одиночество.

Новый год Арсений встретил в пустой Сережиной квартире. По какой-то нелепой причине они разминулись: Арс вел новогоднюю вечеринку до двух ночи, а Сережа умотал в аэропорт в половину второго. Он улетал на 3 недели и оставил Арсению ключи от квартиры, чтобы тот «не скучал». — Я бы не скучал, если бы мы были вместе в Новый год, — обиженно отвечал Арсений. — А кто ныл, что не хочет смотреть, как я буду с телками мутить? — хмыкал Сережа, пакуя вещи. — И вообще, может, я наконец-то найду себе нормальную бабу. А то задолбался уже. — Задолбался спать со мной? Сережа тогда оставил этот вопрос без ответа и смерил Попова долгим нечитаемым взглядом, под которым Арсу стало неловко. Больше они к этому разговору не возвращались. И вот сейчас Матвиенко тусовался с какими-то новыми друзьями в Сочи, а через неделю поедет на Бали. И снова без Арса. Последний решил это использовать, чтобы как-то наладить свою жизнь. Он устал. Безумно устал бегать за Сережей, исполнять его капризы и терпеть мимолетных девушек, с которыми Матвиенко безуспешно пытался завести «нормальные» отношения. «С Новым годом, мой хороший», — пришла смска от Паши. Арс улыбнулся и поздравил в ответ. Паша — первая попытка наладить жизнь. Так себе попытка, вообще-то, с учетом жены и двоих детей, одного из которых назвали Софией — точно так же, как дочку бывшего Пашиного любовника Ильи Соболева. Или нынешнего, Арс не уточнял. Главное, что Паша смотрит на него, Арса, влюбленными глазами, вздрагивает, когда Арсений прикасается, и так сладко отдается, что его стоны потом еще долго отзываются эхом в голове. Они увидятся четвертого января. Сейчас Паша с женой и детьми, а Арсений тут, в пустой квартире, где даже шампанского нет. — Ну что за Новый год без оливье и бутылочки игристого, — цокнул Попов себе под нос и прошел на кухню. Там есть виски и остатки колы, сойдет. Он листал каналы с нудными новогодними шоу, пока не уснул под их жужжание. «Старость», — успел подумать он перед тем, как отключился. *** Попов проснулся там же, где заснул. Огляделся, вспомнил, что раздавил почти полную бутылку виски на одного, и потер ноющий затылок. Кое-как дошагав до ванной, Арс быстро скинул с себя остатки костюма и залез под горячий душ. Так намного лучше. Через пятнадцать минут, взбодрившись и почистив зубы, Попов отправился на кухню. На столе одиноко стояла чашка с недопитым чаем, которую оставил Сережа перед выездом в аэропорт. Арс поболтал остатки и одним глотком ее осушил. Пока он изучал скудное содержимое холодильника, раздался звук вызова — Воля звонил по фейстайму. — Привет, Арсюш, — с улыбкой произнес сонный Паша. — С Новым годом, Павел Алексеевич, — подмигнул Арс и направил телефон вниз — он все еще стоял в одном полотенце. Паша присвистнул. — Как бы я хотел оказаться там сейчас, — слегка охрипшим голосом возвестил Воля. — В моем полотенце? — усмехнулся Попов и продолжил искать еду. — Скорее под ним, — хмыкнул Воля. — Слушай, я тебе по делу звоню. По немного странному делу, сразу скажу. — Добывать кровь девственниц не буду, не проси, — доставая молоко для кофе и остатки ветчины, шутливо покачал головой Арс. — Это касается Сережи Лазарева. Попов уронил ветчину на пол и еле успел подхватить телефон. — Чего? — Да, говорю ж, странная просьба будет, — улыбнулся Воля и посмотрел по сторонам. Судя по фону, он заперся где-то в ванной. — Ну и... чего ему нужно? — сдержанно спросил Арс и положил телефон на стол — теперь Паша мог видеть только края кухонных шкафов. Лазарева он невзлюбил. Это было взаимно. И Арсений не понимал, в чем дело. Он доброжелательно относился ко всем гостям Импровизации, даже самым неадекватным, да и шутки о себе его особо не задевали. Но в Сереже было что-то такое... что заставляло его напрягаться. Он не понимал, что, поэтому просто избегал какого-либо контакта вне съемок, даже в инстаграме не подписался — чтобы лишний раз не видеть его имя. Это было необъяснимо, беспричинно и странно. — Он недавно расстался со своим мужчиной, — на этот месте Арс чуть не разлил молоко мимо кружки, — и ему очень хреново. Он отказывается видеться с друзьями, встретил Новый год один и вообще как-то замкнулся. Ты, может, заметил на съемках... — На съемках он был вполне себе весел, — хмыкнул Арсений и снова взял в руки телефон. — И как ни в чем не бывало меня стебал. — Арсюш, выключи маленького обиженного мальчика, я серьезно сейчас. Арс промолчал. — Короче, мне пришла довольно идиотская идея, но вдруг она сработает. Тем более, все разъехались, а ты как раз в Москве... — Ближе к делу, Паш, — начиная догадываться, недовольно произнес Попов. — Съезди к нему, а? Арс помолчал несколько секунд, а потом рассмеялся. — Издеваешься? Шутка новогодняя, да? Воля, кажется, не понимал его эмоций. — Почему? Я серьезно. Все его друзья сейчас не в Москве, а кто тут, те с семьями. Я вот тоже, к Лясиной родне сейчас едем. Ему бы компания не помешала. На пару часов всего. А? Арс сосредоточенно накладывал ветчину на хлеб, пока Паша буравил его взглядом. — Ну? Поможешь хорошему человеку? — Почему я? Мы с ним даже не общались ни разу вне съемок, — игнорируя вопрос, спросил Попов. Паша помялся пару секунд и ответил: — Ты умеешь возвращать людям любовь к жизни. Они долго смотрели друг на друга, пока Арсений не вздохнул и не кивнул обреченно. — Ладно. Уговорил. Но он вряд ли будет мне рад. И вообще это идиотская затея, как ты верно подметил в самом начале. Скидывай адрес и телефон. *** Арс мялся на пороге квартиры Лазарева и не решался позвонить. Он все еще мог уйти – в домофон звонить не пришлось, его пропустила какая-то женщина, поэтому Сергей не подозревал о его визите. Все его существо было против того, чтобы исполнять эту Пашину просьбу, и только один маленький уголек любопытства заставил его все-таки приехать и занести палец над дверным звонком. В конце концов, Арсений банально хотел узнать причину этой их взаимной неприязни. Звонок прозвенел громко, словно возвещая, что путь назад отрезан. Арс глубоко вздохнул и тут же встретился глазами с удивленным взглядом Сережи. — Арсений? ...Так хочется съязвить. — Да, это я. С Новым годом! Я тут шампанское принес, отметим? — напуская на себя улыбку, возвестил Арс. Сережа, все еще в недоумении, пропустил его в квартиру. — И кто тебя прислал? Арс вздохнул, замерев на моменте снятия ботинка. — Паша. — Ясно. — Сережа забрал шампанское из его рук и кивнул на дверь. — Спасибо. Я в порядке. Можешь уходить. — Сереж... — Можешь. Уходить. — Повторил он громче. — Ладно. Если что, я попытался, — Арс поднял руки, словно сдаваясь, надел обратно ботинок и уже вышел за порог, как услышал голос Лазарева. — Арс! Попов обернулся. — Прости, я... я веду себя, как идиот. Заходи. Арсений сделал глубокий вдох. Досчитал до трех. Если бы Паша так не настаивал, он бы точно ушел. Но раз Воля попросил... — Ладно. Только без дурацких подъебов. Договорились? Я тут не за этим. Лазарев молча кивнул и подвинулся, давая парню дорогу. Пока Арс раздевался, в коридор вбежал пацаненок лет пяти. — Папа, у нас гости? Здласьте! Арсений растерялся на секунду, потом присел и протянул парню руку. — Привет! Я Арсений. А как тебя зовут? — Никита, — смущенно протянул мальчик, быстро пожал руку гостю и убежал обратно в гостиную. — Сынишка мой. Стесняется новых людей, — улыбнулся Сергей и указал на кухню. — Проходи. Арсений пошел за ним, сел за стол и внимательно наблюдал за Сережей. Тот, действительно, был какой-то угрюмый и будто притормаживал — долго думал, какой шкаф открыть, потом несколько секунд выбирал кружку. — Чай, кофе? Шампанское? — Кофе, — ответил Арс и прошелся взглядом вниз по телу Лазарева. Тот был слишком хорош. Если бы не эта странная неприязнь, Арсений, пожалуй, даже слегка запал бы на него. — И что Паша тебе сказал перед тем, как отправить? Что я страдаю в одиночестве? — хмыкнул Сергей, распаковывая новую пачку кофе. — Сказал, что ты закрылся в своей крепости и никого не пускаешь. Одинокий и печальный. — А про мудака, который послужил этому причиной, он не упомянул? Арс прикусил губу, думая над ответом, когда услышал громкое и злое «Блядь!». Он рефлекторно вскочил на ноги и сделал шаг к Сергею. — Все в порядке. Все в порядке, — зачем-то повторил тот, глядя на просыпанный на плиту молотый кофе. — Черт. Лазарев отвернулся к окну и долго смотрел в него, поставив руки на бедра. Глубоко дыша. Молча. Арс сначала просто стоял позади, потом подошел к плите и начал собирать с нее просыпанный кофе. Сережа это услышал и повернулся. — Я сам, — и мягко убрал руки Арсения от плиты. Тот пару секунд смотрел на него, убеждаясь, что все и правда нормально, и вернулся за стол. Теперь Арс понял, о чем говорил Паша. Сережа и правда был разбит. Вдребезги. Когда-то солнечный и светящийся счастьем изнутри человек сейчас с трудом заставлял себя жить. На кухню забежал Никита, что-то пролепетал и потянул папу за руку в гостиную. Сережа посмотрел на Арсения, сделал извиняющееся лицо и кинул «Сделаешь сам, ага?». Арс только кивнул. Пока он разбирался с кофемашиной, в голове роилась куча мыслей. Что случилось у Сережи с этим его парнем? Почему он так злится? Почему Паша прислал именно его, хотя у него наверняка была еще тысяча вариантов получше? Арс сварил кофе и отправился в гостиную. Лазарев играл с сыном прямо на ковре, строя игрушечную железную дорогу. Попов грустно улыбнулся. Его отцу всегда было наплевать на сына, а уж когда тот пошел в театральное, они и вовсе перестали разговаривать. Попов не сразу заметил, что Лазарев был слишком отстранен. Не реагировал на то, что говорил ему Никита, нехотя участвовал в игре и явно мыслями был далеко отсюда. Арсения это почему-то разозлило. Он поставил кофе на столик и подошел к сыну Сережи. — Никитка, я там в холодильнике видел кока-колу, хочешь попить? — Хочу! — выпалил мальчик и боязливо посмотрел на папу. Тот недовольно глянул на Арсения, перевел взгляд на Никиту и кивнул. — Можно. Но только один стакан. Счастливый Ник убежал на кухню, а Арс прикрыл за ним дверь и скрестил руки на груди. — Так. Сережа сделал вид, что ему не плевать на то, что собирался сказать Попов. — Я не знаю, что там сделал этот придурок, с которым ты расстался, но твой сын тут ни при чем. И не смей игнорировать его только потому, что у тебя какие-то там личные проблемы. — Да что ты знаешь о моем сыне? — встав с пола и грозно надвигаясь на Попова, процедил вдруг Сережа. — Ты хоть знаешь, сколько я в него вложил сил? Времени? Заботы? Сколько я сделал для него?! — Это не конечная величина. Ты отец, и ты обязан давать ему все это до конца жизни, — отрезал Попов. Ему в спину уперлась дверь. Он отошел, и Никита со стаканом колы вошел в комнату, не глядя на взрослых. Попову тут же стало стыдно. Он ненавидел, когда родители ругались при нем... и черт, он только что сравнил себя и Лазарева с родителями? — Ладно, я пойду, — осознав полный провал в поднятии боевого духа певца, сдался Попов. Через пять секунд напряженной тишины Лазарев его окликнул второй раз за день. — Эй, ребята! А может, сходим втроем в игровой центр? Покатаемся на машинках, постреляем в виртуальной реальности, поуправляем самолетом? А, Никитка, что скажешь? Арсений недоуменно посмотрел на Сережу. Тот глядел в ответ как-то взволнованно и с явным чувством вины. Никита радостно согласился, а Арс так и стоял в пороге, не зная, что ответить. — Арс, а ты? — еще раз спросил Лазарев. Он не успел ответить, как раздался какой-то звонок. Судя по тому, что Никита весело побежал в одну из комнат, звонили ему. Воспользовавшись его отсутствием, Сережа подошел к Арсу вплотную и мягко положил ладони ему на талию; Попов окончательно запутался в том, что происходит. — Арсений, прости. Я не в себе. Дай мне еще один шанс. «Дай мне шанс»? Сережа явно как-то неверно понял ситуацию, впрочем... — Ладно. Давайте сходим. Но я все еще считаю эту идею с компанией в виде меня глупой. Они оба усмехнулись, Арсений ощутил слабое облегчение; по крайней мере, обстановка разрядилась. — Пап, пап! Можно я схожу к Денису? Ему привезли новый вертолет! На полчасика! Пожалуйста! — ворвался Ник в их молчание. Сережа отпустил Арса (и тот тут же почувствовал холодок) и присел на корточки. — Можно, только ненадолго. А потом пойдем гулять, хорошо? Ник кивнул, надел первые попавшиеся кеды и выбежал в подъезд. — Ты его не проводишь? Опасно же! — удивился Арс, выглядывая за дверь. — Денис живет на этом этаже. Что тут опасного? — Сережа посмеялся, но все же провожал взглядом Никиту до того момента, как открылась соседская дверь. — Ну, не знаю. Ты ж Лазарев, вдруг твоего сына похитят и выкуп попросят, — возвращаясь на кухню, пожал плечами Арс. — Не наговаривай, — серьезно произнес Сережа. Он снова увидел рассыпанный кофе, но теперь не завис над ним, а быстро взял тряпку и собрал остатки в руку. — Ну, так что у вас с Пашей? Арс настороженно посмотрел на него. — Откуда ты знаешь? Сережа лишь усмехнулся и стряхнул кофе в урну. — Надо быть идиотом, чтобы не заметить, что между вами что-то есть. — Он захлопнул дверцу шкафа. — А еще год назад он мне все уши про тебя прожужжал. Звонил ночами бухой в стельку, хлюпал носом и вещал, как сильно тебя любит и как хочет быть с тобой, а ты, сучка такая, не обращаешь на него внимания и трахаешь Матвиенко. Арсений подавился кофе. — Ну пиздец у вас тут шпионская сеть, — вытирая капли со штанов, покачал головой Попов. Лазарев сел напротив и скрестил на груди руки. — Ну так что? Ты бросил Сережу и теперь с Пашей? — Олечка, Бузова, не признал, ты так изменилась! — Да брось, Паша мой друг, я хочу знать. — Ну у него бы и спросил, — недовольно кинул в ответ Попов. Сережа продолжал прожигать его взглядом, Арс вздохнул, поняв, что сегодня явно не его день, и пожал плечами. — Ну да. Вроде того. Только Серегу я не бросал. У нас ничего не было. — А Паша мне говорил, что было, — окуная пакетик зеленого чая в кипяток, парировал Сергей. — Но у нас не было, — настаивал на своем Арс. — Он не хотел. Ну, точнее... А, к черту. Он давно хотел хоть с кем-то обсудить эти странные отношения. — Ладно. В общем, мы с ним вроде как спали иногда. Он — только по пьяни. Мы с ним уже десять лет, и я все это время... — Арс вздохнул. — Люблю его очень сильно. Во всех смыслах. Но Сережа не гей. Вообще. Даже не би. — Это он так говорит? — хмыкнул Лазарев. В его глазах сверкнули смешинки. — Ага. Не гей я, говорит... — Но по пьяни отсосу, — закончил за него Лазарев. Они посмотрели друг на друга и одновременно усмехнулись. — Такие они, эти натуралы. А уж какие они не геи, когда начинают по-трезвяку осознавать тягу к мужикам!.. — Ага, а потом выставляют за дверь, топают ногой и такие «Иди на хрен! Я люблю баб! Щас как найду себе телку, будешь знать!», — подхватил Попов. — И ведь находят! И бросают через неделю. — Напиваются, приползают и снова по кругу, — кивнул Лазарев. — Не чокаясь. Они подняли свои чашки и сделали пару глотков, посмеиваясь. Арсению стало легче. Обсудить эту скользкую и интимную тему с тем, кто проходил через точно такую же ситуацию, оказалось самой лучшей идеей за сегодня. — Но про Пашу ты так и не рассказал. Что было потом? — продолжил Сережа допрос. Арс посмотрел на него и вздохнул. — Серый опять поехал искать себе девушку. А я задолбался ждать. — Ты еще и ждал? — Сережа удивленно поднял бровь. — Он у тебя первый что ли? Арс поджал губы. Ему снова стало неловко. Он кивнул. — По любви — первый. И единственный. Больше таких не было. Ни разу за всю жизнь, — Арс отвел взгляд и сделал большой глоток. Сережа не стал комментировать. Попов сделал глубокий вдох и продолжил: — Я знал, что Паша ко мне неровно дышит, но не понимал, в каком смысле. Думал, завидует чему-то. Или злится, что мы с Серегой так... ну, в общем, перебрал с десяток вариантов. Пока после сотого выпуска не увидел его взгляд и не понял, что все намного проще — он влюблен. И меня как током шарахнуло. Я в одно мгновение понял, что значили все эти его приколы, подъебы и взгляды, почему он так странно на меня реагировал, стебал, злился, когда я заигрывал с гостями. Или гостьями. И меня как-то пробило... что вот же, человек, который в меня безоговорочно влюблен. Который хочет моей взаимности. Которому нравятся мои прикосновения, он их ждет, он их хочет... На трезвую голову! Не по пьяни! Я когда это все осознал, почувствовал столько благодарности и тепла к нему... Подошел и поцеловал. И понеслось. Пару минут они молчали. Арс пытался втянуть остатки пенки, Сережа смотрел в окно и о чем-то думал. Потом вернулся взглядом к Арсению. — Но у него Ляйсан. Вы об этом говорили? Он смотрел странно, и Арсений не понимал, что видит в его взгляде — осуждение или что-то другое. Попов пожал плечами. — Это его выбор. Он сам решает, что считать изменой. У нас «свободные отношения», — он показал пальцами кавычки. — И я думаю, мы оба понимаем, что они недолговечны. — Почему? — тут же спросил Лазарев. Арс выпустил смешок. — А с чего бы им быть долговечными? Он семью ради меня не бросит. Это не любовь. Это ребяческая влюбленность. Поиграет и бросит. Сережа подтянулся ближе к нему и задал главный, как Арсу показалось, вопрос. — А тебе-то это зачем? Попов давно ответил себе на него. — Чтобы понять, что кроме Сережи есть и другие люди, с которыми может быть хорошо. Лазарев откинулся обратно на спинку стула и отвел взгляд. Он молчал минуту, думая о чем-то своем, а потом посмотрел на Арсения. — Ты прав. Потрахаемся? Арсений потерял счет фразам, после которых у него сегодня пропадал дар речи. — Тебя так заводят разговоры по душам? — ляпнул он первое, что пришло в голову. Может, это шутка? — Ты привлекателен, я чертовски привлекателен, чего зря время терять? — усмехнулся Сережа, встал из-за стола и протянул ему руку. — Ну так что? Арс помедлил всего секунду и согласился. Сережа был ласков и чертовски умел. Арсений безумно возбуждался с мысли, что может вслух повторять его имя и не получать за это укусы — Матвиенко не любил разговоров в постели. Лазарев — прямая противоположность: он постоянно спрашивал и уточнял, как Арсу больше нравится, сделать так или иначе, продолжать или остановиться; комментировал, какие красивые у Арсения ключицы и как много родинок, и это все опьяняло похлеще вчерашнего виски с колой. Он растягивал его осторожно, но с напором, так, как у Арса еще никогда не было. Попов выгибался, подавался и просил еще, любая секунда промедления казалась пыткой, хотелось глубже и быстрее. Когда Сережа наконец вошел, перед глазами взорвались искры. Теперь Лазарев себя не сдерживал, двигался быстро и рьяно, вжимая Арса всем телом в кровать и почти рыча. Когда он был на пике, Арс запустил пальцы ему в волосы, резко потянул на себя и поцеловал — агрессивно, кусая, напирая, словно выплескивая всю скопившуюся за день злость. И Сережа кончил, содрогаясь, не отстраняясь от губ Арсения. Отдышавшись, выйдя и стянув презерватив, Лазарев обхватил Арса внизу и начал водить; устроился рядом и целовал его скулы, подбородок и шею, доводя до оргазма. — Сейчас будет тупая просьба... такая же... ох... — Арс выгнулся, — ...тупая, как Пашина, но... назови меня любимым. Сережа приподнялся на локте и на секунду остановил движение рукой. Потом хмыкнул, возобновил его и наклонился к уху Арса: — Любимый, — прошептал он, и ровно через две секунды Арс кончил, выгибаясь и содрогаясь в руках Лазарева. Он содрогался еще полминуты, и все это время Сережа целовал его щеки и сжимал ладонь, переплетя пальцы. Когда Арс отдышался, он открыл глаза и провел свободной рукой по своему лицу. — Боже, теперь ты будешь стебать меня этим до конца жизни, да? Сережа убрал его руку от лица и посмотрел серьезно в глаза. — За то, что ты хочешь, чтобы тебя любили, а не использовали? Нет, не буду, Арсений. Арс крепче сжал его пальцы и молча потянулся за поцелуем.