Кровавая охота

Хогвартс-Экспресс медленно сбрасывал скорость и с каждой секундой всё ближе и ближе приближался к Хогвартсу. В коридоре уже слышен гул восторженных студентов, хлопающих и ударяющихся друг об друга чемоданов. Кваканье жаб и мяуканье котов слились воедино, создавая животрепещущую мелодию. Мелодию возвращения в Хогвартс. Солнце уже давно спряталось или, может, засмущалось большого количества студентов, которые, каждые пять минут заглядывали в окно и провожали взглядом уходящие виды. Закат оранжево-пурпурного цвета, освещал и бросал последние лучи в каждое купе. Шорох листьев и пение птиц за окном совсем не было слышно за громыханием поезда, но даже это громыхание создавало незабываемую атмосферу приезда домой. Такую красоту, которая прибавляла хорошего настроения к началу учебного года, можно было наблюдать далеко не каждый семестр. Студенты в восхищении наблюдали за медленным, но вынужденным уходом дня. Но не всем посчастливилось проводить последний закат лета. Джессика Джонс любила яркие прятки солнца и вечер, она с радостью бы насладилась вечером, но шторы в купе Толкинса были плотно закрыты, потому что новый профессор ЗОТИ посчитал солнце слишком ярким. Он всё так же не прекращал много говорить, подобно старой сплетнице в Косом Переулке. Джессика давно заскучала, она мечтала вернуться к Томасу, чтобы обсудить вещи гораздо важнее, чем состояние и дела родителей самых популярных детишек Хогвартса. Джеймс, находясь в крайнем углу, внимательно изучал всех, в особенности, терроризируя своим взглядом Джонс. Он рассматривал повзрослевшие и теперь уже не детские лица однокурсников. Его оценивающий взгляд мог показаться кому-то высокомерным, а кому-то заинтересованным. Но Джеймс Поттер не был бы собой, если бы волновался по поводу того, что о нём подумают. Слизеринец Зак Боунс возмужал, стал ещё мускулистее и, кажется, высокомернее и надменнее. За всю поездку он сказал всего два кратких слова адресованных исключительно Джеймсу, а вопрос Кандиды он и вовсе проигнорировал. Джеймс заметил чуть пробивающуюся щетину и скучающее лицо, которое он имел всегда, независимо от обстоятельств. Фред называл это лицо чрезмерно напыщенным, пародируя индюка. Что же, в чём-то Джеймс был с ним согласен. Дальше Поттер присмотрелся к Кандиде. Не то, чтобы она ему не нравилась, но красавицей её назвать было сложно. Она не была прекрасной, но и не была уродливой. Так будет правильней. Джеймс считал её скованной и закомплексованной. Парень сразу оценил новую прическу Кандиды — её волосы стали чуть выше плеч и немного посветлели, из немного желтоватого в пепельно-пшеничный. Джеймс никогда не разбирался в оттенках волос, но почему-то такими ему казались волосы однокурсницы. Его сестра — Лили, как он уже давно заметил, стала более походить на девушку. Она значительно подросла, и Джеймс наконец-то перестал каждый день залечивать ей раны на коленях от полетов на метле, и ежеминутно просить помолчать. В целом, парень считал её женской версией себя, и они вправду были очень близки и похожи. Джеймс надеется, что с возрастом она станет менее наивной и доброй буквально ко всем. Ведь не исключено, что она может стать чьей-то корыстной целью. Эмилия Шон малознакома парню. Во время разговора гриффиндорка, будто «случайно», задевала острым каблучком туфли ногу Поттера. Она как-то соблазняюще улыбалась, стоило парню взглянуть в её сторону. Джеймс, будучи самым популярным парнем в школе, любил все эти игривые взгляды, но Эмилия не была девушкой исключительной красоты или ума, чтобы понравиться ему. Даже, если он позовет её на свидание, примерно через два часа общения она надоест ему, и он снова, вместе с Фредом отправиться искать приключения на свою пятую точку или доставать любимый зеленоглазый объект. Единственным человеком, который старался избегать взглядов и попыток завести разговор была Джессика. И именно она была тем самым любимым объектом для доставания парня. Девушка неотрывно смотрела в окно, пытаясь выглядеть там хоть что-то. «Мерлин, и какая другая девушка, вместо того, чтобы оценить людей в комнате, или хотя бы, пококетничать со мной, будет пытаться выглядеть закат?» — думал Джеймс. Кожа Джессики, в отличии от остальных студентов, так и осталась молочно-бледной. Джеймс прекрасно знал о смерти Родрика и даже вместе с отцом побывал на его похоронах. В тот печальный день девушка казалась ему холоднее, чем обычно. Она не плакала, гораздо хуже — Джессика упорно делала вид, что ничего не чувствует. Но ещё сильнее его пугало, что она до сих пор держит на него обиду из-за происшествия по окончанию пятого курса. Волосы Джонс заметно посветлели и теперь стали светло-русыми, они были собраны в хвост, но, не смотря на это, прядки у лица все-таки выбились из прически. На ней была зеленая толстовка, вместе с джинсами и кедами. «Джессика немного подросла,»— сравнивая со своим ростом, подметил Джеймс, но, даже несмотря на это, Джессика все равно была намного ниже его. Так же он твердо решил, что им следует поговорить о прошлых обидах, что бы хорошо начать новый учебный год. Джеймс ещё долго смотрел на всех и убеждался, что девчонки стали ещё красивее и горячее, а парни возмужали. «Впереди шестой курс, а это значит, что нужно начать его не менее феерично, чем окончание пятого! Хотя, нет… На этот раз нужно пить и веселиться больше, и точно не разговаривать с Джонс в таком состоянии, потому что ничего хорошего это не сулит…» — предвкушал Поттер. Джеймс тысячу раз извинялся в письмах к Джессике, но ирония в том, что обиженная девушка, которую переполняла ярость, рвала их и сжигала в камине. Её беспокоило лишь то, откуда Поттер знает адрес её отца. — Вы все такие начитанные и грамотные молодые люди! Ох, мне бы ваш возраст! Горы по колено! Что ж, надеюсь, мы вскоре соберёмся снова? — профессор поблагодарил всех за компанию и студенты мгновенно, в прямом смысле этого слова, вывалились из купе. — Господи, я думала что умру! — пожаловалась Эмилия и зашла в свое купе, напоследок подмигнув Джеймсу. — Как по мне, он довольно милый старик, —возразила Лили.— Просто…Он, наверное, одинок. И похоже, живет только воспоминаниями из прошлого… Это грустно. — Похоже, он настолько одинок, что решил рассказать всё, накипевшее за последние двадцать лет.— недовольно пробурчала Джессика, поглядывая на часы. Ей было жаль профессора, но не настолько, чтобы жертвовать ради него своим временем, проведённым с друзьями. Тем более, они могли поговорить и в Хогвартсе на вводном занятии. — Это точно, —улыбнулся Джеймс, когда кроме него Лили, Кандиды и Джессики не осталось никого.— Джонс, можно тебя на пару слов? Джессика раздражённо закатила глаза. Лили, странно переглядываясь с Кандидой, мигом удалились, оставив Поттера и Джонс. Они стояли у окна и Джеймс, как показалось Джессике, а может, не показалось, подошёл немного ближе, чем требуется. Его волосы, как всегда находились в полном беспорядке, а глаза казались какими-то виноватыми, но в тоже время самоуверенными. — Прости меня, окей? То, что было на вечеринке…Я серьёзно не хотел… Девушка внезапно разозлилась. При Поттере она не могла не быть в таком состоянии. Её бесило то, что парень отрицал свою вину и пытался отделаться простым «прости» — Не хотел? Тебя что-то из рода фантастического потянуло к окну и что-то такое заставило кричать тот бред и позорить меня перед всем факультетом? Прекрати это делать, извиняешься ты так себе, Поттер… Как же ей всё объяснить? Джеймс, как всегда, странно вёл себя в присутствии Джессики. Внутри парня появилось чувство, затмевающее своими масштабами вину и стыд, что-то громоздкое и нехорошее стало комом в горле, и с силой вырвалось из его уст словами, придав им напыщенность и грубость: — Ты бы предпочла, если бы я не извинился? Слушай, я не понимаю, почему это тебя так взбесило, серьёзно… Знаешь, ведь почему-то из всех девчонок Хогвартса я шутил так только над тобой. Может, это что-то значит? Подумай-ка своей прелестной головой об этом, Джонс, — и вот, случилось как всегда, вина Джеймса переросла в возмущение. » Я каждый день репетировал слова, чтобы извиниться… И что она только хочет?» — А знаешь что? — сказала Джессика. — Не извиняйся, окей? Ты виноват, и ты не хочешь признавать этого, значит, ты трус, Поттер, — она насмешливо взглянула на него и рассмеялась. — Мерлин, Джонс… Я просто хочу, чтобы ты поняла, для чего я это сделал. Я не ищу себе оправданий… — устало проговорил он. — Тогда для чего же, если не вывести меня из себя? Здесь больше нет вариантов! Сотни твоих писем не опровергнут того, что тебя забавляет унижать других! — Джессика была возмущена до неприличия. «Поттер виноват, и что он теперь пытается ей доказать? Трус!» — Кстати, о сотни писем, на которые ты мне ни разу не ответила…—продолжал Джеймс, как вдруг его перебил чей-то недовольный голос позади: — Джесс, водитель сказал, что мы скоро прибудем, — это был голос Томаса. Как она была ему благодарна! Спорить с Поттером ей хотелось меньше всего. — И тебе здравствуй, Беннет, — разговор с Джессикой выбил Джеймса из колеи, и он планировал, как всегда, оторваться на её друге. — Тебя не учили, что влезать в чужие разговоры неприлично? — Да что ты знаешь о приличии, Поттер? —сказал Томас, намекая о криках этой парочки. Беннета до жути возмутило, что Поттер опять собирается преследовать его подругу. Джеймс уже собирался что-то ответить, но его остановила Джессика, которая меньше всего хотела этих, по её мнению, идиотских стычек, происходящих буквально каждый день на протяжении всего семестра. — Мы ещё поговорим об этом, Джонс! —выкрикнул вслед им Джеймс и как всегда, с гордо поднятой головой, удалился. — Вот и наш блудный сын! —воскликнул Фред, когда увидел своего друга, входящим в купе. Три девушки, внезапно появившиеся с Уизли во время отсутствия Поттера, глупо засмеялись. — Ага, — без такого энтузиазма сказал Джеймс, разглядывая новых знакомых. Симпатичные, у всех оголённые животы, короткие шорты, идеальные фигуры… Джеймсу в миг всё стало понятно, и он заглянул под стол, где стояли три бутылки огневиски. На столе валялись магловские карты. — Чувак, ты не успел приехать в Хогвартс и уже напился, как свинья? — рассмеялся Джеймс, но всё -таки в глубине души он понимал, что ровно такой же, как и Фред. Наверное, поэтому они и лучшие друзья. — Разве он свинья, девочки, он ведь совсем не свинья так, да? — одна из них уселась на колени к Фреду и страстно поцеловала, придерживая за воротник. Другие захихикали и согласно кивнули головой. — Где-то здесь был Оливер, но он куда-то ушел, так что, можешь повеселиться с Луизой, — сказал Фред, оторвавшись от страстной блондинки. — Стой, чувак. Прекрати, — попросил Джеймс. Уизли протестующие наблюдал за выходкой друга. Поттера не так бы возмутили такие гости в любое другое время, если бы не его настроение, а точнее отсутствие. — Прости, дружище, но я ведь не могу отказать этим крошкам, —улыбнулся Фред, поправив взлохмаченные рыжие волосы. — Крошкам? А как же Кортни? Знаешь, она отличная подруга и то, что ты делаешь мне вообще непонятно… — сказал Джеймс, вспоминая о нынешней девушке Уизли, которой бы это, очевидно, не понравилось. Поттер считал её хорошей партией для друга, так как только с ней он переставал себя вести, как придурок. Джеймс делал вид, что игнорирует присутствие девушек. — Чувак, кому как не тебе знать, что все девушки прекрасны, — пьяно рассмеялся Фред, похлопав друга по плечу. — Ох, стоп прости, это прозвучало как издевка? Джонс, милая Джонс… — сладко пропел он, ещё больше смеясь сам с себя. Со стороны это смотрелось странно. Девушки засмеялись. — Заткнись, — ответил Поттер, игнорируя слова друга. —Ты бесишься, что я тебе не предложил огневиски? У меня ещё здесь…—Уизли потянулся за бутылкой, но Джеймс резко остановил его: —Хватит это делать, брат. — Джеймс, не обламывай мне хоть это. Блондинка, рыженькая и шатенка! Как на подбор. Кстати говоря, для тебя шатеночка по понятным причинам… — Иди к чёрту, придурок. Убери этот срач! —Джеймс пнул ногой лежащую бутылку. Девушки смотрели на него, как на ненормального. — Дай угадаю, вы опять поссорились с мисс Правильностью? — Фред опять заливисто засмеялся.— Ты всегда злой, как черт, когда ссоришься с Джессикой. — Я не хочу об этом говорить. И как только меня угораздило… - Джеймс громко вздохнул и запустил пятерню в волосы. —Угораздило продолжать сохнуть по Джонс? Дружище, ты пугаешь меня… — Сохнуть по Джонс? Ни за что! Она же ненавидит меня! До сих пор злиться… — Конечно, я бы тоже хотел тебя убить, если бы ты так шутил надо мной… Девочки заинтересованно посмотрели на Фреда. Им вдруг стало интересно, кто мог так околдовать самого Джеймса Поттера, и одна из них спросила: — И что он сделал? Поттер убийственным взглядом посмотрел на друга. Уизли вдруг захотелось отомстить другу. — В конце пятого курса этот идиот…— Поттер упорно не давал Фреду договорить. Он ладонью закрыл рот другу, но после долгих попыток, Уизли смог освободиться.— Он… Отвали, Джейми… — Замолчи! Друг ты мне, или кто? Одолев сопротивление Поттера, Фред, смеясь, продолжил: — Короче говоря, малыш Джейми не знал, как подкатить к Джонс, и придумал шантажом заставить её поцеловать себя… — И как ему это удалось? — Вы о чём? Джонс— непробиваемая крепость, уже 6 год. В тот вечер Джеймс залез на край окна и начал кричать при всей гостиной Гриффиндора что-то типа: « О, милый ангел, Джонс! Спаси и удержи меня на этом свете своим прекрасным поцелуем, иначе, от горя я сорвусь вниз, и мучительно умру!» В общем, он всех до жути напугал, кроме, естественно, самой Джессики. Она чуть не умерла от стыда и отказалась целовать Джеймса. Потом этот придурок действительно выпрыгнул, но, само собой, под окном на прекрасном Нимбусе, его страховал самый надежный, красивый, умный товарищ — я. Все, кроме главного героя этой истории залились громким хохотом. — Ты покойник, Уизли! Джеймс бросился за убегающим из купе другом.