы имеем право присутствовать на допросах в качестве консультантов, так как вели это дело до Перкинса, или на крайний случай сослаться на распоряжение 77 года, где оперативникам позволялось наблюдать за допросами в качестве обучения новым техникам, — наконец подал голос Коннор.       — Катитесь, но не дай бог вы что-то выкинете! Я клянусь своим значком, что вылетите отсюда! Навсегда! — рявкнул Фаулер и устало и грузно опустился в рабочее кресло.       — Гэвин, капитан не шутит, — осторожно начал Коннор, — его уровень стресса так велик, что я боюсь, как бы не случилось инфаркта. Я предупредил Клару из морга, она обещала приглядеть за ним и вызвать скорую, в случае чего.       — Ты меня за дебила держишь? — взорвался Рид, напрочь забыв об утренних прозрениях и грёзах, — Я в курсе, что он не шутит!       Коннор тихо и как-то устало вздохнул — с Гэвином все еще было тяжело — и быстро выдал напарнику информацию по сомнительным доходам Троя Стоуна, которому все еще по бумагам принадлежала А Икс. Этой информации пока не было в их отчетах, и теперь она туда точно не попадет, пусть Перкинс и его ребята сами роют. Хотя с их ресурсами наверняка всё будет в два счета найдено. Это тоже бесило.       Допрос был в разгаре, когда Рид и Коннор вошли в смежное помещение.       — Как думаешь, что произойдет с андроидами, когда станет известно, что одна из них наводнила улицы нескольких штатов наркотиками? — Перкинс разложил перед А Икс сравнительный анализ наркотиков из ее машины и уличного товара, отдельно лежали фотографии с кадрами задержания.       — Это должно меня волновать? — голос у андроидши был отстраненным, безэмоциональным, с металлическим призвуком — пугающим.       Гэвин оскалился, почти прорычал короткое “сука”. Коннор удивленно уставился на сородича.       — Не знаю. Ты не проходила процедуру “пробуждения”. Возможно ты лишь жертва, за ниточки которой дергает хозяин? — Перкинс сказал это расслабленно, с толикой сочувствия, за которой чувствовались годы опыта. — Трой Стоун сейчас ожидает в другой допросной, пока мои ребята роют на него информацию. И они обязательно что-нибудь найдут. Так что тебе нечего бояться, можешь рассказать мне всё.       Гэвин скрипел зубами от злости — это он должен был сейчас вести допрос, манипулировать, обещать, запугивать. Но первая ярость схлынула и через багровую пелену стала проступать горькая правда — дело им не вернут. Кто-то на самой верхушке очень в нем заинтересован. Им крупно повезет, если бюрократическая машина и власть предержащие их не смелят в труху. И если Коннор найдет себе применение в свите их робо-ИИсуса, то Гэвин рискует остаться на обочине. Злость и бессилие — всё, что ему остается в этой ситуации. Всё, что им остается.       — Трой ничего не знал о моем бизнесе.       — Она врет, — Коннор взволнованно схватил Гэвина за предплечье, — это ложь!       — Что? Откуда…       — Её уровень стресса очень сильно подскочил. Это старая модель, пусть и с перепрошивкой и замененными деталями, её проще “читать”, — быстро и сбивчиво объяснял Коннор, пока подключался к камерам в участке через телефон Гэвина.       — Мой телефон! Когда ты..?       — Потом. Так, они действительно еще не допрашивали Стоуна. Успеем ли мы? — Коннор явно рассчитывал вероятности, когда схватился за ручку двери.       — Нет! — Гэвин накрыл его ладонь своей. — Если есть хоть мизерная вероятность, что Перкинс нас увидит возле его подозреваемых, мы должны остаться здесь.       Гэвин не верил в то, что говорил. Он сам несколько минут назад умолял Коннора найти лазейку, возможность не бросать дело. Оно могло наконец-то дать ему то самое вожделенное повышение, на которое он рассчитывал столько лет. И сейчас он наступал на яйца своей гордости и убеждениям — ради их с Коннором напарничества, ради их с Дианой будущего.       — Гэвин? — Коннор выглядел растерянным и уязвленным.       — Это дело больше не наше. И Перкинс сделает всё возможное, чтобы зарыть нас где-нибудь на заднем дворике, если мы хоть дернемся в сторону его дела, понимаешь? Мы не у дел, проиграли, отстранены. Чёрт возьми, ты думаешь я не хочу размазать его самодовольную рожу по стенам участка? Но он только того и ждёт. Думаешь, он забыл, кто вёл армию андроидов на подмогу к этому вашему Иисусу? Оставь это.       — Не могу поверить своим слуховым сенсорам!       — Я, знаешь ли, не могу поверить, что говорю это!       — И ты готов вот так бросить это дело?       — А что ты хочешь узнать? Все и так понятно! — вскипел Рид.       — Тебе, может, и понятно, а мне — нет! Она убивала себе подобных, чтобы превратить их потом в наркотик. Она создала сеть распространения, которая вышла за пределы города, за пределы штата! Тот бармен готов был сесть в тюрьму, только не сдавать её! — голосовой модуль у Коннора засбоил, слова отдавали металлическим дребезжанием. — Почему?       — Ты уже ответил на этот вопрос, — Гэвин вдруг почувствовал такую тяжелую безысходность и усталость.       — Что?       — Посмотри еще раз видео допроса. Когда она солгала? Что вывело ее из равновесия? Если ты не ошибся, то ответ прост — любовь.       — Что? Гэвин, я не понимаю…       — Конечно не понимаешь, — потому что сам не испытывал ничего подобного, подумал Рид, — если хочешь понять, то не обязательно вламываться в допросную, даже не обязательно повторно допрашивать нашу пластиковую дамочку.       Коннору показалось, что в голосе напарника какая-то тоска. И это было странно и непонятно. Всё происходящее вдруг стало совершенно непонятным.       — Давай-ка посмотрим на допрос Стоуна. Хочу во всем убедиться. Коннор вывел на телефон Гэвина камеру из допросной.       — … и пентхаус в Нью-Йорке. И всё это не имеет никакого отношения к незаконной деятельности А Икс? — ухмыльнулся Перкинс.       — Нора была моим андроидом еще с подросткового возраста, как я мог не верить ей? — Трой Стоун выглядел безмятежным и расслабленным.       — И то, что вы бросили университет, где выбрали для специализации органическую химию, просто совпадение?       — Как вы сами сказали, мистер Перкинс, я бросил. Думаете недоучка вроде меня смог бы превратить своего андроида в Уолтера Уайта? Или кем там вы ее считаете?       Гэвина аж передернуло от того, как пренебрежительно отзывался об андроиде Стоун. А Рид сам никогда не стеснялся в выражениях.       — И вас ни разу не смутили суммы, которые она переводила на ваши счета?       — Отец специально перепрошил обучающие базы Норы, когда сестра поступала на экономику. Думаю, её вычислительных мощностей хватало для удачных сделок на торгах. Я в этом совсем не разбираюсь.       — То есть вы хотите сказать, что ваш андроид, — агент взглянул в папку с какими-то документами, — с 2032 года девиант?       — Возможно, — Стоун пожал плечами. — Знаете как бывает? Ты привыкаешь к чему-то и воспринимаешь это само собой разумеющимся. Я просто привык, что Нора была полезной и предупредительной. Она же андроид в конце концов.       — Мудак кожаный, — Коннор чуть не раздавил телефон Рида в ладони.       — Наверное поэтому вы так и не произвели официальную процедуру пробуждения? — усмехнулся Перкинс.       — Нора была вольна делать что захочет. Я не препятствовал ей, можете у неё спросить, — Стоун чуть ли не лопался от самодовольства.       — Вы так уверены в том, что она о вас и слова дурного не скажет.       — А разве у неё есть причины? У вас всё, агент? Мне бы хотелось успеть сделать кое-какие покупки перед обедом с семьей.       — И вас не волнует будущее вашего андроида?       — Как вам известно, андроиды больше не собственность. Если Нора совершила все те ужасные вещи, вам стоит заняться ею.       — Достаточно, — Гэвин смахнул окно с видео с экрана.       — Что ты делаешь?       — Ты так ничего и не понял?       — Так объясни мне, Шерлок!       — Я же сказал: она влюблена. В этого человека. В своего хозяина. Единственный раз, когда она проявила чувства — соврала — о причастности Стоуна ко всей этой подпольной империи.       — То есть она убивала ради любви к человеку?       — Не так уж вы далеко ушли от создателей, как оказалось, — горько усмехнулся Гэвин.       — Это… Это… — Коннор не знал как реагировать, что сказать. Это ужасно? Это пошатнет и без того шаткое равновесие между людьми и андроидами? Это шаг до гражданской войны? Любовь не должна толкать на такое? Любовь ли это вообще?       — Это отвратительно. Ты это хотел сказать? Что ж, у любви не всегда красивое лицо.       — У Стоуна жена и двое детей…       — Хочешь сказать, это что-то решает? Ты несколько месяцев убеждал меня в том, что у вас есть чувства, а теперь что? Хочешь забрать свои слова обратно? К черту эмоции, даешь холодный разум? К слову о холодном разуме, тебе стоит оповестить своего разноглазого дружка, что пахнет горящими пластиковыми жопами. Думаю, ты уже понял, чем грозит вся эта история для вас.       — А для вас? — в этот момент Коннору очень трудно было помнить, что Гэвин на самом деле хороший человек. Человек, которого он любит.       — А мы развязываем войны всю историю своего существования. Нам не впервой. Истребление себе подобных это, можно сказать, наше историческое хобби, — Гэвин и сам не понимал, сколько в его словах мрачной иронии, а сколько горькой правды. Возможно всего поровну.       — Она не могла не понимать, что он её не любит, так почему она всё равно делала для него все эти вещи? И Стоун наверняка знает о её чувствах. Так почему она готова взять всю вину только на себя? Он же того не стоит — эгоистичный ублюдок!       — Потому что любовь не поддается логике. Ты просто любишь. Единственный выбор, что у тебя остается — это принять свои чувства и жить дальше, или превратить их в одержимость, разрушающую тебя изнутри.       — Ты говоришь так, словно отлично понимаешь каково это, — Коннор посмотрел Гэвину в лицо и с ужасом понял, что прав, попал в самую точку.       Гэвин заглянул Коннору в глаза. Всё это время он даже не замечал, что продолжал держать ладонь на руке Коннора и стоял к нему так близко, что мог чувствовать запахи кондиционера для белья и пластика. Всё катилось в задницу. Его визит к Хэнку словно был сотню лет назад, терялся в дымке прошлого, растворялся в тумане воспоминаний. И все утренние решения словно перестали существовать.       — Мои чувства, это мои проблемы, напарник. Думаю, Перкинс уже отпустил Стоуна и у нас есть потрясающий шанс узнать, как глубоко в заднице мы все окажемся из-за этого дела, — Гэвин сжал ладонь и помог Коннору все-таки открыть дверь допросной.