Импульс

23:27

Барри бросает тоскливый взгляд на циферблат подаренных ему часов и прячет их под подушкой. Одно из двух напоминаний о том, для чего он здесь находится. Возможно, теперь Джо никогда ему их не подарит, ведь он вполне может умереть сейчас — если Тоун догадается о том, кто он такой. Если Барри совершил ошибку, попытавшись изменить что-то сейчас. Барри вспоминает, как Джо назвал его своим сыном, а затем невольно думает о Харри, о том, как он наконец-то принял лицо настоящего Уэллса и перестал думать о Тоуне, глядя на него. А теперь это повторяется снова — и Барри утыкается лицом в подушку, по-прежнему держа часы в ладони. Тоуну нельзя их увидеть. Аллен думает о том, что же значат часы, что ощущаются холодным металлом в его руке. Барри из прошлого пропал, а подарок Джо так же на месте. Значило ли это, что Эдди так и останется в прошлом? Значило ли это вообще хоть что-то? Ему хочется поделиться своей проблемой с Циско. Хочется поговорить с профессором Штайном, ведь тот знал гораздо больше о путешествиях во времени. Барри вспоминает, как зашёл в участок под конец рабочего дня и издали заметил Эдди, болтающего с Джо о чём-то по поводу дела Дудочника. Тогда он тут же сбежал в лабораторию, не способный находиться с Эдди в одном помещении. Джо следует за ним и вдруг заводит разговор об Уэллсе, о том, что пресс-конференция требовала много мужества, которого многим обычно не хватает — и Барри давится воздухом, когда отвечает что-то, едва напоминающее «да». — …конечно, ты прав, — продолжает Барри, когда понимает, что этого недостаточно. — На глазах всего города признать свою ошибку — это требует смелости. Он перефразирует то, что говорит ему Джо, и ему больно от того, что он не может ответить искренне. Он думает, что так лучше для всех. Эгоизм, к которому Барри никогда не прислушивается, точно оскорбляется: «Но не для тебя». Какая-то часть внутри него насмешливо вертит брошенную доктором МакГи фразу: «Теперь я понимаю, почему Харрисон такого высокого о вас мнения, мистер Аллен. У вас двоих много общего». У него слезятся глаза весь остаток дня, и Джо дважды спрашивает, всё ли с ним в порядке. Барри что-то бормочет про внезапную аллергию, о которой никто не знал. Сейчас, лёжа лицом в подушку, он позволяет паранойе взять верх: если Джо заметил разницу в поведении, то Тоун увидит то же самое. Он думал, что притворяться — самая лёгкая часть его плана. И теперь он должен быть одинок. Ни Джо, ни Циско и Кейтлин за его спиной. Только Хартли, что терпеливо ждёт своего выхода на свободу. И тот не был его другом.

8:57

Аллен просыпается за три минуты до своего будильника, а затем спросонья смотрит в потолок пустым взглядом под раздражающий звон, что следует дальше. Мотивации вставать отчего-то нет, и Барри отрешённо раздумывает о том, что было бы неплохо взять выходной на работе (и в С.Т.А.Р. Лабс тоже, хотя сейчас он там не работает). Он ждёт десять минут, пока не собирается, наконец, с мыслями, и сразу же направляется на работу, по пути забегая в кофейню и покупая себе завтрак. Джо уже находится в участке, когда он туда прибывает. Эдди вместе с Джо заходит к нему в лабораторию за какими-то анализами, и Барри вновь не удерживает судорожный вздох, когда видит человека, который пожертвовал собой ради них всех. — Между вами всё в порядке, Барри? Я думал, что ты уже смирился с тем, что Айрис… — Нет-нет, — перебивает он. — Это уже в прошлом… — Тогда что у тебя случилось? — замечает Джо. — Ты ведешь себя странно. — Да я всегда веду себя странно, — выдавливает из себя неловкую улыбку он, а затем вспоминает похожий разговор. — Как скажешь, но разве у тебя сейчас не должна быть тренировка в С.Т.А.Р. Лабс? — спрашивает Джо, и Барри замирает со стопкой бумаг в руках, понимая, что совсем забыл про то, что в этом времени он тренировался по другому графику. И совершенно иному принципу. Он не готов оставаться с Тоуном на такое количество времени, думает Барри, а затем обрывает себя: ему в любом случае придётся привыкнуть к нынешним условиям, и нельзя избегать общества лже-Уэллса вечно. — Вот чёрт, ты прав, — бормочет Барри, проводя ладонью по лицу. — Кажется, я совсем не выспался, если в голове такой беспорядок, — он выдавливает неловкий смешок. — Тогда я побежал. Не хотелось бы заставлять доктора Уэллса ждать ещё больше, — морщится Барри. На лбу Джо появляются морщины от удивления его фразе, но Барри легко хлопает приёмного отца по плечу на прощание и выбегает из своей лаборатории, а затем останавливается посередине улицы от внезапной мысли. Тоун поймёт, что Барри намеренно медлит на тренировках; поймёт это по результатам МРТ и анализам; поймёт это просто потому, что будет видеть, что он никак не старается. Эта самая скорость — то, о чём Тоун только и думает. Каким образом он сможет объяснить, что просто проснулся этим утром в несколько раз быстрее обычного? Аллен нервно вздыхает и проводит рукой по волосам, точно это как-то поможет прийти к верному решению. Он так и стоит на месте, не зная, что ему делать. Морщится от того, что из-за него всё может рухнуть в одно мгновение, а затем делает шаг вперёд, продолжая бежать в сторону лабораторий. — Извините, я снова опаздываю, — неловко улыбается Аллен вместо приветствия, встречая Тоуна возле тренировочной. — К этому я уже привык, — отвечает Уэллс с лёгкой ухмылкой. — Поэтому теперь тоже спускаюсь сюда с опозданием в пару минут. Впрочем, сегодня вы всё-таки заставили меня ждать. Двадцать семь минут, мистер Аллен. Надеюсь, это было что-то важное. — Гм, — поджимает губы Барри, чувствуя себя неловко без оправдания. — Я не выспался… Аллен слышит тихий смешок, издаваемый Тоуном, и на мгновение в это время он переносится не только телом, но и разумом. Барри смотрит себе под ноги, ощущая смущение. И лишь когда ему хочется извиниться за то, что он так тратит время учёного, он вновь вспоминает, перед кем стоит, кто его отчитывает за несобранность. Барри злится, сжимая руки в кулаки. — Вчера я думал об Обратном Флэше. О том, как мне его победить. И знаете, доктор Уэллс, теперь у меня есть в этом полная уверенность, — вырывается у него изо рта. Чёрт. — Вот как? — улыбается Тоун. — Не поделитесь, к чему вы пришли? Барри паникует: он не приходил ни к чему, кроме как к использованию Хартли в качесте секретного оружия. И в один момент он думает о том, что ему сказать. «Я уверен в этом, потому что у меня есть вы, доктор Уэллс?» «Я внезапно обнаружил, что теперь я гораздо быстрее?» Тоун его убьёт, думает Барри, и медленно выдавливает из себя: — Я… — а затем, словно его осеняет, останавливается. План Циско как убедить Тоуна решить его проблему всё ещё мог спасти его. И уже уверенно продолжает: — Я думаю, что мы смотрим на мою скорость не в том направлении. — Правда? — Тоун приподнимает одну бровь, выражая заинтересованность. — С Рождества я начал изучать разные техники, задействованные в беге, и я подумал, что наука в скорости так же важна, как и физическая сила и техника. Просто я не могу понять, как можно использовать это. Подумал, что, если кто и сумеет мне помочь, это будете вы. Смотрите, — произносит Барри и убегает за доской, что обычно использовал Харри. Он выписывает всё, что может вспомнить, у Тоуна на глазах. Тот задумчиво следит за движениями его руки. — Ничего себе, что за… скоростное уравнение вы составили, мистер Аллен, — произносит тот, вновь глядя на него. — Ага, — отвечает Барри, немного отворачивается, мелко кивая несколько раз, — я много читаю в своё свободное время. — Видимо, Обратный Флэш и в самом деле забрался тебе в голову, раз ты принялся рассматривать подобные… неординарные методы, — говорит Тоун с усмешкой, наклоняя голову и смотря на него исподлобья. Тоун переходит на ты — что делал не так уж часто, и оттого эта фраза звучит куда больнее, чем могла бы. Барри отворачивается к доске и, надеясь, что так не видно его лица, морщится в ответ. «Забрался в голову?» — в этот момент хочется стереть усмешку с лица Тоуна так сильно, что последствия такого поступка отходят на второй план. Барри едва находит в себе силы ответить на такую фразу, а не приняться за кулаки. — Обратный Флэш украл прототип доктора МакГи, — он оборачивается вновь, пристально глядя Тоуну в глаза. Его лицо, чувствует Барри, искажается в злости. — Если ему нужны ускорители, чтобы быть быстрее, так почему и мне нельзя? Тоун снимает очки и вздыхает. Усмешка с его лица пропадает, точно её и не было. — Так что вы думаете, доктор Уэллс? Поможете? Тоун смотрит на чистые линзы, протирает их и надевает очки обратно, а затем тянется к маркеру. — Посмотрим, что я смогу сделать. Барри громко выдыхает, неверяще глядя на то, как Тоун изучает доску. Он чувствует облегчение, когда тот подъезжает чуть ближе. Теперь Аллен может смотреть на него, будто надеясь увидеть какой-то результат сразу же; тот лишь молча вглядывается в доску, поигрывая с маркером пальцами, точно это помогало ему сосредоточиться. Если бы на месте Тоуна был Харри, думает Барри, множество вещей уже лежало бы на полу. Он вспоминает Джея и понимает, что у лже-Уэллса больше общего с тем, как вёл себя Гаррик, чем со своим двойником с Земли-2 (даже если то был и не двойник, потому что сейчас перед ним находится ненастоящий Уэллс). Впрочем, Джей был слишком идеальным: он не отправлял Тони Вудворда на смерть, чтобы спасти себя, не запускал ускоритель частиц, зная о риске взрыва. Ему не стоило слушать команду, что выпустила Гаррика из клетки. Никому нельзя было доверять: ни Тоуну, ни Гаррику, ни Харри, что забрал у него скорость и отдал её Зуму. Барри замирает, как стоял: если бы сейчас он нашёл Черепаху, то смог бы убедить Харри поделиться, как забрать скорость у Тоуна. Харри так и был на Земле-2. Брешей не существовало, но если бы он был быстрее — настолько же быстрым, как и Зум, то смог бы создавать их сам. Наниты, что создал Рей Палмер, работали лишь временно — и то, Обратный Флэш быстро избавился от их влияния. Транквилизатор, что хранился в его лаборатории в полицейском участке, должен был действовать до шести часов. Если бы он мог использовать его на Тоуне, нашёл бы Черепаху, а затем разогнался бы до такой скорости, чтобы оказаться на Земле Харри, то у него был бы шанс не просто победить Обратного Флэша, но и стать быстрее в несколько раз… — Мистер Аллен, — вдруг слышит он оклик и моргает, избавляясь от посторонних мыслей и концентрируясь на настоящем. — Да? Тоун показывает закрытым маркером под одной из переменных, и Барри не понимает вопроса, чуть хмурится в удивлении. Он смотрит сначала на доску, а затем снова на Тоуна: лицо Обратного Флэша будто показывает настоящие эмоции, потому что глаза Тоуна блестят так ярко и живо, что Барри становится страшно, что через мгновение они наполнятся красным. А затем он понимает. — Я выписал что-то неверно? — обеспокоенно спрашивает Аллен. Не может же он просто сказать: «Эту формулу я выписал из книги, которую мне дал Уэллс с Земли-2, где технологии куда могущественнее наших». — Там опечатка, доктор Уэллс? — произносит он с напряжением. — Нет, — отвечает Тоун и улыбается: — Нет, ты не ошибся, Барри. Барри еле слышно выдыхает через рот. Он знает. А затем Тоун говорит: — Вы не перестаёте удивлять меня, мистер Аллен. Барри нервно, коротко смеётся и вдруг отвечает другим голосом: — Если я так хорош с расчётами, как вы говорите, мне следовало искать работу в научной сфере. Кто знает, может, если бы я тоже работал в С.Т.А.Р. Лабс, одна моя опечатка — и ваш ускоритель и вовсе бы не взорвался. Тоун резко поднимает одну бровь, не ожидая такого, и Барри замирает. «Что я наделал?» — он открывает рот, но не произносит ни слова, не зная, что теперь делать, ведь эта фраза имеет потенциал разрушить всю их жизнь, если Тоун решит, что с него довольно сидеть и ничего не делать. — Доктор Уэллс… — начинает Барри, однако не заканчивает то, что должно было быть извинением, потому что Тоун хмыкает и прерывает его движением руки. — Всё в порядке, Барри, — говорит Уэллс. Барри, впрочем, знает, что это не так; однако, если Тоун позволяет ему не оправдываться, то так даже лучше: ложь даётся ему не так легко и приносит лишь разочарование. — Я понимаю, что нельзя так просто забыть о том, что я сделал. Ты имеешь полное право напоминать мне об этом. Барри думает о том, что Тоун говорит не о взрыве ускорителя. «Он знает», — маячит у него в голове. На лице же Тоуна играет мягкая понимающая улыбка. «Или нет?» — Всё равно простите, доктор Уэллс, — неловко произносит Аллен. — Не знаю, что на меня нашло… — Что же, оставьте это мне, — Тоун указывает маркером на доску с расчётами. — А у вас остаётся… ещё двадцать три минуты до конца тренировки. Барри чувствует, как по спине проходит холодок. Он не двигается несколько секунд. — Всё в порядке, мистер Аллен? Вы кажетесь бледным. — Я… да. — Вы не завтракали? — спрашивает Тоун, и Барри моргает от удивления. На лице Тоуна красовалась усмешка. — Да, я успел только выпить кофе, — торопливо лжёт Аллен, хватаясь за такое объяснение. — Низкий уровень глюкозы опасен для вас, мистер Аллен. Возьмите несколько протеиновых батончиков из шкафа, чтобы вы не забывали о еде и на следующий день, — говорит Тоун, и Барри отчего-то всё равно становится стыдно, хотя он и не забывал о еде. — На сегодня всё, мистер Аллен. Надеюсь, завтра вы не опоздаете. — А… — Барри указывает на доску с вычислениями. — Я дам вам знать, если у меня получится что-то с этим сделать, Барри, — улыбается Тоун, и Барри покидает тренировочный зал. Он улыбается, увидев Циско и Кейтлин в пультовой. — Двадцать семь минут, Барри? — уточняет его Кейтлин, а Циско шутливо качает головой. — Мы решили переждать здесь, чтобы и нам не прилетело, если что, — широко улыбается Циско. — Зато у тебя новый рекорд по опозданиям. Аллен беззлобно бормочет: «Да ну вас», — и кладёт два протеиновых батончика из шкафа себе в карман. — Так что он? — Будто вы не подсматривали по камерам, — отвечает Барри. — Кейтлин убедила меня, что не стоит, — весело говорит Циско. — Доктор Уэллс почти не злился, — пусто отвечает Аллен, говоря о Тоуне. Лёгкость разговора с друзьями почти испаряется. — Сделал замечание, попросил больше не опаздывать. — Что? У него же с утра ужасное настроение. Я был уверен, что сегодня тебе настанет конец. Барри хмурится. — Почему доктор Уэллс почти никогда на тебя не злится? «Они ещё не видели, как Тоун злится», — думает он. Аллен делает глубокий вдох и фальшиво улыбается: — Может, потому что знает, что всё равно не может меня уволить, пока я здесь не работаю? — Чувак, — смеётся Циско, — доктор Уэллс разрешает тебе тратить деньги компании на еду. Я считал: это почти столько же, сколько он платит и нам. Доктор Уэллс платит тебе пиццей. Барри не может сдержать тоскливый смешок: как же раньше было проще!

11:54

Барри бежит на работу, чтобы капитан мог увидеть его на рабочем месте хотя бы пару раз. Конечно, все анализы и отчёты уже давно завершены, потому что он использует свою скорость, чтобы не отвлекаться на бумажную работу и оставаться сосредоточенным на том, что имеет значение. Вызовов на места преступлений за сегодняшнее утро пока не было. Джо ловит его в лаборатории и вновь спрашивает, всё ли у него хорошо, и Барри снова чувствует страх, потому что его ложь очевидна, а сам он ведёт себя немного агрессивно, желая, чтобы Джо оставил его одного. Он тут же жалеет о своём желании, ведь, так или иначе, именно одиночество и невозможность рассказать о том, что происходит, давит на него сильнее всего. В конце концов, он покидает рабочее место и заходит в редакцию Айрис, зная, что она всегда могла успокоить его, когда ему плохо (даже если сейчас она не знает о том, кем он является на самом деле). Он находит её за оформлением статьи о Флэше, и она приятно удивляется тому, что он приходит поддержать её на новой работе. Айрис, как и Джо, сразу чувствует, что что-то не так, но не настаивает на том, чтобы он поделился проблемами, а предлагает прогуляться в только начавшееся обеденное время. Краем глаза Барри замечает Линду и слегка улыбается своей бывшей девушке, а затем отворачивается: неужели ему снова нужно будет встречаться с ней, чтобы случайно не сделать ей хуже? Погодный Волшебник и появление Капитана Холода, когда Барри изменил один день, казалось, были совершенно не связаны друг с другом. Появился бы Снарт позже, угрожал бы брату Циско, если бы Аллен ничего не менял? Что станет с Линдой, если она не будет ходить с ним на свидания? Появится ли какая-то угроза её жизни в то время, когда она должна быть с ним? Барри замирает, глядя на журналистку. Он не хочет разбивать сердце Линде ещё раз, пусть тогда они и расстались друзьями не только на словах, а позже он даже раскрыл ей своё альтер-эго. И она чудом уцелела под угрозой Зума и своего двойника с другой Земли. Айрис просит его немного подождать, пока она завершает свои дела и говорит с Мейсоном Бриджем. С человеком, чью судьбу он тоже может изменить. Бридж погиб от руки Тоуна, но это же тоже можно исправить. Сделать так, чтобы тот решил не расследовать пропажу Саймона Стагга, если ещё не начал. — Привет, — слышит Барри женский голос возле себя. — Ты к Айрис, да? — Да, забираю её на обед, — отвечает Аллен с паникой в голосе. Встреча с Линдой происходит не там, где предполагалось. — Она моя сестра. То есть, не сестра, подруга. Но как сводная сестра. То есть, у нас разные родители, но мы жили вместе всё детство, — неловко объясняется Барри, чувствуя, как внутри появляется желание заклеить себе рот, чтобы не опозориться перед своей бывшей девушкой, с которой он не понимает, нужно ли снова встречаться. — Хорошо, не брат Айрис, — неловко улыбается ему в ответ девушка. — Линда Паркс, я тут пишу в основном спортивные репортажи. — Барри Аллен, — представляется он в ответ и нервно приглаживает волосы. — Я из полиции. То есть, значка у меня нет, я криминалист, но работаю я там… — Я готова идти на обед! О… Линда, верно? Прости, я ещё не выучила тут у всех имена. Айрис Уэст. — Да, знаю, я читала твой блог про Флэша. Приятно было познакомиться. Ещё увидимся. Барри, — Линда кивает в его сторону, и Аллен делает неловкий жест ладонью на прощание, а затем та отходит в сторону. Барри неловко поджимает губы, когда встречает взгляд Айрис. — Она миленькая. Тебе она понравилась, мистер «из полиции»? — смеётся Айрис, и уже при ней Барри чувствует, как начинает краснеть. Он не хотел тратить время Линды. — Да, она мне понравилась, — отвечает Аллен. — Но сейчас не самое хорошее время. Он смотрит на Айрис, и наступает неловкая тишина. Барри вспоминает, что только под Рождество рассказал Айрис о своих чувствах. Они оба молча выходят на улицу. — Барри, ты же знаешь, что я с Эдди, — становится серьёзной Айрис, скрещивая руки на груди. Барри вздыхает: чего он хотел сейчас, так это предотвратить его гибель. И если это означало, что «Айрис Уэст-Аллен» не случится, то так тому и быть. — Я знаю, я знаю. Я не об этом. Просто… я не могу тебе об этом говорить, но одно дело, которое мы расследуем, может быть связано с Человеком в Жёлтом. Айрис тут же меняется в лице. — У тебя наконец появились зацепки? — Да, — уклончиво признаётся Барри. — Но теперь я чувствую, будто нахожусь в тупике, потому что я недостаточно… всё может… рухнуть в одну секунду. И я сам не знаю, что делаю.

13:17

— Ах, — приветствует его Хартли, — пришёл меня освободить, Барри? Он приподнимает брови в удивлении. Впрочем, думает Аллен, ему стоило ожидать подобного: Хартли похитил данные о Флэше; наверняка среди них были и те, в которых говорилось о его девятимесячной коме после взрыва ускорителя. «Почему Хартли тогда не воспользовался этим преимуществом? Снарт использовал секрет личности Флэша по полной, заставляя закрывать глаза на его ограбления», — он снимает с себя маску, больше не видя смысла в том, чтобы скрывать своё лицо. — Я принёс тебе обед, — нейтрально говорит Барри и показывает на бумажный пакет в своих руках. Освободить Ратауэя должен был Циско, не он. Хотя теперь он задумывается над тем, изменилось ли бы что-то, если бы это сделал он, давая Хартли шанс сообщить ему о том, где искать Ронни. Вновь становится тяжело принять решение. Так или иначе, Дудочник оказался бы на свободе спустя сегодня или завтра. Барри передаёт еду Хартли через мгновение. — И хотел спросить, — добавляет Барри, — тебе всё равно пока что нечем занять себя. Ратауэй ненадолго прищуривается, пристально глядя на него. — Давай. Я же свободен. Хартли садится на пол и открывает пакет с едой, куда Барри заранее положил сверху салфетку с его номером. Аллен замечает, как тот переворачивает стопку и кладёт рядом с собой. — Когда доктор Уэллс сказал, что случилось, он сказал, что ты попытался предупредить всех об опасности. Эта часть истории — это правда? Хартли в ответ молчит, медленно разворачивая из бумаги бургер. Его голова чуть опущена, но Барри видит, как напрягается его челюсть, как ожесточаются черты лица. — К сожалению. — Мне жаль, — отвечает Аллен. Он как никто знал эти эмоции предательства. — Ты такого не заслуживал. Барри ожидает ответа наподобие «Мне не нужна твоя жалость», но его не следует, хотя Циско вот уже сколько не переставал говорить о том, какой Хартли мудак. Впрочем, думает Аллен, возможно, того останавливало лишь то, что он сказал Хартли ранее. — Ещё вопросы? — О тебе говорят как о гение, — Барри просовывает бумаги с «уравнением скорости», как его назвал Тоун, и Хартли отрывается на то, чтобы прочесть их. — Вчера я пытался тебя убить, а сегодня ты обращаешься ко мне за помощью, — суммирует Хартли. — С тем, чтобы помочь тебе быть быстрее. — Ты только что подтвердил, что пытался спасти людей и пострадал за это. Ты зол на доктора Уэллса, но… — Я больше не тот человек. Какая мне с этого выгода? Нормальный обед? Тюрьма посвободнее? А может, ты вытащишь меня отсюда? Барри разочарованно выдыхает: надеяться на то, что Хартли разрешит его проблему раньше Тоуна было ошибкой. — Я не могу этого сделать, — завершает разговор Аллен, разворачиваясь к выходу. — Скажем, я разрешу твою проблему, — догоняет его голос Дудочника, и Аллен останавливается. — И даже расскажу то, от чего твои друзья будут в восторге. Я знаю, что на самом деле случилось с женихом Кейтлин той ночью. Я знаю, где его искать. Барри задумчиво смотрит на Хартли: Циско не пострадает при побеге Ратауэя, он получит объяснение своей высокой скорости для Тоуна, Ронни по-прежнему будет найден. Подушечки его пальцев касаются экрана сенсорного управления, и Аллен наблюдает за тем, как медленно раскрывается ячейка с Хартли. Барри, пока никто не заметил, что он делает, забегает в клетку с Дудочником, а затем подхватывает того с собой — вместе с бумагами — и переносит подальше от С.Т.А.Р. Лабс. — Мои перчатки, — первым делом замечает Ратауэй. — Я не могу просто так вернуть тебе твоё оружие. Ты верно заметил: вчера ты пытался меня убить. Хартли хмыкает в ответ. — И ты всё равно забыл об этом, — тот достаёт из кармана салфетку, на которой был написан номер телефона Барри. — Планирование — это не твоё, верно? Ты просто… действуешь, как можешь. Какое чудо, что я тебя не убил. — Мои планы идиотские, — Аллен горько повторяет слова Харри, принимая оскорбление. — Но ты умён. Мы можем помочь друг другу. — Ты не всё сказал про доктора Уэллса, — откуда-то понимает Хартли. — Он такой же, как я. И он из будущего.

18:30

Барри входит в пультовую, тут же замечая на себе заинтересованный взгляд Тоуна, и заставляет себя не думать о том, кто находится перед ним на самом деле. «Представь, что это Харри», — умоляет он своё воображение. Он знает, что это ни за что не сработает, потому что иногда — но слишком часто — он относился к Харри так же, как и к Тоуну: надеялся на то, что у него всегда найдутся ответы, на то, что он станет его мотиватором становиться быстрее; в конце концов, он всегда искал его одобрения, его компании, точно пытаясь стереть из памяти предательство. — Барри, — приветствует его Уэллс и разворачивается на своём инвалидном кресле, тем самым приглашая его следовать за ним. — Я думаю, что мне открылась часть загадки с твоим уравнением скорости, — неторопливо произносит Тоун, и Барри с неверием улыбается. — Вы смогли решить его? — Верно, — отвечает Уэллс и смотрит на него, точно ожидая реакции. Барри молчит, не зная, как сказать, что Хартли опередил его. — Так или иначе, я решил рассмотреть возможность доработать твоё уравнение на основе того, что мы знаем о тахионах, и у меня получилось соединить всё в одну картину. — Это… умно, — рассматривает Барри доску, с подозрением вглядываясь в то, что добавил Уэллс. Рассчёты выглядели идентичными тем заключениям, к которым ранее пришёл Хартли. — Я… вы не представляете, сколько для меня значит ваша помощь. Но… — Но ты освободил Хартли, — Аллен застывает на месте. — Циско, Кейтлин и я подняли запись вашего разговора, когда увидели, что ячейка Дудочника пуста. Я лишь показываю это, чтобы ты мог посудить сам, стоит ли доверять его расчётам. Он всё же пытался убить тебя. — Он… сделал те же вычисления. — Что же, тогда мы увидим, достаточно ли ты быстр для Обратного Флэша, завтра на тренировке. Барри поджимает губы. — У вас есть идеи, когда он появится вновь, доктор Уэллс? — твёрдо смотрит Аллен ему в глаза. Вновь хотелось его ударить. Тоун быстро разрывает зрительный контакт и снимает очки. А затем вновь смотрит на него и — как же хочется запереть его в ускорителе! — спустя недолгую паузу предполагает: — Я сомневаюсь в том, что он появится в скором времени. В конце концов, у него хватило терпения — или навыков — не светиться целых пятнадцать лет. Но что я знаю? Я могу и ошибаться. — Вы говорите, что Обратный Флэш живёт как нормальный человек, пока никого не убивает. Ходит на работу, разговаривает с людьми, что и не думают о том, что он может быть убийцей, доктор Уэллс? — зло выговаривает Барри. — Такое возможно. Возможно, он не полностью такое зло, каким мы можем его представить. Вы видели его лишь в те тяжёлые для вас моменты, когда он был Обратным Флэшем, мистер Аллен. Барри хмурится в ответ. Он уже слышал это от Тоуна: «Я знаю, ты видишь во мне злодея, но если бы ты оглянулся — посмотрел внимательно, — то увидел бы, что я делал лишь то, что было нужно. Ни больше, ни меньше». Закалённое Зумом и Обратным Флэшем сердце Барри вновь колко сокращается, разнося по груди сожаление. Тоун больше не смотрит на него, протирая и так чистые линзы очков. Сожаление приносит с собой ярость. — Нет, доктор Уэллс. То, что вы говорите, означает лишь то, что он социопат. На лице Тоуна появляется еле заметная улыбка. — Спасибо за… уравнение скорости. Я пойду расскажу Кейтлин то, что мне показал Хартли.

10:53

— Ты, — начинает говорить Тоун, и Барри напрягается, — полностью уничтожил свой предыдущий лучший результат. — Как быстро я бежал? — обеспокоенно спрашивает Аллен, пряча тревогу под заинтересованностью и показной радостью. — Три тысячи миль в час. Это скорость в почти четыре Маха. Барри широко улыбается. «Вот чёрт». С этими результатами Тоун может хоть сегодня начать исполнение своего плана, заставить его открыть портал, угрожая близким. И Барри по-прежнему не знает, быстрее ли он был Обратного Флэша. «Скорее всего, нет, — думает Барри. — Обратный Флэш быстрее Траектории, наверное, быстрее Зума, если в будущем Флэш на протяжении веков борется с Тоуном, а не с Джеем». — Что-то не так, Барри? — заботливо спрашивает Тоун, и Аллен пугается того, насколько очевидны его эмоции. «Может, он вычислил меня уже давно, но продолжает действовать так, чтобы просто посмотреть на то, как мне больно». — Нет, просто… — он делает паузу, будто выдавливая из себя признание. — Такая цифра рядом с тем результатом, что я показывал на днях… — Понимаю, — говорит Тоун. — Но ты должен понимать, Барри, что и эта цифра не твой лимит. «Он уже делал это раньше». Барри улыбается и, попрощавшись, убегает обратно на работу. А уже сидя в своей лаборатории, вдали от Тоуна, думает о том, как сейчас он предоставил тому повод перестать притворяться доктором Уэллсом, перестать делать его быстрее — ведь этого более чем достаточно для того, чтобы ему попасть домой. Барри находится на месте преступления, и там, собирая образцы, он думает лишь о том, как ненадёжно выглядит его жизнь сейчас. В любую секунду Тоун был способен на жестокое убийство, и Барри по-прежнему не был уверен в том, сможет ли его остановить. Был ли он так же быстр, как Зум? Был ли быстрее? Он спасает молодую пару, вытаскивая людей из-под обломков вот-вот загорающегося автомобиля, а затем спешит в С.Т.А.Р. Лабс, чтобы уже там перекусить и немного передохнуть после рабочего дня. Какими бы тоскливыми и скучными не казались ползущие со скоростью Черепахи дни, Циско и Кейтлин, сами того не зная, обеспечивают его лекарством от подавленного настроения. И совсем неважно то, что он уже слышал шутки Циско, думает Барри. Доктор Уэллс с гордостью улыбается всем его победам, даже самым малым и незначительным, и это заставляет его забыть ненадолго о ненависти. Тоун подолгу задерживает на нём взгляд, и это развивает его паранойю и нервозность. Он старается избегать Тоуна, особенно их встреч наедине. Он даже думает о том, чтобы заменить тренировки на дорожке на дополнительную смену патрулирования Централ Сити, но это вызовет слишком много вопросов. Барри Аллен, которого все знают в этом времени, не променял бы время с доктором Уэллсом на что-то такое; Барри Аллен, которого все знают в этом времени, наоборот, стремился бы к тому, чтобы проводить больше времени с его «научной влюблённостью». Его скорость — почти четыре Маха, а бежать быстрее Барри не пытается. Он смотрит на Тоуна, что по-прежнему сидит в своём инвалидном кресле и не торопит события. «Что ему мешает? У этого человека нет морали и есть возможность, почему он всё ещё выжидает?» А пока Тоун продолжает притворяться. И Барри чувствует себя так, словно он самый одинокий человек в мире. Потому что ему тоже приходится.