Фотосет для двоих

День клонился к закату. Антон припарковал машину возле подъезда, вынул ключ из замка зажигания и посмотрел на мужчину на пассажирском сиденье, поймав его внимательный взгляд. За всю дорогу до дома Шастуна никто из них так и не проронил ни слова, но каждый вёл свой внутренний монолог. Антон был уверен в том, чего он хочет. После поцелуя с Поповым в фотостудии все детали пазла в его голове встали на свои места. Невероятная химия между ними, бьющая через край энергетика, прожигающие взгляды, полунамёки, шутки, которые вовсе и не шутки — всё теперь собралось в целостную картину, и Шасту эта картина определённо нравилась. Перед тем, как сделать тот решительный шаг в их отношениях, к которому они подошли, Антон захотел ещё раз (миллионный) убедиться в том, что его чувства взаимны, что мужчина тоже хочет этого, и тихонько спросил: — Пойдём, Арс..? Голубые глаза Арсения светились ярче неба в морозный январский день. В них не было сомнений, а единственная мысль, которая сидела в голове у Попова всю дорогу до дома Антона, была: «Лишь бы не передумал, господи, пожалуйста, только бы он не передумал!». И сейчас, глядя в зелёные глаза Антона с расширившимися зрачками, Арс видел в них только своё отражение и растущее с каждой секундой желание. От нерешительности в студии не осталось и следа. Парень не передумал. Очень сильно не передумал. — Пойдем, Тош. Квартира Антона встретила их приятным полумраком, в который Шастун за руку затянул своего вечернего гостя. Он сгрёб мужчину в охапку и прошептал ему прямо в губы: — Теперь я никуда тебя не отпущу. — А я и не убегаю, — улыбнулся Попов и накрыл губы Шаста своими. Поцелуй вышел нежным и горячим. Арсений тысячу раз представлял себе длинный язык Шастуна у себя во рту, мечтал о том, какие вещи он может вытворять, но реальность всё равно оказалась прекрасней. Антон целовал его мягко и настойчиво, исследуя его рот, то беря на себя инициативу, то отдавая её мужчине, сводя его с ума. Вкусом его губ невозможно было насытиться, потому что чем дольше Арсений им наслаждался, тем сильнее хотелось продолжать. Не разрывая губ, вцепившись друг в друга, спотыкаясь на каждом шагу и роняя всё на своем пути, Антон и Арсений прошли в спальню и повалились на огромную кровать. Они целовались жадно, отрываясь друг от друга, чтобы только вдохнуть. Антон стянул с Арсения футболку и припал губами к его прекрасному торсу, покрывая поцелуями плечи, грудь, облизывая соски своим невероятным языком. Попов стонал от наслаждения и чувствовал, что его разрывает от переполняющего счастья. Он закрыл глаза и старался не смотреть на Антона, потому что не хотел кончить раньше времени, а кончить там было от чего! Шастун лежал на нем — горячий, страстный, раскрасневшийся. Он смотрел на Арсения невинным и в то же время развратным взглядом широко распахнутых глаз, в которых отчетливо читалось: возьми меня, я весь твой. Попов задрожал, чувствуя приближение оргазма, и воскликнул: — Антон, остановись! Я больше не могу… Шастун самодовольно растянул губы в широкой улыбке, от которой Арс чуть не кончил себе в штаны, медленно отстранился от мужчины и стянул с себя футболку. В полутьме комнаты его бледная кожа казалась ещё бледней. Вслед за брошенной футболкой на пол полетели джинсы и боксеры Антона, но Попову недолго пришлось наслаждаться стриптизом, и через секунду он услышал пробирающий до мурашек голос: — Неет… Я не буду останавливаться! Я слишком долго этого хотел. Арсений со стоном откинулся на подушки. Не было сил сопротивляться всепоглощающему желанию. Желание возилось с ремнем его брюк, стягивало их вниз вместе с бельём и пошло улыбалось. Оставшись без одежды, Арсений схватил голову Антона и притянул её к своему перевозбужденному члену. Ему казалось, что стоит мальчишке прикоснуться к нему языком, он тут же изольётся, но у Антона были другие планы, и Арсений понял это, когда почувствовал, как длинные пальцы обхватили и пережали у основания его ствол. — Твою мать… — Что такое, Арс, тебе не нравится? — хитро спросил Антон и высунул язык, не отводя от Арсения взгляда. — А если так? — парень облизал головку, провел языком по крайней плоти, обхватил губами весь член и с громким звуком выпустил его изо рта, — так лучше, Арс? Ты скажи, я ж просто ещё не умею. Попов выгнулся всем телом, шумно вдохнул воздух и издал протяжный громкий стон. Боже, как хорошо. Как же, сука, невозможно хорошо! Так бывает только в раю. Он, наверное, уже умер и попал в рай за все свои страдания по Антону. Парень замолчал и продолжал издеваться над его членом, то посасывая нежно, как эскимо, то с силой обхватывая губами, принимая в себя почти до конца, не забывая крепко держать у основания, чтобы не прекращать раньше времени эту сладкую пытку. Его собственным стояком уже можно было колоть орехи, но Антону так нравилось доводить Арса до исступления, что об этом он решил подумать потом. Шастун настолько увлекся процессом, что уже не дразнил своего возлюбленного, а самозабвенно сосал член, заглатывая до конца, а Арсений горел в огне, не помня себя. Он дрожал всем телом, мечтая одновременно об окончании прекрасной муки и о том, чтобы она продолжалась вечно. Язык и губы Антона — это лучшее, что случилось с ним в жизни. И сейчас эта жизнь могла оборваться, потому что… ну невозможно! Этот парень просто убьёт его. Нет, Попов сам сейчас убьет его, если он не уберёт эту чёртову руку. — Тош, пожалуйста… — взмолился Арсений, и Антон решил: да, пора. Парень открыл рот насколько можно шире и разжал, наконец, свои пальцы. С громким утробным рыком Арсений схватил Антона за волосы и яростно вогнал свой уже ставший каменным член в его горло несколько раз. Кровь беспрепятственно побежала по венам, покидая перевозбужденный орган, принося долгожданное облегчение с каждым пульсирующим толчком. Оргазм накрыл их обоих сокрушительной волной — Антон не смог сдержаться, видя, как кончает от его ласки его любимый человек. Громкий стон Попова звучал музыкой в ушах парня, а его собственный был приглушённым и слышным ему одному. Героически проглотив сперму, Антон уронил голову на живот Арсения и зарылся в него лицом. *** Двое лежали на кровати в обнимку, ласково глядя друг на друга. Сбившееся в кучу одеяло валялось на полу. Арсений лежал на спине, Антон — на боку, подперев голову рукой и закинув ногу на возлюбленного, тесно прижавшись к нему. Второй рукой парень нежно поглаживал грудь мужчины, а тот водил рукой по плечам и спине Шастуна. Антон любовался на Попова, лежавшего в его объятиях, и в зелёных глазах загорелся вопрос, который парень тут же озвучил: — Арс, а всё-таки, как думаешь, почему они позвали меня на съёмки? Я ведь не такой сексуальный, как ты… Попов прищурился, не веря своим ушам, и привстал на кровати, беря Антона за подбородок, заставляя смотреть себе прямо в глаза. — Не сексуальный? Не такой сексуальный?! — задохнулся Арсений, еле выговаривая слова, — ты такой, такой сексуальный… Да если бы я направил прибор, показывающий сексуальность, на тебя, он бы зашкалил, задымился и сгорел!!! Антон засмеялся, по-мальчишески высовывая язык. Попов почувствовал, как от этого зрелища снова дёрнулся его член, и подмял парня под себя, вызывая притворные возгласы протеста, что возбудило его ещё больше. — Если ты ещё хоть раз скажешь, что ты не сексуальный, я затрахаю тебя до смерти, понял меня? — Понял. Только мне почему-то кажется, что я недостаточно сексуальный для этого, не находишь, Арс?