1:52
Барри оглядывается вокруг, стоя посреди оживлённой улицы. Он смотрит по сторонам и тут же перемещается подальше от дороги и прохожих; обстановка ускорителя частиц сменилась на Джиттерс перед его глазами. «И ничего мой план не идиотский», — мелькает в мыслях Барри, ведь у него всё-таки получилось переместиться во времени. За прозрачным стеклом кофейни он видит собственный же силуэт в компании Айрис, что отходит от их столика в сторону бариста. Барри достаёт из кармана мобильный, чтобы уточнить время. «Круто», — думает Аллен и улыбается, рассматривая цифры на неразблокированном экране, что показывают: время — чуть позже после полудня — изменило свой ход. Он тянется к карману, нащупывая шприц с транквилизатором, когда видит, что другой Барри отвечает на звонок и тут же выбегает из Джиттерс, оставляя Айрис в одиночестве, пока та не видит. Полоса ярко-жёлтого цвета довольно медленно удаляется в сторону С.Т.А.Р. Лабс, и Барри быстро равняется с Флэшем прошлого, только-только разогнавшись. — Чёрт, я и впрямь был черепахой, — бормочет он себе под нос с каким-то разочарованием: сколько всего можно было бы избежать, если бы он только был быстрее… Но жалость к себе из прошлого растворяется в самоуверенности. Ни Зум, ни Тоун не ожидают от него такого. Другой Барри удивлённо рассматривает его белую эмблему на костюме, одинаковые черты лица — те, что не скрыты за маской. Аллен валит его на асфальт, и тот застывает на месте с открытым ртом, но это всё, что тот успевает сделать, потому что в следующий миг буквально растворяется, будто его никогда и не было. Аллен спотыкается следом, теряя равновесие. Шприц мгновенно вылетает из руки. Паника захватывает тело, душит неожиданностью, и по спине проходит холодок. Барри неуклюже продолжает сидеть на асфальте, рассматривая воздух на том месте, где должен был находиться он из прошлого. Он ощупывает пространство, точно надеясь, что это лишь мираж, что ничего страшного не случилось, но лишь получает подтверждение тому, насколько он всё испортил. Ни намёка на то, куда исчезло тело; лишь шприц с транквилизатором, выскользнувший из пальцев, лежал на этом самом месте. Барри осторожно обхватывает шприц пальцами и тут же прижимает колени к груди, опуская на них голову. Он подбирается и жмурится так сильно, что от напряжения начинает болеть челюсть. «Нужно было послушать Харри», — думает Барри и громко выдыхает. Кейтлин и Циско разработали для него целый десяток планов на случай, если что-то пойдёт не так: что делать, как говорить, как убедить Тоуна ему помочь; что делать, если убедить не получается; что делать, если время действия транквилизатора закончится, а он ещё не успел вытащить нужную информацию… О плане на случай исчезновения Барри Аллена никто не подумал. Он вновь сверяется с часами — не прошло и минуты — и зажмуривается на несколько мгновений: «Пожалуйста, вот бы он просто убежал — настолько быстро, что даже я не заметил!» Но если молодой он пропал, думает Барри отчаянно, то он должен… Проклятая голова решает, что самое время парализовать его замечанием Уэллса. «Твой план идиотский», — теперь эта фраза, кажется, станет его спутницей на всю жизнь. «Твой план идиотский, — повторяет его внутренний голос, — твой план идиотский, твой план идиотский…»1:53
Барри приходится быстро переодеться в полицейской лаборатории, забросить подальше свой костюм Флэша, чтобы его никто не нашёл — ведь Циско мог бы заметить разницу. На старом костюме не было функции подогрева на случай встречи с Капитаном Холодом и многого другого. Аллен пытается вспомнить, в котором из шкафчиков должна лежать его старая униформа. «Камеры», — вспоминает Барри и замирает перед тем, как проверить их все. Он вновь использует скорость, чтобы регистрировалась лишь вспышка света, а затем обыскивает шкафчики и, найдя свой запасной старый костюм, переодевается и выбегает из лаборатории. Он останавливается на парковке рядом с полицейскими машинами, — ему нужно спокойное место, чтобы подумать, а красно-синие лампы на крышах, пусть и неактивные, всё равно внушают ложное чувство безопасности. Барри думает о том, как же это иронично, и мелкие мысли о постороннем постепенно наполняют его голову, забивают её уверенностью в своём альтер-эго: «Да я же Флэш, чёрт возьми!» Аллен глядит на секундные стрелки наручных часов, которые двигаются в несколько раз медленнее, чем бьётся в груди его сердце; он думает о Тоуне, о Харри, о Зуме и об Айрис, думает о том, что он сделал не так, что молодой он просто исчез, а затем вновь возвращается к Тоуну. С тем он вот-вот встретится. Ему нужно быть спокойным; нужно просто вновь пережить прошлый год, убедить Тоуна в том, что он всё тот же Барри, который растворился из существования несколько секунд назад. Барри Аллен, который не знает ни предательства, ни правды о смерти матери. — Проще простого, — истерически смеётся он и тяжело делает первый шаг.1:54
Он прибывает в С.Т.А.Р. Лабс и тут же замирает, встречая у лифта Тоуна в инвалидном кресле. Тот смотрит прямо на него, и Барри не знает, чего ему хочется больше: ударить со всей силы по лицу или трусливо сбежать на другой конец планеты. — Ты долго. Хартли успел сбежать, — тут же приветствует его лже-Уэллс. Барри вертит в голове слова Тоуна. «Ты долго» от него звучит как издевка и провокация одновременно, и Барри заостряет на этом внимание: Циско достал ему жесткий диск с годовалыми записями с камер наблюдения, чтобы облегчить ему задачу, и ни на одной записи, что Барри просмотрел, Тоун не говорил ему, что он слишком медленный. «Он мог спросить, что меня задержало, — думает Аллен, отводя взгляд, полный злости. — Но зачем говорить мне именно это? Он что-то знает? Нет, он не может… Или он просто пытается манипулировать мной, чтобы я тренировался ещё больше? А может, я теперь тоже, как и Обратный Флэш, имею радиацию из тахионных частиц — и он это знает?» — Я был с Айрис, мне пришлось дожидаться момента, когда я смогу оставить её и помочь вам, — оправдывается Барри, глядя себе под ноги. Доктор Уэллс только скептически хмыкает в ответ и разворачивает коляску, чтобы направиться в пультовую, и Барри облегчённо выдыхает. Он проводит ладонью по лицу и на мгновение закрывает глаза, чтобы попытаться собраться. Его губы чуть дрожат от злости — на Тоуна и на себя за то, что он придумал такой «идиотский» план. Барри делает несколько больших вдохов, чтобы взять себя в руки, и следует за Тоуном. Кейтлин занимается состоянием Циско, и в медотсеке сильно пахнет нашатырным спиртом. Барри думает о том, что в конце этого дня обязан уговорить Кейтлин снова синтезировать ему алкогольную суспензию, чтобы он в конце концов не лопнул от напряжения. Кейтлин говорит о том, что у Циско сотрясение — совсем как в прошлый раз, — и Барри замечает, что Тоун смотрит на него. — Я рад, что Циско будет в порядке. От такого взрыва могло бы случиться что-то хуже, чем сотрясение, — оправдывается он перед Тоуном, хотя знает, что не следует. — Я очень за него переживаю, — добавляет он нервно и, вздыхая, заканчивает, глядя в сторону Кейтлин: — Простите, что так долго. Куда увереннее. — Мы все хотим, чтобы Циско поправился поскорее, Барри, — говорит доктор Уэллс. — Но это моя вина, а не ваша. И разбираться с последствиями должны не вы. Аллен больно щипает ногтями за кожу на запястье, глядя на Тоуна, думая про себя, как же у того хорошо получалось притворяться. Барри слышит, как Тоун выезжает из пультовой, и едва сдерживается перед желанием посмотреть тому вслед, потому что нужно как можно быстрее добиться ответа на уравнение скорости. Он думает, что сначала надо разобраться, навсегда ли пропал Барри-из-прошлого. «Почему всегда всё идёт не по плану?» — думает Барри. Потому что твой план идиотский, Аллен. Спутники не засекают ничего подозрительного, кроме всплеска тахионных частиц несколько минут назад возле кофейни, и это даёт надежду хотя бы на то, что Тоун не вычислит его по такой аномалии, как поднимающаяся в стаканчике газировка, на какую был способен Обратный Флэш. Однако молодого Барри спутники так и не показывают, и Аллен чувствует, как земля уходит из-под ног. «Я и раньше знал, что тахионы замешаны в путешествиях во времени, — ругается он про себя на компьютер, не желая оставаться в этом времени. — Тупая машина, дай мне что-то другое!» Он хочет ударить по столу, будто это как-то облегчит его состояние, но понимает, что нельзя идти на поводу у эмоций. Барри чувствует, будто в помещении становится слишком душно, и теребит воротник своей футболки, чтобы чуть ослабить давление на горло. Барри не смотрел столько записей с видеокамер С.Т.А.Р. Лабс, чтобы успешно вести Тоуна за нос. Он не смотрел столько записей, чтобы быть уверенным, что ничего страшного не сделает с временем. «Одна ошибка, и вместо Погодного Волшебника появляется Капитан Холод. Одна ошибка — и вместо Тоуна появится кто-то похуже». Дышать становится настолько тяжело, что Барри незаметно включает на телефоне будильник и притворяется, будто ему нужно срочно идти. Кейтлин кивает и немного улыбается на прощание. «Твой план идиотский».2:03
Барри по привычке проверяет время на часах, которые ему подарил — подарит — Джо на Рождество. Он легко улыбается, вспоминая, как Джо назвал его своим сыном, но замирает на месте. «О нет, что, если Тоун заметил, что у меня те же часы, что и у Джо? — мелькает мысль на грани паники. — У нас не может быть двух одинаковых фамильных наручных часов». Барри жмурится, проводит ладонью по лицу и бежит в Старлинг Сити. «Логово» Оливера выглядит по-прежнему полным металлических труб, станков и просто серо-зелёного армейского цвета, и Фелисити, сидящая за компьютером в блузке и юбке, застывает с открытым ртом. Оливер, видно, где-то на задании. Аллен уже хочет объявить о своём присутствии или помочь Оливеру разобраться с преступниками, как то ли паранойя, то ли слишком разумная мысль мешает ему это сделать: что, если Тоун, узнав о личности Стрелы, установил камеры и в этом месте? Эта мысль заставляет его пятиться назад. Барри думает, что охвачен безосновательной тревогой, но пятится назад, нервно проглатывает слюну и всё-таки убегает прочь, замечая, как Фелисити начинает едва-едва двигаться. Дрожь охватывает его тело, и Барри останавливается в какой-то незнакомой кофейне, чтобы сделать передышку. Он тушит чуть загоревшийся левый рукав кофты и заказывает простой бескофеиновый эспрессо с тремя пончиками, садится за свободный столик и тут же замечает, как трясутся его руки — теперь, когда он не нагружен никакими отвлекающими действиями. Барри цепляет пальцы вместе и кладёт на них голову, чтобы забрать дрожь и чуть-чуть выпустить напряжение. «Будь сильным ради отца», — говорит себе Аллен. Ради отца, что находился сейчас в тюрьме, а не жил где-то на свободе, вдали от него. Хочется вломиться в Айрон Хайтс и вызволить отца из заточения. Пусть тот и не был рядом с ним в будущем, зато мог делать всё, что захочется: есть бургеры вместо тюремной еды, перемещаться по стране, путешествуя… Барри кусает губы. А ведь он действительно мог бы вызволить отца раньше, чем получилось после смерти Тоуна. Эдди. «Угроза похуже Тоуна, похуже Зума», — напоминает себе Барри и жмурится, не способный определиться с тем, что он мог сделать. Ощущение беспомощности заставляет его зажмуриться: он не мог рисковать, но не мог и стоять в стороне, зная, что должно произойти. — Вы в порядке? — слышится издалека, и Барри открывает глаза, замечает перед собой тарелку с пончиками и чашку кофе. — Да, да, — он нервно улыбается в ответ, выпрямляясь. — Я в порядке. Просто устал. Спасибо. Работник кофейни оставляет его в одиночестве, и не успевает Аллен сделать глоток кофе, как телефон в кармане начинает вибрировать, и Барри, привыкший к тому, что обычно после звонков ему приходится кого-то спасать, автоматически берет трубку, не глядя на экран. — Барри! Куда ты сбежал? Я только отвернулась — а столик уже пустой! — говорит Айрис, но Барри не чувствует злости в её тоне. — Хей, Айрис, пожалуйста, скажи, что ты не сердишься. Мне нужно было… сбегать кое-куда. Очень срочно, — оправдывается он и тут же меняет тему: — Так чего ты звонишь? Что-то случилось? Ты же не в опасности, нет? Айрис ещё не знает, кто скрывается под маской Флэша. Айрис просто беспокоится о своём друге. — Что? Почему я должна быть в опасности, Барри? — смеётся она. — Я в порядке; честное слово, иногда ты напоминаешь мне папу. Барри неловко хмыкает в динамик: если бы она знала… Он быстро выпивает кофе, съедает все пончики и выходит на улицу. — …так вот, чего я звоню: Харрисон Уэллс объявил о пресс-конференции в холле участка, а я и моя «нянька» уже едем сюда… — О. Извини, я сейчас не в участке, — говорит Барри слишком быстро, перебивая. Он проглатывает буквы, вспоминает, где должен был находиться. Рядом с Тоуном, когда тот признавался в том, что знал о возможности взрыва ускорителя частиц. «Почему ты не можешь оказать нам всем услугу и просто…» — кричит он в своей голове, замолкая к концу предложения, пугаясь своих же мыслей: это неправильно — желать людям смерти. Барри берёт себя в руки и натягивает на лицо фальшивую улыбку: — Но готов поспорить на что угодно, что доберусь пешком быстрее, чем вы на такси. — О, Барри Аллен, ты же знаешь, что я всегда выигрываю, — протягивает Айрис. — Только не опаздывай слишком сильно, — и отключается, смеясь.2:30
— Хей, вот ты где! Мы только что приехали, все собираются, — восклицает Айрис, махая рукой. — Не знаешь, чего это Уэллс собрал прессу? Он же вроде больше не общается с журналистами. Барри лжёт (снова выбирая свою лучшую фальшивую улыбку для подруги детства): — Могу только догадываться. Айрис кивает ему в ответ, а затем хмурится и стряхивает что-то с его плеча. — Погоди, это что, пепел? Где ты вообще ходишь? Барри открывает рот и думает, что бы такого сказать, но в это мгновение поднимается шум, создаваемый прибывшими журналистами, — и снова его спасает Уэллс, который подъезжает на своей коляске к специально поставленному столу с оборудованием для пресс-конференции. Айрис тихо извиняется и отходит от него в сторону Мейсона Бриджа. — Спасибо, что собрались так быстро. Те, кто до конца прочитал десятитомный отчет Комиссии Норриса, уже в курсе событий, что привели к взрыву ускорителя частиц лабораторий С.Т.А.Р. Или… вы думаете, что знаете, — говорит Уэллс, и Барри поджимает губы. — Исследования Комиссии выявили, что катастрофа была вызвана серией обстоятельств, которые никто не мог предугадать, включая меня. Однако правда в том, что меня предупреждали о возможности нарушения работы ускорителя. Меня предупредил бывший коллега… друг, однако я решил проигнорировать его слова, и таким образом, я подвел вас всех. Барри даже не пытается слушать, о чём говорит Тоун, а затем тут же подбирается на месте, напрягаясь: тот обращает на него свой взгляд. Ему нужно притворяться лучше, думает Аллен, если он хочет выжить. Тоун убьёт его, как только поймёт, что не сможет попасть домой. Убьёт Джо, Айрис, Циско и Кейтлин. Убьёт его отца. Он нервно улыбается в ответ. — Как сказал мой новый друг, — продолжает Тоун, и Барри еле сдерживается, чтобы не поморщиться от слова «друг», произнесённого им. Они никогда и не были друзьями. Тоун прекращает смотреть в его сторону, вновь встречаясь лицом с прессой, — я подвел этот город… Я подвел этот город, но больше всего — тех, кто мне доверял. И, выступая сегодня перед вами, я надеюсь, что это мой первый шаг к тому, чтобы вернуть их доверие. И ваше доверие тоже. Тоун выглядит немного растерянным (Барри думает, что тот прочёл что-то по его лицу), пытается что-то добавить, но всё-таки заканчивает речь: — Есть у кого-нибудь вопросы? Барри не верит Тоуну ни на секунду, не верит ни в раскаяние, ни в часть об ответственности, ни в слово «друг»; он едва сдерживается и всё-таки не отворачивается, не сбегает, смотрит до конца, когда тот выделяет из толпы Айрис и позволяет говорить ей. На лице Барри, глядя уже на неё в центре внимания, всё-таки появляется ухмылка, но он тут же хмурится. Тоуну не нужно было делать этого. Всё, о чём тот думал, — скорость Флэша, а этот жест был и не нужен. Барри поджимает губы. Даже мысленно говорить «спасибо» за толчок карьеры своей подруги ощущается тошно. — У вас есть намерения вновь запустить ускорить частиц? — Конечно же нет, — отвечает Тоун, мелко улыбаясь. Ещё одна ложь. «Как же я ненавижу тебя», — фиксируется в голове вновь.4:10
— Хартли уже вышел на связь? — спрашивает Тоун у Кейтлин, и Барри думает о Дудочнике. Не хотелось, чтобы Тоун в очередной раз спасал его. Не хотелось вновь оказываться в смертельной опасности, но что он мог сделать? Он вновь в костюме Флэша, ожидает, когда Ратауэй нападёт на плотину. Но пока тот не объявлялся. Тоун негромко, но всё же различимо говорит Циско о том, что «не было никаких Избранных», и Барри слушает издалека со взглядом, полным горечи. Тоун кажется искренним, но он знает: тот убьёт Циско и любого другого, кто будет стоять на пути. Циско улыбается в ответ на слова лже-Уэллса, говорит спасибо. Барри отворачивается. Внезапно что-то начинает искрить, и в помещении раздается голос Хартли: — Отличный гамбит, Харрисон. Но это не конец. — Хартли, чего ты хочешь? Чего ты хочешь, Хартли, я уже признался сегодня. — Город и так тебя ненавидел, — говорит Ратауэй. — Думаешь, я не заметил, что эта жалкая пресс-конференция — всего лишь жертва слоном? Нет-нет-нет, я разыграл с тобой слишком много партий, чтобы просто дать тебе уйти. Это между тобой, мной и Флэшем. Аллен хмурится, а на лице появляется грустная улыбка: он как никто другой мог понять Дудочника и его желание отомстить. — Ты не захочешь играть со мной на такие ставки, — говорит Тоун, и Барри различает в его голосе раздражение и угрозу. «Почему все злодеи делают метафоры, связанные с шахматами? Почему не карты или не домино? — отчаянно пытается развеселить себя Барри. — Вот хоть бы один преступник выкрикнул: „Рыба!” Король Акул мог сказать только „Флэш!”» Аллен стоит так, рассуждая, каких преступников ему хочется себе во врагов, пропуская, как Тоун обращает внимание на него. Барри вновь думает о том, как же не хочет, чтобы тот спасал его от смерти. Так или иначе, он до сих пор чувствует себя должным Обратному Флэшу: кто знал, сколько раз он мог погибнуть, сколько раз оставался в живых лишь из-за помощи Тоуна? Удержать лицо не получается: Барри чувствует, как напрягаются мышцы на его лице, как опускаются уголки его рта. Тоун, замечает Барри, открывает рот, наверное, чтобы сказать ему успокаивающие слова, сказать, что всегда поможет, и он не может позволить себе это услышать вновь. Злость пропадает, будто её никогда и не было, когда он делает то, чего не должен бы. — Циско, — оборачивается Аллен, — почему Дудочник упомянул меня? Проверь, что пропало в папках с данными о Флэше. И делая такую ошибку, меняя историю, Барри чувствует себя неожиданно спокойно. Он вновь смотрит на Тоуна, который так ничего и не говорит; на его лице читается лёгкое удивление, точно тот просто сам удивлён тому, что не додумался до такого вывода. И в этот одинокий момент Барри чувствует себя сильнее Обратного Флэша. Взволнованный голос Циско через несколько секунд подтверждает его слова: — О нет, ты прав, Хартли забрал все данные о твоих молекулярных сканах. Тоун хмурится; хмурится так, что его лицо уродуется беспокойством за его сохранность, думает Барри. — Но я не могу позволить ему кому-то навредить, — опережает он следующее за этим: «Это слишком опасно». «Ты не можешь мной рисковать, — думает Барри и случайно не сдерживает улыбку. — Я тебе нужен. Наслаждайся тем, как я не слушаю твои слова». Тоун хмурится в ответ на его мстительную улыбку, и Аллен пытается выкрутиться, не вызвав подозрений: — Вы мне небезразличны, — говорит он слишком быстро, точно пытаясь избавиться от прозвучавшей фразы как можно скорее. — Я не могу повзволить ему навредить вам, доктор Уэллс. Когда Хартли найден, Уэллс на прощание говорит ему не недооценивать Хартли, и Барри с трудом повторяет свои прошлые слова: — Что ж, хорошо, что у меня есть вы, — улыбается он и показывает рукой на наушник. Уэллс едва приподнимает уголки рта в улыбке, которая выглядит слишком искренней, и Барри хочется его ударить; а затем тот резко стирает с лица улыбку и поднимает указательный палец вверх: — Стой, Барри, вот оно. Радиоволны в твоем наушнике… Барри кивает, отключает гарнитуру и бежит — и замечает, как медленно начинает хмуриться Тоун. Размышления о том, правильно ли он всё сделал, изменив одну маленькую деталь истории, преследуют его всю дорогу, и Барри еле успевает спасти женщину из летящей вниз машины. Он заставляет себя сосредоточиться на Хартли, который вот-вот скинет с моста еще несколько авто, полных людей. Барри повторяет свои прошлые действия, но становится немного непривычно работать без голосов друзей — и Тоуна — в наушнике, когда он привык к переругиваниям Харри и Циско во время того, как он выходит на утренние патрули; ему не хватает Айрис и Джо, которые парой слов способны заставить его продолжать бороться, и не хватает отца, который изредка приезжает в город — уже что-то, — зовет его: «Хей, боец!», долго-долго обнимает и одним только своим присутствием заставляет улыбаться от радости, что он свободен. Барри вновь отвлекается на мысль о том, что он может всё исправить. Резкий звон в ушах заставляет лечь на асфальт от боли — он пропустил атаку Ратауэя в спину. Он поднимается, бегает по мосту из стороны в сторону, уклоняясь от звуковых ударов, и наконец добирается до перчаток Крысолова. — Все кончено, Хартли. — Потрясающе, — презрительно восклицает Ратауэй, и Барри не может сдержать ухмылку. — И он заменил меня тобой? Полный идиот. Я поймал тебя на одну и ту же удочку дважды. Хартли смотрит выжидающе на свои перчатки, которые начинают вибрировать, а затем на Барри. Аллен знает, что это не слишком-то благородно — смеяться над противником, но ничего не может с собой поделать (в этот раз Тоуну не нужно спасать его): — Ты уверен? — весело спрашивает Барри и думает о том, как у него получилось избежать чего-то — и вроде ничего страшного пока не произошло. — Это ничего не значит. Вы выпустите меня в любом случае. Я знаю, где… — Я знаю, — почему-то отвечает Барри, не зная, что делать дальше. Хартли непонимающе моргает, но гордо поднимается с асфальта на ноги и протягивает руки ладонями вверх в ожидании, что Флэш наденет на него наручники. И Барри медленно щёлкает металлом на запястьях Дудочника. Он оценивает обстановку на мосту: все были в безопасности, не пострадал ни один человек, а затем вновь разворачивается к преступнику. Гарнитура по-прежнему была неактивна. Барри проводит несколько секунд в раздумьях. В голове вертится миллион идей, что он может сделать; то, что он должен сделать, он сделает, думает Барри. Он стоит с открытым ртом, чуть двигая челюстью, пытаясь что-то вымолвить, но гортань кажется парализованной. В этот момент он думает о том, что сделает Тоун, если вычислит его; и сны, где Зум убивает Пэтти, а Барри ничего не может сделать, замещаются видениями об Обратном Флэше. Как тот убивает Айрис на его глазах, как убивает всех друзей. Чтобы ты знал: после того, как я убью тебя, я убью их, а затем убью твоего отца. Я всегда побеждаю, Флэш. Барри чувствует себя беспомощным, по-прежнему пытаясь выдавить из горла хоть звук. В ушах раздаётся выстрел, и Барри точно снова падает, потеряв опору. Он делает несколько шагов назад от Хартли. Он был один, беспомощен против Тоуна, если бы сделал то, что должен. Миллион причин это сделать. — Он убил мою маму, — тихо, с трудом произносит Барри, думая, как же он об этом пожалеет. Его слова едва различимы. — Что? — Доктор Уэллс убил мою маму, — говорит он так же тихо и рвано выдыхает. В его голосе звенит ненависть, когда он вновь повторяет, уже громко: — Доктор Уэллс убил мою маму. Барри смотрит на Дудочника, на то, как тот меняется в лице. Аллен почти не видит его глаза, скрытые за тенью капюшона, но замечает, как тот поджимает губы, как хочет что-то сказать, но останавливает себя. И спустя секунд двадцать Барри слышит: — Мне жаль. На мгновение между ними воцаряется тишина, а затем Хартли спрашивает: — Ты хочешь меня отпустить? — Да. То есть, нет. То есть… — Барри вздыхает, пытаясь объяснить ход своих мыслей, не говоря о том, что не может объяснить Ратауэю, и тогда тот перебивает его сам: — Я понял. Аллену хочется спросить, что же тот понял. Хочется спросить, что тот будет делать теперь… — Давай уже, неси меня в С.Т.А.Р. Лабс. «Твой план идиотский», — снова мелькает голос Харри где-то на периферии сознания, пока остальная часть занимается тем, что поддаётся возникшему где-то в груди чувству надежды: «Возможно, всё и в самом деле не так плохо».6:20
— Ты в полном порядке, — всё-таки заявляет Кейтлин после осмотра. — Я же говорил! Это был всего лишь один удар, я даже почти ничего не почувствовал, — объясняет он. — Как твой лечащий врач заявляю, что ты официально здоров, — с улыбкой подтверждает она и угрожающе поворачивается к Циско: тот не следовал инструкциям Кейтлин, продолжая ломать голову над тем, какие данные похитил Дудочник. — Я думаю, что последую совету своего доктора и устрою себе постельный режим, — наконец, говорит он. — Что за прекрасная идея! — Ага, у меня такое ощущение, будто у меня похмелье, только сильнее раз в десять, —признаётся Циско. — Не удивлена. Барри добродушно улыбается, наблюдая за Циско и Кейтлин, которые уходят по домам, а затем видит улыбку на лице Тоуна, и ему очень сложно не изменить выражение лица. Он выдыхает, не зная, что делать теперь, когда они остались лишь вдвоём. Паника бьёт по лицу, и Барри думает, мог ли Тоун сейчас просто встать и показать ему, что уже всё знает, что вот, сейчас тот... — Мне очень сложно, — разбивает лёд Уэллс, и Барри выдыхает, избавляясь от страха, что всё испортил, — признавать свои ошибки. Особенно перед целым городом, но ещё… Ещё и перед моими близкими друзьями, — извиняется он, и Барри, зная, что всё это ложь, отчего-то широко улыбается. Точно то, что Тоун зовёт его близким другом, радует. Он помнит, как счастлив был работать в компании лже-Уэллса; как был наивен и слеп, как спорил с Джо о том, что Уэллс непричастен к убийству его матери. Аллен знает: то, что он сейчас скажет, может повлиять на его «миссию». Если он ответит так же, как и прежде, Тоун чуть ослабит свои попытки «вернуть доверие», однако всякий промах, который он допустит в будущем, нельзя будет списать на то, что он всё ещё обижен на доктора Уэллса. Если он откажет Тоуну в доверии сейчас, то нельзя было предсказать, что бы тот предпринял, чтобы вернуть его. Если бы вообще попытался, если бы решил, что их дружба ничего и не значила, позволяя им раскрыть правду гораздо раньше. — …надеюсь, что однажды у меня получится вернуть твоё доверие. Тоун договаривает свою речь, и Барри внезапно ощущает, как земля уходит из-под ног. Отчётливо раздаётся в ушах свой пульс, и Барри даже обдумывает возможность взять больше времени для решения, перейдя на суперскорость. В конце концов, вновь вспоминаются наставления лже-Уэллса о путешествиях во времени. «Я хочу, чтобы ты повторил каждое движение, которое ты делал раньше». Он уже изменил судьбу Хартли, и ему удалось сделать это незаметно. Так, словно это и должно было произойти. Он уже изменил судьбу Тоуна, Эдди и Ронни. Он будет умным, думает Барри, и в этот раз никто не умрёт, а Тоун окажется за решёткой; он сделает так, чтобы того признали мёртвым. Его отца оправдают. А сейчас Тоун немного ссутулился в своём инвалидном кресле. И пока Тоун продолжает быть доктором Уэллсом, думает Аллен, вместо того чтобы сражаться, он сможет его победить. — Это случилось сегодня, — отвечает Барри и улыбается, протягивая вперёд руку. «Ты никогда не получишь моё доверие обратно. И ты никогда не попадёшь домой». Тоун принимает его рукопожатие. Аллен молча выходит из пультовой, оставляя того в одиночестве.