Фотосет для двоих

Антону лень читать контракт. Да и к чему это делать, ведь суть была ясна ещё из телефонного разговора с PR-менеджером: он должен сняться для гламурного мужского журнала «Альфа» и получить весьма внушительную сумму гонорара. Предложение это было очень лестным. Шастун недоумевал, почему из всей четвёрки импровизаторов выбор пал именно на него. Не, ну ладно, Серега или Дима — не в обиду будет сказано, неформат. Но почему он, а не Арсений? Попов ведь такой красивый! Объективно гораздо красивей его, Шастуна. Идеально накачанный торс и правильные черты лица Арсения гораздо выигрышней смотрелись бы на глянцевых страницах… А впрочем, слабо пофиг, раз зовут, значит, им виднее. Честно говоря, обещанная за участие в съёмках цифра перекрыла все эти мысли, ибо впечатлила настолько, что Антон присвистнул, размышляя, не шутка ли это. Нет, он, конечно, звезда федерального канала. Он уже успел привыкнуть к большим заработкам, но ради этого приходилось часами репетировать, выкладываться на все сто процентов на съемочной площадке, ходить босыми ногами по мышеловкам, терпеть удары током, а он не переносит боль, а тут — что? Посветить лицом на фоне декораций, покривляться на камеру, так это мы могём. Пустяки да и только, лёгкие деньги. Поэтому парень не глядя подмахнул документ, довольно потирая ладони. Когда закончатся съёмки сезона, можно будет махнуть на Бали. Или в Доминикану. А может, в ОАЭ… Шастун собирался на фотосессию, летая в облаках. По поводу одежды сказали не заморачиваться, и Антон натянул чёрные джинсы и любимое худи с капюшоном. Парень вышел из дома в приподнятом настроении, сел в авто, вбил в навигатор адрес редакции и поехал, подпевая льющемуся из магнитолы голосу Дэвида Гетты. Нужное место оказалось в роскошном здании бизнес-центра на семнадцатом этаже. Лифт весь в зеркалах, мрамор и ковры в коридорах — всё кричало о том, что денег здесь не экономят. Шастун заплутал немного в поисках нужной двери, повернул за угол и чуть не сбил с ног человека, направлявшегося ему навстречу. — Ёб твою… аккуратней же надо! Простите… Арсений?! — изумился Антон, узнавая своего коллегу и друга. Поддерживая его, едва не упавшего, за плечи, парень удивлённо спросил: — А ты здесь чего забыл? — Привет, Шаст, — поздоровался Попов, восстанавливая равновесие и пожимая Антону руку. — Я — то же, что и ты. Ты ж на фотосессию идёшь? Предлагаю нам, кстати, поторопиться, а то опоздаем. Антон удивленно выпучил глаза. Вот те раз, он-то думал, предложение «Альфы» было эксклюзивно для него, а тут Попов… Нет, он рад его видеть и всё такое, но это как-то немного обидно… — А как… но почему? Они тебя тоже позвали? Арсений внимательно посмотрел на Антона, и в его глазах заплясали чертята. Ну конечно, кто бы сомневался! — А ты что же, читать не умеешь? В контракте чёрным по белому сказано: в съёмках мы участвуем вдвоём. Вдвоём? Это что же за хрень. — Ясен перец, читал! Ну так, я думал, нас снимут в разные дни, а потом смонтируют, — не желая выглядеть глупо, выкручивается Антон. Арс усмехается, прикусывает губу. Вот же глупый мальчишка, даже не удосужился почитать, на что подписывается. Зато Попов изучил контракт от и до. Он знал, на что шёл, более того — он этого ждал. Ему хотелось прыгать до потолка, когда PR-менеджер модного мужского журнала «Альфа» предложил ему поучаствовать в откровенной фотосессии на пару с Антоном Шастуном. Условие об участии именно их двоих было прописано по тексту договора и не предполагало иных толкований. Посоветовавшись со Стасом, Попов получил добро. Это мероприятие в разы поднимет рейтинги как журнала, так и передачи. Ну, а шипперы… Идите вы в жопу, шипперы. Всё теряло свою значимость для Арсения, когда он представлял, что сможет наконец-то увидеть (хотя бы просто увидеть!) столь желанное худое тело во всей красе. Сколько раз он представлял себе все его изгибы, любуясь открытыми участками, додумывая то, что скрывалось от его глаз. Сколько бессонных ночей провел, представляя его в своих объятиях, сколько раз просыпался от собственного громкого стона, ощущая липкую влагу в трусах. Попов хотел парня до безумия, он мечтал впитать его в себя без остатка, раствориться в нём и никогда не излечиваться от этой сладкой болезни под названием Антон Шастун. Он нервничал, когда собирался на съёмки. Он помылся, окутал себя облаком любимой туалетной воды и теперь благоухал и, чего греха таить, выглядел круто, но тем не менее нервничал. Потому что, в отличие от Антона, он читал контракт и знал, что им предстоит. Они вдвоём ввалились в офис компании, где их уже ждали. PR-менеджер тут же подбежал к парням и засуетился: — О, вы оба, отлично! Проходите, ребята, располагайтесь, готовьтесь… Кофе? Или, может, чего покрепче для настроя, м? — заговорщически подмигнул он Арсению с Антоном. Шастун недоумевающе дёрнул плечами, посмотрел на старшего коллегу. — А почему бы и нет? — согласился Попов. — Давай, Тох? — Да я вообще-то за рулем приехал… — Антон явно не понимал, почему для фотосессии требуется ещё какой-то настрой. Он, в общем-то, уже приехал настроенным? Стой себе на фоне фотозоны да в камеру лыбиться не забывай, делов-то. — А ничего страшного, у нас работы как минимум часа на три, — уверял их менеджер. — Успеет выветриться сто раз. Что вам заказать? Текилу, виски, коньяк? Ребята остановились на коньяке, который им принесли с конфетами и аккуратно нарезанным лимоном. Коньячные бокалы, салфетки со стильным рисунком, сладости явно ручной работы — все было изысканным, наверняка дорогим и очень гармонично вписывалось в атмосферу помещения. Янтарная жидкость приятно разливалась по горлу, и у обоих парней было немного волнительное предвкушение интересной работы с фотографом, только у Антона — потому что он ничего не знал, а у Арса — потому что он, наоборот, знал всё. Пришёл гримёр, который нанёс немного тона на лица Попова и Шастуна. Менеджер отдавал последние указания персоналу, попутно отвечая по телефону, чтобы его не беспокоили в ближайшие несколько часов. Наконец, когда модели, костюмер и фотограф были готовы, свет выставлен, декорации установлены, пора было приниматься за работу. Начали с портретных фото, которые планировались в чёрно-белом исполнении. На Антона надели шапку, натянули поверх нее капюшон и попросили задуматься, глядя вдаль. Арсений смотрел, как естественно получалось у парня играть задумчивый образ, и любовался его пухлыми губами, лёгкой, почти мальчишеской щетиной, необычной родинкой на носу. Какой красивый, до чего же, сука, безумно красивый, — думал Попов, не отводя от Антона взгляда. Пацан так качественно задумался — фотограф только успевал бегать вокруг него и щёлкать с разных ракурсов — интересно, о чём? Что в этих бездонных зелёных глазах, какие воспоминания, мысли, мечты?.. Арсений отдал бы весь свой баснословный гонорар за эту сессию, лишь бы узнать ответ на этот вопрос. Антон послушно делал то, что говорили ему фотограф и менеджер. Всё было как-то слишком просто. Он, Шастун, может отыграть лицом всё что угодно, а его попросили просто задумчиво смотреть на большой фикус, который рос в горшке недалеко от французского окна. Фикус как фикус, ничего особенного. Это было бы даже скучно, если бы не… Арсений. Он прожигал его взглядом с того момента, как они сели за стол пить коньяк, и Антон это видел. Арсений сидел, повернувшись к нему всем корпусом, и долбил, не таясь, словно его взгляд был скрыт от посторонних глаз, но, черт побери, он не был, а Шастун вовсе не был слепым. Попов был весь на позитиве, искромётно шутил и не сводил с Антона глаз. Складывалось впечатление, что всё, что говорил мужчина, он говорил лично для Антона, даже когда отвечал на вопросы работников редакции, даже когда объяснял, какого сорта предпочитает коньяк. Антону было и приятно такое внимание старшего коллеги, и где-то оно его смущало. Потому что Шастун только кажется легкомысленным пофигистом. Потому что в глубине души он другой. Потому что под таким пристальным взглядом пронзительных синих глаз он может навыдумывать себе бог знает что. Попов понимал, что он палится, когда так пялится на Антона, но ничего не мог с собой поделать. Так редко удается побыть с Шастом без камер вокруг. Уместно это было или нет, он не хотел тратить ни единой секунды с Антоном на то, чтобы смотреть на кого-то другого. Настала очередь Попова позировать для портретки. Его задачей было лучезарно улыбаться. Антон наблюдал, как вокруг глаз Арсения собирается сеточка мелких морщин, и не мог сдержать ответной улыбки. Мужчина выглядел великолепно. Якобы небрежно уложенная челка идеально спадала на лоб. Идеально растянутые губы обнажали ровные белые зубы. В ярко-синих глазах светился огонек… нет, не идеальный. Настоящий. Арсений был очень настоящий в этом моменте, от него исходила энергия, к которой хотелось тянуться, и Антон залип на мужчину, забывая о том, как сам несколько минут назад удивлялся, почему тот пялится на него. Арсений смотрел теперь в камеру, и Антон почувствовал лёгкий укол ревности. Ему захотелось вернуть внимание Попова себе! Ведь, чёрт возьми, он уже так привык к этому взгляду, которым Арс всегда сопровождает Антона во время их совместных импровизаций, репетиций, интервью, фотосессий с фанатами, посиделок в баре, прогулок и… чего бы то ни было. До Антона внезапно дошло, что Арсений смотрит на него так всегда, и уже очень давно. Вот это да, а он и не замечал. Шастун так задумался, что не сразу услышал собственное имя. — Тох, ты чего там, уснул? — А я, это, нее, я просто ещё не вышел из образа задумчивого рыцаря, — отшутился Шастун. — Что делать-то надо? — Подойди к Арсению и встань напротив него, — распоряжался фотограф, — так, хорошо. Изобрази удивление. А ты, Арс, слегка улыбнись и прислони указательный палец к губам Антона. — Чего, блин?! — офигел Шастун. — Нет, Антон, не так. Ты переборщил с удивлением, и не надо так выпучивать глаза. Просто ты слегка удивлён и заинтересован. Смотри на Арсения не моргая! Шастун не моргая смотрел на Арсения. Он не мог понять, почему его партнёр так спокойно воспринимает происходящее. Попов, как было велено, загадочно улыбался и смотрел на Антона с безумной нежностью, от чего у Шаста покраснели кончики ушей. Да ещё его палец возле губ… Арс прижал его чуть сильнее, чем требовалось, приоткрыв тем самым губы Антона. Это было так непривычно, но парень поймал себя на мысли, что ему это нравится. Он даже не знал, что нравится больше — прикосновение тёплой подушечки пальца к обветренным губам или тепло во взгляде, которым Попов обволакивал Антона. Этого тепла было уже так много, что, казалось, его можно потрогать руками, а мужчина всё продолжал и продолжал его генерировать. — Великолепно, снято! — услышал Арсений и с явным сожалением отстранил палец от губ Антона, не переставая смотреть на него. — А теперь, ребята, раздевайтесь и вставайте рядом, сюда, вот к этой стене. — В смысле, раздевайтесь? — опешил Антон, и Арс тихонько пихнул его коленом. Сам он давно всё понял про безалаберного парнишку, но не хотел, чтобы тот опозорился перед совершенно чужими людьми. — Тох, делай, что они говорят, хорошо? — шепнул Попов Антону, слегка задев губами мочку его уха. Непонимание в глазах Антона постепенно сменялось ужасом. До него медленно, но верно начало доходить, что такие деньги не предлагают за обычную фотосессию. Вот он дундук! Какие ещё сюрпризы их ждут?.. Антон посмотрел на Арсения. Тот выглядел совершенно спокойным и расслабленным. Он знал, да? Знал и всё равно согласился? — Ты знал? — шёпотом спросил Антон, стягивая с себя джинсы и наблюдая, как раздевается старший мужчина. — Ну конечно, Антош, читать же надо то, что подписываешь, — ответил Арсений и ободряюще улыбнулся Шастуну. — Да не переживай ты так, всё будет хорошо, — и похлопал парня по плечу. — Лучше не придумаешь, блять, — пробормотал Антон себе под нос. Оставшись в одних боксерах под объективом камеры и взглядами посторонних людей, он почувствовал себя несуразным и нескладным. Слишком высокий, слишком худой, по собственной глупости оказавшийся на откровенной фотосессии с коллегой, который и одетый-то вызывал у него далеко не дружеские мысли! Шастун окончательно растерялся и расстроился, и это не укрылось от внимания Арса. — Тош, ну ты чего? — Арсений подошёл почти вплотную и положил руку на обнажённое плечо Антона. Парень вздрогнул. — Дайте нам пару минут! — крикнул Арсений менеджеру с фотографом, и они, кивнув, вышли на перекур. В студии стало тихо, Антон слышал только, как стучит его сердце где-то в висках. Арсений стоял рядом, почти полностью обнажённый, ласково смотрел на него и гладил по плечу. Шастун пытался отвести глаза от божественного тела Попова, но оно притягивало взгляд, как магнит. — Всё в порядке, Ангел, слышишь меня? — вкрадчиво заговорил Арсений, глядя Антону прямо в глаза. Ангел. От этого обращения по телу Шаста прошел очередной разряд тока, уже не в первый раз за сегодняшний день. — Всё хорошо, я с тобой. Мы сейчас немного посветим перед ними задницами в труселях и поедем по домам, Тош. Ну хочешь, заедем в какой-нибудь бар, расслабимся. А хочешь, поедем ко мне?.. — Мы… не должны будем снимать бельё? — спросил Шастун, игнорируя предложения Арса и с опаской глядя на него. — Да расслабься ты, нет! — засмеялся Попов и, взяв Антона за руку, потянул его к столу, где остался недопитый коньяк. — А давай-ка бахнем ещё по чуть-чуть. Ты такой напряженный, что заказчикам вряд ли понравится. Зато очень красивый, — подмигнул Арсений Антону, подавая ему бокал. Красивый?.. В студию вернулись сотрудники редакции, возобновили съёмочный процесс. Узнав, что на последний элемент его одежды никто не посягает, Шастун немного расслабился, залпом допил коньяк из своего бокала и приготовился присоединиться к Арсу возле декораций. В конце концов, какая ерунда, ну снимутся они в одном белье. Арсений такой спокойный, а значит, волноваться действительно не о чем, вот только… О-о-о, чёрт. Еще этого ему не хватало! Посмотрев в очередной раз на Арсения, который уже встал в нужную позу возле стены, Антон отчётливо разглядел изменения во внешнем облике своего коллеги. Сквозь эластичную ткань чёрных боксеров рельефно вырисовывался великолепный стояк Арсения Попова. И Антон не мог не понимать, кому он был адресован.