Тайный поклонник

SCP-2371-1-006 Моему любимому Фонду, Ты принимаешь мои подарки и используешь их во благо, но скажи, неужели я для тебя лишь источник ценных диковинок и приспособлений? Могу ли я надеяться на взаимность? Мне так больно от того, что нас разделяет пропасть, но боюсь, что и после единения эта боль не исчезнет. Умоляю, дай мне знать, что я для тебя значу? Если мои послания и дары для тебя лишь обуза, то не отвечай на это письмо, но если ты питаешь ко мне хоть какие-то чувства (на что я очень надеюсь), оставь для меня весточку там, куда я доставляю свои посылки. Твой Самый Верный Фанат, любящий и страдающий.

Плотный манильский конверт лежал посреди стола почти торжественно, и все собравшиеся смотрели на него. Руководитель исследования — с лёгкой нервозностью, дежурный помощник — с интересом, внезапно присланный командированный — с явным нетерпением. Неизвестным было лишь то, как смотрел на конверт член Совета О5, поскольку экран вместо его изображения демонстрировал чёрный прямоугольник. - В любом случае, нам надо ответить, - как-то почти осторожно сказал доктор Горенштейн. Сам он абсолютно не хотел переписываться с этим досадно попавшим в его руки объектом. Он был неплох в деловой переписке, но уж точно не в амурной. А Совет О5 в лице своего неведомого представителя настаивал на том, чтобы объекту подыграть. - Можно я напишу? - ожидаемо вызвался помощник. - Нет, - сухо отозвался Горенштейн. - Тебе точно не доверю. Скажи спасибо, что наблюдать оставил. Помощник сник. - А давайте я попробую, - внезапно отозвался пока безымянный новый временный сотрудник. У него был четвёртый уровень допуска и класс B – немало для его возраста, если, конечно, он выглядел сообразно ему. Ещё у него был громкий голос и заметный акцент. - Вы считаете, ваш уровень владения английским языком достаточный? - грозно поинтересовался О5. Впрочем, грозным голосом он говорил вообще всё. Наверное, даже свою кошку тем же тоном подзывал. Этакое строевое «кис-кис-кис». - Ну, я думаю, что не так уж он плох. Кто-нибудь может проверять, прежде чем отправлять ответ, - предложил безымянный, утянул в свою сторону конверт и вытащил оттуда письмо. - Вроде я всё понял, что тут написано. - Мы не можем рисковать... - У вас есть иные кандидатуры, доктор Горенштейн? Тот помрачнел. Кандидатур прямо сейчас у него не было. И было слишком уж очевидно, что О5 к этому джентльмену явно благоволит по неведомым причинам. Может быть, по тем же, по каким он вообще тут оказался. А может, просто понравился. Молодой, рыжий, энергичный — до противного позитивный. Может, он племянник этого грозного брюзги. Троюродный. Вот Горенштейну он не понравился сразу. Глаза горят, энтузиазма через край — этакое идеальное воплощение научного подразделения Фонда. Только дай волю, дневать и ночевать будет в кабинете и лабораторных залах, ну или чем там он занимается... - А кстати, вы на чём специализируетесь? - спросил доктор Горенштейн и тут же мысленно обругал себя за такой вопрос в присутствии О5. Это вообще-то надо было узнать ещё до того, как командированный доехал до Зоны. - Ммм, лингвистика, - ответил он таким тоном, как будто выбирал из колоды карт одну наугад для фокуса. - Одобрено, - поставил штамп представитель О5 и отключился, не прощаясь. - Отлично! - безымянный поднялся, деловито вкладывая листок обратно в конверт. - Я в кабинет, не беспокоить, выделите референта для проверки... и да, где мой кабинет? Горенштейну захотелось бросить в него чем-то тяжёлым. Ответное письмо было готово к следующему утру. Заодно был наконец готов и именной пропуск для доктора Эндрю Астера. - Что ещё за цветочки, - буркнул Горенштейн вместо приветствия, разглядывая рабочий псевдоним на пропуске. - Здесь любят сокращения. Слова не прояснили ровным счётом ничего. Горенштейн забрал письмо и принялся внимательно его читать — судя по всему, референт над ним уже постарался, придраться к языку было невозможно. «Мой дорогой друг, надеюсь, я могу так называть тебя. Должно быть, мне стоит извиниться за молчание со своей стороны, но уверен, ты простишь мне это. Вначале я пришёл в замешательство от твоих первых писем, а затем был слишком увлечён теми прекрасными подарками, что ты прислал мне. Мне стоило поблагодарить тебя раньше. Кажется, ты знаешь так много обо мне; я же о тебе — почти ничего. И всё же я чувствую, что хочу узнать тебя поближе. Позволишь? Я буду с нетерпением ждать от тебя ответа. С бесконечной благодарностью, Ф.» Горенштейн с подозрением посмотрел на доктора Астера. Тот вопросительно приподнял бровь и поправил слегка сползшие от этого очки. - Отправляйте, - буркнул Горенштейн. Он прекрасно понимал, что его решения здесь уже вряд ли что-то будут значить — кем бы этот рыжий гад ни был, он сам ему не указ. Он явно подчиняется напрямую О5, а все эти реверансы — простая фикция. Соблюдение устава, так сказать. - Отлично. Я взял под контроль ещё пару экспериментов, вам принесут документы на подпись, - оповестил Астер. - Удивительно, как тут всё запущено. Горенштейн представил себе, как хватает его за руку, разворачивает к себе, ставит ему фигнал под глаз и громко посылает ко всем чертям, затем развернулся и ушёл в свой кабинет. SCP-2371-1-007 «Моему прекрасному Фонду, О, как же я невероятно рад получить наконец от тебя ответ! Ты даже не представляешь себе, с каким замиранием сердца я ждал его и какие чувства захлестнули меня, стоило мне его увидеть! Эти сдержанные, достойные строки — я словно вижу тебя сквозь них, мой благородный рыцарь! Я недостоин того, чтобы рассказывать о себе, кто я на твоём фоне? Я так ничтожно безынтересен в сравнении с тобой, я всего себя лишь желаю посвятить восторгу, который чувствую каждый раз при взгляде на тебя! Прошу, прости мне мои чрезмерные эмоции — я знаю, ты, так рьяно верящий в науку и уверенную силу, вряд ли одобришь наполненные лишь ими слова. Но моя радость слишком велика! Скажи, тебе понравился мой прошлый подарок? Я бы хотел кое-что добавить к нему, я буду невероятно рад, если ты этим воспользуешься! С любовью, Твой Самый Верный Поклонник.» - О-о-о-у, - протянул доктор Астер с таким выражением лица, словно ему вручили целую охапку пушистых котят и пару щенков хаски вдобавок. - Боже, это так мило. Он прислал дополнения к схемам. Надо срочно отдать их проектной группе, пусть проверят, это наверняка целый качественный прорыв! Доктор Горенштейн хотел сказать, что по его мнению, он сам тут явно лишний, но вместо этого постарался максимально строго произнести: - Контролируйте свои эмоции, доктор Астер. Они здесь ни к чему. Мы имеем дело с неизвестной и чересчур осведомлённой аномалией... Рыжий молча и очень скептически посмотрел на него, помахал конвертом и ушёл к копировальному аппарату. «Мой милый друг, я очень рад твоему письму. Твои эмоции, должен признаться, изрядно смущают меня. Прости меня за это, возможно, я слишком человечен, но такова моя натура. Всё же призвание моего существования — защита человечества, а значит, и всех его чувств, особенно самых искренних. Прошу, не принижай себя, я же знаю, что ты наверняка более чем достоин. Хотя бы скажи, как я могу называть тебя? Я бы хотел порадовать тебя так же, как ты меня, но не знаю совершенно, как я могу это сделать. Никто и никогда ещё не относился ко мне так пылко, как ты. Никто и никогда ещё не дарил мне такие восхитительные подарки. Прошу, скажи мне, кто ты? Мой исследовательский дух не знает покоя. С нетерпением жду твоего ответа. Твой Ф.» Доктор Горенштейн совершенно не удивился, когда узнал очередным утром, что главой исследовательской группы по объекту 2371 назначен доктор Астер. Причём задним числом — ровно тем днём, когда он прибыл в Зону 43. К вечеру доктор Горенштейн подписал приказ о перемещении некоторых кабинетов в соседний корпус. Ему хотелось быть теперь подальше от крыла содержания пространственно-временных аномалий. SCP-2371-1-008 «Моему восхитительному Фонду, Ты не перестаёшь приводить меня в восторг каждым мгновением своего существования! Как же я мечтаю — безо всякой надежды и зная, что это недоступно мне — коснуться тебя, воочию увидеть твои бесконечные коридоры и твои хранилища за толстыми дверями, твои наполненные жизнью лабораторные залы и давящие своей атмосферой безысходности жилые блоки сотрудников D-класса... И в то же время, как же я этого боюсь! Прости мне мою слабость, любовь моя. Я с радостью приму любое имя, какое ты пожелаешь дать мне — если ты хочешь, я приму тот номер, что ты назначил для меня, своим единственным именем и буду наслаждаться его звучанием в твоих устах. И ты даже не представляешь, какую невероятную радость приносят мне твои письма! Пусть я не могу получить то, о чём так мечтаю, но я не смел и надеяться на то, что ты назовёшь себя моим... Моим! Какое сладкое слово! Любовь моя, прости меня за то, что сегодня я не приложил тебе ничего к этому письму. Я лишь хочу получше подготовить новый подарок для тебя, но и ответить хотел как можно скорее — чтобы поскорее получить ответ от тебя. Всегда твой, с бесконечной любовью». - Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет!.. - с чувством декламировал Астер. Помощник внимал, подхихикивая. Как оказалось, Шекспира в оригинале рыжий знал неплохо. На столе перед ними были разложены распечатки, присланные из технического отдела. Изучение новой и непривычной технологии шло полным ходом, и судя по всему, с большим энтузиазмом. Декламирование Шекспира закончилось быстро, а вот бурные обсуждения с техническим отделом затянулись далеко за середину дня. Помощнику хотелось пообедать, доктору Астеру явно было не до того. У него горели глаза, он фонтанировал идеями и вообще великолепно себя чувствовал. Уже ближе к вечеру, когда наконец удалось утащить общительного рыжего на поздний обед, помощник снова заговорил об их основном объекте. - А как лингвист? Что скажете? - Ничего не скажу, - пожал плечами доктор Астер. - Переписка пока слишком формальная, он соблюдает старомодные правила романтических приличий. Я не вижу за этим характера... Но я уверен, у этой сущности ничего общего с человеком нет. Ни-че-го. - М-да, жутковато... - Нет, это прекрасно! - возглас вышел громким, пугающе довольным. Помощник поёжился, подумав, что возможно, доктор Горенштейн был прав, назвав командированного «нездорово одержимым». Психом, проще говоря. И сейчас этот псих олицетворял весь Фонд для неведомой сущности, обладающей невероятными знаниями.